***
Спустя ещё пару дней после разговора господина Со с Кристофером, Чанбин решил выполнить просьбу и поехал в хоспис. Он зашёл на территорию, и внутри всё сжалось. Охватила тоска. Чанбин выдохнул, чтобы немного унять внутреннюю тревожность, и не спеша направился к зданию. Как и тогда, когда он приехал впервые, на улице отдыхали пациенты, носились маленькие детки. Только в этот раз никто его не фотографировал и никто не встречал. Чанбин прошёл до кабинета Кристофера. Постучавшись, он открыл дверь и увидел женщину. Это была мама Хёнджина. – А, Со? Заходи. Госпожа Мун как раз хотела встретиться с тобой. Женщина обернулась и посмотрела на Чанбина. Тот сделал поклон в знак приветствия. – Спасибо, что приехали, – она встала со стула. – Не знал, что вы здесь, – ответил Чанбин. – Надо было уладить формальности. Рада познакомиться с вами, – госпожа Мун протянула руку, Чанбин пожал её в знак приветствия. – Можем мы поговорить с вами, Чанбин? Тот кивнул. Они вышли в фойе и сели друг напротив друга. Чанбину было неловко, и он не знал, что сказать. И почти не смотрел женщине в глаза. – Наверное, – начала она, – я никогда не смогу достаточно выразить, как благодарна вам за то, что были рядом с моим сыном, – ей было тяжело это говорить и казалось, что Чанбин всем своим нутром осуждает её, – да, я плохая мать… – Нет, что вы! – Чанбин тут же её перебил, – я знаю, что случилось у вас в семье, и почему вы не смогли быть рядом. – Тогда, – женщина глубоко выдохнула, – хорошо. И всё же, я во многом виновата перед Хёнджином. Будь у меня второй шанс, я бы стала самой лучшей матерью и ни на кого его не променяла бы. – Хотел бы и я второй шанс, – подхватил Чанбин. Он бы точно с первой секунды был добрым с Хёнджином и, возможно, сделал бы всё, чтобы познакомиться с ним раньше. Наверняка, каждый человек в своей жизни хотя бы раз хотел получить второй шанс – побыть с кем-то, вернуть кого-то или поступить по-другому. И именно такое желание сейчас сидело в сердцах Чанбина и матери Хвана. – Юшенга посадили, – продолжила женщина, – дали 6 лет. Я планирую вернуться в Корею, насовсем. И получить развод. Всё получилось так ужасно… – её глаза стали постепенно наполняться слезами, – наверное, это мои наказания. Чанбин слушал, но его щёки начинали гореть. Хотелось утешить женщину, но в душе всё равно были неприятные чувства. Он порылся в своём рюкзаке и вынул оттуда конверт. – Держите, это письмо, которое вам оставил сын. Надеюсь, что вы не будете винить себя и будете жить счастливо. Если будет нужна какая-то помощь, можете обращаться ко мне. Госпожа своей изящной рукой смахнула слёзы с лица и взяла письмо, прижав его к груди. – Если вас это утешит, – начал Чанбин, – мои родители тоже не были лучшими. Но недавно они поняли свои ошибки. Всё благодаря вашему сыну. Да, родители ошибаются, но главное осознать вовремя. Мы, дети, тоже неидеальные. В любом случае, я надеюсь, что вы будете счастливым человеком. – Спасибо, – вымолвила с трудом госпожа Мун. Из-за кома в горле было сложно говорить. Чанбин встал, госпожа тоже. Она обняла Чанбина, похлопав по его спине. – И вы тоже, Чанбин, будьте счастливы. Чанбин поклонился, улыбнулся и покинул фойе.***
– Тогда прекрасный принц пригласил принцессу на танец. Сад был красивый, там были розы, тюльпаны… – На На лежала на кровати и водила ручками, описывая сад, который представляла. Рядом сидела медсестра Ким и записывала всё это в тетрадь. Раздался стук в дверь. Она открылась, и показался Чанбин. На На засветилась от счастья и хотела встать, но из-за слабости сделать это было практически невозможно. – Не помешал? – спросил Чанбин. – Нет! – На На ужасно рада была увидеть Со. Она так ярко улыбалась и хихикала. Чанбин прошёл к ней и присел рядом на кровать. – Я соскучился, принцесса, – Чанбин наклонился и очень мягко обнял На Ну, а она обняла в ответ. Медсестра Ким сказала, что будет в коридоре, и вышла из палаты. – Я тебя так давно жду, – На На сложила ручки на одеяло, – почему ты не приезжал? Ты болел? – Можно и так сказать. – Значит, сейчас ты уже не болеешь? Я рада, – На На снова ярко улыбнулась, – а я тут сказки сочиняю. – Ух, ты! Ты большая молодец! Про что сказки? – Про принцесс, принцев и рыцарей. Я сочинила про Хёнджина-оппу. Он в одной сказке прекрасный принц, который спасает принцессу. – Хотелось бы почитать, – Чанбин улыбнулся сквозь пустоту в душе. Глаза не улыбались. – Как закончу все сказки, прочитаешь. – У меня для тебя подарок, – Чанбин достал из рюкзака воронье перо. Оно было большим и переливалось на свету. – Вау, так ты поймал ворона? – Да, – Чанбин смотрел на перо в руке, – поймал самого лучшего ворона. Он был таким большим, сильным. Он жил у меня и был моим другом. На На посмотрела на перо и её улыбка сменилась на удивление. – А что с ним стало? – Он улетел. Далеко, далеко. Теперь он свободен. Птицам лучше быть на свободе, понимаешь? – Чанбин посмотрел на девочку, которая в ответ кивнула, – но он оставил это пёрышко в знак благодарности. Держи, теперь оно твоё. Храни его. А ещё он передал подарок лично тебе. На На от радости воскликнула и хлопнула в ладоши, прижав их к груди. Чанбин достал заколку в виде ромашки и аккуратно нацепил на косичку На Ны. Затем вытащил лист бумаги с портретом. На на со сверкающими глазами взяла косичку и стала рассматривать заколку, а после принялась восхищаться с рисунком. – Как же это красиво! Заколочка так блестит. А ещё рисунок, это ведь нарисовал Хёнджин-оппа? Чанбин кивнул. – Слушай, принцесса, Хёнджин… – Мне Крис-оппа сказал, – девочка склонила голову, отодвинув рисунок в сторону. – Не грусти, солнце. Будь сильной. Ты большая умница, – Чанбин мягко погладил её по голове, На На посмотрела на него и улыбнулась. – Я не смогу жить здесь, но буду навещать тебя. Обещаю. Они скрепили обещание на мизинчиках. Затем снова обнялись, и Чанбин вышел в коридор. Там стояла медсестра Ким. – У меня есть просьба, – обратился он к ней, – сохраните сказки На Ны. Медсестра в знак понимания кивнула.***
– Волнуешься? – говорил на том конце телефонной трубки Джисон. – Есть немного, – Чанбин стоял у зеркала и поправлял галстук на шее. Белая рубашка светилась под светом лампы, а костюм сидел на Чанбине идеально. – Шесть лет учёбы прошли так быстро, неужели у моего чертёнка сегодня первый рабочий день? Врач-хирург. Буду теперь хвалиться перед всеми, что у меня есть такой друг. Давай, не косячь там и не отрежь кому-нибудь почку вместо аппендикса, – в трубке послышался смешок Джи. Чанбин улыбнулся. – Что у тебя с тем клиентом? Вы решили, какой дизайн кухни будете делать? – О-о, он мне проел всю плешь. «Вы же лучший дизайнер в Корее, почему вы не можете мне сделать так и так», – Хан говорил это с дразнящей интонацией. – Я расторг договор и сказал ему, чтобы сам всё делал. Иногда такие придурошные клиенты попадаются. Но ничего. Я уже нашёл более крупный проект, и там клиент будет платить в два раза больше, а сама работа куда интереснее. – Отлично. Кто же знал, что твоя любовь тащить всякую дичь в автобус закончится тем, что ты станешь одним из самых известных дизайнеров в Корее? Удачи там! Мне нужно бежать. – Целую-ю, – послышался звук поцелуйчика. – Да иди ты! – Со засмеялся и сбросил вызов. Он взял свой портфель и сложил туда некоторые документы. Выйдя из гардеробной, он прошёл через свой кабинет и бросил свой взгляд на стену слева от окна. На ней висела фотография Хвана на пляже. Чанбин сфотографировал его, когда тот любовался волнами. Со на пару секунд остановился и, выдохнув, улыбнулся. – Хотел бы я, чтобы ты сейчас обнял и успокоил меня, потому что я жутко нервничаю, Хван, – Чанбин помотал головой, закрыв глаза. – Наверное, я идиот, раз разговариваю с фотографией, – Чанбин усмехнулся. – Но я справляюсь, да? Ты даже так помогаешь мне. Просто думая о тебе, я успокаиваюсь. И всё же, я скучаю. Но буду счастлив, обещаю. Буду счастлив…