Попробуем в унисон?

«Растёт-растёт возле дома калина, Растёт-цветёт на мою на беду, Живёт-живёт в этом доме Галина, Да я никак всё туда не дойду-у!»*1 — не в меру громко доносилось из динамиков местечкового продуктового магазина.       Песня была бесконечной и раз за разом вколачивалась в мозг Галиной, поросшей калиной, а кассирша, врубив эконом-режим в своей работе, пробивала товар с меланхоличной медлительностью. Словом, Артём не выдержал и провёл-таки пальцами по мочке, проверяя, не потекла ли из уха кровь. Поразительно – пока нет, но погодите-ка – вот ещё куплетик!.. Какой же он редкостный болван и мазохист, раз умудрился забыть наушники и обрёк себя на эту цветущую в дому Галину!.. Куплет закончился, грянул проигрыш – какие-то бесовские балалайки, гармоники, демонические бубенцы! В памяти тут же всплыл мем: «Зачем вы славите Дьявола?! Это его музыка! Это она звучит в аду! Это под эту музыку истязают грешников!».*2 Паренёк даже бросил взгляд через плечо – не разверзлись ли случаем меж стеллажей врата в преисподнюю? Но там всё было без изменений, что удивительно, ибо, по мнению Тёмы, если сатану и можно призвать в наш мир, то только такими чудовищными звуками.       Расплатившись и резко дёрнув целлофановый пакет за ручки, Тёмка рванул к выходу. У самых дверей его настиг последний аккорд песенки и джингл радиостанции, крутившей эту ересь. «Анафема вам!» — злобно рыкнул про себя парнишка и выскочил на улицу в надежде, что там ему полегчает. Отчасти так и получилось – всё-таки ласковое солнышко, свежая травушка, раннее летушко, но… Галинная калина, калинная Галина! «Прицепилась, зараза! — Тёмыч страдальчески промычал сквозь зубы – теперь этот саундтрек будет звучать у него в голове всю дорогу до дома. — Ну как теперь эту хрень из памяти удалить?! Delete, мать твою! Сходил, блядь, за хлебушком…»       Родная калитка скрипнула привычно жалостливо. Дойдя до двери, Артём увидел на заднем дворе скрючившуюся фигуру.       — Бабуль, ну ты чего?! Меня в магаз сплавила, а сама того – опять на грядках копошишься! Спина же ночью спать не даст. Щас переоденусь и сам всё сделаю.       — Не нужно, Тёмик, — успокоила внука пожилая женщина, — чёрт с этими сорняками! Денёк-то какой, а? Давай-ка ты не будешь сегодня в земле возиться! Переодевайся и дуй на велике к озерцу какому-нибудь, искупнись.       Мысли про велосипед и про купание в озере были такими манящими, такими желанными, но…       — Ага, я уеду, а ты опять в огороде зароешься.       — Да ну его! — махнула рукой бабуля. — Я себе соку налью, сяду в теньке книжечку почитать. Такие денёчки у нас в году наперечёт, надо и побаловать себя. Езжай, хороший мой, развлекись.       Ну, раз так… короче, в третий раз уговаривать не пришлось! Тёмыч рванул в свою комнату, скинул одежду, нацепил плавки, а сухие труселя закинул в рюкзак. Очень хотелось надеть шорты, но там местами такие кустищи у дороги, да ещё и крапива… Ладно, не помрёт он в спортивках. Майка лёгкая – надо ветровку с собой прихватить, если припозднится. Бутылка воды, небольшое покрывало, солнцезащитный крем, спрей от комаров… Всё? Кажется, да. Тогда рюкзак на плечи – и ходу! А, стоять! Наушники-то! За сегодня второй раз уже забывает!       «Вроде как отпустила эта калинная Галина, пока собирался… А-а-а, бля-я-ядь! Зачем вспомнил-то, придурок? заче-ем?! — Топая к велосипеду, оставленному у самых ворот, Тёма ковырялся в плеере, прикидывая, с чьей музыкальной помощью будет выселять галимую калину: — Тэ-экс, кого бы? чего бы?.. А вдарим-ка отечественным роком в ответ на беспощадное попрание патриотизма! Во! «Парк Горького» со своей "Don't Make Me Stay" – то, что дохтур прописал!»       Паренёк бодро крутил педали под приятно сложную по исполнению и насыщенную вокальными переходами песню, соображая, куда поехать. На ближние озёра соваться смысла нет – народу там столько, что процент поднятого со дна ила и количество ссанины самих купающихся будут суммарно равны объёму озёрной воды. Значит, дорога Тёмке на дальнее лесное озеро. Под душевную "Omarm" от группы Blof он и покатил.       Встречный ветерок приятно освежал разгорячённое лицо, солнце пускало весёлых зайчиков сквозь разлапистые кроны деревьев, заставляя щуриться и неосознанно улыбаться. Гуляющие и другие велосипедисты встречались всё реже, а цель становилась всё ближе. Примерно десяток песен спустя Артём преодолевал последние метры по совсем уж узенькой тропке, известной лишь малому числу здешних жителей. Отзвучали и последние аккорды бодренькой и лёгкой "Out Of Yourself" от Truls, окончательно настроив парня на позитив.       Спешившись, Тёмыч пробрался к местечку, где можно было удобно, не опасаясь нарваться на бутылочные осколки, зайти в воду. Выдернув наушники, он услышал… нет, не живую тишину природы, а мягко ухающие басы – добрались-таки господа отдыхающие и в такую глушь со своими колонками. Паренёк подошел к самой кромке воды и огляделся: почти на противоположном конце плескались мальчишки, но никаких акустических матюгальников у них с собою не было. Пожав плечами, Артём спешно разделся и с боевым «ю-ху!» ринулся купаться. Наплескавшись и набарахтавшись, он перешёл на неспешный заплыв по-лягушачьи.       Неизвестно откуда доносящаяся музыка продолжала звучать. Пацаны с той стороны выбрались на сушу обсыхать и отдыхать, с такой же целью повернул к берегу и Тёмка. Расстелив на траве видавшее виды покрывальце, растянулся на нём и благостно расслабился. Хорошо-о… Почувствовав, что уже практически вся влага с тела испарилась, сел, скрестив ноги, и, взлохматив ладонью порядком отросшие волосы, полез в рюкзак. Попил уже нагревшейся воды, выдавил на руку крем, намазал норовящие обгореть участки кожи. Всё это время, сам того не контролируя, он прислушивался и прислушивался…       В доносящихся звуках было что-то мягкое, с лёгкой толикой светлой грусти, волнующее и одновременно успокаивающее. Да кого он обманывает? Конечно же хочется расслышать всё как следует! И надо поспешить, а то вдруг неизвестные тусовщики решат сменить исполнителя или вообще свернуть лагерь и умотать восвояси.       Тёмыч шустро переодел бельишко, натянул одёжку, упаковал вещички и поехал, ориентируясь на слух. Вскоре он выкатил к полузаброшенной проезжей дороге, на которой виднелись свежие следы протектора, отпечатавшиеся в суглинистой почве. Дорога полукругом уходила дальше в лес, отдаляясь от озерца. Музыка слышалась всё отчётливее, уже можно было разобрать английские слова, напеваемые приятным мужским голосом, а вскоре Тёма добрался и до искомого места, так как увидел припаркованный внедорожник и сине-черный скутер рядом с ним. Мелодия, манившая его, лилась из акустической системы, выставленной на небольшой поляне. Судя по тому, что тарахтения генератора слышно не было, эта пафосная шарманка ещё и встроенным аккумулятором была снабжена. «Лакшери, блэт!» — промелькнуло в голове.       На поляне оказалось четверо парней на год-другой старше Артёма. Отдыхали они с полным комфортом, расположившись на удобных раскладных стульях, потягивая холодное пиво из запотевших бутылок, угощаясь всевозможной снедью, коей был завален походный стол… Тёмыч сглотнул непроизвольно набежавшую слюну и даже головой мотнул, чтобы отвлечься. Ну что тут скажешь, парни – явные мажоры, причём городские. Не то чтобы в их области мало было богатеньких детишек, наоборот, старенькие избушки-развалюшки чередовались порой с такими хоромами – закачаешься. Однако близость природы уже давно отбила у местных излишние понты, так что независимо от размера кошелька все отдавали предпочтение удобной и немаркой одежде и обуви. А эти, хоть и одеты сплошь в спортивный шмот, но в таком не зазорно было и в клубешник какой-нибудь завалиться, а не комарьё здешнее кормить. Впрочем, и от комарья у них там была на полянке какая-то приблуда… По-любасу они совсем недавно из города примчали! Вон какие холёные – одни причесончики чего стоят! Особенно у брюнета, что посередине: роскошная копна чернющих волос с длинной чёлкой, виски аккуратно почти под зеро острижены, слева над ухом мастерски выбрит зигзаг молнии, а в самом ухе слепяще ярко серёжка блестит – брюлик небось. И то верно: как же это на пикник переться да без брюликов?!       Взбесил этот парнёха Тёмыча, прям взбесил! Но не цацками, а тем, что на роже у него было выписано с красной строчки и заглавной буквы: «Жиза – боль». Хотя, ладно-ладно, если быть честным (а Тёмка именно таким всегда быть и пытался), слово «рожа» являлось совершенно неподходящим для описания подобной внешности. Стоило признать, что с таким породистым фейсом и поджарым гармоничным телом запросто делают карьеру в каком-нибудь бойз-бенде даже при полном отсутствии вокальных данных: как говорится, можешь и не петь – просто туда-сюда ходи, а я смотреть буду. И вот при таких-то шикарных генетических данных да при явно не бедствующих родоках оно сидит тут такое и страдает! Отчего, бля?! Кельвин с Кляйном промежность жмут?! У заклятого дружка айфончик платиновый, а у тебя всего лишь золотой?!       Куда как попроще были парни, что сидели по обе стороны и чуть позади красавчика – ни дать ни взять кошаки! Они парадоксально казались похожими как близнецы, хотя по факту, пожалуй, только рост выше среднего и худощавое телосложение более-менее совпадали. Вот и получалось, что дело было только в одинаковой манере себя держать: пофигизм, самодовольство и расслабон – типичные котяры.       Четвёртый – вот кто заставил Артёма инстинктивно напрячься. Парниша был здоровенный! Матушка-природа щедро одарила его, подогнав широченные плечи, богатырскую грудную клетку, лопатообразные ручищи и квадратное угрюмое лицо. К короткому ёжику на голове природа отношения уже не имела – всё сам, сам. Подобный детина, если засветит такому кудяплику, как Тёмочка, всё: настанет ночь – там, главное, проснуться… А когда громадина обратил свой хмурый взор на застывшего в кустах Артёма, у того возникло острое желание резко дать дёру – и хрен-то со всеми этими песенками!       Он уже нащупывал ногой педаль велосипеда, как услышал заинтересованное:       — Ух ты, какой курносенький рыжик!       Кхм-м, ладно «курносенький» – что есть, то есть, странно звучал только уменьшительно-ласкательный суффикс. Но вот «рыжиком» Тёмыча величали нечасто, а точнее – никогда. Максимум припоминалось комплиментарное «медовый» от бабули, а так его волосы были того невнятного оттенка, когда тебя скорее уж заподозрят в русости, чем в рыжести.       — Ты местный? Иди к нам! — продолжил вещать брюнет, а Тёмка натурально застыл от изумления: только что лицо парня было как красивая посмертная маска, сейчас же заходило ходуном. Каждое слово сопровождалось тройной порцией эмоций! — Ну, симпатяшка, давай к нам! Чего стоишь?!       Странный парень уже подошёл к нему, и оказалось, Артём явно недооценил его роста. «Двое из ларца» с места не сдвинулись, но в пристальных взглядах, обращенных на вновь прибывшего, появилась хищная внимательность. Здоровяк тоже сделал пару шагов навстречу, а чернявый вцепился ему в запястье, стаскивая с велика и приговаривая:       — Пойдём-пойдём! Ты в озере купался, да? У меня волосы после воды кучерявятся как пружинки, но потом почти распрямляются. А у тебя?       — Чего?! — осоловело переспросил Тёмка, офигевая, что каким-то образом уже оказался на поляне, бросив двухколесного приятеля в кустах.       — Я просто интересуюсь – ты всегда такой кучерявый или только после воды? — сверкая белоснежной и чрезмерной улыбкой, уточнил вопрос парень.       «Глаза синющие, пиздец! Настоящие или линзы? А смотрит-то как крипово…» — подумал Артём, но вслух произнёс:       — Кучерявые, но не настолько.       — Прикольно! Ты садись – сюда вот. Удобно? На-ка вот освежись, — и брюнет выудил из огромной сумки-холодильника очередную прохладную бутылочку пива.       Тёмка на автомате взял предложенное, глянул на этикетку – что-то импортное и наверняка дорогое. Брюнет скрутил крышку с бутылки и после соблазнительного «пс-ших» мягко подтолкнул руку «рыжика» к его же губам: мол, пей. Запахло вкусно, по пальцам стекла капля от конденсата, и Тёма сделал глоток. «М-м-м, как же хорошо! Такую вкуснятину нужно запрещать на законодательном уровне, чтобы не вводила в искушение!» — пронеслось в голове. Тут чернявый сунул ему раскрытую пачку жёлтого полосатика. Сука, как знал, что Тёмыч тащится от всего такого солёно-сушёного! «Всё, бля, кажись, меня купили и незадорого, но как же пяздато!» Этим ребяткам подобное – норма, а ему недоступная роскошь.       — Я Макс! — протянул руку для пожатия странно гостеприимный парень.       — Артём, — представился в ответ и по возможности крепко сжал ладонь Максима.       — Тёма, значит! Тебе идёт! А это мои друзья: Олег, Кузьма и Ве́таль.       «Ага, здоровяк – Олег, а эти двое – Кузя и Виталька. Вот только, кто есть кто?!»       — Мы сюда недавно совсем приехали, но на лето точно застрянем. Покажешь нам, что здесь и как? — продолжал вещать Макс, брызжа мимикой как из водомёта.       — Э-э, ну-у… я не сказать чтобы великий знаток здешних тусовок. Я всё больше на велике гонять люблю. Природа, все дела…       — А у нас скутеры есть. Но можно и велосипеды прикупить – не вопрос!       «Да кто бы сомневался, что для тебя это вопрос, понтавелло?!»       — Озеро отсюда далековато, так чего здесь делаешь? — угрюмо спросил бугаистый Олег.       — А… я музыку услышал… прикольная… так что…       — Нравится?! — воодушевлённо поинтересовался Максим. — Слышишь, какой у них инглиш чёткий?! А ведь это русская группа, даром что Triangle Sun.       — «Треугольное солнце»? — неуверенно перевёл Артём.       — Да, или «Треугольник солнца», я точно не знаю, если честно. А ты спикаешь, я смотрю! — излишне обрадовался Макс.       — Не особо. Так, по песням язык учил в основном. А что это за стиль такой?       — М-м, как там… лаунж, чиллаут – всё такое. Знакомо?       — Не-а, но по названиям ясно, что земляки эти наши больше времени на лазурных пляжах провели, чем на суровых просторах матушки-России, — не удержался от сарказма Артём.       — Хех, похоже на то! — с фанатичной готовностью подхватил Макс.       — А ты что-то имеешь против тех, кто может позволить себе отдых на лазурных пляжах? — сурово зыркнул здоровяк.       — Я?! Не-ет! Я за то, чтобы все могли отвисать на морях и никто бы не ушёл обиженным, — раздухарился Тёмыч – пиво делало своё дело, судя по всему.       — О как! — Олег включил заинтересованность. — Ты неокоммунист, что ли? или как вас там?       — Социалист, скорее. А ты, я так догадываюсь, топишь за «капитализм-счастье-заебись»?!       — Ну так коммунизм – влажная мечта нищебродов. Скажешь – нет?! — напирал бугай и присовокупил загадочное: — Голь на нудизм хитра.       — Э-э… знаешь, ты, видимо, будешь офигеть как удивлён, но людям таки не очень заходит голодать. Не для похудания там какого-нибудь, а просто – голодать. Нездоровая фигня – отвечаю, с неё озвереть на раз-два можно. И даже слегка умереть.       — А кто вам мешает?!       — Мы что, реально щас подискутируем на тему «бедные бедны, из-за того что ленивы»?! — выдал Тёмка, сам удивляясь своей смелости. Охмелел он с полбутылочки иль гордость взыграла? Или навалился-таки предсказанный бабулей коммуникативный дефицит?       Потрепаться Тёмыч любил, но обычно не с кем было. С бабулей – да, можно запросто, только она вечно твердила, что ему в собеседники для гармоничного развития сверстники нужны. А где их взять, спрашивается?! Ну не с местными же быками, в самом деле, беседы светские и не очень вести?       — Согласен, — уступил, но с какой-то хитрецой Олег. — А раз уж не ленивы и есть ориентиры, то почему бы не двинуть им навстречу?       — А ориентиры – это у нас что? Яхты-тачки-тёлки? — пошёл на заход Тёмыч.       — Да хоть и так! Кто ваще откажется зависать на собственной-то яхте?!       — Ага, и тусыч, как обычно, будет со шлюхами и наркотой – так ведь?       — И что с того? — раззадоривал вопросами здоровяк.       — Да ничего, вот только забавно, что потрахаться уже получается только за деньги, а покайфовать только нейрохимическим способом. Заставляет задуматься – нет?       — О чём? — спросил Олег.       Вот ведь засада: вроде как и не спорит вовсе, а просто на болтовню разводит. А ещё этот Макс рядом – натуральный писец! Пока помалкивает, но на каждое высказывание Артёма реагирует так, словно ему за это золотыми слитками отплачивают! Мимические мышцы лица взяли на себя какую-то овернагрузку, впахивают будто впрок: гротескное удивление сменяет чрезмерное воодушевление, блаженная радость перетекает в необузданный восторг. Всё это было странно, нехорошо и даже подозрительно, но… Тёму уже понесло:       — Да о том, что идея капитализма может оказаться ментальным паразитом! Объясняю. Слыхал о токсоплазмозе? Им болеют кошки, например, и токсоплазмам этим на определённом этапе размножения надо в их организм снова вернуться. Так там целая схема с тем, чтобы грызуны поедали инфицированное кошачье говнецо и таким образом заражались. Знаешь, что с заболевшим мышастым дальше происходит? Ему кошачьи ссаки начинают казаться сексуально привлекательными, а выйти мордой к морде и выебнуться на самого котяру – великолепным планом, надёжным как швейцарские часы!*3 В итоге мыша сожрали, а паразит оказывается в кишечнике носителя, как и планировал. Смекаешь, к чему я?       — Валяй – разъясняй, — вдруг искренне улыбнулся Олег, в то время как Макс слушал с раскрытым ртом, словно пятилетка сказочку.       — Я к тому, что, может, мы стремимся на яхтовидный капиталистический оплот, как заражённые грызушки стремятся нарваться на парадоксально привлекательного кошака? Всё это путь к самоуничтожению человечества – разве незаметно?!       — Охуеть! Да перед такими аргументами и атлант заправит крылья под резинку трусов! — хохотнул бугай.       — Чего?!.. Может, всё-таки не крылья, а плечи? — поправил Тёмка.       — И как он, по-твоему, плечи в трусы заправит?!       «Так. Либо я уже в говно, либо громила Олежа несёт какую-то дичь…» Тут Максим резко развернулся, пряча лицо. «Он что – ржёт там втихую?!»       Топчась, чернявый случайно наступил Артёму на ногу.       — Ой! Пардонь, плиз! — тут же посерьёзнел Макс, а потом протянул руку к сосне, растущей рядом, и постучал по её стволу три раза. А потом… ещё три… и ещё три.       Тёма моргнул, тряхнул головой… «Чё происходит-то?!»       — Ты мыслю не договорил, — отвлёк его Олег.       — Так это… ну, я к тому, что мы уже начали вымирать как вид. Наша цивилизация скатывается в упадок. А всё потому, что кто-то не желает делиться, подгребая всё под себя, обрекая многих на бедствие. И это притом, что по факту нам всем всего и на всех хватит!       — Всем по яхте и лазурному пляжу! — уже явно вдогонку выдал здоровяк.       — В жопу яхты! А пляжей много – можно и поместиться, если захотеть! А, нахуй! Это утопия. Люди всё просрут…       — Почему? — подал голос Маским, и бровки над синющими глазами («Не-а, не линзы – настоящий цвет!») сложились трогательным скорбным домиком.       — Потому что люди таковы. Наше имманентное свойство: что имеем – не храним.       — И разве ничего нельзя сделать?! — не унимался Макс.       — Ну, в масштабах стран и континентов – я хз, но в масштабах личных взаимоотношений вроде как можно. Во всяком случае, куча людей умудряются сохранять глубокие чувства в рамках семьи или крепкой дружбы. Так ведь?! — попытался сгладить Тёма.       — Так! — растёкся сахарным сиропом Макс, а следом выдал невпопад: — У тебя кожа такая белая, почти фарфоровая…       — Кх-м, ну… дай мне побыть на солнцепёке без защитного крема минут двадцать, и она станет почти свекольной, — отшутился от странного комплимента Артём, однако это не сработало: Макс подорвался с обеспокоенным видом и потащил его к деревьям вместе со стулом, приговаривая:       — Да-да, тебе беречься надо – у рыжиков кожа чувствительная…       Перемещённый в тень Тёмка залпом допил остаток вкусного пива и собрался было поблагодарить да откланяться, но тут Макс протянул ему новую откупоренную бутылочку – от горлышка всё ещё шёл тоненький парок. И да, Тёма с удовольствием отпил. Ну а что?! Когда впредь придётся так попировать? Сам он себе подобного позволить не может, а этим ребятам такое не внапряг. Да и поболтать очень охота – парни оказались классные, не агрессивные вовсе, неопасные, даже бугай Олег!       — А ты чего – ЗОЖ на нож или как там? — спросил окончательно осмелевший Артём, кивнув Олегу на томатный сок, что тот пил.       — Да не так чтобы очень, просто я сегодня ответственный водила. Хотя… не скажу, что я такой уж фанат бухла. Жизнь прожить – не пойло перепить.       — Чего?       — Тём, — вклинился Макс, — а как вообще такое тебе в голову-то пришло: капитализм – ментальный паразит, как токсо… как его там?..       — Да я эту аналогию из ютюба скомпилировал – подписан там на парочку науч-поп каналов. Заинтересовался рассказом одного профессора из Стэнфорда о причинах поведения и поступков людей, что у всего есть всякие там скрытые предпосылки. Он в том числе и про этих самых заражённых крыс затёр. А ещё глянул фильм «Паразиты» и несколько обзоров левых блогеров на него. Почти все они сошлись на том, что паразитами в этом фильме бедняки только выставляются, а вот богатеи – являются. Тут у меня картинка-то и сошлась!.. Хотя я понимаю, что так рассуждать – вроде как перегиб. Бывают же, например, предприниматели, для которых бизнес и есть сама цель, что-то по типу спортивных достижений. Выходит, существует и другая мотивация – так? Кароч, трепло я, чего уж там…       — Вот щас стопэ! Чё гонишь-то? Ты хоть сам себя слышишь? Словечки одни чего стоят! А умозаключения ваще отвал башки! Типичный умник же! – рьяно заступился за него Максим.       — Это я так, по верхам нахватался и всё. Пытливый ум, как говорит моя бабушка. Вот любовь к чтению – это да, она мне и привила. Всю жизнь учительницей работала в местной школе… Я вот, например, и музыку очень люблю – и что? Стану музыкантом? Не-а, просто слушатель-любитель, критик диванный.       — А какую музыку ты обычно слушаешь?       — Н-ну, в основном иностранную. Больше всего различные направления рока, но это не принципиально – могу и попсу заценить, если она мне зайдёт. Вообще, я меломан.       — М! Ты из тех, что и дня без музыки не проводят?       — Ну да, из таких.       — А как ты выбираешь, что именно будешь слушать, при таком разнообразии в предпочтениях?       — Либо под настроение подбираю, либо для настроения. А ещё бывает, чтобы всяких там ганимых канин из памяти изгонять.       — Эм… последнего не понял, — растерялся Макс.       — Да заела одна тупая песняра… Забей! Достаточно уже и того, что я сам с ней полдня промаялся…       От неожиданного движения слева Тёма дёрнулся, чуть испугавшись. Оказалось, что это не то Кузьма, не то Виталий подошёл к сумке-холодильнику и достал оттуда пару бутылок. Пошёл обратно, протянул одно пивко «второму из ларца» и снова уселся. Молча. Чёрт, они так тихо всё это время сидели, что Артём даже успел забыть об их присутствии. А теперь ему аж в одном месте засвербело – захотелось спросить, не давали ли парни обета молчания или ещё чего подобного? Но он вовремя прикусил язык. Любознательность – вещь хорошая, да только до тех пор, пока соблюдаешь границы неприкосновенности чьего-либо жизненного пространства.       — А ещё я пою. Как любитель, конечно, но с душой. И тембр у меня приятный, — сам не зная зачем, похвастался Тёмыч.       — Ух ты! Спой, ну пожалуйста! — тут же заклянчил Макс.       — Не, сорян, я так с ходу не могу – настрой нужён специфический.       — Окей, но как-нибудь – обязательно. Да?       — Да, как-нибудь…       Так это чего получается – они сейчас реально договариваются о последующих посиделках? Вот так на изи?!       — Какой у тебя номер? — подтвердил его догадки Макс, уже держа свой телефон наготове.       «Айфончик, но не золотой, а просто айфончик». Артём, словно под гипнозом, взял и продиктовал свой номер, тут же ощутив вибрацию в кармане штанов от входящего контрольного маяка на мобилу.       Максим сияет пуще солнышка, Олег больше не хмурится, браты-акробаты себе на уме, Тёма прячет своё тихонькое охуевание за питьём пива. Нет, всё-таки что-то здесь такое… Хотя, может быть, это у него тупо паранойя? Откуда ему, с его-то недостатком общения, знать, как народ обычно в компании себя ведёт?       Вечерело. Максим включил на бис свои любимые песни «Солнечного треугольника». Тёмка назвал их клёвыми, добавив, что ему очень импонирует то, как в них сквозь лёгкость и ненапряжность всегда проступают светлые слёзы принятия. Ну да, формулировал аки боженька, ведь в процессе прослушивания выдул ещё бутылочку.       Всё – надо домой! Тёмыч поднялся. Его никто не стал задерживать – напротив, Макс провёл до велосипеда и, топя мимическими излишествами, поинтересовался, нормально ли «Тёмочка» доберётся. Тот ответил, что ему не привыкать. Олег выдал предостерегающее и сбивающее с толку «Бешеной собаке – семь вёрст и каюк!», Ве́таль-Кузя провожали стоя, симметрично сунув руки-в-бруки. Артём от души за всё поблагодарил и собрался отчаливать. Макс заверил, что скоро позвонит, а потом напомнил про наушники, мол, разве в дороге ничего слушать не будешь? Тёма согласно кивнул, заткнул уши, запустил музон на дорожку и помахал случайным знакомцам на прощание, а те – ему в ответ.       Обратная дорога пролетала словно на перемотке – столько мыслей, эмоций, впечатлений! Общение редко истощало Тёмку, гораздо чаще ещё сильнее заряжало. Или расшатывало, или распаляло, или будоражило – он и сам не знал. Слишком единично такое с ним случалось, что можно было столько болтать, да ещё и когда его так охотно слушали. Знакомые и любимые песни мешались в единый фон, под который Тёма думал, припоминал, анализировал…       Была, была какая-то мысль или догадка, что, дразнясь, виляла своим пушистым хвостиком перед самым его курносым носом… да-да, он где-то слышал или читал… все эти эмоциональные скачки, излишки мимики… при друзьях вёл себя одним манером, а при публике в лице Артёма… «Чёрт, как же это?! — Парень резко зажал рычаг тормоза на руле, чуть не улетев носом вперёд. — "Улыбающаяся" или "смеющаяся" депрессия, разновидность "атипичной" – вот! точняк!.. — Педали вновь пришли в движение. — А я сходу Макса в зажравшиеся мажоры записал. Молодец, чё… Как будто если человек при деньгах да при удачной внешности, то с ним ничего хуёвого и случиться не может? Может и ещё как! А я взял и… обесценил его состояние. Почему? из зависти? малодушия? Вот какой такой социальной справедливости я ищу у людей, когда сам веду себя как обиженка и ханжа? А ещё других поучать лезу!..»       В мягко наползающих сумерках Артём добрался до дома, уже твёрдо для себя решив: если Макс действительно позвонит, они обязательно встретятся и Тёма попытается ему помочь. Ну, или участие проявит. Да хоть что-нибудь! – нельзя же быть таким равнодушным к чужим бедам…       Пока он отворял ворота во двор, за спиной почудилось какое-то резкое движение. Тёмка выдернул наушник и услышал звук удаляющегося лёгкого транспорта. «Мотоцикл или скутер? Кто-то из соседей гоняет или заблудившийся? Ладно, пофиг на это – пожрать бы, вот что!..»