Попробуем в унисон?

      Макс и правда позвонил – прямо на следующее утро. Сказал, что в ближайшие дни встретиться не получится, а только уже в субботу. Ну не получится так не получится – Тёмыч на разъяснения не претендовал, тем не менее получил их сполна. Он узнал, что парни учатся вместе в каком-то пафосном, с уклоном в бизнес, универе (кто бы сомневался?!): Макс с Олегом закончили второй курс, а Кузьмо-Веталь только первый. Что учебный год завершился хреново (особенно для Максима), с задолженностями. Что надо подтянуться и теперь они едут в город к своим репетиторам… Словом – полный отчёт.       Затем Максим приступил к встречным расспросам, в том числе ожидаемо поинтересовался, где Тёма учится. Тот поморщился как от зубной боли, но врать или приукрашивать не стал, а просто ответил, что его уже приняли в местную шарагу и с осени он начнёт учиться на повара-кондитера.       — Хочешь поваром стать? — чуть удивлённо переспросил Макс.       — Да я в душе не ебу, кем хочу стать! Вот ты – почему поступил в свой вуз?       — Ну так мне на фирме отца предстоит работать, а потом её и возглавлять.       — Тебе повезло – отвечаю. А я, как и говорил, не настолько умник, каким могу показаться. На репетиторов и платные курсы бабок нет от слова совсем, так что бюджетные места мне не светят. Вот и остаётся какая-нибудь шарага – неважно даже, на кого я там пошёл. Фуфел, короче.       — Я всё понял, Тём. Этот вопрос мы решим.       Артём не нашёл что ответить. Причём его не столько слова поразили, сколько интонации: всё сказанное выше произносилось излишне выразительно, почти театрально, а вот последние слова – деловым, сдержанным, решительным тоном. Тут он стопроцентно уверился: Макс действительно будущий наследник большого бизнеса.       А через секунду Максим защебетал вновь в прежнем стиле, что с погодой на выходных, по прогнозу, всё пучком и что хочет наконец-то искупаться в том самом озере, а то ведь до сих пор для этого не было настроения. Тёмка пообещал показать козырную нычку для захода в воду, и Макс возликовал. Потом он стал перечислять план закупок для полного оттяга и поинтересовался, что лично Тёма любит. Та-ак… ну разок угоститься можно, но вот планомерно падать кому-то на хвост – это уже перебор. И не то чтобы у Тёмыча не было напрягов по баблосикам, тем не менее вместо ответа о своих вкусовых предпочтениях он спросил, какую доляну нужно внести. И… и Макс вновь потряс его резкой и кардинальной переменой в настроении – на сей раз это был неприкрытый гнев! Динамик мобилы передавал возмущённый ор, требования «не выёбываться!» и понимания того, что Максиму подобные расходы незаметны для семейного бюджета, а Тёме следует расслабиться и не быть такими гордецом!       Гордецом не быть, говоришь?! Что ж, от подобных отповедей именно Тёмкина гордость взвыла в первую очередь! Он уже даже воздуху в грудь набрал, чтобы рявкнуть что-нибудь наперекор, как Макс (опять же нивелировав маломальские переходы и сглаживания) нырнул в какие-то детские хныканья, уговоры и просьбы. Артём глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь успокоиться, – чёрт, как же тяжело поспевать за этим парнем! Стоп. Он же сам решил проявить к Максиму участие и сочувствие, которые неразрывно связаны с терпением – ведь так?! И Тёма нашёл в себе силы спустить всё на тормозах.       Они поболтали ещё о всякой ерунде и завершили разговор более чем дружелюбно, никаких неприятных осадков после него вроде как не осталось. Что ж, работы во дворе и по дому полно – нужно как следует попахать, чтобы потом со спокойной душой отправиться на субботний тусыч. Бодро засучив рукава, Тёмка нырнул в дела в сопровождении энергичных песен от Sam Smith.       Весь следующий день он так же самоотверженно вкалывал в огороде, вот только чем дальше, тем больше злился на самого себя! Злился за то, что постоянно проверял мобильный на предмет входящих звонков, но бездушный экран раз за разом показывал лишь вчерашний от Макса, который выглядел инородным на фоне остальных – от бабули. Настроение стремительно падало, и на смену лёгким мотивам пришли хмурые композиции A Perfect Circle.       Хотя зачем, спрашивается, Максу его сегодня набирать?! Всё необходимое они ещё вчера обсудили, но… потрепаться хотелось уже сейчас, тогда как до посиделок оставалось ещё несколько дней! Как же так?! Всего-то случайная встреча, последующая телефонная болтовня – и вот Тёма осознал всю глубину своего одиночества, ведь его макнули туда прямо с головой. Наивняк! Думал, что уже свыкся со своим положением, а теперь готов скулить как потерянный щенок, которому до жути охота к людям! Все эти тщательно выстроенные защитные барьеры и продуманные стратегии – «давай по новой, Миша, всё хуйня!»*1       Артём старательно занимал себя делом, но к вечеру аккомпанемент состоял уже сплошь из агрессивных мотивов My Dying Bride и неконструктивных мысленных наездов на Макса: «Вот что, спрашивается, не звонит – тяжело разве?! Ну чего ему стоит-то?! — А следом накатывало стыдное: Артём Ладин, мать твою, ты потерялся совсем?! какого хрена?!.» — и так раз за разом по кругу. Спать он лёг в полном раздрае, не поддающемся объективному анализу.       С утра, едва поспев умыть хмурое лицо, услышал трель мобильника, доносящуюся из его комнаты, и рванул на звук, чуть не рухнув на развалившуюся под ногами кошку. Экран возвещал торжественное «Макс», и Тёма, спешно нажав на приём, выдал запыхавшееся:       — Да! Привет!       — Здароф! Я это… м-м, звоню сказать, что пока всё без изменений. Мы с ребзями в городе щас – занимаемся, готовимся. Как-то так… вот.       — Ага, ну ладно. У меня тут пока тоже дел полно – огород, теплица…       — Теплица есть?       — Да, сам из старых окон сколотил, щели пеной задул – уёбище ещё то, хе-хе…       — А чего выращиваете?       И Артём стал перечислять, что они в этом году посадили. Особенно подробно он остановился на зелени и травах, ведь Макс потребовал детальной ароматическо-вкусовой характеристики каждого растения… Это был сюр, натуральный и неприкрытый, как с полотен Сальвадора Дали, но оба парня делали вид, что всё перфэктно. Садово-огородный эпос закончился лишь тогда, когда на заднем фоне послышалось басовитое Олега:       — Власов, ну харэ на сегодня – опоздаем же!       Максим сдался, но, перед тем как попрощаться, пообещал и завтра позвонить. Весь этот день Тёма был бодр, свеж и впахивал аки трактор с движком на ядерном синтезе, подпитывая весёлое расположение пением Sophie Ellis Bextor.       Созвон на следующий день был столь же информативен, как и предыдущий, только разговаривали уже о кротах, медведках, слизняках и прочих вредителях. В особых подробностях Тёмыч рассказал об огромных, злых, кусачих муравьях, варварски терроризировавших всю живность в округе, включая мелких собратьев по виду, и что в итоге пришлось-таки потравить их специальным ароматизированным сахаром с фипронилом. Макс не знал об этом препарате, а Тёма с удовольствием расписал механизм его действия: отрава блокировала нервные рецепторы, приводя к параличу и последующей полной кабзде эктопаразитов.       Максим Власов выказывал полный восторг от лекции, Олег цыкал зубом на заднем плане, Артёма распирало воодушевление. Охуеть?! Ну, так-то да, охуеть. Ой, да плевать! Завтра что – суббота, вот что! Наконец-то!..       Погодка и вправду не подкачала – на небе ни облачка, жара расползалась с самого утра, однако пахнущий душистыми травами небольшой ветерок всё же немного разгонял духоту. Но даже если бы пришлось прорываться сквозь ливень, то и тогда Тёмка один хрен был бы несказанно рад. Лёгкие песенки южнокорейских девчонок помогали быстрее крутить педали. Язык уже чесался, предвкушая, как он сможет сегодня разгуляться. Хотелось снова увидеть необычную и загадочную парочку Витале-Кузьму, снова решиться безнаказанно потыкать условной палкой из слов медведеобразного Олега, но главное – Макс… А почему, кстати, Макс – это главное?..       Подъезжая уже к самому озеру, Тёма вытащил наушники и убедился: ухающие басы разносились по округе. Он улыбнулся так широко, что щекам стало больно, и припустил ещё быстрее. Долетел до места назначения весь раскрасневшийся и взмокший, соскочил с велосипеда, даже не дождавшись, когда тот полностью затормозит и… осёкся. На поляне было полно народу: помимо четвёрки друзей там отвисали ещё двое парней и пятеро девушек. По большей части их лица показались знакомыми, словом – местный контингент. И судя по тому, каким небрежным взглядом они окинули новоприбывшего и его видавший виды транспорт, Артёма тоже признали. Ладин сразу скис: «Вообразил себе не пойми чего, ЧСВшник недоделанный! Что – думал, всё ради тебя, единственного, затевалось?!»       Тут его заметил Олежа и гаркнул во всю мощь своего богатырского голосового аппарата, с лёгкостью перекрыв музыку:       — Власов! Тёмик твой прибыл!       Макс, стоявший спиной и слушавший, что ему кокетливо вещает миловидная тяночка напротив, моментально повернулся и рванул навстречу растерявшемуся Тёмке. На красивом лице Власова отразилось столь незамутнённое и фееричное счастье, что тот мгновенно оттаял и едва не растёкся по траве глупой самодовольной лужицей. Как бы то ни было, а он, Артём Ладин, здесь самый желанный и ожидаемый гость! Выкусите! Подошедшие следом котообразные Виталий и Кузьма, крепко пожавшие ему руку, только укрепили эту мысль. Даже Олег лично поприветствовал, но – слава Летающему Макаронному Монстру! – не стал жать своей лапищей Тёмкину лапку, а лишь в стиле типичного бати осторожно и тепло похлопал по плечу.       Слепя улыбкой и бликуя своими тёмно-синими сапфирными глазищами почище, чем брюлик в ухе, Макс закинул Тёме руку на шею и радушно прижал к себе. Видимо, предполагались некие пацанские обжимансы, но из-за разницы в росте получилось, что Ладин нырнул тому куда-то в область подмышки… офигенно круто пахнущей парфюмом, дезиком и еле слышным непротивным потом. «Во как природа на его счёт расщедрилась – даже потеет по красоте!..» Артём попытался проанализировать подобное обращение и своё восприятие этого, да Власов уже потащил его к столу с закусками, радостно стрекоча о том, как же он рад его видеть, что голова у него трещит от втиснутых туда знаний и что Тёмка ещё более симпотный, чем он успел запомнить… На последней фразе Ладин снова подзавис, но хлебосольный Макс уже сунул ему открытую бутылку пива и поднёс свою для чоканья. Тёмыч мысленно велел себе прекратить страдать хернёй по поводу и без, звонко стукнулся донышком о донышко и жадно отпил – балдёж!       Незаметно и легко осушив почти всю стекляшку, закусывая протянутой Максом богично вкусной янтарной рыбкой, Артём потихоньку огляделся и прислушался. Звучала танцевальная попса, однако вполне себе приемлемая – под такую, опрокинув три-четыре пивка, он и сам незазорным посчитает пуститься в пляс. Некоторые девчонки пока вяленько, но уже отжигали на импровизированном танцполе. Рядом топталась та самая пара парней из аборигенов, хотя все эти их подкатные коленца были тщетны – барышни здесь не по их душу. Вот браты-акробаты, Веталь и Кузьма, походили на крайне вероятную добычу; громила Олег – на возможную, весьма нажористую, правда, опасную в охотничьем промысле; а самой желанной приманкой был, очевидно, плейбой Макс с этой своей обновлённой и ещё более усложнённой молнией на виске. Девушки волей-неволей стреляли глазками на роскошного молоденького самца, а вот на невзрачного дрыща Тёмку всё более неприкрыто злились, ведь самый отпадный парниша как привязанный топтался именно рядом с ним, отчего последний едва удерживался от инфантильного желания показать фак обеими руками всем этим доморощенным Дианам.       — Слушай! Я же для тебя песню одну отрыл от Infected Mushroom! Не, правильнее сказать – композицию, судя по её длительности. Надеюсь, ты её ещё не слышал – очень хочется увидеть твою первую реакцию. Ща, на флэхе у меня…       Макс похлопал себя по карманам и, вспомнив, что оставил флешку в машине, предложил Тёме присесть пока на поваленный ствол гигантской берёзы, заботливо накрытый походной пенкой. Ладин с удовольствием сел, ведь ноги и впрямь подустали, и стал ждать возвращения Максима. В тот же момент Олежа снялся со своего места, прихватил раскладной стул, на котором всё это время невозмутимо восседал, подошёл и, воткнув ножки стула в почву, расположился неподалёку. Кинул «на двоих из ларца» недобрый взгляд, цыкнул раздраженно, отхлебнул томатного соку.       — Опять ты на трезвом извозе? — сочувственно поинтересовался у него Артём.       — Да хрен бы с ним! Вот, — Олег мотнул квадратным подбородком в сторону котоподобной парочки своих друзей, облепленной девчонками, — думал, они переросли да бросили уже свои эти приколдэсы… так хуй там ночевал! Едва только Макс оклемался – опять за старое! У семи нянек дитя сдохло!       Тёмыч нахмурился, силясь понять, о чём спич-то вообще, как увидел возвращающегося Власова. Тот с грацией хищника лавировал между тусующимися, как вдруг на него ловко накинули-таки лассо – одна хорошенькая чикуля игриво обвила ручкой его шею. «Ну вот и песенке конец», — расстроенно подумал Артём. Однако черноволосый красавчик ловко вынырнул из-под изящного захвата и, даже не утрудив себя какими-либо объяснениями, потопал прямиком к Артёму. Сначала протянул ему новую только что откупоренную бутылку, потом отправился к акустической системе, не запариваясь, оборвал звучащую мелодию, запустив обещанную композицию. После чего вернулся и уселся рядом с Тёмой. Слишком рядом – плечом к плечу, совершенно положив с прибором на такое понятие, как личное пространство. Тёму это удивило и взбудоражило – тактильный контакт для него был редкостью, – а потом отвлёкся, весь обратившись в слух…       Зазвучавшая музыка и впрямь была, мягко говоря, необычной. Начало было сугубо электронным, со всякими битами да необычными фишечками. Потом подключились электрогитары и задали брутальный тон. Тут возникли цимбалы с клавишными и увели за собою в какую-то обманчиво непринуждённую танцевально-клубную даль. Следом возник синтезированный вокодер и стал выдавать эдакие дебиловатые инопланетные напевы. Стоило к ним адаптироваться, как настроение вновь сменилось на серьёзно-тревожное. Грянули запримоченные гитарные рифы, жёсткий ритм, и от почти трагичного, отчаянного соло на синтезаторе у Тёмы побежали мурашки по затылку, скатились на спину, хлынули на руки… А в самом конце возник преобразованный человеческий голос, исполняющий нечто фрустрированное и одновременно глупое, завершив всё плавно и печально.       — У тебя гусиная кожа – замёрз? — озабоченно спросил Макс, прижав своё бедро к Тёминому.       — Не, это у меня вегетатика на цепляющее исполнение заводится. Старый добрый рудиментарный рефлекс вставшей дыбом шерсти.       — Ты охуенный просто – знаешь об этом?! — каким-то зачарованным голосом выдал Макс.       — Лолируешь? — нервно уточнил Тёма.       — Констатирую, — припечатал Власов и уставился ему прямо в лицо, светя синими фонарями. А потом почти пропел от умиления: — Клёвые у тебя веснушки…       — Хочешь и себе такие? — еле нашёлся как отреагировать Тёма.       — Не, мне не пойдут. А вот ты с ними – просто милота.       — Власов, ты бы сбавил обороты. А то сам знаешь: лес рубят – щеглы летят, — пробубнил Олег.       Смутившийся и часто дышащий от таких откровенных комплиментов и прикосновений Тёма как за соломинку ухватился за последнее высказывание здоровяка и стал расспрашивать:       — Какие такие щеглы? Куда летят?       — Да я почём должен знать? Я тебе чё – орнито…вод? орнитовед?..       — Может, орнитолог? — предложил Ладин.       — Ага, он самый. Так вот я – не он самый.       — Как скажешь, бро. Но ты как-то странно поговорки выдаёшь…       — Да я тебе говорил уже, — прервал его Максим, — у нас от учёбы башку ломит. В понедельник, кстати, идём на первую пересдачу. Пожелаешь нам фарта?       — Само собой! Ни пуха ни пера!       — Нет пуха – непруха, — полез поправлять Олег.       — Серьёзно? — прифигел Артём.       — Тёмочка, так не пойдёт! — снова весело ворвался Макс. — Давай замотивируй нас как следует на успешный успех!       Раззадоренный вниманием Власова, Артёмка решился-таки выкатить мотивашечку трендового уровня. Количество пива уже частично преобразовалось в качество, сняв излишние зажимы и комплексы, так что он встал и с характерными неадекватными по напору интонациями и жестами зарядил:       — Возьми и сдай зачёт. Сдай зачёт! Ты хочешь и дальше сидеть в своём долбаном унылом городе? или хочешь вырваться в свет?! Сдай зачёт! Твои родители и друзья не верят, шо ты можешь сдать и окончить?.. Пофиг! возьми и сдай зачёт! Твои друзья шлют учёбу на фиг? Ты возьми её за яйца! и сдай зачёт! хватит искать долбаные отмазы! продолжай вкалывать и сдай зачёт! зачёт! Роуд ту зэ дрим!*2       Девчонки Тёминого перформанса не оценили, ну да и не для них весь этот цирк с конями. Главное, что Макс от души хохотал, запрокинув лицо вверх. Кузьма и Веталь смеялись и кивали – мол, заебомба. Даже Олежа лыбился, хотя явно не выкупил отсылки, так как спросил в итоге:       — У тя чё щас – приступ какой-то был?       — Забей, — легко махнул рукой Тёмыч и сел обратно на бревно рядом с Максом. Близко сел, но тому показалось мало, и он придвинулся вплотную.       Ладин снова подивился такой его манере коммуницировать, но отстраняться не стал – ощущать контакт с другим человеческим существом оказывается так… да пиздато это, чего уж тут!       — Жаль, что нас раньше никто так не вдохновлял! Да, пасаны?! — жизнерадостно спросил Макс, снова закидывая Тёмке руку на плечо.       — Да уж, без труда не выловишь и удава из пруда, — мудрствуя, произнёс Олег.       — Ох ты, бля-я… Да как же?.. окейно, а на кой хрен вылавливать удава из пруда?! — поинтересовался Тёма.       — Да я почём знаю?! Я те чё – сремпернт… сперменто…       — Аккуратнее с языком, молодой человек!*3 — заржал Тёмыч.       Макс посмеивался Ладину чуть ли не в шею, подавая ему ещё пивка с закусками. Тёмка отпил, вцепился зубами в кого-то, кто ещё недавно плавал, а теперь был вкуснюще солёно-сушёным, и тут почувствовал мягкие пальцы, заправившие непослушный локон за его ухо. Ясен пень, это сделал Власов, причём как нечто само собой разумеющееся, и тут же присовокупил:       — Слу-ушай, не стригись, а?! У тебя такие бомбические кудряхи! И чем длиннее отрастут, тем лучше скручиваться будут! Золотистые такие… Не стриги, ну позязя!       — Отлично, чё. Прям подарок местным гопорям – больше даже не придётся искать повод до меня доебаться, чтобы отпиздить, — попытался урезонить его Артём.       — Опа! Так тебя трогает кто-то?! Понятно. Давай так: ты волосы не режешь, а гопоту мы берём на себя. Забились?!       Макс протянул раскрытую ладонь для скрепления устной договорённости. Тёмыч пожал плечами и ответил на жест – можно засчитать это как временную экономию на парикмахере.       — Кстати, — продолжил Власов, — в случае хорошей пересдачи мы собираемся прикупить себе велосипеды, чтобы вместе с тобою рассекать по округе. Я хочу и тебе новый взять, так что скажи…       — Стоямба! — резко перебил его Артём. — Мне никаких новых великов не надо! Себе берите, а мой старенький для меня – ван лав и всё такое. Закрыли тему!       Макс повернулся к Олегу и с видом несправедливо обиженного ребёнка захныкал:       — Олеж, ну чё вот это такое?!       Бугай пожал своими широченными плечищами и констатировал:       — Мал воротник, да дорог.       — Так, на этом моё терпение всё – окончено, — не выдержал Тёма. — Давай объясни мне смысл этой поговорки.       — Ц-ц, серьёзно? Чего непонятного-то?! Мы вырастаем из одежды так, что даже воротник становится нам мал, то есть тесен. Но и такая одежда дорога нам, как дороги воспоминания и личный опыт.       — О-ху-еть!.. — только и смог сказать Ладин.       — Тём, а пойдём на озеро, договаривались же! — вклинился Макс, поднимая кудряшика на ноги, и, прихватив спортивную сумку (видимо, заранее приготовленную), мягко стал выпихивать его с поляны.       Это чего получается – они только вдвоём пойдут купаться? Ну, судя по тому, что Власов больше никого не стал звать, выходило именно так. Оглянувшись, он лишь окликнул Олега:       — Башня! Ты это – присматривай за нашими Бибой и Бобой, лады? Сам знаешь: ворон ворону – глаз да глаз.       Олег согласно закивал, а Тёмка тут же переспросил:       — Ты чего сказал?       — Шутко-о, — хихикая, зашептал Максим ему на ухо. — Шуткую я! Идём-идём…       И уже привычно закинув руку на плечо Тёмыча, повёл его в сторону дороги. Но вскоре идти так стало не очень удобно. И вовсе не потому, что невысокий паренёк снова оказался где-то в области подмышки, а потому что Макс как-то странно сбивался с шага – то зачастит, то перескочит… Ладин глянул под ноги: судя по всему, здесь раньше были солидные лужи, но потом резко грянула жара, иссушила их, отчего почва растрескалась, – вот этих самых трещин Власов и избегал, а точнее, следил, чтобы не наступить на одну из них. Понятно… Тёмка же расслабился, забылся, а всё из-за того, что сегодня Макс разительно лучше показывал себя в эмоциональном плане. Да, его мимика и реакции оставались ещё несколько чрезмерными, избыточными, однако прогресс был налицо! Жаль, что и остальные проблемы Власова так же легко не отступают… «Ну да ладно – повоюем ещё!»       К счастью, дальше дорога была песчаной, практически гладкой, потому Артём решил пока сделать вид, что ничего не заметил, и для отвлечения внимания явно напрягшегося Власова спросил:       — А «Башня» – это погоняло такое у Олега?       — Ага, фамилия у него Башин, да и внешний вид – само же напрашивается, так?! — молниеносно взбодрился Макс.       — Сто пудов!.. Классные у тебя друзья.       — Подписываюсь – бэст оф вэ бэст! Они, бедняги, намучились со мною в последнее время овердохрена! Всё время приходилось следить, чтобы чего не натворил, а то ведь я мог… Но сейчас я отвлёкся – на тебя вот. Такие мысли толкаешь – отпад!       — Хочешь сказать, что ты со мной во всём согласен?       — Хочу сказать, что мне и в голову бы не пришло о таком думать! А тебе вот приходит, и мне очень интересно слушать… и глаза у тебя особенные – серо-зелёные… и вообще, ты, как я уже говорил, просто охуенный!       Ох, хорошо, что к этому моменту они подошли к незаметной тропке, по которой надо было свернуть к озеру, а то Ладин уже не знал, куда себя девать. А так – изобразил Сусанина и соскочил с темы.       Когда они вышли на берег, Макс выдохнул восхищённое: «Красотища!» — и стал быстро раздеваться. Тёме одного взгляда на него хватило, чтобы испытать неловкость и закомплексованность: на фоне такого статного, превосходно сложённого красавца он ощутил себя тощим мелким нескладухой. Но следом накатила досада: «Чего вдруг засмущался аки девица?! Какое Максу дело до твоего тщедушного тельца?!» Однако, как ни странно, подобный вывод был ошибочным, ведь когда Тёмка остался в одних плавках, его пристально и не скрываясь осмотрели. Чувствуя, что краснеет, Ладин полез в озеро – плавно и медленно, давая себе возможность привыкнуть к температуре воды. И тут его с головой накрыло брызгами – Власов явно был адептом резких заходов. Весело фыркнув, Тёмка тоже смело разбежался, окунулся и поплыл.       Парни барахтались, плескались, плавали наперегонки. Но больше всего Максу нравилось, по-змеиному щуря свои синие глазищи, нырять с головой и охотиться под водой за Тёмиными ногами. Тот, едва увидев устрашающий прищур, с визгом отгребал в сторону, пытаясь удрать, но его всегда настигали и тащили чуть ли не на дно! Потом, конечно, помогали вынырнуть, отдышаться и отсмеяться.       — Давай я тебя поподкидываю, — предложил Власов.       — Это как?       — Ну, я сцеплю пальцы в замок, а ты поставишь на них ступню, как на ступеньку. Обопрёшься мне на плечи, и я присяду, опускаясь под воду. Желательно, чтобы ты в это время успел быстро и второй ступнёй встать и приготовиться, – я качну два раза, а на третий резко выпрямлюсь, подкидывая тебя вверх. Ты подлетишь и мягко плюхнешься – клёвые ощущения! Неужели ни разу не пробовал?!       — Не-а, не с кем было. Давай! Ты меня заагитировал!       Немного повозившись, разбираясь, что и как делать, Артём опустился вместе с Максом вниз, почувствовал два плавных толчка и – фух-плюх! – влетел в воду с ускорением, даже коснулся задницей тверди, упёрся в неё ногами и резко вынырнул. Ка-айф!       — Ещё?! — убирая мокрые волосы с Тёминого улыбающегося лица, спросил Макс.       — О да!       В итоге Максим подкидывал Тёмку столько, сколько тому было угодно, а последний утихомирился только тогда, когда досыта нахлебался озёрной водицы, а губы стали синими.       Приятно усталые, парни выбрались на сушу. Макс вытащил из сумки и ловко разложил специальную непромокаемую подстилку. Потом достал большое махровое полотенце, накрыл им Тёму с головой и энергично обтёр, промокнул влажные кудряхи волос. Разморённый Ладин спорить или сопротивляться не стал – напротив, от проявленной заботы было хорошо на душе.       Подсушенный, Артём уселся на покрывало. Максим протянул ему открытый термос, и он отпил, даже не спрашивая, что это. Оказалась прохладная минералка – да-а, прямо в масть! Власов выудил из сумки объёмный тюбик, выдавил себе на палец толстую гусеничку крема и, дурачась, водрузил её на курносый нос.       — Спасибо, — улыбаясь, поблагодарил Артём, размазывая освежающе пахнущую субстанцию по лицу. — А я свой оставил в рюкзаке, как и сам рюкзак – на поляне. Во я уёбок! Как можно было забыть, что моментально сгораю, да ещё так, что на больничку отъехать можно?!       — Не парься, — ласково ответил Максим, выдавливая ему крема на ладонь, — я обо всём и всегда позабочусь. Давай обмазывай себе ноги и грудь, а я тебе спину покрою.       Тёма послушно, но небрежно распределил защиту от солнца по доступным участкам тела и уселся поудобнее, закругляя спину.       То, что делал Макс своими волшебными длинными пальцами, было далеко не обычным намазыванием спинки кремиком. Он холил, гладил, массировал, расслаблял… никто раньше, никогда прежде так не делал. Это впервые – и как же приятно… И вообще, всё было нереально хорошо, буквально пасторально: птицы заливались изящными трелями, лягушки вели ленивую перекличку, красивая бабочка, решив передохнуть, уселась, расправив расписные крылышки, на живописном валуне, на котором чья-то трудолюбивая рука процарапала сакральное «хуй».       — Тёмочка, а у тебя есть друзья? — негромко спросил Максим.       — Нэту. Были когда-то, когда я пиздюком ещё скакал и в городе с родоками жил. А потом они развелись, решили укатить на заработки кто куда и, как они сами же выразились, «сплавили» меня бабуле. Но я, дурилка картонная, всё ждал, когда кто-нибудь из них меня обратно заберёт, поэтому не сближался ни с кем… так с тех пор и повелось, что интернет этот ваш – мой лучший товарищ и друг.       — Мне жаль, что всё так вышло, рыжик. Давай к нам! Парни станут и тебе отличными корешами!       — То есть как это?! Парни станут, а ты нет?! — задиристо спросил Тёмка.       — А я стану больше, чем просто друг, — ответил Власов и пододвинулся ближе.       И ведь главное, что Артём видел, как Макс нависает, вытягивает шею, клонится лицом к его лицу… он даже наверняка понимал, к чему всё идёт, но его мозг почему-то отказывался давать команды телу сдвинуться хоть на миллиметр… Чужие губы обожгли его, и у Тёмы перекрыло дыхание. Максим отстранился на чуть-чуть, быстро оглядел растерянное конопатое лицо и снова приник, целуя, – только теперь по-солидному, обхватив ладонью кудрявый затылок и проникая языком в удивлённо приоткрытый рот. Вот… вот только тут Ладин очнулся и стал отталкивать Макса, упираясь обеими руками ему в грудь. Тот поудерживал ещё чуть-чуть и, напоследок слегка укусив за нижнюю губу, отпустил.       — Ты чего?! Какого… ты пидор, что ли?!.       — Не-а, я гей, — облизываясь, ответил Макс.       — А… верно, сорян… только… ты-то – он, но я-то нет!..       — Понятное дело, ведь нас – стопроцентных геев, как и стопроцентных натуралов, – гораздо меньше, а основная масса – вы, бисексуалы. Ну, ты же умненький и должен быть в курсе.       — Я?.. да… но ведь эта самая бисексуальность скорее номинальная и далеко не все… кх-м, раскрывают себя в таком плане. Зачастую всё ограничивается юношескими экспериментами, а то и вовсе обходится без всякого такого, — отбивался Тёмка.       — Угу, разная степень выраженности. Но согласись, как же это глупо не попробовать хотя бы разочек – жизнь-то одна! У таких людей, видимо, полностью отсутствует здоровая любознательность.       — Эм… знаешь, у меня что любознательности, что любопытства – хоть отбавляй. Но, прикинь, я таки не планировал апробировать себя в однополых отношениях, — заверил Ладин.       — О… знаешь, это даже хорошо, — довольный Максим непринуждённо обнял Тёму за плечи, — а то я жесть какой ревнивец и собственник! Я, конечно, всё принял бы и понял, но нервишки помотал бы и тебе, и себе. Поверь, для нас обоих лучше, что я буду твоим первым и единственным парнем.       — Макс!.. что… какого хера происходит?! — у Артёма от абсурдности ситуации перед глазами всё поплыло.       — Бля, Тёмик, прости! Олег постоянно повторяет мне, что я натуральный танк, пру напролом. И он прав: я вечно педалирую ситуацию, спешу и давлю. Но… что же я могу с собой поделать, если влюбился? Так сильно влюбился в тебя… — последнее Макс договаривал, уже уткнувшись в шею поражённому и потерянному Ладину.       Тёмка толком не запомнил, как они оделись, как дошли обратно до поляны. Власов не тормошил и с разговорами не лез, видимо осознавая, что парню есть о чём задуматься. Опять же – его никто не стал задерживать, когда он засобирался уезжать…       Впервые за долгое время Артём крутил педали без какой-либо музыки, доносящейся из наушников: в его собственной голове грохотала такая лютая какофония, что её никак и ничем не перебьёшь. А ещё бумерангом крутились уверенные слова Макса, сказанные перед самим отъездом Ладина, что он завтра ему позвонит.       В том, что позвонит, Тёма не сомневался, как и в том, что сам он трубку не поднимет…