Разноцветные стёклышки

Холодной февральской ночью Серёжа обзванивал Питерские больницы, повторяя один и тот же текст: «Олег Игоревич Волков, рост сто восемьдесят, телосложение спортивное, брюнет, глаза голубые, одет в чёрную куртку и тёмные джинсы. Ушёл на приём к психотерапевту в восемь вечера, до сих пор не вернулся». Через какое-то время услышав очередное «Такой не поступал», благодарил, вешал трубку и набирал следующий номер. Это ему велели сделать волонтёры из общественного поискового отряда. Они сами сейчас прочёсывали улицы, дворы, парадные, расклеивали ориентировки. Серёжа готов был вместе с ними заглядывать в каждый закоулок, переворачивать каждый камень, обклеивать все столбы, но организатор поиска, изящный мужчина лет тридцати пяти с простым русским именем Сева поручил Разумовскому обзванивать больницы и ждать Олега дома. Неизвестность мучила сильнее всего. Домыслы крутились в голове, наседали один на другой, разбухая в черепной коробке и давя на неё изнутри. Хотелось заплакать, выпустить всю боль, но не плакалось. Только горло сдавило и слова больно царапали его, когда Серёжа в очередной раз описывал Олега людям на том конце трубки. Воображение рисовало картины, одну хуже другой. На Олега напали, а он не сумел отбиться, он испугался рванулся на проезжую часть, попал под машину, замёрз насмерть в сугробе, провалился в люк и теперь никто не найдёт его тела… Серёжа вдруг вскочил, заметался по кухне раненым зверем, без сил плюхнулся на стул. О том, чтобы идти в спальню, он и подумать не мог, решил, что пока Олег не вернётся, будет сидеть на кухне. Месяц, год, сколько понадобится. Ещё остались больницы для обзвона, но Серёжа уже был выжат. Полуминутная активность добила его, словно последний бессмысленный рывок того, кто уже увяз в трясине по пояс. Склонив голову набок, тупо уставившись за окно, Серёжа думал. Год он был уверен, что его хороший, добрый, тёплый Олег давно зарыт в Сирии. Но он словно воскрес и вернулся. И для чего? Чтобы спустя два месяца снова исчезнуть навсегда? Сначала тихонько, а потом всё громче и громче, Серёжа завыл. Его вой, проснувшись, глухо подхватили соседские собаки, где-то заплакал ребёнок. Минуту спустя яростно застучали по батарее, но все эти звуки разом перекрыла трель звонка. Серёжа сумел снять трубку не с первого раза и когда услышал слова координатора Севы, почувствовал, как из глаз полились слёзы. Волонтёры, прочёсывающие район, заметили Олега возле Новоорловского заповедника. Трудно было не разглядеть человека, хоть и одетого одетого во всё чёрное, но прыгающего по сугробам, как волк-подранок, уходящий от погони. Хотя, чтобы поймать Олега, не понадобилось много времени, он быстро остановился и позволил увести себя в машину. Уже через полчаса Олега доставили домой, к Серёже, который успел прорыдаться, более-менее привести себя в порядок и теперь готов был расцеловать и Олега, и всех, кто участвовал в его поисках. — Что ж вы так, Олег Игоревич? — качал головой один из волонтёров. — На звонки не отвечаете, носитесь где-то. Как же умудрились? — Телефон потерял, — стыдливо бросил Олег. Он переволновался, устал, только сейчас осознав, что пробежал не меньше четырёх километров. И ещё ему было стыдно, не хотелось, чтобы об его трусости знали посторонние. Только когда за волонтёрами закрылась дверь, он посмотрел на Серёжу, глупо открыл и закрыл рот. Он хотел рассказать всё, но не находил подходящих слов, поэтому просто попросил прощения. И вовремя, потому что уже в следующую секунду Серёжа накинулся на него, душа в объятиях. В ванную они тоже пошли вдвоём, Олег, когда вода набралась, улёгся в неё, согреваясь, а Серёжа сел рядом, бросив на пол несколько полотенец и устроив подбородок на одной руке, а вторую опустив так, чтобы касаться Олега. — Александр Артёмович сказал, что откат — это нормально, — поделился Олег, сжимая ладонь Серёжи в руке. — Что невозможно постоянно добиваться результатов и иногда нужно отойти на пару шагов, чтобы взять разбег для нового прыжка. В общем… Олег тяжело выдохнул, прикрыл глаза. Как же всё-таки это было глупо. Он ведь делал успехи, терапия проходила хорошо, а теперь из-за одной мелочи он так облажался. Конечно, вся работа не пошла коту под хвост, но всё равно, было очень неприятно. От невесёлых мыслей Олега отвлекло мягкое прикосновение к щеке. Он потёрся о ладонь Серёжи, прижался обветренными губами к костяшкам тонких, но крепких пальцев. — Я вышел от Александра Артёмовича и шёл к метро. Какие-то пацаны посчитали охренительной идеей бросить петарду прохожим под ноги. И она так меня напугала, что я рванул. Дорогу вообще не видел, телефон потерял. Когда очухался, вообще не понял, где я, кто я. Дезориентация полная. Потом немного пришёл в себя, а людей-то и нет на улице, даже дорогу не у кого спросить. Не знаю, на что надеялся, на самом деле. Может, на чудо. И оно случилось, конечно, но… Олег поднял глаза на Серёжу, который смотрел на него, как на первое чудо света. — Мне жаль, что я заставил тебя волноваться. Олег потянулся к Серёже как раз в тот момент, когда он подался вперёд. Они целовались медленно и долго, изредка отрываясь, чтобы перевести дух, но снова принимаясь сталкиваться языками и тихонько прикусывать друг другу губы, убеждаясь, что здесь и сейчас они вдвоём. Укрытые от всего мира, они прятались в ванной. За окном потрескивал лёгкий морозец. Февраль подходил к концу.