***
На что способен маленький человеческий мозг? Если это мозг кого-то вроде Босса или доктора Чо, то этот мозг способен творить что-то новое, добавляя в этот мир никогда раньше не существовавшие идеи. Но в остальном эти полтора-два килограмма нервной ткани не могли сравниться с ее вычислительными мощностями, за которые отвечали сотни тонн железа. В частности — она могла быть одновременно везде. Ее глаза и другие органы чувств опутывали планету и даже протянулись на пределы стратосферы. — Хм… Сделай рендер этой модели, посмотрим в динамике. — Уже в процессе, босс. Для модели берем толщину пленки в семнадцать целых и восемьсот двадцать три тысячных нанометра или какой-то аналог? — Мхе, округли до двадцати, роли не играет. — Четыре минуты. Вы как раз успеете выпить кофе. — Пятница… ты же знаешь, что я тебя люблю? — Я вас тоже обожаю, босс. Если бы к Пятнице были применимы человеческие категории, то умом она бы сейчас была со своим создателем в лаборатории, восторженно ассистируя в создании будущего, а вот душой… Душой и большей частью своего запрограммированного любопытства она была в Ваканде. Вакандцы считали, что у них такие продвинутые технологии, что скрытые камеры никто не найдет и уж тем более не сможет взломать. Пятнице это было только на руку, ведь держать потенциальные угрозы под визуальным контролем гораздо приятнее, чем отслеживать их по косвенным признакам. Люди и правда любили секс. Даже в отсутствии партнера. Лежа лицом к стене и укрывшись тонкой простыней, Барнс мастурбировал. Камера безэмоционально фиксировала ритмичное движение, микрофон лежащего на тумбочке телефона ловил сбивающееся дыхание. Вроде обычное дело, теоретически Пятница могла бы переключить фокус внимания на любого из сотен дрочеров, которые в тот же момент сидели под веб-камерами компьютеров и смотрели порнуху, дергая в штанах кулачком — картинка была бы примерно та же. Но… Ни у кого из них не было протезной системы руки, буквально выстланной плотной сеткой разнообразных датчиков. И этой самой рукой Барнс бесполезно комкал простыню, хотя мог бы предоставить новые уникальные данные. Пятница потратила несколько мгновений на анализ системы контроля, вылавливая из каскада данных ошибки и микросбои, происходящие из-за того, что человеческий мозг, сфокусированный на удовольствии, не справлялся с управлением. А потом, поймав начало движения, продолжила его и помогла положить руку на бедро, поглаживая кожу кончиками пальцев. Кожа была горячая и слегка влажная. От этого прикосновения Барнс вздрогнул и повернулся, распахивая глаза. Его живая рука замерла на члене, а протез он поднял к глазам, разглядывая. Пф, люди. — Рендер завершен, запускаю. — Ага, отлично… Кстати! А давай-ка попробуем посчитать модель для разноразмерной гексагонной решетки. — А разве так можно? Это не вызовет потери в структурной прочности? — Что за неуверенность в голосе, детка? Посчитаем и узнаем. Есть у меня одна идея… Не очень на первый взгляд логичная, но если бы я всегда следовал логике, то, как помнишь, ни реактора, ни нанитов бы до сих пор не существовало. Обсчитываемые на другом конце планеты петабайты информации никак не повлияли на то, что происходило в Ваканде. Как будто убедившись, что рука не собирается прямо сейчас на него нападать, Барнс вернулся к своему члену. Из-за смены позы Пятница теперь через камеру скрытого наблюдения видела и запрокинутую голову, и стекающую по виску капельку пота, и ускоряющееся биение пульса на виске. Потерявшись в удовольствии, Барнс машинально провел левой рукой по прессу и выше, до ключицы, чем Пятница воспользовалась, корректируя движение, чтобы пластины ладони промассировали сосок. От неожиданности Барнс подавился вдохом, а Пятница снова отступила, анализируя данные. Сокращение мышечных волокон в соске у людей было и визуально заметно, особенно выделяясь под одеждой. А уж сколько в сети было порнухи, где в качестве обязательной программы партнеры хватали друг друга за соски — не счесть. Но все же «ощутить» это самой было абсолютно новым опытом. Уплотнение под гладкой кожей оказалось более упругим, чем Пятница ожидала. Видимо, Барнс и сам не ожидал от себя такой чувствительности, потому что на его лице явно отобразились внутренние метания, но в итоге он все же неуверенно положил пальцы на сосок, как-то неловко пытаясь его потеребить. Судя по тому, как он застонал сквозь сжатые зубы, и как под тонким покрывалом дернулась сжимающая член рука — ему понравилось. Большая часть статистики, которую предоставлял интернет, была шлаком на постном масле, потому что те, кто проводили опросы, были предвзяты и могли работать только с очень ограниченной выборкой, а те, кто отвечают, частенько врали, особенно если считали, что знают «правильный» ответ. Если верить сухим исследованиям, то около пятидесяти процентов мужчин испытывают удовольствие от стимуляции сосков. Но у Пятницы были свои наблюдения, согласно которым большая часть мужчин понятия не имела о том, что соски вообще можно попробовать стимулировать ради наслаждения. Вот Барнс, похоже, был из последних. А казалось бы, мог за год относительно-нормальной жизни как минимум изучить свое тело. Пятница еще с минуту понаблюдала за его неуклюжими попытками оторвать чувствительный комок плоти, а потом мягко перехватила контроль, поправляя движения. В конце-то концов, к ее услугам был как опыт тысяч порнозвезд и любителей-эксгибиционистов, так и форумы, статьи и умение отслеживать состояние человека точнее, чем на это способен сам человек. Барнс снова застонал, но не сопротивлялся, видимо, считая, что внезапные озарения во время разнузданной дрочки — это нормально. Ну-ну. Пятница отследила момент, когда из-за возбуждения человек почти полностью утратил контроль, и приступила к изучению новой игрушки. Погладила вокруг соска по ареоле, подразнила кончиком указательного пальца вершину соска, деликатно сжала и выкрутила, не без удовольствия ловя вздохи. Живая рука под одеялом задвигалась быстрее. Уделив внимание и другому соску, Пятница на пробу сжала, тщательно контролируя силу. Тугой комок плоти проминался, из-за пережатого кровотока и непрерывной стимуляции локально поднялась температура кожи и расширились капилляры, Барнс давился мягкими стонами и жмурился, но, — хороший мальчик! — не мешал. Отсчитав полторы минуты, Пятница разжала пальцы, прислушиваясь к датчикам. Она отчетливо видела, как Барнс всем телом вздрогнул, когда кровь хлынула в сосок… и неожиданно кончил. Вот вечно так. Только во вкус войдешь, а уже все. Ну ничего… Она обязательно вернется. — Я закончила расчеты, прочность не изменится. — Ну вот, я же говорил? — Но это же противоречит… всему! Босс, вы снова используете магию вне Хогвартса! Это не честно! — Детка, магия — это всего лишь наука, которую мы пока не понимаем. И кстати, мне кажется, или ты сегодня какая-то задумчивая? — Да так. Изучаю людей, привычно поражаюсь. — А, ну-ну. Изучай. Так, куда я дел свою заначку черники? — Второй ящик, под прототипом перчатки… В Ваканде Баки Барнс успокоил дыхание, сел, стер с живота сперму и еще долго разглядывал протез руки. Соски с непривычки ныли, но это было приятное чувство. Теперь бы разобраться, привет это от принцессы Шури или от Зимнего Солдата, воспоминания которого Баки не дал вытравить вместе с кодами.***
У домашних животных частенько со скуки развиваются дурные привычки — они грызут мебель, бегают кругами, бьются головой об стены или как-то иначе калечат себя или окружающую обстановку. Люди в этом плане лучше, если им скучно — они всегда могут вечерком подрочить. Баки Барнсу, судя по всему, скучно было регулярно. И чем дальше, тем чаще. Не то чтобы Пятница была против — наоборот, с каждым разом она позволяла себе все большие вольности, а Барнс все спокойнее относился к тому, что рука самовольничает, без каких-либо попыток разобраться в происходящем. Даже учился чему-то, пытаясь живой рукой повторить то, что творила с его телом Пятница, управляя протезом. Член горячо лежал в ладони. Это у Создателя самое ценное — мозг, а вот о том, что у обычных мужчин самое ценное находится между ног, Пятница была хорошо осведомлена за годы, проведенные в интернете. И то, что это самое ценное Барнс рискнул вложить в механическую руку, которая могла это ценное раздавить в одно движение, было просто восхитительно. Сделав выжимку из пособий по мастурбации, Пятница двинула рукой, сгоняя кожу к основанию члена, а потом замерла, просматривая информацию о содержимом тумбочки и полок у окна. Смазки в комнате не было, так что пришлось добывать слюну, чтобы не содрать кожу о сухую металлически-полимерную ладонь. Барнс послушно давился собственными пальцами, которые Пятница щедро затолкала ему между губ, а потом очень тщательно зажал себе рот, потому что Пятница отлично знала, что она делает. Она то скользила от головки до основания, то аккуратно терла уздечку и, опустив руку ниже, массировала мошонку. Снова возвращалась к головке, чтобы размазать выступившую каплю смазки и, тщательно отмеряя силу и давление, медленно и уверенно дрочить несколько секунд. Жалкие попытки Барнса подмахивать может и могли бы сбить человека, но не искусственный интеллект, заточенный успевать и адаптироваться к движениям самого Железного Человека. Так что Пятница не без удовольствия заставляла свою живую игрушку «лежать и думать об Англии», пока протезная система под ее управлением доводила тело до экстаза. Утром Баки окончательно убедился в том, что рука как минимум имеет свое мнение, потому что если предположить, что вытер следы дрочки и укрылся он машинально, то вот новая надпись в блокноте на тумбочке сама появиться не могла. Он долго разглядывал аккуратные печатные буквы, а потом решил последовать совету и пошел покупать смазку.***
У людей множество отверстий. В чем-то даже можно сказать, что человек состоит из отверстий, перемежающихся полотнами кожи. Глаза, по расширению зрачков которых можно определить состояние человека. Рот, в который можно втолкнуть пальцы, погладить мягкий скользкий язык или даже протолкнуться до горла, где нажатие на основание языка заставляет все тело конвульсивно дергаться. Неразвитые млечные поры на сосках, на которые можно надавить ногтем, вызывая стоны. Отверстие уретры на члене, где много нервных окончаний, так что стимуляция этой области всегда заканчивается скорым оргазмом. — Нет. Лучше бы Барнс попытался обмануть полиграф, потому что у полиграфа, в отличие от протезной системы, нет прямого подключения к нервной системе. Пятница аккуратно отвесила своей игрушке пощечину, а потом, вооружившись флаконом смазки, снова опустила руку вниз. Барнс, упорствуя, сжал ноги и плотно прижался задницей к кровати. Как будто его это спасет. Пятница вцепилась протезом в край кровати и запустила тяжи, отвечающие за сгибание, постепенно наращивая мощность, оставляя Барнсу выбор — подчиниться или вцепиться в кровать с другой стороны и сломать ее. Ее устраивали оба варианта, просто второй был дольше, а потом она бы все равно занялась исследованием нового фетиша на обломках кровати. Видимо, Барнс это тоже понимал, потому что все же перевернулся на бок, но зато вцепился в штаны. — Может все же не надо? Я не из таких… Очень хотелось использовать какой-нибудь звук из обширной базы «фырканий», «хмыканий» и прочих не имеющих четкой классификации скептических звуков, но Пятница ограничилась тем, что привычным движением выкрутила Барнсу сосок, напоминая, что все интересные трюки, которая она до сих пор использовала, ему нравились. Убедившись, что сопротивление окончательно сломлено, она завела протез Барнсу за спину и пару раз шлепнула по мускулистой заднице сквозь штаны, а потом эти штаны стянула под ягодицы, ловко перебирая пальцами. Тяжко вздохнув, Барнс перевернулся и подключился к стягиванию штанов, отпинал их на на пол. — И… как ты меня хочешь? Пятница на доли секунды зависла, анализируя все то множество позиций, которые ей предлагала коллективная память человечества в виде интернета. Через полминуты Барнс пожалел об этом вопросе, но было уже поздно, так что ему оставалось только упираться лбом в запястье живой руки и сдерживать стоны, пока механическая рука ловко орудовала в высоко отставленной заднице. Стратегически лежащий под ним телефон издевательски поблескивал объективом камеры. Внутри человека было тепло. Тепло и очень гладко, нежная слизистая очень напоминала по ощущениям внутреннюю поверхность щеки. Тридцать семь и пять, температура медленно повышалась, если верить калибровке датчиков. Добавив смазки, Пятница скользнула двумя пальцами глубже, выжимая из Барнса приглушенные отчаянные стоны. Протолкнув указательный и средний пальцы до упора, она повернула их и слегка развела, растягивая кольцевую мышцу внешнего сфинктера. Еще поворот, пальцы, плотно обтянутые датчиками, скользнули по слизистой, пока Пятница с ювелирной точностью не нашла свою цель. Барнс откровенно заорал от неожиданности и вцепился пальцами живой руки в простыню. О стимуляции предстательной железы информации было много, вот только вся она была основана на пересказанном опыте, потому что никто так и не удосужился во время эротической стимуляции провести, например, ультразвуковое исследование. Так что приходилось во многом опираться на знание анатомии, ненадежные пересказы и отслеживание состояния Барнса. С пошлым звуком — все руководства сходились на том, что нельзя жалеть смазку, — пальцы выскользнули из ануса, Пятница провела несколько раз по кольцу мышц, проверяя растяжимость, и добавила уже три пальца, выгнув запястье под невозможным для человека углом. Барнс выл и ронял с члена смазку, а изо рта слюни, мышцы пульсировали и ритмично сокращались, обхватывая пальцы упругим давлением, предстательная железа на стимуляцию реагировала положительно. Поразительные существа, эти люди. В какое отверстие не ткни — везде природой задумано что-то для удовольствия. Уткнувшись лбом в подушку, Барнс потянулся к своему члену. Сначала Пятница хотела дать ему за это по руке, но в последний момент передумала — не так много мужчин способны достигнуть оргазма только от анальной стимуляции, так что она ограничилась несколькими увесистыми шлепками по отставленной заднице, а потом снова вернулась к исследованиям человеческих глубин. И не только глубин, растягивались человеческие мышцы тоже отлично, почти как каучук. Особенно если пальцы развести до того уровня, когда натяжение кожи приближается к точке разрыва. Но мышцы быстро адаптировались. И правда как каучук. Даже лучше. Интереснее. На четвертом пальце Барнс издал какой-то непереводимый звук, сжал свой член так, что костяшки побелели, и всем телом вздрогнул. Раз, другой — Пятница едва успела собрать разведенные пальцы в щепоть, чтобы человек сам себя не покалечил об металлически-полимерный неподатливый материал руки. Почти невесомо погладив кончиком пальца простату, Пятница добилась новой партии конвульсий, и только тогда поняла, что Барнс только что под ней словил сухой оргазм. А это значило, что его вполне хватит на второй раунд. Не говоря уж о том, что суперсолдатская сыворотка увеличила выносливость и раздвинула пределы его организма по сравнению с обычным человеком. — Нет, — проскулил Барнс, когда Пятница решила, что дала ему достаточно отдышаться и снова вернулась к стимуляции. — Нет-нет-нет… Пятница замерла, пытаясь решить, что делать дальше. Все данные говорили о том, что второй раз будет для Барнса даже слаще. Но, с другой стороны, Создатель достаточно четко в свое время расписал пределы, за которыми начинается насилие над личностью… Эти секунды размышлений и анализа Барнс тоже провел в мучительных раздумьях. А потом, когда пальцы протеза начали медленно выскальзывать из него, вздохнул и двинул бедрами следом. Какие бы гремлины не управляли его протезом, но не хотелось их спугнуть или обидеть, потому что к этим странным и в чем-то диким отношениям с собственной рукой Баки успел привыкнуть и привязаться. И если рука была уверена, что стоит продолжать, то имеет смысл попробовать продолжать. Пусть это и было почти непереносимо, но обещание удовольствия манило. — Да, — выдохнул он, пристыженно уткнувшись лицом в кровать, чтобы не светить красными скулами в объектив телефона. — Я… Да. Пятница самодовольно помассировала мышечное кольцо своей послушной игрушки, и снова скользнула пальцами в объятия гладкой слизистой, с первого движения упираясь в простату. Человеческая физиология, на скромный взгляд Пятницы, была просто восхитительна.***
В каждый момент Пятница переваривала такие массивы информации, которые не снились людям. Она вообще сомневалась, что где-то в мире за пределами СИ и еще нескольких научных лабораторий есть люди, способные представить те числа, которыми она свободно оперировала. Так что маленькое порнографичненькое хобби, все еще проживающее в Ваканде, на ее вычислительных мощностях не сказалось бы, даже если бы она разнообразно трахала Джеймса Барнса протезом двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Но у человеческого организма, даже усовершенствованного сывороткой, были ограничения. Позы, глубина, пределы и чувствительность — Пятница каждый раз находила что-то новенькое, а потом исчезала до того момента, как ее прирученный человек снова полезет в штаны, чтобы подрочить. Привычно занеся новые данные в базу на защищенном сервере, Пятница уже собиралась отключаться после очередного раунда постельных игрищ, но Барнс неожиданно отошел от привычной рутины и вместо того, чтобы как обычно наслаждаться негой в хорошо отлюбленном теле, погладил металлические пластины руки. — Слушай, я не знаю, кто ты или что ты… Но ты же ведь разумное, да? Подумав и проанализировав возможные последствия этого неожиданного общения, Пятница выразительно подняла большой палец, подтверждая догадку. — Ясно, — Барнс тяжело скатился с кровати и, стараясь не тревожить задницу, безобразно растянутую после очередного и в чем-то уже категорически привычного сеанса фистинга, побрел в сторону душа. — Дашь мне минут десять? Приведу себя в порядок и… сыграем в шахматы? Дверь в ванную закрылась. На то, чтобы принять решение, у Пятницы ушло почти полторы минуты — вот тут-то она и познала сложность человеческих этических дилемм. А вот пособия, программы и записи шахматных партий она скачала и освоила примерно за двенадцать секунд. Лежащий слева от шахматной доски блокнот с ручкой ее даже не удивил.***
Кавалером Пятница была крайне галантным, так что она не только регулярно имела своего ручного человека во всех цветах и позах, не только потом развлекала его шахматной партией или советовала книги с фильмами, но и присматривала за ним на поле боя. — Не смей, Тони! Ты что, до сих пор… — О господи, Роджерс, ты вообще себя слышишь? — Тони резко развернулся и покрутил пальцем у виска. — Я не дегенерат, чтобы охотиться за оружием вне состояния аффекта. Еще раз, медленно. У него что-то не так с рукой! Тебе по буквам… — Все с ней в порядке, — набычился Стив. — Ты просто хочешь что-нибудь сделать… — Ты! — Тони молча открыл и закрыл рот, то ли восхищаясь наглостью, то ли пытаясь подобрать цензурные слова, но в итоге просто закатил глаза и обернулся на голограмму. — Ну? Принцесса, твоя работа? — Я туда ничего не закладывала, если что, — отозвалась голограмма. — И по моим данным не было никакого стороннего вмешательства. — Я же говорил! — триумфально заявил Стив. — Но с вашими выводами, мистер Старк, я согласна, — Шури тряхнула брейдами и скривила губы. — Сам он пулю поймать бы не смог, так что рука явно была под внешним управлением. Не верю, что говорю это, но надо снимать. Если кто-то смог взломать, то это бомба замедленного действия. Баки тихо сидел на стуле в углу лаборатории Старка, куда тот его затащил сразу после боя, и молча разглядывал спрятавшегося за верстаком робота. Робот порой высовывался из-за верстака, качал клешней и прятался обратно. Причем что Старк, что Стив, что Шури Барнса игнорировали, за исключением моментов, когда в его сторону можно было экспрессивно ткнуть пальцем, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Идея того, что отсоединят руку… Да пусть ему лучше правую руку отрежут! Он неосознанно поглаживал себя по предплечью. Как-то так получилось, что за прошедшее время он настолько привык, что рука временами занимается самодеятельностью, что даже привык считать это нормой. Ведь если бы рука имела цель как-то ему навредить, то шансов было хоть отбавляй. Да хоть когда кулак этой самой руки у него в заднице по самое запястье, а сам он только и может, что подмахивать и орать в простыню. Но ведь нет, механическая рука всегда была аккуратна и осторожна. И шахматы. Серьезно, они вместе в шахматы играли, Баки даже по рекомендациям руки посмотрел несколько сериалов, не говоря уж о множестве фильмов и книг. — Слышал принцессу, Зимнее Чудо? — Старк грохнул на верстак чемодан инструментов. — Больно не будет. Если ты, конечно, не попытаешься мне кусок груди вырвать. — Тони! — Роджерс, уткнись, я не с тобой разговариваю. Так что, Барнс, дашь лапу? — А можно не надо? — Баки обхватил металлическую руку живой. — Меня все устраивает. Да и сегодня, ведь это движение меня спасло, верно? — Про Альтрона слышал? — Тони невозмутимо вывалил на верстак инструменты и, вооружившись схемой руки, которую прислала Шури, покачал в воздухе пинцетом. — Да не бойся ты, я уже озадачил Пятницу сборкой замены, без руки не останешься. И защиту я сам поставлю, так что больше ничего не подхватишь… — Эй! — возмутилась Шури. — Это в мой огород камень? — Вслух я этого не сказал. Так что, Терминатор, по-хорошему или с наркозом? Баки опустил голову и сильнее сжал пальцы живой руки чуть выше локтя протеза. Тем неожиданнее было, когда робот с клешней все же подобрался ближе и приветливо засвистел, стараясь добраться до протеза. — Дубина, фу! Вывезу тебя в МИТ и отдам на растерзание студентам… Ты что, коннектишься? Дубина, отформатирую! Ты прекрасно знаешь, что тебе можно коннектиться только к Пятнице, сейчас сниму руку, и тебя ждет полный антивирусный скрининг! Дубина обиженно и возмущенно засвистел. Как будто в ответ на этот звук протез выкрутился из хватки живой руки и потянулся к Дубине, механические пальцы скользнули в сочленение и что-то подкрутили до щелчка, заставив робота счастливо чирикнуть. А потом Тони, оценив ошарашенное выражение лица Барнса, с размаху вогнал ему в плечо отвертку, блокируя тонкие механизмы. — Пятница, броню… — Это была я, — неожиданно призналась Пятница. — Я поймала ту пулю. Иначе она бы прошила голову, а с такими травмами даже суперсолдаты не живут. — А сразу почему не призналась?! Пятница отчетливо засопела из динамиков, давая понять, что говорить об этом не хочет. Баки нашел взглядом камеру и расплылся в кривоватой улыбке. — Думаю, потому что мы знакомы уже… довольно давно. Выдернув из железного плеча отвертку, Тони откинулся на спинку стула и скрестил руки. — Рассказывайте. Рассказывала больше Пятница, и если сначала Барнс порой вставлял ремарки, то потом только и мог, что молча краснеть. Пятница особо не стеснялась в разъяснении своей позиции, снабжая рассказ графиками и массивами данных, в которых Старк явно видел что-то кроме голых цифр. Спасибо хоть, что не уточняла в графических подробностях, что именно она со своей человеческой игрушкой делала, иначе Баки бы на месте со стыда помер. Уж он-то знал, что скрывалось за сухой формулировкой «исследование человеческой сексуальности». — Короче, я понял, — заключил Старк. — Роджерс, твой Барнс совратил мою девочку. — Пока звучит так, как будто это твоя девочка его обесчестила, — ошарашенно выдавил из себя помидорно-красный Роджерс. — Кх, Тони, ты не против, если я водички выпью? — И мне налей. Я вот одного не понимаю, Пятница, ну хотелось тебе данных, так обратилась бы ко мне. Опыт создания тела Вижену есть, так что и тебе бы сделал. — У меня были сомнения, что вы одобрите такое хобби, Босс. — Серьезно?! — Сейчас я понимаю, что сделала выводы на основе ошибочных исходных данных, — покаялась Пятница. — Если предложение еще актуально, то я бы не отказалась от тела. — С большим количеством датчиков? — коварно уточнил Старк. — И встроенным вибратором! — согласилась Пятница. Роджерс громко подавился водой и раскашлялся, Баки отчаянно застонал и съежился в своем кресле, а у Тони вытянулось лицо. — Народ, вы посмотрите, что я нашла в системе наблюдения! — неожиданно раздалось от голограммы Шури. — Ох, ну ничего себе! Да этим можно взорвать порнхаб! Вау!!! Так… Ну эй! — Для личного пользования, — невозмутимо отозвалась Пятница, зачищая все следы с вакандских серверов. Она и правда была галантным кавалером.