Полицейский Блюз или Не Все Копы - Свиньи

-Крошка, давай открою тебе один из маленьких секретов успеха Дядюшки Сэма... По ярко освещённому коридору разносился скрежет колёс грузовой платформы. Через каждую сотню ярдов стоял вооружённый часовой. -Дорогу осилит идущий. А если он её осилил, то в конце правительство крепко пожмёт ему лапу, накинет на плечи его жены одеяло и даст миску похлёбки его детям. Потом Дядя Сэм скажет им что они свободны. А они — и мужчина, пустившийся в путь, и его женщина, и даже их дети... все они отдадут свои жизни. Даже такие подонки как из отдела 731. После того как русские нордисты с большой кровью оккупировали всю Японию и планомерно вырезали под ноль всех кроме способных на деторождение женщин и маленьких девочек, среди моря японских беженцев оказались эти отродья что с корабля на бал сразу предложили свои услуги правительству. И не только они. Учёные, инженеры, бывшие военные из тех стран откуда их погнала революция или идеология, теперь были полны ненависти к своим бывшим отчизнам. И все они встанут под ружьё, перед чертежным столом и рабочим станком соответственно только лишь потому что им дали новый дом плюс небольшая (подталкивание локтем, подмигивание) мотивация.       -...и уж не знаю, Дженни, понравится ли тебе такая новость, но одна только твоя рожа во всех газетах от побережья до побережья стала лучшей рекламой для крупнейшего оборонного заказа за всю историю нации. Шляпа хмыкнул и хлопнул лапой по первой полосе.        -Хотя знаешь... во время Великой войны был тоже крупнейший на тот момент заказ. И в Гражданской войне... И может быть даже во время Революционной войны... Хм... Облигации военного займа улетают как горячие пирожки. Деньги и в самом деле даруют свободу. Прав был Бен Франклин, ох, не зря он красуется на стодолларовой купюре. А оборонка уже клепает военную продукцию напропалую. Слышала недавнюю речь старика Ф.Д.Р.-а? Арсенал Демократии... звонко звучит, не так-ли? Может статься, что мы и в самом деле являемся нацией со множеством недостатков. И всё же... мы последняя надежда всего Свободного мира. Всегда ей были. Просто теперь оформили всё официально. Дженни снова очень захотелось спустить этого старого хрена моржового по парадной лестнице горящего Белого Дома прямо в его инвалидной коляске, а потом его же на ней переехать раз эдак десять. Калека на коляске искренне хотела другому калеке на коляске ужасной смерти. Иронично.        -Чтобы отправить тебя в ад понадобится электричества всего-то на пару центов, а ты и столько-то не стоишь. – Шляпа слегка улыбнулся одними уголками пасти. – Встряска! Две тысячи вольт! Все тридцать секунд! А вот на лёгкие закуски и шампанское для гостей пришлось выложить кругленькую сумму.              Легкое пощёлкивание каблуков тонуло в громыхании стоячей клетки и чёткого шага расчёта вооружённых до зубов Федеральных гвардейцев. С бультерьерши стекал пот всеми семью ручьями. Саму её трясло. Ломка - херовая вещь. Всего неделя бесед по душам с чёрной сволочью и его консилиумом эскулапов преобразили некогда могучую собаку в бледное подобие себя прежней. Мускулы атрофировались под разрушительным воздействием химикатов. Пищеварительный тракт по ходу дела был тупо расплавлен. Она явственно ощущала, как очередная порция смеси из кала и крови пополняет её герметичный подгузник. По ощущениям горел даже костный мозг. Организм в ломке жаждал ещё одну дозу дознавательных хим-коктейлей. Она бы издохла в муках сама без посторонней помощи через пару дней. Собака была почти рада что ей… скосили, скажем так, её срок. За хорошее поведение.       -Но ты, моя красавица, даже не думай утруждать свою мордашку такими досужими мыслишками, всё равно цены на билеты были убийственными. Сбор средств на помощь сиротам войны из воздуха не делается. О, я глянул в статью прибылей, денег хватит не только сиротам последней войны, но ещё и следующей.              Федерал всё шептал ей в ошмёток уха, может хотел похвастаться. Так как Дядюшка Сэм имеет хорошее чувство юмора, пусть и не всегда здоровое, то он оценил эту шуточку с подкидыванием ему на задний двор отборной команды международных террористов без роду и племени, на зарплате и с поддержкой красной Европы и нордистами из стран Оси. Чтобы те собрали уже здесь вспомогательные силы из откровенных предателей, отщепенцев и подонков и повести их войной против общества и закона. Подумать только... собрать все яйца в одну корзинку чтобы проще было разнести всё к ебеням одним ударом кувалды. Теперь, когда у нас нет в тылу пятой колонны на борьбу с которой ушли бы годы мы теперь вольны взяться обеими лапами за врагов, которые стоят прямо перед нами. Да, Дядя Сэм оценил шутку. У него отличное чувство юмора. Настолько оно у него развито что он обязательно пошутит в ответ. И все его… конкуренты… глотнут того же лекарства, которым они попытались его попотчевать.       И поэтому внезапно у народов изнемогающих под пятой красных интернационалистов и доживающих свои последние дни тех несчастных в нордистских лагерях смерти появятся... нет, не возможность, скажем так, освобождения в том смысле что оно освобождение... Но возможность мести. Мести за разрушенные жизни, мести за отнятое имущество, мести за отнятых близких, мести захватчикам, мести кровным врагам, мести на любой вкус и оттенок. Это будет кровавая война без малейшего шанса на успех. Все эти смешные ирландцы-пэдди, португальцы, финны, поляки, кто ещё там... Они все отдадут свои жизни ради чего-то возвышенного. Не просто ради куска хлеба или возможности улучшить свою жизнь. Но ради свободы. По крайней мере так будет сказано в газетах, на радио и показано в кинохрониках. Говорят-же, что народы гибнущие в борьбе возродятся…        Чёрный ублюдок смеясь заметил, что уж в чём, а в пиаре его соотечественники-янки разбираются не меньше чем в капитализме. Борцов за свободу почти ничего не стоит превратить в террористов и наоборот. Вы иностранцы порой такие скучные. У нас джаз – а у вас голод. Мы танцуем – а вы умираете в бессмысленных войнах, к которым мы никаким боком, и да, такое тоже бывает. Но с которых мы при любом раскладе поимеем баснословные прибыли.       В любом случае эти смертники... пардон, эти мученики свободы существенно ослабят вражеские людские ресурсы вкупе с их промышленным потенциалом к тому моменту, когда начнётся Великое Освобождение. А потом будет и на их улице праздник. Ну, у тех немногих что выживут в той бойне, куда они понесутся с горящими глазами и в последующих ответных чистках, когда вырезается вся семья вплоть до десятого колена. Операция «Марш к Свободе» уже лично одобрена стариком Ф.Д.Р-ом. Дженни до рези в зубах уже хотелось спустить этого колясочника по лестнице горящего Белого Дома. Ей принесло странное удовлетворение то немногое знание об истории что данное строение уже как-то раз сжигали и не кто иной как её бывшие соотечественники.       Опустошённая бультерьерша слушала федерала вполуха, то есть тем немногим что у неё всё ещё осталось. Со слов чёрного ублюдка, сегодня Дженни была знаменитостью, почти как Бетти Буп или Олив Ойл, гвоздём программы, даже если в той нету ни фокусника, ни сальных анекдотов, ни фиоритур на саксофоне, ни даже загримированных под гиен квартета для игры на банджо. Но сейчас легче пробиться на угловой столик в Ритц в субботний вечер чем на сегодняшнее представление. Момент истинной славы Белой Тени. Федерал лишь робко понадеялся, что ей удастся избежать хотя бы дебюта в одном из следующих выпусков Тихуанской библии. -О, и к слову пока не забыл, твоя подружка Тайга чувствует себя очень неплохо. Ты не поверишь сколько денег отвалили её богатенькие маменька с папенькой. Хватит на вооружение целого армейского корпуса. Только чтоб отдали дочь им обратно пусть и с промытыми мозгами. Интересно мне, родительская ли это любовь или возможность выдать её за финансового магната с Западного побережья чтобы получить ещё больше дохода с гешефта…       Тяжёлый взгляд глаз с чёрной обводкой, в нем ясно читалась усталость целого мира. Чёрная верхняя губа бультерьерши презрительно скривилась, обнажая правый верхний клык. Бультерьерша закатила левый глаз. Закатила бы оба, да правый до сих пор заплыл после допроса. Но больше чувства ненависти к врагам было ощущение сосущей её кровь презрения к себе. Даже если они не собирались заставить её снова убивать кого-то в своих интересах одна лишь мысль о том, что она подчинилась федералам заставляла её сгорать от ненависти к ней самой. У покойного Рекса наверняка был план использовать одного врага чтобы сокрушить другого. Но она сама позволила федералам и копам превратить её в покорную игрушку пусть ни на что другое сил у неё не осталось, а убить себя чёрный ублюдок не позволил бы. Много-ли она рассказала под воздействием химикатов? Сколько жизней прервалось из-за того, что её закованное в кандалы тело накачали наркотиками?       -…почему…       -Ты что-то сказала, дорогуша?       -…почему… твой ублюдошный братец… не сдох… когда я откорчерыжила его… сраную лапу…       -Ах, это… Видишь ли, мы, Фортескью, крепкий народ. А перед тем как спуститься в ваш Пандемониум, Эдвард, весьма вероятно, ещё и обкололся боевыми стимуляторами для спецназа что я ему подогнал. Может быть, тебе послужит хоть и скромным, но всё же утешением, знание того что у Эдди скорее всего сейчас в самом разгаре ломка не хуже твоей. А в меню будет ещё и клизма, и далее с полной процедурой промывания всей его системы. Клетка остановилась у гермозатвора экзекуционной камеры.        -Здесь мы с тобой простимся, Дженни. В свете юпитеров для меня места нет. Чёрный послал ей вдогонку воздушный поцелуй.                     Электрический стул находился на возвышении словно трон, подобно которому в каком-то смысле внушая смесь страха и извращённого благоговения. Сверху на каждой из четырёх стен были искусно выгравированы слова: Свобода Правосудие Равенство Воздаяние       За электрическим стулом висел развёрнутый звёздно-полосатый стяг Соединённых Штатов Америки. А на стенах висели плакаты – Дядюшка Сэм ей особенно напомнил старика Китченера. Её усадили и закрепили ремнями на стуле без каких-либо трудностей. Ответственный распорядитель казни — толстый коротышка с короткими ногами и длиннющими лапищами с сержантскими нашивками - с довольным мурлыканьем застегнул ремешок на подбородке Дженни и теперь украшал американскими флажками её шлем. Жирный говнюк. Голова бультерьерши вся промокла. Ах да, чтобы электричество лучше прошло через тело. Вода — самый естественный проводник... А жиртрест уже названивал по рации куда-то. -Босс, это что, сзади тебя сидит Кларк Гейбл? А Вивьен Ли там часом нет? Бляха-муха, срочно проси у него автограф! Ради меня-то, что те стоит-то? Вот ведь зараза, и билетов-то на то кино по книжке днём с огнём не сыскать... Ну выпроси, кровь из носу, шеф!       В самом деле, за бронированным стеклом, отделявшим экзекуционную камеру от того что, могло бы именоваться VIP ложей для зрителей, среди множества высокопоставленных гостей таких как политиканов, знаменитостей, паркетных вояк, светских дам, прессы и духовенства находился знакомый ей зверь.       Украшенный медалями и орденами пёс сидел на своем месте в почётном первом ряду неестественно прямо, словно спина его нового мундира была сделана из жести. Правая лапа в белой перчатке сжимала эфес палаша в ножнах. Левый рукав пустовал. Террористка встретилась взглядом с законником — единственный его глаз поблескивал из-под начищенного козырька фуражки, на месте второго была чёрная повязка из-под которой тянулись длинные шрамы. Полицейская бляха на груди и правый рукав обтянуты траурными лентами. Так они и смотрели друг другу в глаз какое-то время. Парочка циклопов. От этой мысли бультерьерша криво усмехнулась.        Воспоминание о том, как Дженни оторвала законнику лапу было приятным. А дальше обтянутый крагой с шипами мощный кулак с ласкающим ей сердце чавкающим звуком сталкивается с тыквой командира копов и противогаз на его морде всплакивает стеклом… Но потом её потрёпанный дознавательными химикатами мозг вспомнил что пса это не остановило. Ночная палка из крепкого дерева в правой лапе законника врезалась прямо ей в морду, кроша зубы. За несколько кратких мгновений пока из глаз бультерьерши сыпались искры, непонятно как, но на её собственных лапах уже защёлкнулись наручники. Потом целая орава копов навалилась на бультерьерку, орудуя ногами, прикладами и дубинками...       И вот уже оседает пыль. Вкус крови во рту. Мусора и солдафоны добивают штыками бойцов её отряда. Тех немногих счастливцев что не доживут даже до изолятора. Редкие контрольные выстрелы в головы. Предсмертные хрипы. Остальных же заковывают в цепи. Копы ставят изломанное тело белой собаки на колени перед законником. Кто-то из парней посмотрел на неё с немым укором. Ещё бы они так не смотрели. Великая Белая Тень пополнила ряды низложенных кумиров.       Законник, сам едва стоящий на ногах, зачитывает ей её очень немногочисленные права. Сквозь быстро краснеющие бинты прямо поверх противогаза на морде и на культе вместо левой лапы просачиваются капли крови. Потом законник сам гулко падает на колени, его едва успевают подхватить другие полицейские... Теперь же Дженни с ненавистью смотрела на то как сильные мира сего уже празднуют победу Демократии и Свободы над силами Зла и Анархии, прямо напротив неё за бронированным и звуконепроницаемым стеклом. Она могла ясно представить, как звенят бокалы с дорогим шампанским и вином с многолетней выдержкой, в воздухе разливается изысканный букет ароматов парфюмерии, струится шёлком смех флиртующих светских львиц и как большие шишки попыхивают роскошными сигарами. Пока шли приготовления к казни она посмотрела ещё раз на капитана что взял её под арест. Почему-то Дженни показалось что тот предпочёл скорее находиться по эту сторону стекла рядом с ней. В некотором смысле такой расклад тоже пришёлся бы ей по вкусу. Американский фоксхаунд сидел прямо и стиснув зубы, так что на скулах выступили желваки. Периодически его единственный глаз подёргивал нервный тик. Потом она поняла, что капитан едва заметно ей кивнул, словно удостоверяя её в том, что он отдает себе отчёт о её присутствии - в отличии от подавляющего большинства здесь присутствующих гостей. Те были заняты обсуждением недавних светских сплетен, последних модных веяний, свежих котировок акций или слухами о надвигающейся тотальной войне от которой ожидали отхватить причитающееся все без исключения. Бультерьерша столь же отмерено кивнула законнику в ответ. Было что-то такое в осознании того что кто-то пришёл на вашу казнь чтобы увидеть вашу смерть, а не для того чтоб выгулять вечерний туалет от кутюр. Пёс извлёк из-за пазухи флягу и на какую-то сотую дюйма её приподнял. Так себе тост. Только сейчас она заметила ведущего съёмку киношника с его агрегатом что прославит её ещё и как кинозвезду. Лапы совсем перестали ей подчиняться дня три-четыре назад. Иначе она бы показала ему своё почтение.       Появление высокого полного капеллана обрадовало приговорённую ещё меньше. Медленно он подошёл к центру экзекуционной камеры где стоял электрический стул. На его чёрно-белой морде всё ещё были заметны следы побоев. Потом бультерьерша вспомнила что ненавидит попов. Мускулы собаки вздулись под толстыми ремнями, дула с примкнутыми штыками на ручных пулемётах Федеральных гвардейцев сразу дисциплинированно-механически приставились к голове террористки.        -А ну убрали от меня эту жирную сволочь пока я не вырвала ему причинное место... - прошипело белое чудовище. Дерево стула застонало. И только. Священник отшатнулся от приговорённой, едва не выронив из лап Библию. На морде его читался страх. На мордах же большей части гостей за бронированным стеклом появился интерес, публика подалась вперед так как в программе на сегодня такой перфоманс не значился. Капитан Фортескью сжал крепче эфес своего офицерского палаша. Распорядитель казни — толстый, коротконогий и длиннолапый сержант Полиции Кэпитал-Сити в парадной форме и закрывавшей морду чёрной маске — вышел вперед к ложе и отсалютовал так что его брюхо всколыхнулось и все нацепленные медали зазвякали. Потом, когда его мясистая лапища прижала кнопку интеркома, гнусаво отчеканил: -Леди и джентльмены, прошу вас сохранять спокойствие, ситуация полностью под контролем. После этого он резко развернулся на каблуках, выхватил из кобуры свой кольт и треснул наотмашь смертницу рукоятью, вероятно ломая той нос, судя по характерному чавканью. Голова бультерьерши запрокинулась, пуленепробиваемое стекло ложи заляпало несколькими кровавыми брызгами. Кто-то из дам ахнули от неожиданности. -...вот тебе аванс, сучара, получи и распишись. - интимно шепнул Дженни толстомясый детинушка с сержантскими лычками и замахнулся стволом ещё разок на бис. На правое плечо толстяка опустилась лапа попа. -Сын мой! Нельзя поднимать лапу на женщину! - воскликнул священник, прижимая к груди Библию и чётки.       -Как это, на женщину!? -сержант осоловело уставился на террористку. Потом на попа. Поп. Террористка. Поп. Снова террористка. Опять поп. -...эээ... святой отец, это... а вы уверены? -...я... -священник сглотнул неплохих таких размеров ком в горле и отважился бросить короткий взгляд на террористку и похолодел. Думается, может она его уже и не помнит. А священник будет помнить вот это порождение самой тьмы до самого смертного одра -...я думаю... да... наверное…       -Ну ё...перный театр! –протянул Империя удивленно почесывая фуражку. – Отче, а я-то думал, что это, как его там, вообще транс. По ложе прокатился смех. Нуворишей сразу выдавало типично пролетарское ржание, отличное от утончённо-непринуждённого хихи-хаха леди и джентльменов под очень недешевый шерри и смущённое хлопанье дамских вееров. Ох уж эти низшие классы. «Ненавижу тварей.» -пронеслось в голове бультерьерши. Каланча со звёздами на погонах прикрыл морду лапой. Хотел было прикрыть обеими да видимо вспомнил что стараниями Дженни у него всего-то одна и осталась. Оружейный фабрикант-свин по соседству так гоготал что залил бурбоном не только свою манишку, но и пустой рукав парадной формы капитана, пришпиленный к плечу. Здоровая лапа сразу же отнялась от морды каланчи. Дженни едва улыбнулась уголком рта. Выражение морды этого чистоплюя-законника было бесценным. Продолжая сверлить взглядом смертницу, пёс с окаменевшей рожей что-то проскрежетал своему столь неловкому соседу. Промышленник подавился и розово-лоснящийся цвет его морды сменился на бледно-зелёный. В следующий момент пёс уже по-видимому успел пожалеть о своём решении выразить своё неудовольствие так как икающий свин бросился вытирать рукав полицейского засаленным носовым платком. Распорядитель казни достал часы на цепочке и открыл крышку. Резкие команды. Техники с планшетами в лапах засуетились. Время подходит.       Открывала ли собака кому-нибудь свою душу? Может быть. В другие времена, гораздо счастливее чем эти. Целый океан пролитой крови смыл большую часть воспоминаний, которые могли бы стоить того чтобы их помнить. И тем не менее она помнила Миднайт. Она помнила ставшую ей близкой Тайгу, беглую богатенькую принцессу, возжелавшую приключений на собственную попку. Помнила её названого брата Абрека, рубаку и повесу. И Рекса. Ставшего… её… хозяином?...       -Господь – Пастырь мой; я ни в чём не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего… - тихо начал священник, аккуратно перелистывая страницу. Лапы святоши дрожали. Он старался не смотреть не то что ей в глаза, но вообще в сторону собаки. Она наконец вспомнила где видела эту опухшую святость. Ну хоть сбросил пару фунтов в нашем заведении…. надо было ему сломать шею… -Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена… Дженни была всегда готова к смерти. Возможно именно поэтому она так долго жила. Что же будет после?... Плевать. Едва ли там хуже, чем здесь. Может быть и такое, что она и разницу-то не почувствует. -Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Преподобный закрыл Библию, перекрестился и поцеловал чётки. Он всё же отважился посмотреть собаке-террористке в глаза. Дженни даже показалось будто бы святоше её даже немного жаль. Видно ей уже начинает мерещиться всякое… В повязке на глаза ей видимо отказали в связи с тяжестью обвинений. Плевать. Часы над окном почти встали у двенадцати. Ещё команды. Лапа техника в прорезиненной перчатке легла на большой рубильник. Вот херня, слюна стекает по подбородку. Дженни закрыла глаза. Она не взвоет. Не доставит им такой радости. Двенадцать ровно. -Разряд! – гаркнул жирный. Рубильник опустился. Треск электрической энергии. Тело собаки скручивает в дугу невыносимая боль. Веера хлопают, гости перешёптываются. Лапа американского фоксхаунда сжала до побеления костяшек эфес палаша. Кинооператор отчаянно крутит ручку своего агрегата. Распорядитель казни было попробовал прикурить самокрутку от начавшей дымиться смертницы, да видимо очень вовремя передумал. Лапа в прорезиненной перчатке наконец поднимает рычаг. В воцарившейся тишине было слышно только как шипит плохо прожарившаяся плоть. Из ушей и приоткрытой пасти смертницы валит дым. В экзекуционной камере стоит запах горелого мяса. Конечно же он не уязвляет собой чувствительное самомнение аудитории в ложе. Шипение почти сразу прервал шквал аплодисментов и восторженных возгласов. Тюремный доктор тем временем проверял пульс смертницы на предмет наличия и к его профессиональному неудовольствию приподнявший маску надзиратель казни теперь-таки наконец решился прикурить. Голова бультерьерши дёрнулась. Аплодисменты как-то начали быстро усыхать даже несмотря на чьи-то уверения от завсегдатаев таких мероприятий что «такое случается, нет причин для беспокойства». Медленно, но верно, красные и полные крови глаза Дженни открылись. Тлеющая самокрутка выпала из открытого рта распорядителя. Тюремный врач отпрыгнул в сторону. Федералы взвели свои двуствольные пулемёты. В VIP-ложе смятение. Капитан Фортескью вскочил на ноги как Ванька-Встанька и принялся что-то рычать в его рацию. Морду полумёртвой собаки искривила усмешка. Из глаз, ушей и рта полилась тёмная кровь. Вслед за этим из её груди вышел некий клокочущий звук, вероятно смех.       -…и это всё что вы можете, сукины дети? Имела я вас всех… Распорядитель казни нашарил упавшую на пол самокрутку и стиснул в зубах. Ну нетушки, сука, он не даст ей опаскудить его малину. Прикурить от палёной шкуры Белого Ангела Смерти так же почётно как от хренова Олимпийского огня. -Вы её слышали, ребята. – бросил распорядитель техникам. - Не заставляйте даму ждать. Разряд! И рубильник снова опустился, повинуясь команде распорядителя казни.