Холод, согрей

– Крысы в ловушке дерутся с тройной яростью! – восклицает Милита с удовольствием. – Но я обрушу на этот клочок суши в десять, да хоть в сто раз больше сил, чем уже обрушила! Ямор воистину щедр, когда поручает что-то важное! – Зубы сломаешь! – крикнул Тиморис. Милита подлетела к некроманту сзади, красные пальцы коснулись его плеча, сквозь серую ткань его капюшона демонесса шепнула на ухо, а затем – взмыла в небо. Некромант встал на спину виверны, осанка величественная, складки плаща идеально прямые, как шпаги. Под накидкой горят во мгле две злые лиловые звезды. Медленно, как на торжественной церемонии, некромант скинул плащ, ткань улетела в огненную пропасть башни. Весь в костяных доспехах, похож на мертвое дерево, а осиная талия, тонкие конечности и широкие плечи дают сходство с насекомым вроде богомола или палочника. В лысой голове сидят кристаллы с тьмой внутри, образуя треугольник, как гроздь паучьих глаз. Лицо длинное, бледное как мел, щеки впалые, торчат скулы, нос большой, орлиный. Без капюшона глаза светятся не так ярко – видны зрачки, белки, радужная... Руки вытягиваются над головой, фигуру оплетает вихрь лиловых светлячков. Зазвучали слова неизвестного языка, камни на лбу наливаются все той же сиренью, энергия шипит, фиолетовый разбавляется белым, как черника молоком... В надежде остановить заклинание Эгорд метнул комету льда, но лиловая воронка ее расщепила, втянула. Последнее слово некромант крикнул, руки резко в стороны. Подошвы Эгорда примерзли к крыше, успел спрятать в себе Леарит, Тиморис отвернулся, воткнул саблю в лед, удержался за нее. Волна некросилы растеклась по острову, накрыла его приземистым куполом. Впиталась в трупы ассасинов. Те засияли фиолетовым, а трупов столько, что засиял весь остров. Мертвая плоть вместе с одеждой рассыпалась в прах, этот пепел впитался в кости, и остров побелел от оголившихся скелетов. Они начали вставать. Умертвия берут со снега крисы, а если не находят – вооружаются первым, что под рукой: огромными, как мечи, сосульками, сучьями, камнями, оторванными лапами и хвостами демонов... Ассасинов опять столько же, сколько было вначале. Эгорд оттолкнул Леарит, та упала на край крыши, крыло виверны пронеслось над ней, едва не обезглавив. Костяная морда протаранила воина-мага, его доспехи покрылись коркой магического льда до того, как их сжали челюсти. Воздух уже ревет в головокружительном полете, на Эгорда смотрят громадные глазницы виверны, а чуть поверх – злой, но спокойный взгляд всадника. Они трое высоко в небе, остров уменьшается, свысока – как адский котел в зеленом пару стрекоз... Вдруг все погрузилось во тьму – влетели в прослойку туч. Хлещут молнии, гром будто внутри колокола, по телу мурашки, в любой момент может огреть электрический хлыст. А когда вынырнули в огромное чистое пространство, Эгорду удалось вырваться из пасти, он падает обратно к тучам. Но его окутало облако телекинеза, из спины выросли ледяные крылья, воин-маг пролетел по крутой дуге вниз, вдоль туч, а затем вверх – к виверне, та уже развернулась. Они зависли в воздухе на таком расстоянии друг от друга, что магический снаряд – ледяной, огненный или еще какой-нибудь – ударить успеет, не избежать. Две пары крыльев, ледяные и костяные, хлопают синхронно, под ними грохочут тучи, мигают молнии, а над головами и вокруг – бесконечность. Воин-маг и некромант будто одни во всей вселенной. – Почему ты на стороне демонов? Затевать разговоры опасно. Однако хлопанье костяных крыльев замедлилось... – Почему? – давит Эгорд. – Некроманты всегда были сами по себе. – Ты ничего не знаешь о некромантах, человек. Голос низкий, хрипловатый, в нем враждебность и... печаль. Словно тяготит ноша, от которой не избавиться, и это вынуждает ненавидеть всех, кто ей не обременен. Эгорд отдал приказ небольшому рою стрекоз подняться к нему. Часть погибла в тучах, но уцелевшие уже порхают вокруг некроманта, и теперь воин-маг видит его в объеме – так привычнее. – Некроманты никогда не вступали в союз, – говорит Эгорд. – Зарах предлагал вам присоединиться, и вы отказали, даже прогнали со своих земель. Вы не захотели откусить от пирога, который сам просился в руки. С вами Зараху удалось бы победить, и вы исполнили бы давнюю мечту. – Какую? – Захватить мир. Некромант засмеялся. Как отец над речами маленького сына, который смело рассуждает о мире, хотя ни разу не выходил за двор. Стрекозы показали Эгорду крышу крепости. Там Леарит и Тиморис держатся против скелетов только потому, что летающая над ними Милита не нападает – наслаждается тем, как защитники острова устают. Нужно скорее вернуться к ним, но этот смех... – Мы никогда, – говорит некромант, – не хотели захватить мир. – Летописи не обманешь. Даже ветераны той войны живы. Да, вы проиграли, но мир зализывал раны долго. – Вы воевали с теми, кого некроманты из своих кругов изгнали. Истинным немертвым от мира нужно лишь одно – чтобы оставил их в покое. Вы оказываете Ордену услугу – истребляете отбросы. Вроде меня. – Что? – Да, да... Я изгнанник. Всадник виверны отвел взгляд. Не воспользоваться этим – глупость чистой воды! – Однажды я решил выйти в мир, – рассказывает служитель смерти. – Узнать, научился ли не идти на поводу страстей. В то время уже кипела война с демонами. Прекрасная возможность себя испытать. Я выбрал Старг... Эгорд затаил дыхание. Даже тучи, кажется, ворчат тише. А кулак с ледяным зарядом чуть расслабился. Глупостью больше, глупостью меньше... – Там я встретил ее, – сказал некромант. Внутри у Эгорда раскрылась холодная пропасть. – Так это ты продал Милите снаряжение и зелье! – Не продал. Подарил... Фиолетовые огни в глазах бессмертного заколыхались. – Никогда не встречал таких. Девочка боялась всего на свете, каждого шороха... Но жажда отомстить убийце мужа обращала страх в ненависть. Некромант сейчас так остро напомнил Эгорду Витора, что стало страшно. Никогда не встречал... Боялась всего на свете... Даже интонации те же! – Знаешь, – говорит изгнанник убито, – если оградить человека от болезней в теплице, он утратит иммунитет, а когда вернется в мир, обычная простуда его убьет. Далеко внизу громыхнуло так, что лед на доспехах вздрогнул, эхо разливается и затопляет простор вокруг... – Она творит зло, но ничего не могу с собой поделать. Если скажет расстелиться перед ней ковриком – улягусь... Если скажет бросить к ее ногам мир вместо коврика, выкрасив его кровью, – выкрашу и брошу. Некромант поднял взгляд на того, кто когда-то считал Милиту сестрой. – Прошу, Эгорд... Останови меня. Свето-ледяной щит Эгорда разбился о хлыст фиолетовой молнии. Виверна бросилась в атаку, сцепилась с человеком, они закружились в связке как вихрь. Ящер пробует укусить, а Эгорд бегает по нему как паук, бьет крыльями, укусы на льду сращиваются. Некросила пылает сиреневым пожаром, сжигает кожу, и если бы не ледяная корка и чары исцеления в доспехах... Эгорд чувствует, что теряет силы, а некромант, похоже, не чувствует усталость в принципе. Нужно срочно выпить зелье, но как? Пропустит удар – и смерть... Ямор! Придется сделать то, чего не делал с войны. Пальцы сжали череп виверны, от них по костям расползается густой иней, но не хаотично, а рисуя узор. Один и тот же, вновь и вновь – на каждой кости. Руна, которую используют темные... Виверна рассыпается пеплом, он всасывается в Эгорда как пчелы в улей. Иней коснулся и некроманта, но тот успел стряхнуть, мигом вытянул из костей питомца некросилу, чтобы не досталась врагу, – и прыгнул вниз. Эгорд ушел за ним в крутое пике, сложив крылья, воздух начал реветь. Свет резко сменила тьма – вновь пролетают тучи. Эгорд черпает энергию молний, они стягиваются к нему сквозь пузырь щита, он как фильтр – молнии не убивают, а преломляются в силу, которую ледяной маг может переварить. Но каким-то образом некромант эту энергию перехватывает. Ворует! Вот же Ямор! Нет, нужна другая сила – которую сможет использовать только Эгорд. Пелена туч выпустила, внизу – кроваво-белое, рваное знамя острова. Похоже, к умертвиям добавились демоны – новая партия насыпалась из порталов. Посреди этой каши высятся ледяные статуи богов. В свое время Эгорд вкачал в алтарь изобилие энергии. Воин-маг рванул вниз, как метеорит, с утроенной скоростью, ледяная стрела с человеком внутри вонзилась некроманту в живот, брызнул фиолетовый фонтан света, бессмертный согнулся пополам, и Эгорд помчал врага к алтарю. Удар о ледяную гладь раскидал скелетов и демонов, лед алтаря побелел, сломавшись на мириады кусочков гигантской мозаики, а те вздыбились, как морские волны, и волей Эгорда потянулись вверх. Вокруг алтаря растет стена, сбрасывает бесов и умертвий, что пытаются залезть. Жидкий лед с хрустом обтекает некроманта, фиолетовая аура сопротивляется, но силы во льду через край, твердые плети опоясывают, скручивают по рукам и ногам, поднимают над алтарем. Эгорд взлетел и завис над пленником, тот как на виселице, лицо искажено, а в глазах мольба. – Ну же... Фиолетовая сила гаснет. Корни льда проникают в доспехи некроманта, к мясу. Эгорд постарается быстро, не причиняя боли... – Не смей! Обернулся, взглянул вверх. На фоне крепости зависла, хлопая кожаными полотнами крыльев, Милита. Рядом с ней – быть не может! – парит Клесса. Его глаза теперь такие же, как у Зесса. Главарь ассасинов вселился в мысли Клессы, как когда-то вселилась Камалия, и завладел волей, а темная магия Зесса уже вырастила потерянные в бою щупальца и крыло. А что же с Камалией? Наверное, Зесс убил ее там, в мире мыслей! В щупальцах демона-полукровки скручен Тиморис. Матерясь, пытается вырваться. По другую сторону от Милиты безвольно покачивается в воздухе Леарит. Вокруг нее вьются змеи черного дыма, Эгорд хорошо помнит их объятия. Голова пленницы поникла, волосы треплет ветер. – Отпусти его! – кричит Милита. – Или эти двое сдохнут у тебя на глазах! – Не слушай, Эгорд! – кричит Тиморис. – Они все равно нас убьют... Леарит медленно подняла голову. – Эгорд... О боги! Даже не крик – шепот... – Делай, что должен! Я лю... Дымные змеи сдавили девушку сильнее, она проглотила стон, и голова снова упала на грудь. Жуткий грохот. За спиной Милиты, на вершине горы – великаны, с которыми сражался на берегу прежний Клесса, окружили крепость и теперь таранят ее, топчут, поедают глыбы гранита, словно огромный торт. Похоже на извержение вулкана, только вместо лавы брызжут камни. Эгорд не понимает, как ему удается держаться, он все еще не бросился на эту тварь Милиту, хотя перед глазами красный туман. – Ты все равно их убьешь! Милита рассмеялась. – Да. Как только отпустишь моего друга. Но все равно отпустишь. Ты не можешь иначе. Не можешь видеть, как страдают те, кто тебе дорог... Змеи засуетились, и пленники стали кричать так, что тошнотворный ком сдавил изнутри грудь Эгорда, будто это его скручивают змеи. Ноги подкосились, колени стукнулись о лед. – Ты слаб! Ледяные оковы некроманта трещат, меняя форму. Через какое-то время мимо Эгорда величественно прошла фигура в костяных доспехах, дышащих фиолетовой силой. Некромант взлетел и скоро оказался рядом с Милитой. На слоне горы полно скелетов и демонов, добивают выживших ледяных зверей, бесы мечутся в поиске врагов, рычат, иногда бросаются на своих же. Умертвия бродят легко, как призраки, за ними шлейф некросилы, озираются бдительно, челюсти выпускают глухие кличи вместе с ройчиками фиолетовых искр. Везде то же самое – орда скелетов и демонов, как трупные черви, как кровь, бьющая из разодранных жил. Остров тонет в какофонии демонических воплей, замогильного воя, грохота туч и куда более страшного грохота крепости – дюжина древесных ящеров доламывает руины, как голодные волки раздирают антилопу. Змеи дыма оплели Эгорда и подняли над ледяной поверхностью, он чувствует их пронизывающий холод. Клесса выпустил Тимориса из щупалец, передавая таким же змеям. Те связали воина прямо в воздухе. Повинуясь жестам Милиты, змеи выстроили пленников в ряд, Леарит зависла справа от Эгорда, а Тиморис – слева. И вдруг – все вокруг залила вспышка белизны, раздался взрыв катастрофической мощи. Милита, Зесс-Клесса и некромант стали белыми как снеговики, а когда развернулись в сторону горы, белизна схлынула. Крепость разлетелась на куски, точно арбуз, упавший с высоты, а вместе с глыбами твердыни разметало, как брызги, и огромных монстров, что ее разбивали. Тяжеленные туши кувыркаются в воздухе с легкостью тряпичных кукол, над островом по небу разлилось молоко колоссальной энергии, вслед за этим накрыла сеть трескучих молний, энергии столько, что круг белой волны вышел далеко за пределы острова. Комната! Какой-то из варанов-пауков, похоже, докопался до комнаты, нанес повреждения, а в ее плитах, возможно, были чары самоуничтожения – на случай такого радикального вмешательства. Древесные туши гигантов покатились по склонам горы, сотрясают остров, заворачиваются в ковер земли, снега, раздавленных скелетов и демонов, за гигантами тянутся желоба вмятин, как речные русла. Один выкатился на ледяной алтарь – тут и застыл. Другой напоролся на рощу деревьев. Третий застрял в расщелине. Но многие докатились до подножия. Тиморис выругался. В глазах Леарит поблескивает и дрожит влага. – Боги, за что... – О, да! – простонала Милита. Развернулась к пленникам. – Так хочется продлить, но... пора. Тиморис брыкается. Эгорд и Леарит пытаются взяться за руки, не хватает самую малость. – Последний штрих, и воля Ямора будет исполнена! – говорит Милита. – К несчастью, братец, штрих нужно сделать твоей кровью. А еще кровью твоего дружка и твоей белобрысой сучки. Какая жалость... Змеи сдавили так, будто хотят разрезать на тысячи тонких пластинок, голова уже не может поворачиваться, Эгорд вынужден видеть только Милиту и ее сподручных. Некромант смотрит с суровой печалью... Веки опустились. Отвернулся. А в глазницах Зесса-Клессы лишь бледно-зеленое пламя, откуда исподтишка наблюдает поганая кобра, убийца Халлига и Жеи. Щупальца выкручивают петли, слово тоже кого-то давят. Красные, будто без кожи, в жгутах лавовых жил, кисти Милиты сжимаются в кулаки, черные когти уже коснулись ладоней, и вместе с этим дымовые змеи стягивают кольца смертельных объятий. У Эгорда во рту солоно, мышцы вопят от боли, но защитные и целебные чары рядом с Милитой не работают из-за кристалла в ее нагруднике. И все-таки она не очень близко. Все мысли на одно заклинание, мудреное, зато энергии требует – крохи. Может, проклятый кристалл не заметит... Раньше с помощью этого заклинания держал связь со стрекозами. Пришло время опробовать на людях. «Окольцо» уже почти горячее. «Леарит, Тиморис... слышите меня?» Не слышат. «Ответьте!» «Эгорд!» – отозвалась Леарит. «Ну вот, точно хана, – это Тиморис. – Уже голоса в башке...» «Тиморис, Леарит! Я у вас в мыслях! Слушайте... Доспехи Милиты подавляют нашу магию, но Милита сейчас не рядом. Видите, воздух искрится молниями! Энергия от взрыва комнаты растеклась по острову. Если объединим силы, сможем ее собрать!» «Для чего?» – слились мысли Тимориса и Леарит в одну. Эгорд медлит с ответом. Тяжелым ответом – иного выхода, похоже, нет. Удивительно, но его поняли не то что без слов – без мысли. «Вместе, – отозвалась Леарит. – До конца». «Помирать, так с фейерверком, – думает Тиморис, – чтоб о нас легенды насочиняли, и все такое!» Почти слепой от боли, – половина костей, кажется, переломаны в крошево, потроха разорваны, подбородок залит кровью, – Эгорд уходит в себя. «Буду черпать силу и отдавать вам. Любимая, делай из нее свет, накопи до предела. Тиморис, превращай в огонь. Заклинание огненного шара. Не ограничивай себя, копи столько, будто делаешь солнце». «Легко! Все равно они у меня бабахали прям в руках. В кои-то веки требуется именно это!» «Взрыв достанет этих троих, и слуги падут вместе с хозяевами». Тиморис ухитрился мысленно передать свой портрет. Тот озарился конской улыбкой вечного балбеса. Подмигнул. «Прощай, дружище!» «Встретимся на небесах». «Если там нет сговорчивых девочек, лучше к Ямору! После месяцев воздержания орду демонесс без продыху вы...» Дальше мысль заглушилась потоком силы, Тиморис уже начал копить. «Леарит!» Ядро ее энергии больше, чем у Тимориса. Возможно, еще слышит мысли Эгорда, но концентрация на заклинании мешает ответить. «Найду тебя, слышишь! Хоть на небе, хоть в царстве демонов!» Сознания почти не осталось, весь Эгорд – русло для магии. Молнии разрушенных наядитов стекаются по незримым астральным каналам, прошивают тело сотнями ниток и сматываются в два клубка – справа и слева. Жена и друг. Свет и огонь. Источники мощи, которая вот-вот вырвется – и не пощадит никого. Нужно лишь порвать с ними связь.