Первый месяц работы над садом лорда Принца подходил к концу. Все клумбы с цветами были высажены в особом геометрическом узоре, повторяющим древние руны; уже прижились фруктовые деревья, зачарованные так, что на них вот-вот раскроются почки и цветы начнут испускать сладкий аромат; на изменённом рельефе расположились вымощенные узкие дорожки; появились первые фонтаны и статуи.
Наступило время воздвигать ограждения, которым предназначалось разделить один из секторов сада и превратить его в своеобразный лабиринт. В качестве стен было решено использовать плетущиеся растения: розы, глицинии и виноград. Такой выбор позволял солнечному свету без труда проникать сквозь стебли растений и оставлять сад светлым, но в то же время уютным и даже создавать несколько интимную атмосферу.
Труднее всего оказалось вплетать стебли выращенных магией растений в опоры. Вообще, этим должен был заниматься Макс, но он всё также продолжал уходить после обеда без каких-либо объяснений. Гермиона не могла себе позволить отставать от графика — а также не хотела подставлять Макса — поэтому вручную выполняла его часть работы. С виноградом и глицинией справиться оказалось достаточно просто — зачарованные растения практически сами выполняли задачу: стоило их высадить в землю и опустить длинные стебли на первый уровень опоры, как они принимались виться вокруг направляющих. А вот с розами пришлось повозиться. Это был какой-то особенный колючий сорт, с острыми шипами, который так и норовил сделать побольнее тому, кто до них дотронется. Грейнджер шипела всякий раз, когда на руке появлялась новая царапина или порез. Розы, будто живые, отказывались сами виться вокруг опор, и Гермионе приходилось самой направлять длинные стебли.
Однако Гермиона понимала, что какую-то вину Макс всё-таки испытывает за свои «прогулы» (пусть они ни разу не заговорили об этом вслух), так как регулярно находила в своей комнате подарки от него. Чаще всего она обнаруживала новую вазу, полную разнообразных цветов: от полевых — до редких, которых не было даже в их саду; находила гербарии в её книгах; разнообразные венки, которых скопилась уже целая куча. Гермиона не до конца понимала, для чего именно Макс задаривает её (она ведь готова была молчать и без этих подношений), но неизменно каждое утро надевала новый венок, чем вызывала тёплую благодарную улыбку Томпсона. Его цветы никогда не вяли и Гермионе было интересно, какие же чары использует Макс, что они не теряют своей свежести и продолжают благоухать даже недели спустя.
Смотря на его тонкие длинные пальцы Гермиона живо могла представить, как они порхают над стеблями цветов и веточками с гроздьями ягод, объединяя всё это в нечто совершенное. Каждая деталь в венке имела свою символику и ничего не вплеталось просто так. Таким образом Макс, сам того не осознавая, переплетал между собой цветы и загадки — то, что больше всего на свете любила Гермиона. Читая венки, Грейнджер узнавала, как именно относится к ней Томпсон. Встречая в новом ободке ягоды калины, она смущалась, зная, что ягоды — символ красоты; Макс считал её красивой. Пионы и мальвы говорили о том, что он считает её сильной. Он часто вплетал желтые, синие и зеленые ленты, символизирующие солнце, небо и молодость. Гермионе было приятно, что Макс видит её именно такой. Ещё она никогда не встречала среди цветов ни амаранта, ни акации, ни роз — символов любви. Впрочем, это её только радовало — заводить роман на работе она не собиралась. К тому же, подозрения насчёт Макса и Ванессы в последние дни только укреплялись.
В очередной из дней Гермиона пропадала в саду, выполняя работу и за себя, и за Макса. Она уже не обращала внимание на порезы, которые оставляли ей острые шипы. Все её ладони и предплечья были усеяны отметинами своевольных роз, но она стойко держалась, не позволяя цветам победить в их молчаливой войне. К тому же, это была последняя партия растений. Грейнджер победно улыбнулась и отошла от последней опоры, любуясь проделанной работой. Лучи закатного солнца подсвечивали узор стеблей и сами розы, окутывая их сиянием, сродни тому, что оставляла Гермиона, когда вливала свою магию в растения.
Она вымыла руки, не обращая внимания на жжение в порезах и отправилась в комнату для прислуги, где заботливые домовики оставили для неё ужин на столе. Она пришла немного раньше, чем обычно, поэтому есть ей пришлось в одиночестве.
В комнате она не обнаружила ни нового букета, ни ободка, поэтому взяла книгу, которую всё ещё не дочитала и направилась в библиотеку. Она сидела у камина, перебирая закладку-гербарий пальчиками. Слабый жар, расходящийся от пламени, погружал её в блаженную негу.
— У вас даже закладка из цветка, — удивленно произнёс низкий бархатный голос где-то за её спиной; девушка вздрогнула от неожиданности.
Снейп — Принц — явился сюда в первый раз за эту неделю. Однажды утром Макс проговорился, что супруги наконец достигли какого-то взаимопонимания и теперь по вечерам не ругаются. А затем Макс красноречиво посмотрел на Гермиону, взглядом дав понять,
чем они занимаются теперь в своей спальне. Та, в свою очередь, задумалась о том, что же чувствует Макс по отношению к леди Принц. Хотя горькие нотки в его взгляде и голосе говорили гораздо лучше слов. Однако и сама Гермиона чувствовала только необъяснимую тоску, лишившись практически каждодневных разговоров со Снейпом.
Грейнджер слабо улыбнулась замечанию и вновь погрузилась в чтение.
— Что с вашей рукой, мисс Грейнджер? — озадаченно протянул Снейп.
Он подошел к Гермионе и бесцеремонно схватил её сначала за одну руку, а потом выхватил и вторую. Пока он ждал ответа, Грейнджер вспоминала как дышать, потому что от ощущения его близости из неё будто выбило весь воздух из груди.
— Розы, — лаконично ответила девушка, когда заметила, что молчание затянулось; она старалась вырвать кисти из цепких пальцев Северуса.
В школе он себе не позволял нарушать личное пространство учеников; но там он работал под началом Дамблдора. Видимо, под руководством нового Министра Снейп забыл, что такое манеры.
— Почему Макс не залечил вам раны? — строго спросил он. — Почему сам не занялся розами?
Грейнджер промолчала. Не могла же она сказать, что Максу было не до её рук и порезов. Что его сильнее волновали части тела, принадлежащие леди Принц, и он проводил с ней большую часть времени.
Снейп, не дожидаясь ответа, призвал пузырёк с каким-то зельем. Он аккуратными почти нежными движениями втер мазь в кожу на предплечьях и ладонях девушки. Порезы затянулись практически сразу, а Гермиона не могла вымолвить ни слова. Она замерла, боясь пошевелиться. От действий Снейпа внутри неё зажегся робкий огонек и его несмелое пламя медленно потекло по венам. Она поверить не могла, что прикосновения Северуса вызвали у неё
такие эмоции.
— Всё в порядке? — поинтересовался мужчина, заметив ступор Гермионы.
Она утвердительно качнула головой, стараясь оторвать взгляд от его рук, которые по-прежнему держали ее ладони.
— Спасибо, — выдавила она из себя.
— Так почему вы не попросили Макса залечить порезы?
— Я привыкла к ним, — ответила Грейнджер, искренне надеясь, что Северус не заметил хрипотцу в её голосе. — В конце концов, маглы не избавляются от царапин, а ждут, когда они заживут.
— Но вы ведь не магл, — возразил Снейп.
Это замечание отрезвило её. Грейнджер вспыхнула и отняла, наконец, руки. Она титаническим усилием воли заставила себя промолчать и не съязвить в ответ. Привыкла к тому, что Макс забывает о её неспособности колдовать — это выражалось в банальных вещах, когда он, например, не мог сообразить, почему Гермиона не берет что-то тяжелое. Невнимательность Снейпа же по какой-то причине вызывала горькую обиду.
Он, очевидно, сообразил, что сказал что-то не то — выражение его глаз изменилось. Но Снейп не был бы Снейпом, если бы извинился. Вместо этого он, спустя время, предпочёл сменить тему на более безопасную:
— Как успехи в саду?
— Всё в порядке, спасибо, — ответила Грейнджер, приподнимая краешек рта, мысленно радуясь перемене. — Единственное, что меня расстраивает — это то, что приходится долго ждать удобрения. В магической Британии осталось катастрофически мало зельеваров, которые, кстати, знают это и дерут втридорога… А обычные магловские не подходят.
— Так сварите сами? — просто предложил Снейп.
Вторую осечку Гермиона пропустить не смогла; она мгновенно ощетинилась и прошипела:
— Я даже заглушающие чары не могу наколдовать, чтобы меня за это не упекли в Азкабан, а вы предлагаете мне варить зелья? Если хотите от меня избавиться, то так и скажите.
Она всплеснула руками и подскочила, тут же направившись к выходу из библиотеки. Снейп внезапно поймал её запястье и дёрнул, разворачивая к себе.
— Мисс Грейнджер, я не хотел вас обидеть.
Гермиона попыталась вырвать руку, но хватка мужчины была крепкой — пальцы впивались в плоть и почти причиняли боль, хотя и не такую сильную, как слова.
— Отпустите меня, — снова зашипела она.
Снейп выпустил её, и Гермиона наконец направилась в свою комнату; можно было бы сказать «бросилась», не будь в её походке столько раненого достоинства.
Упав на кровать, она тяжело задышала от подступивших слёз. Теперь Гермиону не волновала её реакция на близость Снейпа. Её изумляло его предложение варить зелья самой — неужели он настолько жесток, чтобы издеваться? В его глупость Гермиона не верила, а значит, остаётся только один вариант…
С другой стороны, если бы он задумал над ней жестоко пошутить, зачем лечил ей руки? Для чего так долго втирался в доверие? Чтобы ударить побольнее? Гермиона окончательно запуталась в своих мыслях и раздраженно зарычала.
Из размышлений её вырвал стук в дверь. Открыв её Гермиона — внезапно — увидела Снейпа собственной персоной. Он проскользнул в её комнату, прикрыл дверь и повесил заглушающие чары. Его действия заставили Грейнджер нервничать.
— Мисс Грейнджер, я ещё раз прошу у вас прощения, — проговорил Снейп и опустился на стул у её туалетного столика; мужчина с интересом скользнул взглядом по букетам, но более пристально рассматривал убранство её комнаты, слегка морщась. — Здесь не хватает только картин с котятами, — прокомментировал. — Это Макс постарался?
— Ну не я же, — буркнула Гермиона и сложила руки на груди.
— Покажите мне, что вам нравится, я переделаю, — предложил он.
Гермиона такому предложению удивилась, но решила им воспользоваться. Она посмотрела Снейпу в глаза, посылая мысленные образы. Северус крепко зажмурился, и комната начала меняться. Обои сменились на кремовые с интересным зелёным узором, мебель тоже потемнела. Балдахин на кровати из розового стал тёмно-зелёным.
Грейнджер возмущённо посмотрела на Снейпа.
— Эй, этого не было, — она указала пальцем на балдахин.
— Это я добавил от себя, — мужчина усмехнулся.
Гермиона не выдержала и тоже улыбнулась, чувствуя, что обида отступает.
— Спасибо, — выдавила она, рассматривая изменения; от предыдущей обстановки здесь остались только цветы и их сладкий аромат, наполняющий комнату.
— Мисс Грейнджер, предложение насчёт зелий в силе, — осторожно проговорил Снейп. — У меня есть своя личная лаборатория, куда кроме меня никто не ходит. Даже домовики не имеют доступа к комнате. Я могу сменить здесь планировку, и вы сможете добираться прямо отсюда.
Девушка смерила мужчину подозрительным взглядом.
— Какая вам от этого польза?
— Сэкономлю семейный бюджет, — невесело усмехнулся Северус. — А если серьёзно, мисс Грейнджер, это меньшее, что я могу вам предложить. И буду рад, если вы согласитесь. Я ведь представляю, как вам этого хочется.
Гермиона покачала головой.
— Боюсь, надзор, наложенный на меня, не позволяет мне варить зелья.
— Вы и так каждый день рискуете, пользуясь беспалочковой магией.
Девушка распахнула глаза в удивлении.
— Вы знаете? — прошептала она.
— Случайно увидел, — просто ответил Снейп.
— И не сообщили в аврорат? — на мгновение ещё больше удивилась Грейнджер. — Не отвечайте, — она покачала головой, мышцы лица расслабились и её брови медленно опустились. — Я видела Гарри, перед тем, как он отправился к… — Она замялась. — Да я и так догадывалась откуда у нас появлялись еда, лекарства и меч Гриффиндора… Я долго гадала, почему же меня не казнили, как Невилла, после того, как он уничтожил крестраж. Ведь я лично разрушила три из них.
Снейп смотрел на неё без каких-либо эмоций, и Гермиона поняла: он не собирается ни опровергать, ни подтверждать ее слова.
— Если бы не мистер Уизли, — протянул он, — о вас бы вообще забыли.
— Это я тоже поняла, — отрезала Гермиона. Конечно, если бы не предательство Рона, ей скорее всего удалось бы сбежать ещё до того, как сломали палочку. — Не будем об этом. Не самые приятные воспоминания.
Снейп кивнул.
— Так что насчёт лаборатории?
Взгляд Гермионы скользнул по комнате — она размышляла, стоила ли игра свеч. С другой стороны, вряд ли Снейп предложил бы ей что-то, хорошо не взвесив все «за» и «против».
— Я… я буду вам благодарна за такую возможность…
Их разговор прервал стук в дверь. В комнату, сияя улыбкой, вошел Макс с букетом цветов. Северус мгновенно поднялся.
— Не помешал? — озадаченно спросил Макс.
— Нет, мистер Томпсон. Я уже ухожу.
Северус вышел, оставив их наедине. Макс проводил лорда взглядом и странно посмотрел на Гермиону.
— Чем вы тут занимались? — протянул он, ехидно улыбаясь.
Он наколдовал вазу и поставил в неё цветы.
— Лорд Принц любезно поменял здесь интерьер, а ещё залечил мне порезы, — мгновенно сориентировалась Грейнджер, демонстрируя затянувшиеся царапины — руки всё ещё «украшали» розовые полосы.
Макс смутился.
— Прости, — он замялся. — Я должен был сделать это.
— Ничего. Полагаю, у тебя были более важные дела.
Она подмигнула Максу, смущая его ещё сильнее.
***
Работа с Северусом в одной лаборатории давалась ей труднее, чем она могла предположить. Гермиона против воли украдкой рассматривала мужчину, когда тот работал. Она наблюдала, как порхают его тонкие пальцы над ингредиентами, как он твердо сжимает палочку для помешивания зелья… Его руки сводили с ума. Выступающие вены на предплечьях притягивали взгляд, а длинные пальцы с узловатыми суставами манили. Грейнджер боролась с собой, удерживала себя от желания прикоснуться к нему. Она закрывала глаза и представляла его крепкие руки на своём теле… И злилась! Она много лет не подпускала никого к своему сердцу, и то, что происходило с ней сейчас, очень сильно раздражало.
Единственным её спасением были выходные дни. Гермиона ни себе, ни Ханне врать не могла. Подруги несколько недель подряд выбирались в Лондон, чтобы снять напряжение.
Однако, в очередной выходной, ей все же пришлось остаться в поместье, так как Ханна оказалась чем-то занята. Подруга не захотела ничего объяснять в письме, поэтому Гермионе оставалось лишь гадать о причинах её занятости.
***
Северус неспешно прогуливался по лесу, пытаясь обрести душевное равновесие — последние дни выдались сложными. Они снова начали ругаться с Ванессой, и это выводило его из себя. Он старался наладить их отношения скорее уже по привычке. Если раньше он первым шёл на примирение и стремился разрешить все споры, потому что, как он думал, любил свою жену, то теперь — просто потому, что ему хотелось
спокойствия. Их отношения летели в тартарары, и Снейпа
это перестало беспокоить. Ванесса упорно отказывалась заводить детей — у неё находились тысячи причин «против». Они и раньше не были близки, как это часто бывает в браках по расчёту, но после отказов Ванессы даже хрупкие зачатки чего-то светлого между ними развеялись окончательно.
К тому же в последнее время его волновала Грейнджер. Она так ненавязчиво влилась в его жизнь и мысли и плотно обосновалась там, что Снейп даже проверил, нет ли у него признаков отравления любовным зельем. После того внезапного порыва в библиотеке, когда он залечил её раны, он больше не касался её, держа дистанцию даже в лаборатории. Однако, он не мог совладать с каким-то непонятным чувством, когда видел Гермиону в компании Макса. Когда она надевала на голову цветочный венок, одаривая парня благодарной улыбкой; когда они вместе выходили из леса и она несла в руках очередной букет; когда слышал её искренний смех над очередной шуткой Томпсона. Северус сам не мог понять, почему вообще замечает все эти моменты, которые его не касаются. Ещё больше не мог понять природу возникающего раздражения.
Кроме того, он замечал, как Грейнджер и сама периодически разглядывает его. Когда её, казалось бы, тёплый изучающий взгляд на короткие моменты касался его, Северус буквально чувствовал, как он
обжигает. Находиться с ней в одной лаборатории становилось невыносимым, и он уже успел пожалеть о своём предложении.
Он вышел к знакомой поляне и удивился, увидев там Гермиону. В каждый из предыдущих выходных дней она уезжала из поместья. Сейчас же девушка лежала на пледе и читала книгу. Из одежды на ней был лишь яркий оранжевый купальник.
— Мисс Грейнджер, пора переворачиваться, — насмешливо протянул он.
Гермиона вздрогнула всем телом и подскочила. Снейп оперся о дерево, на котором висели качели, и, не смущаясь, прошелся взглядом по её фигуре. Её тело было идеальным — кожу абсолютно не портили ни шрам от проклятия Долохова, ни красный пульсирующий след на предплечье, оставленный Беллатрисой.
Девушка раскраснелась от смущения, её волосы выбились из причёски так, что несколько прядей, просвечивающихся на солнце, легонько теребил ветер. Северус невольно залюбовался ею. Он чувствовал, как в его груди зарождается что-то такое, чего он не испытывал давно. А может быть, не испытывал никогда. И это какое-то новое, особенно тепло растекалось по венам.
— Что вы здесь делаете? — как можно более спокойно поинтересовалась девушка.
— Гуляю, — просто ответил Северус, отталкиваясь от дерева. — А вы?
— Я здесь отдыхаю. В конкретный момент — загорала.
— Очаровательно, — протянул Снейп, делая несколько шагов навстречу ей.
Северус подошёл к девушке вплотную. Повинуясь какому-то внезапному порыву, он взял её за плечи и притянул к себе, прижимая свои губы к её. Грейнджер ахнула от неожиданности, но поцеловала его в ответ. По разгоряченному солнцем телу, огненной лавой растеклось желание, и Снейп углубил поцелуй.
— Северус, — прошептала Гермиона, отстраняясь. — Я не могу так. Ваша жена…
— Это брак по расчёту.
— Да, но она всё равно
ваша жена, — проговорила Гермиона, не зная, на каком слове было бы правильнее сделать акцент.
— Гриффиндорка, — буркнул Снейп и прижал Гермиону к себе, обвив её тело руками.
Грейнджер прикрыла глаза и приникла к его груди. Северус глубоко вдохнул её аромат: цветочный с нотками корицы…
Он резко открыл глаза, тяжело дыша, и сел в постели. Скинул промокшую от пота простыню и подошёл к окну. В мыслях царил настоящий раздрай, а подобные сны заставляли его чувствовать себя отвратительно — измена, даже не случившаяся в реальности, все равно казалась мерзкой.
Он не был безгрешен, но в том, что касалось семьи, старался выдерживать собственные рамки.
***
Снейп в последнее время старательно делал вид, что Гермионы не существует. Даже когда они встречались в лаборатории, он полностью погружался в работу, не говоря и слова. Грейнджер злилась. Она считала, что никто не имеет права сначала заводить разговоры и пробираться под кожу, а потом так нагло и внезапно игнорировать её.
Нервозности добавлял и тот факт, что она стала чаще пересекаться с хозяйкой поместья. Точнее, та сама искала встреч с Гермионой. Она отчитывала девушку, как домового эльфа. То Ванессе не нравился её наряд, то причёска, то она просто слишком громко дышала, странно смотрела, медленно работала… Грейнджер была уверена: один незначительный проступок, и она вылетит из этого дома, как пробка. Не то, чтобы она намеревалась совершать такие проступки, но всё же…
Однажды, выслушав новую порцию недовольств от Ванессы днём, вечером Грейнджер затащила Макса в свою комнату. Тот, хоть и удивился прыти Гермионы, виду старался не показывать. Он упал на краешек кровати и в ожидании уставился на девушку.
— Максимиллиан, поговори с Ванессой. Поговори, переспи — сделай то, что вы обычно там делаете. Пусть она оставит меня в покое, — буквально взмолилась Грейнджер.
— О чём это ты? — ненатурально удивился парень.
— Не строй из себя дурака, Макс, — прошипела Грейнджер. — С тех пор, как ты ударился в работу и перестал отлучаться после обеда, я никак не могу избавиться от зуда между лопатками. Ванесса во мне дыру взглядом проделала. Объясни ей, что между мной и тобой ничего нет и не может быть.
— А между нами ничего не может быть? — теперь он удивился искренне.
— Прости, но ты не в моём вкусе, — Грейнджер усмехнулась. — К тому же, я очень держусь за эту работу. А если это означает, что ты должен спать с хозяйкой, а я должна держаться от тебя подальше — что ж, я готова пойти на эти жертвы.
— А когда мы закончим проект?
Ей не нравилась надежда, которая прозвучала в его голосе. Тем более, что намёков на что-то большее не было ни с его, ни с её стороны.
— Я наконец уеду из страны, — просто ответила девушка, хмурясь.
Макс поднялся и кивнул.
— Я поговорю с ней.
Он вышел из комнаты и Гермиона облегчённо выдохнула - разговор прошёл даже лучше, чем она ожидала.
Она, вздохнув, открыла дверь, ведущую в лабораторию и тут наткнулась на Северуса. Её сердце ухнуло куда-то вниз в бескрайнюю, бездонную пустоту, а кровь отлила от щёк.
— Как давно вы здесь стоите? — шёпотом спросила Гермиона.
Время, что потребовалось Снейпу для ответа, показалось ей невероятно бесконечной вечностью, хотя на деле прошло не больше трёх секунд.
— Вы планируете уехать из страны? — поинтересовался Снейп, игнорируя её вопрос.
Гермиона выдохнула.
— Да, — коротко ответила она.
Снейп кивнул и прижался к стене, пропуская Гермиону на лестницу. Ей было ужасно не по себе, что Северус услышал их разговор с Максом, и теперь она могла лишь надеяться, что он застал только последнюю его часть и не понял до конца о чём речь. Это был последний день, когда они должны были работать вместе в лаборатории, и девушка надеялась, что она наконец сможет спать спокойно, не думая о нём, и наконец сможет совладать со своими чувствами.
