После победы

Из-за снятых МакГонагалл баллов не расстроился, кажется, никто, кроме Гермионы. Ребята гораздо больше сердились из-за пережитого потрясения. Как бы странно это ни было, в обиде не был один Невилл, сразу же высказавший им в лицо всё, что он думает о их «гениальной» идее. Утром Симус демонстративно не разговаривал ни с Гарри, ни с Роном, постаравшись одеться как можно скорее. Это очень напомнило Гарри их с Симусом ссору в начале пятого курса. — Чего Симус-то на нас взъелся? — озвучил мысли Гарри явно чувствовавший себя не в своей тарелке Рон. — Я бы ещё понял, если бы это был Невилл. — А кто тебе сказал, что я не взъелся? — пробурчал Невилл, завязывая галстук перед зеркалом. — Чёрт, ну вот зачем я его вчера вообще развязал? — Я никогда не развязываю, — поддержал разговор Дин, — просто оставляю петлю, а потом её затягиваю. Мне мама сразу кладёт парочку уже завязанных галстуков в чемодан. — Так я умею завязывать галстуки, вы чего молчали, — поразился Гарри. — Я как-то видел вырезку из газеты со схемами, там было несколько видов завязывания галстука. Мой дядя всегда брал эту бумажку с собой, когда ехал в командировку. Дин сделал вид, что не услышал, быстро покидав в сумку необходимые учебники и направившись к двери. — Серьёзно? — обозлился Гарри. — Дин, мы сто раз уже извинились, мы не хотели, чтобы так вышло, мы… — Это вообще была случайность, мы же уже даже отменили план, — добавил Рон. — О, правда? — Дин резко обернулся. — Я смотрю, вы вообще усиленно обдумываете свои действия. Кровь бросилась Гарри в голову, но он постарался взять себя в руки, чтобы не усугубить и так уже до предела накалившуюся ситуацию. — Мы просто хотели помочь Невиллу, и, если ты не заметил, у нас получилось, — голос прозвучал чуточку слишком вежливо, чтобы Дин поверил в то спокойствие, на которое претендовал Гарри. — Невиллу помогли, не спорю, — Дин усмехнулся. — А как быть с остальными? — О чём ты? — непонимающе нахмурился Рон. — Вы обесценили всё, что сделал для нас профессор Сайпрес, — безжалостно отрубил Дин. — Вы как будто вернули тот кошмар, когда люди просто падали замертво вокруг нас. — Но всё ведь обошлось, — промямлил Рон, опуская руки вдоль туловища. — Не говори так, Дин, никто так не думает. — Ну, не знаю, — Дин пожал плечами. — Я вот сегодня не то чтобы очень хорошо спал. — Слушай… — Погоди, Рон! — Гарри прервал друга взмахом руки. — Дело ведь не в этом, правда, Дин? — В чём «не в этом»? — во взгляде Дина появился вызов. — Если бы всё получилось так, как мы задумывали, ты и в половину не был бы так напуган, — Гарри был просто на сто процентов уверен в правильности своей догадки. — Если бы на месте Джинни вчера оказалась Ханна. — Ты не слышишь меня… — Нет, это ты не слышишь! — Гарри повысил голос. — Не говори мне, что плохо спал бы, боясь во сне снова увидеть Ханну мёртвой. Дин побледнел. — Что тут происходит? — медленно спросил Невилл, переводя взгляд с окаменевшего на пороге Дина на торжествующего Гарри. — Ребята, было бы здорово, если бы вы посвятили нас с Невиллом… — И что с того? — тихо спросил Дин, очень серьёзно глядя на Гарри. — Что ты мне сделаешь? Что я сам могу с собой поделать? Гарри молча смотрел через комнату на человека, который, кажется, действительно любил Джинни почти так же, как он сам. Почти, но вряд ли так же. Вчера Дин прошёл через ад. Ведь у Гарри в глубине души всегда было чувство, что с Джинни всё должно быть хорошо. Что, если у Дина такого чувства не было? — Это вышло случайно, — повторил Гарри, медленно приближаясь к Дину. — Я и сам чуть не умер от страха, ты же понимаешь. Дин тяжело вздохнул и кивнул. — Извини, что так вышло, — Гарри протянул ему ладонь, и Дин без колебаний пожал её. — И спасибо, что всё-таки не ненавидишь меня. Дин кривовато усмехнулся и вышел, а Гарри повернулся к молчавшим всё это время Рону и Невиллу. — Это нужно понимать так, что Дин всё ещё… — неуверенно начал Рон, и Гарри кивнул. — Бедняга! — Ты не виноват, Гарри, — Невилл хлопнул его по плечу, проходя мимо. — Джинни любит тебя, и ты ни в чём не виноват перед Дином. Он понимает это. — Невилл, а ты сам? — Рон, подозрительно прищурившись, смотрел на Невилла. — Раз уж у нас тут утро признаний, то могу сказать, что мне всегда казалось, что и ты… — Мне правда очень нравится Ханна, — Невилл чуть покраснел. — Джинни — мой лучший друг, хотя когда-то давно я и был в неё чуточку влюблён. А на первом курсе мне вообще нравилась Гермиона. — Вот и поговорили, — пробормотал Гарри, чувствуя, что сейчас начнёт смеяться как ненормальный. — Давайте на этом закончим. — Давайте, — поспешно согласился чуть насторожившийся Рон. — Мы вообще-то на завтрак опаздываем. — Если что-то и способно заставить Рона забыть о своей ревности, то это, вне всякого сомнения, запах жареного бекона, — прошептал Гарри на ухо Невиллу, и оба тихо прыснули. — Я не глухой, — натянуто улыбнулся Рон и отвернулся, но Гарри видел, что друг слегка хмурится. В гостиной их ждали непривычно тихая Джинни и сидевшая с ужасно виноватым видом Гермиона. — Как ты себя чувствуешь, Невилл? — Гермиона вскочила со своего кресла так резко, что оно даже чуть отъехало назад, смяв пёстрый коврик. — Ты нормально спал? Кошмары не снились? А сейчас как самочувствие? — Ничего, что рядом вообще-то стоит твой парень, переживший даже большее потрясение? — обиженно протянул Рон, но Гермиона не обратила на него никакого внимания. — Если Невиллу стало только хуже, то нам и правда нет прощения, — пришибленно пояснила Джинни, и Гарри поспешил обнять её. — Я сейчас видела Дина, — шепнула она ему на ухо. — Мне так неловко перед ним. — Мне тоже, — тихо отозвался Гарри. — Но что мы можем сделать? Такова жизнь. — Он ведь обязательно встретит кого-то, правда? — Джинни чуть отстранилась от Гарри. — Не нужно мне было вообще начинать с ним встречаться. Я чувствую себя страшно виноватой перед ним. — Перестань, — Гарри пригладил её чуть растрепавшиеся волосы, и Джинни нетерпеливо убрала непослушные пряди за уши. — Ты ни в чём не виновата. Это нормально, что тебе неудобно перед ним. — Что-то я не замечала, чтобы тебе было неудобно перед Ромильдой, — язвительно заметила Джинни. — Ну ты и сравнила! — фыркнул Гарри. — Ромильда цеплялась ко мне просто потому, что ей смертельно хотелось быть девушкой Избранного. — Кто знает, — пожала плечами Джинни. — Что это с Роном? Гарри обернулся и с трудом удержался от улыбки: Рон стоял в нескольких шагах от Гермионы, демонстративно скрестив руки на груди и широко расставив ноги. Его взгляд, как, наверное, казалось самому Рону, выражал высокомерное пренебрежение ко всему происходящему. На деле же было невооружённым взглядом видно, что он попросту ревнует. — Мы ведь правда хотели как лучше, — в сотый раз говорила тем временем Гермиона, умоляюще глядя на уже чуть утомлённого Невилла. — Ты же понимаешь, что если бы хоть кто-то из нас представлял, как… — Я понимаю, Гермиона, — не выдержал Невилл. — Давайте пойдём завтракать, пожалуйста, я жутко голоден. — Невилл только что рассказал нам, что на первом курсе ему нравилась Гермиона, — давясь от смеха, шепнул Гарри, и Джинни сделала большие глаза. — Вот самоубийца, — пробормотала она, закусывая губу и глядя на брата со смесью сочувствия и недоверия. — Неужели Рон и правда может начать ревновать Гермиону к Невиллу? Гарри только широким жестом указал на объект их тихого разговора. Рон, не оглядываясь, широкими шагами шёл к выходу из гостиной, ничего не подозревающая Гермиона так и семенила рядом с Невиллом, который уже явно мечтал о спасении, судя по его виду. — О, я как раз хотела тебе показать кое-что! — Гермиона, наконец, повернулась к Рону. — Рон, погоди, я достану книгу из сумки. — Из какой сумки? — холодно поинтересовался Рон, оглядываясь через плечо. — Из моей, — Гермиона только сейчас заметила на плече Рона только один ремешок. — Я просто думала, что ты захватил мою сумку. Ты же всегда так делаешь. — Не думал, что это всё ещё моя обязанность, — ледяным тоном отрезал Рон, и Гермиона остановилась от неожиданности. — Обязанность? — переспросила она таким тоном, что Рон споткнулся и повернулся к ней, порядком подрастеряв свою воинственность. — Ну да, — буркнул он, стараясь вернуть себе уверенность. — Я думал, Невилл захватит твою сумку, раз уж ты так на него набросилась. — Когда я набрасывалась на Невилла? — поражённо переспросила Гермиона, переводя напряжённый взгляд на Гарри в поисках объяснений, но тот только плечами пожал. Вряд ли ему стоило вмешиваться в разборки Рона и Гермионы, это ещё никогда хорошо не заканчивалось, ни разу. — Рон? — Невилл говорил с Роном тоном, каким обычно говорят с помешанными. — Что происходит? — Ничего особенного, — Рон засунул руки в карманы и свысока взглянул на Гермиону. — Просто когда твоя девушка даже не смотрит на тебя, а бросается задавать миллион вопросов другому парню, явно волнуясь за него куда больше, появляются определённые вопросы. — Рон, не дури, — встряла Джинни. — Ты просто смешон. — Всё нормально. Ничего нового, — спокойно остановила её Гермиона. — Я вернусь за своей сумкой, вы идите. Я вас догоню. — Давай я… — Гарри повернулся в сторону гостиной, но Гермиона схватила его за локоть. — Я сама, — жёстко повторила она, и Гарри, заглянув ей в глаза, понял, что Гермиона очень и очень рассержена. Рон неуверенно топтался на месте. — Догони её, — толкнула его Джинни. — Не нарывайся на неприятности. — И не подумаю, — Рон словно очнулся. — По-твоему, это нормально? Она даже не поздоровалась со мной! — Слушай, ей здорово влетело от Парвати и Лаванды, она не спала почти всю ночь, опасаясь, как бы наша терапия не повредила Невиллу, как бы кто-то не заработал нервный срыв от пережитого стресса, — Рон шагал так быстро, что Джинни приходилось почти бежать рядом. — Она просто хотела убедиться, что у неё не появилось нового повода чувствовать себя виноватой, уж извини. — Ты тоже волновалась за Невилла? — сквозь сжатые зубы спросил Рон. — Конечно! — Джинни взглянула на него почти возмущённо. — Ты такой странный, честное слово! — Почему тогда ты не наплевала на Гарри и не повисла на шее у Невилла? — Рон резко остановился и, вздёрнув брови, вперил в Джинни холодный взгляд. — Гермиона не висла у меня на шее, — поправил его Невилл, но на него никто не обратил ровным счётом никакого внимания. — Она всего лишь задала мне пару вопросов. — Потому что я знаю Невилла гораздо лучше, — спокойно ответила Джинни. — Мне достаточно было просто увидеть его, чтобы понять, что всё в порядке. — Не занимайся ерундой, Рон, — добавил Гарри. — У тебя и так уже крупные проблемы. — А почему это у меня всегда крупные проблемы? — заартачился Рон. — Почему я всегда не прав, а Гермиона права? Сейчас виновата она, так что это у неё крупные проблемы. — Вы же ещё ни разу крупно не ссорились после… — Гарри запнулся. Было не самым удачным решением напоминать Рону о его триумфальном возвращении в палатку. — Заметь, не я дал повод, — Рон уселся на скамейку и придвинул к себе блюдо с беконом. — А кто? — уточнила Джинни, наливая чай сначала Гарри, потом себе. — По-моему, Гермиона даже не сразу заметила, что вы с ней поссорились. — Так, может, это не мне не хватает чуткости? — Рон раздражённо отбросил вилку. — Зачем ты заговорил о каких-то обязанностях? — Гарри укоризненно покачал головой. — Мне кажется, это было хуже всего. — Я просто не так выразился, — Рон сразу присмирел, нервно оглянувшись на вход в Большой зал. — Повторяю, у тебя крупные проблемы. — Нашёл, когда доводить Гермиону, — недовольно буркнула Джинни. — Вам сейчас и так идти к Сайпресу. — А что, сегодня снова смотрим воспоминания? — встрепенулся Гарри. — Я думал, что эксперимент прикроют после того, что случилось с Невиллом. — Ничего со мной не случалось, — Невилл невозмутимо намазывал джем на тост. — Я просто некоторое время пребывал в размышлениях, вот и всё. Джинни поджала губы, но ничего не сказала. — Что это ты не ешь, Рон? — уточнила она, бросая на брата лукавый взгляд. — Не хочу, — огрызнулся Рон, поднимаясь на ноги. — Весь аппетит пропал из-за Гермионы. Гарри чмокнул Джинни в щёку и побежал догонять друга. — Я не понимаю тебя, — примирительно сказал он, когда они шагали по коридору к кабинету Сайпреса. — Ведь ты и правда сам придумал причину для ссоры. Почему тебе не живётся спокойно? — Я не делал ничего такого, что могло бы обидеть Гермиону, — отрезал Рон. — В этот раз действительно виновата она, Гарри. — Да, ты всего лишь дал ей понять, что носишь её сумку исключительно в силу того, что обязан это делать, — усмехнулся Гарри, насмешливо покачав головой. — В какой-то степени, это и есть моя обязанность, — попытался защититься Рон. — Я мужчина, я должен помогать девушке носить её тяжёлую сумку. С этой точки зрения, это моя обязанность. — Неплохо, — одобрил Гарри. — Для меня сгодится, а вот для Гермионы придумай что-нибудь получше. — Не преувеличивай, не так уж она и рассержена, — Рон искоса бросил на Гарри неуверенный взгляд. — Она вполне себе спокойно отреагировала. — Вот наивный, — вздохнул Гарри. — Не вини меня потом, я сделал всё, что мог. Рон уселся за парту, где они обычно сидели втроём, и ссутулил спину. — Думаешь, мои дела очень плохи? — скривился он. — Я бы сказал, они катастрофически плохи, — искренне ответил Гарри. — Вот скажи мне, ты и правда ревнуешь Гермиону к Невиллу? Не можешь же ты быть таким идиотом? Рон насупился и ничего не ответил. — Да ладно? — Гарри расхохотался, но быстро замолчал, когда Рон метнул на него серьёзный взгляд. — Это же глупо. — Почему? — Рон говорил очень тихо. — Чем, спрашивается, Невилл хуже меня? Что сделал Невилл, ты хоть понимаешь? Он возглавлял движение сопротивления здесь, внутри школы. Он на какое-то время как будто стал тобой. Со мной этого никогда не случалось. Он уничтожил крестраж, убив Нагайну. Он преодолел свой страх и открыто выступил против Волан-де-Морта. А что сделал я? Гарри на секунду опешил. — Да дело-то ведь в общем-то не в том, что сделал Невилл и что сделал ты, — медленно начал он, и Рон опустил голову. — Дело в том, кто нужен самой Гермионе. А ей нужен ты и только ты. И так было всегда, насколько я помню. И, надеюсь, будет. — Или нет, — Рон поднял голову, на его губах блуждала горькая кривая усмешка. — Гарри, я бросил вас. Я знаю, что вы оба меня простили, знаю. Но вы всегда будете об этом помнить. Как и я. — Все совершают ошибки, Рон, — не выдержал Гарри. — Вот и Гермиона однажды поймёт свою, — Рон отвернулся и уставился в окно. — Я не полный идиот, Гарри, я всё понимаю. Когда-нибудь она сравнит меня с кем-то, да хоть бы с тем же Невиллом, и поймёт, что во мне нет ничего особенного. — Ну, если ты будешь так себя вести и дальше, то непременно поймёт, — Гарри по-настоящему разозлился. — Да что с тобой сегодня? Откуда этот нелепый пессимизм? — Это реализм, — Рон покачал головой. — Она уже, понимаешь, уже проявляет куда больше интереса к чувствам Невилла, чем к моим. Ведь я вчера несколько минут думал, что потерял сестру, а она даже не… — Ну и меня она ни о чём не спросила! — выпалил Гарри. — Я вообще-то тоже чуть не свихнулся, и ничего, я не устраиваю истерик по этому поводу. — Потому что это не твоя девушка так повела себя, — упрямился Рон. — Ты невыносим! — Гарри с силой швырнул учебник на парту. — Ты кого угодно с ума сведёшь! Рон только плечами пожал, и тут в кабинете появился Сайпрес с плывущим перед ним Омутом памяти. — И где Гермиона? — спросил перегнувшийся к ним через свою парту Невилл. Ханна бросила на Гарри вопросительный взгляд, но спрашивать ничего не стала. — Не знаю, — Гарри многозначительно посмотрел на Рона. — Может быть, немного опаздывает? Невилл выразительно поднял брови, но промолчал. — Доброе утро всем! — поздоровался Сайпрес. — Входите, мисс Грейнджер, ничего страшного. Рон подпрыгнул, как ужаленный, и резко повернулся к двери. Гермиона быстро прошла между рядами, даже не взглянув в их сторону, и села рядом с Невиллом, дружелюбно кивнув чуть удивившейся Ханне. Рон медленно наливался гневом. Гарри видел, как у него покраснели сначала уши, потом лицо и даже шея. — Видал? — с ледяным спокойствием спросил он, поворачиваясь к Гарри. — А ты ждал, что она на шею тебе бросится? — шепнул в ответ Гарри. — Итак, с большим трудом, но мне удалось убедить профессора МакГонагалл, что эксперимент-таки принёс положительные результаты, — негромко начал Сайпрес. — Поэтому сегодня мы, я надеюсь, получим возможность посмотреть ещё чьи-нибудь воспоминания. Есть желающие? Повисла длиннющая пауза, потом вверх взметнулась чуть дрожащая рука Парвати. — Мисс Патил, — кажется, Сайпрес немного удивился, — вы уверены? Парвати нерешительно кивнула, не глядя на Сайпреса. — Нет, это очень хорошо, очень, — Сайпрес покосился на Дина. — Просто я ожидал, что кое-кто другой проявит инициативу, судя по тому энтузиазму, с которым он убеждал меня не прекращать эксперимент. Гарри и Рон обменялись удивлёнными взглядами. — Ты собираешься показывать свои воспоминания? — шёпотом поинтересовался Рон, и Гарри энергично затряс головой. — То же самое. — Как можно вообще хотеть пережить это ещё раз? — Гарри старался говорить как можно тише, наблюдая, как Парвати медленно выуживает воспоминание за воспоминанием и осторожно погружает их в Омут памяти под пристальным взглядом Сайпреса. — Тем более, на глазах у всех. — Ну что же, прошу тишины, — Сайпреса взмахнул палочкой и посреди класса повис уже знакомый дымчатый экран. — Мисс Патил, напоминаю, что вы можете в любую минуту остановить просмотр, не забывайте. Парвати кивнула, возвращаясь на своё место. Гарри заметил, как Лаванда крепко сжала её ладонь под партой. — Начинаем, — Сайпрес передвинулся чуть левее, чтобы никому не закрывать экран, и тут же класс наполнился грохотом и криками. Перед глазами Гарри замелькали сотни бегущих в самых разных направлениях учеников. Было совершенно не понятно, какой это момент битвы, где в этот момент находилась Парвати и куда она направлялась. Наконец, Гарри чуть приноровился к постоянно мелькающей картинке и увидел стоявших у стены бледную до синевы Парвати, Падму и Лаванду. — Это слишком опасно! — прокричала Парвати, стараясь перекрыть голосом грохот лат промчавшегося мимо всадника, в котором Гарри с удивлением узнал коня, точно такого же, на котором сидел Рон во время памятной игры в шахматы на первом курсе. — Подумай о маме с папой! — Мы не можем просто уйти! — Падма вырвалась, и рука Парвати бессильно повисла в воздухе. — Если боишься — уходи. — Я не оставлю тебя одну, — Парвати обречённо покачала головой. — И я не боюсь битвы, Падма, я хочу помочь Гарри и остальным. Но ещё больше я хочу увести отсюда тебя. — Не надо меня опекать! — огрызнулась Падма, постоянно крутившая головой по сторонам. — Я старше, поэтому… — На три минуты, Парвати! Это просто смешно! — Не ссорьтесь, пожалуйста, — умоляюще пробормотала Лаванда, и Гарри с ужасом и жалостью заметил, какая пропасть лежит между прежней Лавандой и нынешней. Раньше у Лаванды не было такого загнанного, испуганного, потерянного взгляда. — Я боюсь за тебя, ты не понимаешь всего! — Парвати в ярости топнула ногой. — Это не игра, ты можешь погибнуть! — Я знаю, — Падма вдруг крепко обняла сестру. — Слушай, вон идёт профессор Стебль, я помогу ей, я слышала, как Невилл говорил что-то о мандрагорах и других растениях, способных причинить вред Пожирателям. — Куда ты? — Парвати рванулась вслед за Падмой. — Нам нельзя разделяться! — Нам нужно разделиться, — обернулась Падма и уже на бегу крикнула: — Иначе ты только и будешь делать, что за мной следить, а это опасно! — Парвати, она в чём-то права, — Лаванда деловито засучила рукава изрядно потрёпанной мантии. — Ты не можешь остановить её, она приняла решение. — Я с ума сойду, если не буду знать, что с ней! — Парвати, наконец, потеряла сестру из виду и повернулась к Лаванде. — Ладно, ничего не поделаешь. Что будем делать? — Для начала, нужно найти кого-нибудь из наших, — предложила Лаванда. — Например, Симуса и Дина. Ты их не видела? Парвати отрицательно покачала головой. — Лаванда! Парвати! Гарри вздрогнул так сильно, что случайно толкнул парту, и учебник Рона соскользнул на пол. Так больно, но как здорово было снова слышать голос Люпина… — Профессор Люпин! — Лаванда просияла от радости, и даже на губах Парвати появилась слабая улыбка. — Уходите отсюда! — нетерпеливо махнул им Люпин, выглядывая в ближайшее окно. — Они начнут штурм именно с этой стороны. Здесь слишком опасно. — Мы остались, чтобы сражаться, — возразила Лаванда. — Мы хотим помочь. — Ваша помощь пригодится в другом месте, — Люпин подтолкнул Парвати вперёд по коридору. — Идите к лестнице, там собрались ребята, у них есть какой-то план. Вокруг Люпина стояли какие-то люди, много людей, и Гарри вспомнил, что Кингсли поделил всех защитников замка на отряды. Во главе одного из них и стоял Люпин. — Удачи вам, профессор! — пожелала Лаванда, и они с Парвати побежали к лестнице. Люпин долго смотрел им вслед с выражением непередаваемой горечи на лице, а потом повернулся к высокому молодому человеку с короткими чёрными волосами, в котором Гарри с изумлением узнал Сайпреса. Он покосился на Рона, но, кажется, друг ничего не заметил, продолжая следить за Лавандой и Парвати. Сайпрес быстро окинул внимательным взглядом притихший класс, и его глаза на секунду встретились с глазами Гарри. — Симус! — раздался громкий голос Лаванды из прошлого, и Гарри перевёл взгляд на экран, где у подножия одной из лестниц толпились его однокурсники. — Что вы собираетесь делать? — Нас не взяли ни в один из передовых отрядов, — с обидой отозвался Симус, озираясь по сторонам. — Сказали держаться подальше от основной заварушки, не лезть на рожон. — Как всегда, — усмехнулся Дин, засунув руки глубоко в карманы. — Вообще, совет неплохой, особенно для тех, у кого нет палочки. — У тебя нет палочки? — в унисон спросили Парвати и Лаванда, и Симус расхохотался, но Гарри показалось, что в его смехе была крохотная нотка истерики. Наверное, он бы и сам был не в восторге, если бы Рон собрался сражаться с Пожирателями без волшебной палочки. — Но, Дин, как же ты будешь… — Парвати беспомощно замолчала, а Дин только плечами пожал. — Неужели нет ни одной лишней палочки? — Лаванда испуганно прижала ладони к щекам. — Это же просто безумие! — Ладно, что-нибудь… Слова Дина заглушил громкий вопль ужаса, вырвавшийся, по ощущениям, у половины замка разом. — Они прорываются! Прорываются! — мимо на крейсерской скорости промчался Захария Смит. — Западная галерея разрушена… Стена обвалилась… Они привели с собой великанов… — Разве Захария не эвакуировался в первых рядах? — удивился Гарри, вспомнив, как пуффендуец расталкивал первокурсников, стараясь побыстрее удрать из замка. Смит в школу так и не вернулся, Гарри слышал, что его семья куда-то уехала из Англии. — Он пытался, — с усмешкой наклонившись поближе к Гарри, шепнул сидевший сзади Эрни, — но я за шкирку протащил его за собой пару этажей и только потом отпустил. Хотел, чтобы этот трус хотя бы немного понюхал пороху. Губы Рона сложились в издевательскую улыбку. Гарри не чувствовал ничего, кроме презрения к Смиту. Неудивительно, что тот не рискнул вернуться в школу. На экране Дин и Симус переглянулись с одинаковым выражением азарта на лице. — Девчонки с нами? — уточнил Симус, подбадривающе подмигивая побелевшей Лаванде. — С вами, — Парвати достала свою палочку. — Будем держаться вместе, — добавил Симус почти просительно. — Нужно добыть для Дина новую палочку. — Дин, старайся держаться сзади, — Лаванда мужественно встала перед Дином, но тот ловко увернулся. — Нет уж, лучше я буду смотреть по сторонам, не закрывайте мне обзор. — Не глупи, Дин, — попросила вдруг взявшаяся из ниоткуда Полумна, впервые на памяти Гарри подрастерявшая свой потусторонний вид. — Тебя убьют без палочки. Дин всё ещё что-то бормотал, когда раздался оглушительный хлопок, и пол под ногами вздрогнул. В конце коридора показались какие-то фигуры, замелькали вспышки, и ребята на пару секунд растерялись. Потом раздался ещё один взрыв, гораздо сильнее первого, и Парвати отбросило назад, с силой впечатав спиной в стену. Она рухнула на пол, и со стоном схватилась за шею. — Ты в порядке? — рядом присел Дин, постаравшийся осторожно приподнять Парвати и не причинить ей при этом лишней боли. Из рассечённой брови по его лицу стекала струйка крови. — Идти сможешь? — Да, — Парвати с трудом покрутила головой. — Где Лаванда? Лаванда! — Они с Симусом скатились на пару пролётов ниже, — Дин осторожно заглянул в развороченный лестничный пролёт. — Но оба, вроде, были в порядке, я видел, как они побежали. — А где Полумна? — Парвати прислонилась спиной к стене, стараясь выровнять сбитое от сильного удара дыхание. — Не знаю, — Дин кусал губы. — Я не смог найти её, но надеюсь, что она жива. Ну что, идём? Парвати кивнула, и они медленно побрели по коридору. Дин подволакивал ногу, а Парвати шла, держась одной рукой за стену. Им оставалось всего несколько футов до другой, ещё целой лестницы, когда из-за угла на них налетели две высокие фигуры в плащах. — Авада Кедавра! Дин с силой оттолкнул от себя Парвати, которая, не удержавшись на ногах, повалилась на пол и с внезапной энергией откатилась в сторону. Наверное, от шока боль отступила на второй план. Гарри видел, как Парвати расширившимися от ужаса глазами смотрела на приближающегося к ней Пожирателя в маске. Второй медленно подбирался к лежащему совершенно неподвижно Дину. — Ну что, навоевались? — с издёвкой спросил Парвати Пожиратель, и Гарри с ненавистью узнал голос Макнейера. — Этот, кажется, дохлый, — прохрипел второй, пихая Дина ногой. Сидевшая за первой партой Лаванда не смогла сдержать короткого, болезненного вскрика. Она задрожала, и Парвати склонилась к ней, обняв её за плечи. Гарри с трудом сглотнул. Он тоже узнал голос Сивого. На экране Парвати вдруг вспыхнула и резко повернулась к лежащему Дину. В одну секунду на её лице промелькнула целая череда различных эмоций: ужас, недоверие, надежда, страх, отчаяние и, наконец, безудержная ярость. — Петрификус Тоталус! — крикнула она так неожиданно, что Сивый, не успевший даже отскочить, мешком рухнул на землю. Гарри испытал сильнейшее желание вдруг оказаться там и добить оборотня на месте. — Остолбеней! — снова выкрикнула Парвати, направляя палочку на Макнейера, но тот ловко поставил щит. — А ты не промах, я смотрю, — злобно усмехнулся он, отступая к стене. — Поднимайся! Давай устроим дуэль, что скажешь? Спешить нам некуда, я не так уж и рвусь возвращаться в битву, здесь гораздо безопаснее. Лучше развлечёмся. Парвати встала на ноги. Гарри видел, что каждое движение причиняет ей сильную боль. Он испытывал одновременно жуткую жалость и непередаваемое восхищение. — Экспеллиармус! Макнейер лениво поставил щит. — Остолбеней! Макнейер и пальцем не шевельнул, только чуть приподнял палочку. — Бомбардо! Макнейер резко отскочил от пробитой заклинанием стены и со злостью сорвал с лица маску. — А ты цыпочка не промах, — он нагло смотрел на Парвати, и Гарри почувствовал, как внутри него закипает гнев. — Даже немного жалко будет тебя убивать, честное слово, но ничего не поделаешь. Парвати держала палочку наготове, прижавшись спиной к стене. — Не пойму, как так вышло? — Макнейер задумчиво поскрёб затылок. Вид у него при этом был совсем как у Грохха, отметил Гарри. — Могу поклясться, что это тебе минут десять назад оторвало голову во дворе перед замком. Парвати пошатнулась, схватившись рукой за горло. В один момент из её взгляда пропала вся злость на Пожирателя, а рука с палочкой бессильно опустилась. Сидевшая на две парты правее Падма с болью во взгляде обернулась к сестре, но та с неприкрытой ненавистью смотрела на Макнейера на экране. — Ладно, неважно, — пробормотал тот, явно озадаченный состоянием Парвати. — Круцио! Парвати, реакция которой была сильно заторможена страшным шоком, не успела среагировать. Послышался ужасный крик, и Гарри испытал сильнейшее желание заткнуть уши. В ту же секунду Дин, лежавший прямо у ног Макнейера, схватил Пожирателя за ногу и резко дёрнул на себя. Макнейер, не ожидавший ничего подобного, с трудом сумел удержать равновесие, но палочку опустил, и Парвати перекатилась на спину, хватая ртом воздух. Из её глаз ручьями текли слёзы, но Гарри не был уверен от какой боли: моральной или физической. — Сивый же сказал, что ты сдох! — в ярости выплюнул Макнейер, направляя палочку на Дина. — По-моему, Сивый слишком туп, чтобы делать такие выводы, — раздался новый насмешливый и до боли знакомый голос, и появившийся из-за ближайшего гобелена Фред быстро метнул в Макнейера каким-то заклятием. Пожиратель молча рухнул к его ногам. У Гарри захватило дух. На него накатило чувство такой болезненной, почти осязаемой горечи, что он был вынужден практически лечь грудью на парту, как будто это могло уменьшить боль. Не верилось, до сих пор не верилось, что Фреда, такого живого, такого весёлого, даже в разгар битвы сохранявшего своё чувство юмора, больше нет и никогда не будет… Рон судорожно втянул в себя воздух. Страшно было представить, что должен был испытывать он, если даже Гарри из последних сил сдерживал нахлынувшие эмоции. Гарри видел, как сидевшая рядом с Невиллом Гермиона резко повернула голову в сторону Рона, и в её глазах не было ничего, кроме тревоги и сочувствия. Убедившись, что Рон более или менее владеет собой, Гермиона посмотрела на экран, и Гарри заметил, как её губы сложились в непередаваемо грустную улыбку. — Ты в порядке? — Дин сразу бросился к Парвати, которая так и лежала на полу, не находя в себе сил подняться. Фред быстро наклонился и подобрал выпавшую из руки Макнейера палочку. — Нужно уходить, — негромко сказал он, озираясь по сторонам. — Мы можем пройти по этому коридору, и я запечатаю вход. Не хочется, чтобы им воспользовались Пожиратели, правда? Конечно, о нём мало кто знает, но тем не менее. Джордж занимается тем же самым. Всё-таки вряд ли кто-то знает о потайных ходах больше, чем мы. Если только Гарри… — Ты слышал, что он сказал? — шёпотом спросила Парвати у склонившегося к ней Дина. Она не могла думать ни о чём другом. — Ты слышал? — Это ещё ничего не значит, — попытался убедить её Дин. — Мало ли, что он сказал. Ты не знаешь наверняка. С Падмой всё будет хорошо. — Я недавно видел Падму, — вмешался Фред, сразу становясь серьёзным, и Парвати вскочила на ноги. — Минут тридцать назад. Она была с Невиллом, кажется. Парвати сглотнула. — А что случилось? — Фред прищурился, изучая бледное лицо смотревшей на него с безумной надеждой Парвати, но та только отвернулась и закрыла глаза. — Макнейер сказал, что видел, как Парвати оторвало голову десять минут назад, — тихо пояснил ему Дин, и Фред, до которого пару секунд доходил смысл сказанного, в ужасе отшатнулся, бросив испуганный взгляд на Парвати. — Но это же ещё не значит… — Нет, конечно, нет, — Фред с силой потёр лоб. — Идёмте, быстро! — Дай мне палочку Макнейера, — попросил Дин, осторожно беря Парвати за плечи и направляя её к проходу. — У меня нет. — У тебя нет палочки? — изумился Фред. — Ну ты даёшь! Держи. Рисковый ты, однако, парень, Дин. Дин с видимым облегчением сжал в ладони гладкую деревянную палочку. — Моя была куда легче, — ни к кому особо не обращаясь, пробормотал он. — Иди вперёд, хорошо? — попросил Фред. — Разведай обстановку. Дин бросил быстрый взгляд на Парвати и торопливо зашагал по узкому проходу. — Эй, — Фред осторожно положил руку на плечо безучастной ко всему Парвати, — не надо отчаиваться, слышишь? Прислушайся к себе. Вы же близнецы, между вами существует очень сильная связь. Ты бы почувствовала, если бы с Падмой что-то случилось, поверь мне. — У меня сильно болит голова, — слабо всхлипнула Парвати. — Я думала, это от взрыва, я тогда здорово ударилась. Но теперь… — Нет, дело не только в этом, — Фред, постоянно сбиваясь, заговорил быстрее. — Когда Джорджу оторвало ухо, я не был рядом с ним. Но мне вдруг стало так дурно, просто так, на ровном месте. Как приступ сильного головокружения и слабости. Это тут же прошло, но ощущение было ужасным. Просто было очень плохо, и я не мог понять, почему, но жутко испугался. Было очень тревожно, отвратительно ощущение. Ты чувствовала что-то подобное? Рон остановившимся взглядом смотрел на экран, ловя каждое слово, каждое движение брата. — Нет, — Парвати смотрела на Фреда с надеждой. — Может, он соврал? — Может быть, — Фред вздохнул с облегчением, отводя в сторону ещё один гобелен. — Дин, идите куда-нибудь вниз, здесь слишком опасно. Дин кивнул, схватил Парвати за руку, и они побежали вниз по лестнице. На бегу Парвати обернулась. Фред провожал её сочувственным взглядом, но быстро нацепил на лицо улыбку и махнул рукой. Гарри вдруг понял, что Фред остался стоять совсем не далеко от того места, где через некоторое время раздастся роковой взрыв… — А ведь он врал, — тихо сказал Рон, когда Фред скрылся из виду. — Я всегда умел различать, когда они с Джорджем врут, даже мама не догадывалась. — Врал о чём? — уточнил Гарри. Гермиона через ряд с напряжением прислушивалась к их слишком тихому разговору. — Ничего он не почувствовал, когда Джорджу оторвало ухо, — пояснил Рон. — Они ещё в детстве провели опыт: закрылись в разных комнатах и резали разные части тела, чтобы проверить, почувствует ли второй. — И что? — с любопытством спросил Гарри. — И ничего, — усмехнулся Рон. — Ни один ни разу не угадал. Фред искренне уверял, что у него жутко свело ногу, наверное, Джордж порезал свою, а Джордж просто уколол указательный палец. Мама им потом устроила эксперименты, месяц посуду мыли без всякой магии. — Он просто пытался успокоить Парвати, — заключил Гарри, и Рон кивнул. Хотя, кто знает, может быть, в минуту настоящей, а не выдуманной опасности, какая-то связь между близнецами всё-таки проявилась. — Куда мы идём? — сквозь грохот прокричала более или менее пришедшая в себя Парвати, которой слова Фреда вернули надежду. Дин быстро пригнулся, и над его головой, совсем низко, пролетел зелёный луч. — Не знаю! — крикнул он в ответ. — Наверное, на первый этаж. Нужно найти ещё кого-нибудь, вдвоём слишком опасно! — Где Лаванда и Симус? — спросила Парвати, но Дин её не услышал, слишком занятый своими мыслями. — Дин, осторожно! Дин отреагировал мгновенно. Он снова толкнул Парвати на пол и выкрикнул: — Протего! Щит спас их обоих от парочки оглушающих заклятий, пущенных с разных сторон. — Не вставай! — рявкнул Дин, когда Парвати попыталась приподняться. — Придётся ползти. Давай, остался всего один этаж. — Эта лестница должна менять направление, — вспомнила Парвати, вцепившись обеими руками в перила у самого основания лестницы. — Не думаю, что это ещё работает, — Дин с сомнением посмотрел на груды камней, тут и там лежащие на ступеньках. — Пошли, быстро! Пригибаясь и уворачиваясь, наугад бросая заклинание за заклинанием, они влетели в просторный коридор очередного этажа и тут же натолкнулись на двух Пожирателей. — Авада Кедавра! — крикнул Трэверс, и Парвати быстро присела на корточки. — Круцио! — Петрификус Тоталус! — Дин направил палочку в грудь Долохову, но тот блокировал его заклятие. Гарри видел, как в конце коридора профессор Слизнорт с поразительным проворством сражался сразу с двумя Пожирателями, успевая ещё помогать ближайшим к нему ученикам. Мимо пробежала Алисия Спиннет в местами прожжённой мантии, со спутанными, обгоревшими волосами. — Мы где-то здесь в мантии-невидимке, — прошептал Рон на ухо Гарри. — Сейчас Пивз нас обнаружит. И в ту же секунду раздался крик: — Здесь невидимка! Трэверс машинально проследил взглядом за жестом напарника, и в эту секунду Дин вдруг сменил противника и ударил Трэверса Оглушающим заклятием. Долохов, несколько опешивший от неожиданности, поднял палочку, с яростью глядя на Дина. — Петрификус Тоталус! — крикнула Парвати, и Долохов упал, закатив глаза и смачно приложившись затылком о каменную скамейку. В классе раздались злорадные смешки. — Кто-нибудь видел Лаванду? — закричала Парвати, но ей никто не ответил. — Дин, куда теперь? Но Дин уже сражался с очередным Пожирателем, стараясь отвлечь его внимание от Сьюзен Боунс, которая выглядела так, будто готовилась в любой момент упасть в обморок. Парвати постояла пару секунд, оглядываясь по сторонам, потом что-то привлекло её внимание в конце коридора, и она побежала туда, уворачиваясь от мелькавших то тут, то там заклятий. Гарри не сразу понял, почему длинные волосы Парвати развевались с такой силой, пока не увидел, что коридор кончался огромной дырой в стене. Коридор превратился в длинную трубу, в которой завывал ветер, добавляя драматичности и без того не самой здоровой атмосфере замка. Очевидно, одно из заклятий оказалось таким мощным, что стена просто рухнула. Парвати осторожно спустилась вниз по обломкам, составляющим вполне себе пригодную лестницу, и осторожно огляделась кругом, спрятавшись за обломком колонны. Во дворе сражение шло уже не так активно. Наверное, большинство защитников замка успели укрыться в школе, а Пожиратели пытались прорвать их оборону. Всё-таки важным стратегическим объектом был именно Хогвартс. Во дворе же было почти тихо, и, если бы не постоянный грохот и валяющиеся тут и там обломки, можно было подумать, что это обычная, ничем не примечательная ночь, и Парвати просто вышла погулять. Но кроме шума битвы против этого предположения говорили ещё и тела убитых и раненных, лежащие повсюду. Гарри видел, как Парвати, выглянувшая было из своего укрытия, закрыла рот рукой, пытаясь сдержать рвущийся из горла крик. Совсем рядом, стоило ей руку протянуть, и она могла бы дотронуться до неё, лежало тело женщины. Её лица не было видно, Гарри рассмотрел только короткие каштановые волосы. Он не сразу понял, почему похолодели руки, почему по всему телу вдруг побежали мурашки, а в глазах потемнело. Сидевшая рядом с Невиллом Гермиона закрыла лицо руками, и Рон с тревогой непроизвольно дёрнулся в её сторону. — Кто это? — тихо спросил он, поворачиваясь к Гарри, и в его глазах тот прочёл свою собственную ужасную, ещё не до конца сформировавшуюся догадку. Ответ пришёл в ту же секунду. — Дора! — почему-то громко, надрывно закричал Сайпрес, и Гарри с изумлением посмотрел на профессора. Сайпрес стоял, бледный и растерянный, глядя на экран, и было совершенно не похоже, что это с его губ только что сорвался такой ужасный вопль. Гарри проследил за его помертвевшим взглядом и остолбенел от изумления: на экране Парвати расширившимися глазами следила за тем, как Сайпрес в разорванной на плече мантии подбежал к лежавшей на траве Тонкс и упал подле неё на колени, отбросив в сторону свою палочку. — Нет, Дора, нет! — повторял он, вцепившись в свои тогда ещё короткие волосы. — Пожалуйста, нет! Он осторожно перевернул Тонкс на спину, и Гарри увидел её белое, застывшее лицо. Гермиона громко всхлипнула. Рон отвернулся, закусив губу. А Гарри всё смотрел, хотя понимал, что теперь это лицо будет долго преследовать его во сне. Шок был так силён, что он даже не сразу осознал, что это профессор Сайпрес стоял сейчас на коленях возле Тонкс, вцепившись ей в плечи, вглядываясь в её лицо с таким выражением, будто от того, откроет она глаза или нет, зависела его жизнь. — Дора, как же так? — Сайпрес, наконец, убедился, что она мертва и бессильно опустился на землю. — Мерлин Великий, что мне делать? Заливавшаяся слезами Гермиона не ответила на вопросительный взгляд Гарри, она даже головы не поворачивала в их с Роном сторону и, кажется, была совершенно безразлична к появлению на экране Сайпреса. — Мисс Патил… — начал профессор, поднимая палочку с явным намерением остановить просмотр воспоминаний, но тут откуда-то из глубины Омута памяти раздался новый голос, мужской, заставивший Сайпреса пошатнуться. — Симон! Симон! Хвала Мерлину! Гарри ужасно хотелось, чтобы Парвати обернулась. Ему было жутко любопытно увидеть лицо этого человека, который, кажется, находился как раз за её спиной. И Парвати начала поворачиваться, судя по меняющемуся углу обзора. Гарри непроизвольно вытянул шею, стараясь опередить воспоминания и увидеть лицо этого человека раньше самой Парвати. И вдруг экран погас, хотя, Гарри мог бы поклясться, Сайпрес был к этому не причастен, он всё ещё стоял неподвижно, потрясённый каким-то сильным чувством. — Что произошло? — громко спросил Дин, нарушая повисшую тишину, и весь класс настороженно загудел, бросая подозрительные взгляды на спину так и не двигавшегося Сайпреса. — Я не знаю. Я очнулась уже в Мунго, — коротко отозвалась Парвати, и Сайпрес медленно повернулся к ней. — Простите, профессор, я понимаю, что нарушила ваше личное пространство, но я имею право знать, что это был за человек и что он со мной сделал. — Я клянусь, мисс Патил, я не знал, что вы были там, — прошептал Сайпрес почти с ужасом. — Я вас не видел, клянусь! Я не знал… Иначе я бы помог, иначе я понял бы гораздо раньше, что происходит, иначе… — Кто это был? — спросил Гарри, и Сайпрес бросил на него затравленный взгляд. — И что произошло дальше? — И что он со мной сделал? — добавила Парвати. — Я не знаю, — пробормотал Сайпрес, — заклятия не было слышно. Он… он не произнёс его вслух, а определить невербальное заклятие можно только путём проведения тщательного анализа, особенно, если заклятие редкое… — Кто этот человек? — с нажимом повторил Гарри, и взгляд Сайпреса вдруг посуровел. — Я не думаю, что вам стоит продолжать разговор со мной в таком тоне, мистер Поттер, — холодно произнёс он, беря себя в руки. — Я не обязан отвечать на ваши вопросы. По крайней мере, сейчас, — выразительно добавил он. — Я знал этого человека, сейчас он мёртв. Это всё, что я могу вам сказать. — Извините, профессор, — признал свою вину Гарри, кивая головой в знак того, что он понял намёк. Мысленно он задавался только одним вопросом, не тот ли это человек, о котором Сайпрес уже говорил однажды, отвечая на вопрос Малфоя? Не на его ли похоронах он был? — На сегодня, пожалуй, достаточно, — Сайпрес бледно улыбнулся и дрожащей рукой откинул со лба длинные волосы. — Обдумайте увиденное, встретимся на следующей неделе. Я зайду в гостиную вечером. — Обдумаем, можете не сомневаться, — прошептал ему в спину Рон и повернулся к Гарри. — Что думаешь? Честно, Гарри, если бы он так не пытался тебя спасти, я бы поверил, что он был на стороне Пожирателей. — Нет, он был в Ордене, — так же тихо отозвался Гарри. — Помнишь, Лаванда и Парвати встретили Люпина? Я видел там Сайпреса, он сражался на нашей стороне. — Как думаешь, почему он так отреагировал на… на Тонкс? — Рон сглотнул и покосился в сторону Гермионы. За минуту до этого Гарри заметил, как Гермиона украдкой бросила встревоженный взгляд на Рона и медленно направилась к двери. — Я не знаю, — Гарри с силой сжал виски. — Представления не имею. У меня даже никаких догадок нет. — А я вот тут подумал, — Рон смущённо почесал переносицу, — а он не мог… ну, как бы… любить Тонкс что ли? Гарри уставился на него в полном изумлении. — Как это? — тупо спросил он. — Как это любить? — Ты же видел это? — Рон неуверенно махнул в сторону пропавшего экрана. — А теперь он ходит с таким видом, будто мир рухнул. Что, если он любил Тонкс, а она умерла? — Но… — Гарри старался мыслить разумно, чтобы сохранить рассудок, — он не мог не знать, что Тонкс замужем за Люпином. — И что? — Рон выпучил глаза. — Любить-то он её мог в любом случае. Вот уж какая идея никогда не приходила Гарри в голову. Догадка Рона могла оказаться вполне верной, иначе как ещё объяснить тот ужас, который испытал Сайпрес, увидев Тонкс? — Гарри… — Рон выглядел совсем уж несчастным, — я не знаю, почему, но… Я первым делом подумал, что… может быть… вдруг Сайпрес как-то причастен к смерти Люпина? Гарри выронил учебник, который уже пару минут безуспешно пытался засунуть в сумку. — Что? — выдохнул он, чувствуя, что его голова сейчас просто взорвётся. — Ну, если он и правда любил Тонкс, — быстро и немного испуганно заговорил Рон, — то вполне мог воспользоваться возможностью устранить соперника. — Люпина убил… — пробормотал Гарри. — Кто же его убил? Но он так и не смог вспомнить. Наверное, он этого просто не знал, но поверить в причастность Сайпреса всё равно не мог. — Всё может быть, Гарри, — глубокомысленно заявил Рон. — Но почему тогда МакГонагалл так жалеет Сайпреса? — Гарри наконец-то нашёл достойный аргумент. — Вряд ли она относилась бы с таким сочувствием к человеку, который пытался отбить жену у Люпина. Мало того, что она его уважала, так ещё не забывай, что Люпин впервые в жизни был счастлив. Нет, нет, тут что-то другое. — Наверное, ты прав, — согласился Рон. — Я об этом как-то не подумал. — Ты вообще сам-то как? — Гарри внимательно всмотрелся в бледное лицо друга. — Было ужасно тяжело… ну, ты знаешь… Рон мрачно кивнул. — Но всё равно здорово, — с несчастным видом добавил он. — Странное ощущение… Они в полном молчании дошли до гостиной. Гарри слышал, как Рон машинально назвал Полной Даме пароль, они так же на автомате дошли до своих любимых кресел в углу, уселись каждый в своё и замерли в глубоком молчании. Гарри вяло подумал, что Гермиона, наверное, обижена на Рона не на шутку, если даже не потрудилась узнать, как тот себя чувствует. — Знаешь что? — Рон стряхнул с себя оцепенение. — Я, пожалуй, поговорю с Гермионой. — Молодец, — одобрил Гарри. — Хорошее решение. Слушай, а где все? — Пошли на обед? — предположил Рон и тут же предвосхитил вопрос Гарри: — Нет, я что-то не голоден. — Ладно, иди искать Гермиону, — Гарри откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Я не вынесу, если вы не будете сегодня разговаривать. Меня и так это всегда угнетает, но сегодня особенно. — Я не говорил, что мы начнём разговаривать, — поправил его Рон, и что-то новое прозвучало в его голосе, что заставило Гарри моментально распахнуть глаза. — Я просто объясню, что именно меня не устроило в её поведении. — Зачем? — Гарри всплеснул руками. — Неужели тебе не хочется просто помириться? — Хочется, — Рон на секунду заколебался. — Но, ты же сам видишь, что со мной происходит. Она должна понимать, что иногда её поведение выбивает меня из колеи. — Да что она такого сделала-то, ты можешь мне объяснить? — завопил Гарри, вскакивая на ноги. Ему невыносимо было думать, что из-за собственной глупости Рон будет мучить Гермиону и мучиться сам. Может быть, это было эгоистично, но Гарри хотелось чувствовать себя спокойно. — Она заставила меня почувствовать себя ненужным, — Рон покраснел. — Ты просто никогда не испытывал этого, иначе понял бы меня. — Я не испытывал? — взвился Гарри. — Твоя сестра продемонстрировала мне всю мою никчемность в рождественские каникулы, если ты не помнишь! — Мерлин, нашёл, кого сравнивать! — возмутился Рон. — Ни у кого в здравом уме не хватит мозгов сомневаться в отношении Джинни к тебе. — Я только что хотел сказать то же самое про Гермиону, — парировал Гарри, но Рон покачал головой. — Нет, тут другое, — грустно произнёс он. — Иногда я бываю по-настоящему счастлив, правда. Например, когда мы ходили с ней в театр. В тот вечер я был уверен, что нравлюсь ей, это было непередаваемо… Но иногда, как сейчас, она становится такой холодной, такой безразличной… Я не знаю, чего ожидать в следующий момент. В любое утро она может просто заявить мне, что её чувства прошли, и предложить мне быть просто друзьями. Такое возможно, Гарри, что бы ты ни говорил. — Ок, возможно, — Гарри чувствовал, что может сорваться в любую секунду, непробиваемость Рона просто сводила его с ума. — Но и ты можешь проснуться завтра утром и понять, что Гермиона тебе не нужна. — Невозможно, — безапелляционно заявил Рон. — У неё точно так же. — Да нет же, Гарри… — Что ты хочешь от меня? — заорал Гарри так громко, что Рон от неожиданности даже попятился. — Я не понимаю, почему тебе так нравится выдумывать проблемы, которых в природе не существует, и страдать из-за них! Может, ты так отвлекаешься, не знаю, может, тебе нравится всё время переживать из-за чего-то, может, тебе скучно жить спокойно. Но ты не думаешь о Гермионе, совершенно не думаешь. Ты эгоист, ясно тебе? Гермионе не нужны эти переживания, она просто хочет быть с тобой. Точка. А ты ведёшь себя как неуверенный в себе мальчишка, и я не понимаю почему! — Конечно, ты не понимаешь! — рявкнул Рон, краснея от гнева. — Тебе и не понять, как можно быть не уверенным в себе, да? Как это такое возможно, что я могу кому-то не нравиться? Я ведь Избранный, кто от меня откажется? — Я никогда не говорил этого! — возмущённо прервал его Гарри, стараясь немного остыть и не ударить Рона. Кулаки просто чесались. — Не говорил, но в глубине души ты, видимо, так и думаешь, раз не можешь понять меня! — Рон, напротив, горячился всё больше и больше. — Если завтра Гермиона вдруг бросит меня, что я буду делать? — Даже если вдруг в какой-то невероятной, абсурдной ситуации такое и случится, — Гарри сжал голову руками, — хотя я не представляю себе, что ты должен для этого сделать, то… Ты будешь просто жить дальше, Рон. — Что? — голос Рона упал до шёпота. — Жить дальше? Раньше, может быть. Но теперь, когда я уже узнал, как это — верить в то, что Гермиона испытывает ко мне что-то… Я не смогу. — Значит, ты просто слабак, — жёстко отрезал Гарри. — Разнылся из-за какой-то ерунды, из-за проблемы, которой даже нет. Ну почему ты так ведёшь себя, Рон? Так и правда можно любую девушку оттолкнуть, честное слово. — Почему? Ты правда не понимаешь? — Рон вдруг со всей силы ударил кулаком в стену, и Гарри ошарашенно заметил, как на разбитых костяшках друга выступили капли крови. — Потому что я люблю её! Ясно? Я люблю её так сильно, что даже сейчас, когда я только что видел своего мёртвого брата, я всё равно думал о ней! Даже в ту секунду, понимаешь? И я чувствую себя последним подонком из-за этого! Но мне всё равно, потому что я люблю Гермиону! Всё, чего я хочу от жизни в данный момент — это чтобы она всегда была рядом! И я смертельно боюсь, что этого может не случиться, потому что я не заслуживаю её и… — Рон. Гарри редко видел на лице Рона такую растерянность. Тихий голос Гермионы заставил его замереть с открытым ртом. Из разбитой руки на пол капала кровь. Гарри медленно обернулся, не зная, как себя вести. Гермиона приближалась к ним со стороны портрета со странным выражением на лице. Она подошла прямо к Рону, взяла его за руку и внимательно осмотрела кровоточащие ранки. — Просто кожу содрал, ничего страшного, — резюмировала она, поднимая глаза на всё такого же обалдевшего от неожиданности Рона. — Через пару дней заживёт. Гарри медленно, дюйм за дюймом, продвигался в сторону лестницы, надеясь исчезнуть в спальне так незаметно, как это только возможно. Но он не успел. — Гарри, — Гермиона спокойно повернулась к нему, и он снова не смог понять, что именно отражается в её блестящих глазах, — задержись на пару минут. Пожалуйста. Рон выглядел как человек, готовящийся взойти на эшафот. «Слишком много потрясений для двух дней», — пронеслось в голове у Гарри. — Рон, — Гермиона снова перестала обращать внимание на Гарри, — я слышала почти всё, что ты сказал. Я не хотела, но ты так громко кричал, что у меня не оставалось выбора. Я стояла в коридоре и не знала, что мне делать. Рон кивнул, хотя у Гарри создалось впечатление, что друг мало что осознал из слов Гермионы. Он и сам не до конца понял, зачем ей понадобилось такое длинное вступление. Если только… если только Гермиона просто-напросто не знала, что именно ей нужно сказать в данный момент. — Мне очень жаль, если ты чувствовал себя именно так, как ты описывал Гарри, — голос Гермионы чуть дрогнул. — Я не знала этого. Наверное, я и правда вела себя просто ужасно, если… — Рон сделал протестующий жест, но довольно вялый, на взгляд Гарри. — Ладно, это уже всё равно в прошлом, это нельзя изменить. Но будущее мы изменить можем, правда? Рон неуверенно кивнул, явно ещё не понимая, к чему клонит Гермиона. — Ты сказал, что… — Гарри не мог видеть лица Гермионы, но мог представить, как она покраснела в этот момент, — в общем, ты знаешь, что ты сказал, и я… И я была так счастлива… Ты даже не представляешь себе, как это было… И сейчас есть. Правда. Гарри закатил глаза. Мерлин, почему на Гермиону-то именно сейчас напало какое-то проклятие косноязычия? Интересно, Рон хоть понял, что всё в порядке? Мда, чтобы получить ответ, достаточно было взглянуть в лицо Рона… — Гермиона, я… — хрипло начал он, то опуская, то поднимая глаза, — я хочу извиниться за то, что так вёл себя утром, потому что я… — Не надо! — Гермиона приложила ладонь к его губам, и Рон замер, нерешительно подняв руку и коснувшись её пальцев. Гарри снова начал приводить в исполнение свой план по незаметному исчезновению. — Я попросила Гарри остаться, чтобы ты не думал, что то, что я говорю тебе, когда мы одни, я говорю просто так, просто, потому что, не знаю… — Гермиона явно запуталась в своих же собственных словах, но мужественно продолжила: — Если бы сейчас здесь был кто-то ещё, то я бы всё равно сказала это, и это чистая правда: мне в жизни никто так не нравился, кроме тебя. — Даже Крам? — было первое, что спросил Рон после довольно продолжительной паузы, и у Гарри, уже почти добравшегося до лестницы, появилось непреодолимое желание вернуться и хорошенько врезать Рону. — Даже Крам, — по голосу было слышно, что Гермиона улыбается. — Конечно, мне ужасно льстило, что он пригласил на бал именно меня, но если бы меня пригласил ты, я бы пошла с тобой. И вообще, я пошла с ним только для того, чтобы ты увидел, что Крам, которым ты так восхищался, посчитал меня довольно симпатичной. — Идиот, — буркнул Рон. — Я вот считаю тебя красивой. — Мне никто не нужен, кроме тебя, — шепнула Гермиона, становясь на цыпочки и закидывая руки Рону на плечи. Гарри, убедившийся, что про него благополучно забыли, стремглав помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и молясь, чтобы никому сейчас не взбрело в голову зайти в гостиную. Хотя, не было никакой гарантии, что хоть чьё-то вторжение сейчас было бы замечено этими двумя. Гарри тихо прикрыл дверь в свою спальню, растянулся на своей кровати и уставился в потолок. Предполагал ли он, глядя воспоминания Парвати, что всего лишь через какой-то час он будет пялиться в потолок с такой широченной улыбкой на лице? Нет, не предполагал. Несмотря на все ужасы, жившие в их памяти, в их жизнях оставалось ещё много такого, что заставляло сердце биться сильнее. Было много такого, что давало счастье и радость жизни. Это Волан-де-Морт не смог отнять у них, это останется с ними навсегда. И ради этого стоило жить.