Гранит науки

Чайльд всегда был тем ещё заёбистым придурком. Выглядит как бог, голос как у бога и богат, чёрт возьми, как какой-нибудь бог финансов. В нём было идеально всё, и, одновременно с этим, он — самая большая ошибка его родителей. И чем больше с его стороны в Люмин летело пошлых и острых шуточек, тем с большим презрением она шипела его имя. Ебаный Тарталья, чтоб его. Она начала ненавидеть это «рыжее пугало» почти сразу же, как только перевелась с другого факультета к нему в группу. Всё было хорошо, правда. Даже куратор Чжун Ли был хорош (в отличие от предыдущего её куратора Венти, который любил хильнуть в подсобке с физруком Сайрусом). Только один Чайльд портил всю прекрасную картину студенческой жизни. То в комнату в общаге без стука завалится, то «случайно» что-то прольёт на бедную Люмин, то зажмёт в тёмном углу, поставив колено между ног блондинки и нашёптывая всякие пошлости на ушко. И это всё сводило Люмин с ума, доводя до пика раздражения и желания уебать его камнем, но и до дикого возбуждения и одной единственной мысли: «Чайльд, мы в тёмном кабинете, одни, просто возьми и трахни меня, нагни, как последнюю суку». Сама Люмин была уверена, что этот ходячий мешок денег читает её мысли, от того и так хитро ухмыляется при виде неё. От того и каждый четверг, когда они задерживаются в пустой аудитории, его руки заходили всё дальше и дальше, поцелуи всё ниже и ниже, а блондинка приловчилась закрывать рот рукой и подавлять стоны, чтобы никто не обнаружил их в кабинете за тем, как раздражающий Чайльд отлизывает солнечной девочке Люмин. Последняя, если честно, не понимала в какой же момент их отношения из взаимных издевательств стали такими. К слову, сегодня опять, мать его, четверг. Сегодня Люмин опять давится собственным стоном, закрывая себе рот рукой, пока Тарталья активно и старательно посасывает губами клитор, проникая двумя пальцами внутрь блондинки, сразу задавая быстрый темп. Второй рукой он сжимает её бёдра, в сотый раз поправляя юбку. Спина и копчик блондинки болели от полулежачего положения на одной из парт, но, казалось, она этого не замечала. — Я так рад, что ты всё же выполнила моё желание и пришла без трусиков, — отрываясь от её промежности, тихо хихикнул Чайльд. Его длинные и тонкие пальцы ещё были в девушке, однако скорость и интенсивность движений значительно снизилась, заставляя Люмин рвано выдохнуть и начать нетерпеливо подмахивать бёдрами навстречу мужской руке. — Слишком много болтаешь, — хрипло ответила ему студентка и схватила за вьющиеся волосы на макушке, направив его лицо обратно к клитору. — Эй, ты реально думала, что я позволю тебе и сегодня кончить? — Тарталья грубо укусил Люмин за кожу на внутренней части бедра и от неожиданности та громко вскрикнула, разжав ладонь, выпуская рыжую копну волос. Парень поднялся с колен и пошло, нарочито медленно облизнул свои пальцы, не разрывая зрительного контакта с покрасневшей Люми. Между ног у девушки просто горело, а тело ныло из-за прерванного оргазма. Где-то в животе слегка болезненно покалывало, ноги едва заметно дрожали. — Каждый раз кончаешь только ты и сбегаешь. Знаешь, принцесса, я рад как следует трахнуть тебя языком и пальцами, но ты наглеешь, — голос Чайльда был поддельно обиженный. — Почему бы нам не захватить бутылочки красного полусладкого, фруктов и направиться ко мне, м? Мы бы могли заниматься любовью до самого рассвета в разных позах, — нараспев протянул рыжий и весело улыбнулся, наблюдая за красным от возбуждения и нарастающей злости лицом блондинки. — Любовью? По-моему, между нами просто секс. Между этими понятиями есть разница, Чайльд. Взгляд медовых глаз опустился к ширинке рыжего. Чёрт, судя по выпирающим штанам у этого богатого ублюдка шланг, а не член. Люмин шумно сглотнула — по опыту секса с Дилюком она могла сказать, что большой член — это скорее больно, чем приятно. — Принцесса, ты меня расстраиваешь, — парень покачал головой и целомудренно одёрнул вниз юбку Люмин, с нескрываемым наслаждением наблюдая за перепачканными в смазке женскими бёдрами. — Ну так что, поехали? Представь, ты будешь лежать на огромной мягкой кровати, а я буду нежно делать тебе эротический массаж, доводя до оргазма снова и снова, а потом ты, как подобает хорошей девочке, отсосёшь мне в благодарность за мои старания, я схвачу тебя за волосы, пока твои губы будут вокруг моего чл… — Хватит. — блондинка грубо перебила Тарталью, медленно становясь на ватные ноги. В небольшом рюкзаке она отыскала пачку влажных салфеток, наспех приводя себя в порядок. Настроение опустилось ниже плинтуса. Как же она ненавидит этого до одури сексуального рыжего ушлёпка. Быстрыми шагами, явно желая избавиться от пристального взгляда Чайльда, Люмин прошла к двери и лишь когда её рука коснулась дверной ручки, она осипшим голосом сказала: — Сегодня у меня не получится. А завтра у тебя в восемь. Годится? — блондинка вышла из аудитории, когда за её спиной раздался довольный смешок и пара поворотов ключа в замочной скважине. — Годится, принцесса. Теперь по домам. Тебя подбросить? — Ещё я со всякими ублюдками не каталась. — О-о-о, поверь, не пожалеешь. У меня крутая машина… Молодые люди постепенно удалялись, двигаясь к выходу из университета. И если бы хоть один из них обернулся, то непременно увидел бы высокий и статный силуэт брюнета с длинным хвостом, который стоял возле окна с лёгкой усмешкой на тонких губах. На позолоченном бейдже, что прикреплён к официальной белой рубашке, выведено: «Чжун Ли». — Так вот, как студенты нынче гранит науки грызут, — он покачнул головой, пряча хитрую улыбку за широкой ладонью.