Своя

      Мужчина в темно-зеленом плаще резво поднимался на четвертый этаж своего родного родительского дома, перескакивая через две ступени. Совесть наконец-таки замучила его и он решил навестить родителей, от которых съехал уже пару лет как. Как только завелись шальные деньги по карманам, да фирменный зеленый плащ. Витя исправно подкидывал деньжат своим близшим родственникам, но, как известно, дорого внимание, не шуршащие купюры, оставленные на краю кухонного стола. Вниманием он теперь радовал не часто.       Парень ещё не добрался до этажа, но дверь его квартиры уже скрипнула, как по проведению, и послышались шаркающие шаги его матери, без умолку болтающей с кем-то ещё.       – Ты приходи в гости, как будет время. И обязательно бабушке передай пирожки. Пусть выздоравливает.       – Обязательно. Не волнуйтесь. До встречи, – девичий голос неизменно заинтересовал ловеласа Пчелкина и он с интересом высунулся за перила, пытаясь рассмотреть хоть что-то между этажами, не останавливаясь на пути. Буквально несколько секунд ускоренного шага и мужчина успевает поравняться со знакомыми и незнакомыми на четвёртом этаже. Его мать ещё не успела закрыться в квартире и потому расплылась в удивлении, неожиданно увидев сына вот прямо перед собой.       – Витя, сыночек, а ты как тут?       – Да хотел сюрприз сделать, – в своей манере протараторил он, не сводя взгляда с незнакомой девушки, которая очевидно же вышла из его квартиры. Что-то он не припомнит, чтобы мать о ней ему рассказывала, а может он и слушал ее абы как, поэтому упустил момент. Не суть.       Девушка неловко поправила на плече лямку от сумки и двинулась в сторону квартиры напротив, где жила ее бабушка. Смущенно бросив вежливое «Здравствуйте», снова поправила сумку и быстро вставила ключ в замок, крутя два оборота против часовой.       – Проходи, дорогой, – женщина ухватила сына за рукав плаща, будто он может сейчас раствориться в воздухе, что он и сделает через пару часов посиделок. – Отец обрадуется.       Пчела уже шёл на поводу любимой родительницы, но продолжал прожигать взглядом незнакомую девицу, пытаясь вспомнить знакомы они или нет. Девка интересная, на первый взгляд, правда, поэтому если они хоть как-то где-то пересекались, он просто не мог ее упустить. Ровесница. Взгляд умный и сконфуженный. Живет напротив. Живет? Да нет же. Витя помнит, что там живет старушка, в детстве и юношестве периодически пытающаяся его поучить уму разуму. А эту не помнит, хоть убей.       Нет, дело вовсе не в неуемном мужском интересе ко всему женскому полу в радиусе его нахождения. Просто не понятно кто это, откуда, почему была в его квартире и каким макаром такая близкая «подруга» его матери. Такая близкая, что вынесла целый пакет свеженьких пирожков к себе домой, с таким же мешком любезностей.       – Мамуль, а кто это? – не преминул спросить Виктор, только за ним закрылась входная дверь, в которую он указывал пальцем, намекая на конкретного человека. Мать качала головой, осуждающе смотря на невоспитанного отпрыска.       – Ты бы хоть, ради приличия, поздоровался что ли.       – Да мам, не начинай. Я просто не понял чё это за подруга такая...       – Ну вот что она о тебе подумает? Что мы тебя плохо воспитали. Пчелкин небрежно бросил туфли в углу коридора и всунул ноги в первые попавшиеся тапочки, думая себе, что он вроде уже взрослый человек – этого трудно не заметить – а мать, как в тринадцать лет елозит ему мозги.       – Мать, прекращай. Корми лучше сына, я голодный, как собака.        Мужчина прошел в гостиную, где сидел его отец у телевизора, и опустился на диван с ним рядом. Соскучился он за той обстановкой, когда в беззаботном детстве вот так сидел рядом с батей и выгребал за очередной вызов родителей в школу, пока мама с кухни охала и вздыхала. Сказать, что ему не хватало той жизни было сложно – сейчас он ощущал себя независимым ни от слова родителей, ни от их денег и жил, вообщем-то, как хотел, прожигал жизнь. И получал практически все, чего хотел.

***

      Следующее столкновение соседей состоялось спустя пару недель, когда Пчелкин уже и думать забыл о прошлой ситуации. Вспомнить пришлось на родительской кухне, стоило застать своих родственников в компании той самой мадемуазели со старушкой. Девушка стеснительно сидела за столом у окна, и ковыряла “Шубу”, которую наверняка состряпал его отец, а рядом была соседка из квартиры напротив-малоприятная старушенция, вечно воспитывающая его и Космоса по малолетству. Парень был незамеченным ровно до тех пор, пока бабка не обратила на него внимание, запнувшись посреди воспоминаний времен Великой Отечественной. – Вечер в хату, граждане, - хмыкнул он, вольно уперевшись руками в дверную раму. Мать с отцом, привыкшие к его шуткам, все же пригласили присоединиться к столу и усадили рядом с занудной старостью. Застолье обещало быть скучным, без коньяка его не пережить. – Бать, есть че по-крепче? – Могу двойную заварку налить, - предложил Павел Викторович, немного осадив сына, и добавил такой же укоризненный взгляд. Витя невозмутимо улыбнулся, показательно убрал локти со стола и выпрямил спину, откинувшись на спинку стула. Его взгляд переметнулся на телочку у окна, Елена, кажется, мать говорила. Одни Елены вокруг, будто другого имени нет. Упомянутая явно неровно к нему относилась: ни то с интересом, ни то с отвращением, может, заочно презирала, что-то уже зная о нем – взгляд слишком осознанный, будто бы видит его не второй раз в жизни. Девушка опустила взгляд в тарелку, наткнувшись на голубые глаза Пчелы, и сделала вид, что селедка интересует ее куда больше. Видел он таких недотрог, хватает их неприступности, как правило, суток на полтора – больше набивание себе цены, а финал каждый раз один и тот же. Витя без стеснения рассматривал ее, соглашаясь, что она симпатичная, как и все предыдущие его выборы, но не более. Вот приодеть бы ее в золотишко, соболиный полушубок, протащить по салонам красоты и будет тогда годное сопровождение.       Посиделки оказались недолгими. За окном порядком стемнело, осень все-таки, пора уже было расходиться по домам и гости засобирались к выходу. Мама как всегда долго прощалась, желала всякого и всякого, заранее приглашала на следующую встречу и нахваливала бабку Таню за воспитание такой порядочной девочки, как ее внучка. Лене очевидно было не в удовольствие столько внимания. – Всегда поможет, всегда приветливая. И сын у Вас золото, и внучка замечательная... Витя Пчелкин поодаль подпирал стену, сунув руки в карманы брюк, с ироничной улыбкой наблюдал явный перебор любезностей, но было в этом что-то приятное, отличное от его новой бурной жизни – простецкое . Особенно забавляло, как молчаливая девчонка у двери так старательно игнорировала его. Сколько бы он ни пытался поймать ее взгляд и привычно флиртануть, так сказать, дать ей понять, что она удостоена его внимания, пусть даже краткосрочного – все мимо. Можно подумать, ей это не льстило. Разве что обронила лицемерное “Хорошего вечера”, на секунду глянув на него, когда дверь за собой закрывала. Но Вите хотелось дожать дело до логичного конца. Нравилось ему загонять телочек в список побед, на простынь. Обычно сами вешаются на него, а тут хоть покрутиться придется, даже если мороки всего на пару дней. Подтормаживало одно – маме она нравится что ль. Негоже родительницу расстраивать, если девушка обидится на весь род Пчелкиных из-за него. Услышав, как открылась и закрылась дверь напротив, Пчела сдернул с крючка свой плащ и выскочил на лестничную площадку, как раз застав Лену, ковыряющуюся в замке. Теперь-то ей не отвертеться. – Ну, я готов, - торжественно сообщил, приглаживая рыжие волосы и похабно улыбаясь. Видно, Лена не ожидала его здесь увидеть, посмотрела удивленно и замерла, обдумывая мужской выпад. – Я извиняюсь, к чему? – делая вид, что ничем не смущена, девушка застегнула под горло дутую темно-синию куртку и поправила воротник наружу. Складывалось впечатление, что она несколько опасается его. Да и вообще это был первый раз, когда они заговорили напрямую. Могло показаться, что парень стушевался, но нет, это не про него. Разве что для виду. Так-то от него несло чрезмерной верой в собственную неотразимость. И коньяком. – Это.. Давай провожу тебя. Опасно как бы. – Нет, спасибо. Я сама дойду, - Лена поспешила завершить разговор, чтобы отделаться от внезапного внимания этого человека. Но Пчела преградил ей дорогу к лестнице, заставив ту отступить, лишь бы сохранить между ними дистанцию. – Я все же настаиваю, - обаятельная улыбка слабо действовала на женскую оборону. Даже имела обратный, нежелательный эффект. – Здесь не далеко, буквально через дорогу . Поэтому я справлюсь. Спасибо. – Лен, ну? Только из чувства благодарности, - заверял он, видя, как девка всполошилась. Сейчас можно очень легко спугнуть настороженную лань, это не катит. – Мать говорит, ты часто у нас бываешь, разбавляешь тоску.. Я без задней мысли, – Пчелкин поднял ладони вверх, подтверждая чистоту намерений. Девушка задумалась. В конце концов, родители у него приличные, не может же он быть совсем законченным человеком. – Ну если из чувства благодарности, то проводи, – как-то нехотя согласилась и обошла парня, ступая к лестнице. Витя засеменил сзади, подбирая тему, и начал с самого простого. – Твоя бабушка, верно? Раньше я тебя здесь не видел, - или не замечал, потому как Лена часто здесь бывала и будучи младше, а сейчас тем более. – Да. Я к ней часто в гости приходила. Может, не пересекались, – и отвечает, но как-то оскорбительно равнодушно. Либо изображает равнодушие, а по факту пуха накидывает. Крепость долго не продержится. Спустившись на нижний этаж, девушка щелкнула замком и толкнула дверь, выбираясь на прохладный вечерний двор. Пчелкин успел рассмотреть прелести ниже пояса, не скрытые курткой, благородные длинные каштановые волосы и мелкий рост, средненький такой. Ну простовата она для него, вот если бы пару лет назад – была бы самое то. Сейчас другие телки вокруг него крутятся. – Тебе куда? – Направо, – кивнула она и направилась вдоль дома, не сильно-то довольная компании. Бабушка, конечно, часто приукрашивала и фантазировала в своих россказнях о личной жизни соседей, но утверждение, что “рыжий шкодина Пчелкиных из тринадцатой” промышляет бандитизмом, уж слишком походило на правду. Внешний вид и манера разговора парня это только подтверждали. Не сказать, что Лена была сильно удивлена, времена сейчас неспокойные, многие ударились в нелегал и пытались разжиться, но сама лично с этим практически не сталкивалась. Практически. И тем не менее, сторонилась таких, как этот проводник – слишком неизвестная для нее была эта жизнь. – А ты учишься, работаешь? – не оставал он. – Учусь. Работаю. – Где? Кем? Девушка свернула за угол дома, в голые кусты сирени, в самую темноту, и по протоптанной тропинке уверенно шла к дороге на перекресток. – Воспитателем. Парень поравнялся с ней, когда оба ожидали проезда машин с двух сторон, хотя метрах в трех затертая зебра. – Любишь детей? – идиотский вопрос самый первый пришел в голову. Неординарности мышления ему не занимать. Ну а что? Ответ получил не сразу, словно Лена заставляла себя говорить с ним или ее вообще задолбал этот вопрос и она сдерживала раздражение. – Нормально к ним отношусь. Без фанатизма. Дорога освободилась и можно было продолжить путь. Ленин дом был следующим после трансформаторной будки, а Пчелкин вспоминал с кем контачил из местных ребят – да почти со всеми. Ее только не помнит. – Ты все время тут жила? Девушка ненадолго обернулась на Витю и кивнула, соглашаясь. – Лет с семи точно. Раньше тут бабушка жила, а потом переехала в ваш дом, а нам предложила остаться в ее. – А Аленку знаешь из третьего подьезда? – они вошли во двор и воспоминания бурного детства и юности нахлынули на парня. Юности, несомненно, были свежее. Он прекрасно помнил три черемухи на зеленой зоне, которую они с пацанами обдирали все лето; печеную картошку в углях; халупу, выстроенную на дереве; и Аленку – очередной добротный трофей. – Да. Она уже давно съехала. Родители дом построили и квартиру здесь они продали, – девушка остановилась у второго подьезда, с ярко светящим фонарем и сообщила, что они уже пришли, далее провожатые ей не нужны. Возникшая неловкая пауза была намеком, что пора прощаться. Желательно раз и навсегда. – Телефончик оставишь? – лукаво улыбнулся Пчела, склонив голову на бок. Впрочем, спросил дежурно, ему уже дали понять, что они ягоды разных полей. – Зачем? – глаза Лены казались темно-карими, хотя на собственной кухне, при нормальном освещении, он отметил мутный зеленый оттенок, и сейчас смотрели они без стеснения, больше с предьявой, пробирали. – Хочу позвонить тебе, – уже неуверенно протараторил Витя. – Зачем? – Познакомиться по-ближе. – Я не уверена, что это стоит делать. Дабы разговор не зашел в тупик, лучше прекратить его сейчас. Тем более, начинает эта Лена уже защищаться и надо бы спровадить ее домой до следующего раза. Он и сам пробьет ее телефон, другим способом, ведь сделать это проще некуда – через родителей, через пацанов, соседей, в конце концов. – Ну бывай тогда, спокойной ночи, – парень успел захватить пальцами девичью холодную ладонь и в развязном жесте чмокнул костяшки ее пальцев, тут же отпуская. Рисковал нарваться на дурное слово, но известно было, что бабье любит мужскую бесцеремонность, даже если изображает благородную невинность.