После победы

Остаток последней недели свободной и беззаботной жизни, как про себя думал Гарри, пролетел куда быстрее, чем ему хотелось. Он даже не успел как следует отдохнуть и набраться сил перед напряжённой работой, которую ему сулило составленное Гермионой расписание. К тому же, он собирался придумать какой-то способ проводить побольше времени с Джинни, но постоянно откладывал это на потом, и в итоге никакого плана у него в голове не сложилось. Рон тоже старался нагуляться напоследок. Гарри, всё свободное время проводивший с Джинни, часто не мог сдержать смех, глядя на попытки Рона объяснить Гермионе, что они должны использовать свой шанс и нацеловаться на следующие полгода вперёд. На Гермиону это не производило никакого впечатления, она только однажды вполне справедливо заметила, что подготовка к экзаменам ни в коем случае не отдалит их друг от друга. Наоборот, это же чудесная возможность всё время быть вместе. Например, Рон же не каждый день ходил с ней в библиотеку, а теперь будет ходить каждый день, разве это не замечательно? И вообще, они же могут проверять друг у друга выученный материал, рассказывать друг другу отдельные темы и во всём друг другу помогать. Сложно было не рассмеяться, глядя на постепенно вытягивающееся лицо Рона. А вот у Гарри и Джинни всё и правда было не так радужно. Конечно, Джинни могла ходить в библиотеку вместе с ними, но готовить свои уроки. Но, в общем и целом, она снова оказывалась лишней в их трио, хоть и не по вине Гарри. Правда, сама Джинни успокаивала его по этому поводу как могла, стараясь доказать пользу этого временного и вынужденного отдаления друг от друга. Особенно в свете открывающегося перед ними будущего. И Гарри даже готов бы был с ней согласиться, но было одно маленькое, зато очень существенное но: они с Джинни провели вместе слишком мало времени, чтобы делать какие-то перерывы. На это Джинни возразить было нечего, и она только беспомощно разводила руками и просила, чтобы Гарри сам придумал что-нибудь, потому что она не видит способа сдать экзамены, не готовясь к ним. Гарри больше не поднимал тему их недавней ссоры, которая, казалось бы, закончилась полным примирением и взаимопониманием. Но потом, когда Гарри ложился спать, в голову начинали лезть донельзя назойливые и довольно противные мысли, отделаться от которых не было никакой возможности. Он снова и снова задавал себе один и тот же вопрос: неужели всё-таки, несмотря на всё, что она сказала, квиддич для Джинни был дороже него? Если она любит его так сильно, как говорит, неужели ей самой не захотелось отказаться от всего остального ради него? И если нет, а очевидно, что так оно и было, то любит ли она его по-настоящему? В одну из ночей Гарри проворочался без сна несколько часов, периодически шумно вздыхая, пока, наконец, не разбудил Рона. — Эй? — Рон, встрёпанный и не до конца проснувшийся, соскочил со своей кровати и в темноте склонился над Гарри. — Тебе плохо? — Нет, — буркнул Гарри, каким-то необъяснимым образом перенеся часть обиды на Джинни на её ни в чём не повинного брата. — Иди спи. — Тебе снова приснился кошмар? — не отставал встревоженный Рон. — Я не спал, — помотал головой Гарри. — Я просто думаю. — Думаешь? — переспросил Рон, стараясь подавить чудовищный зевок. — О чём ты таком думаешь? Твои вздохи мёртвого могут поднять. — Да так, — туманно отозвался Гарри с видом оскорблённого достоинства. — Не думаю, что могу рассказать тебе. — О том человеке? — Рон как-то моментально подобрался и стряхнул с себя остатки сна. — И что ты думаешь? — Посмотрите-ка на него, — насмешливо фыркнул Гарри. — И это человек, заверявший меня, что ему совершенно не хочется совать нос в это дело. — Ну и что? — Рон с досадой пожал плечами. — Это не означает, что мне не интересно, кто это был. Так что, какие мысли? — Да я не о нём думал, — признался Гарри, усаживаясь на кровати и поёживаясь от холода. Рон нахмурился в темноте и, сделав Гарри знак немного подождать, метнулся к своей кровати за одеялом. — Теперь рассказывай, — потребовал он, с ногами забираясь на кровать Гарри и натягивая на плечи одеяло. Гарри последовал его примеру, и они устроились друг напротив друга, наверняка со стороны смахивая на двух больших нахохлившихся пингвинов. — Да так, — Гарри неопределённо мотнул головой. — Всякие мысли, знаешь… О будущем там, о работе, о Джинни… — А что, о Джинни? — встрепенулся Рон. — Да просто, как-то всё не так складывается, — Гарри только плечами пожал. — И я не могу понять, почему. Рон наклонился к нему, и Гарри заметил тревогу, почти что испуг, в глазах друга. — О чём это ты? — с подозрением в голосе спросил тот. — Что складывается не так? — Да всё, — с внезапно прорвавшимся отчаянием признался Гарри. — Совершенно всё. Совершенно не так. Рон медленно выдохнул, потом скинул с себя одеяло и встал, не глядя на Гарри. — Пойдём в гостиную, — твёрдо предложил он, потирая шею с видом человека, готовящегося к тяжёлому и ужасно неприятному разговору. — Там теплее. И говорить можно нормально, в полный голос. Гарри кивнул, и они в молчании спустились по лестнице в тёмную гостиную, освещённую только ярко светившей в стрельчатые окна луной и едва тлевшими в камине угольками. Молчание так и продолжало висеть в воздухе, пока Гарри придвигал два кресла поближе к камину, а Рон, ловко орудуя кочергой и немного помогая себе заклинаниями, разжигал огонь в камине. Наконец, поводов для того, чтобы откладывать разговор и дальше не осталось, и Рон, с силой потерев лоб, посмотрел прямо на Гарри. — Слушай, мы с тобой ведь можем говорить прямо? — решительно спросил он. — Ничего не утаивая? Только правду? — Ну да, конечно, — осторожно отозвался Гарри, не понимая, к чему клонит Рон. — Как всегда. — Тогда ты можешь мне рассказать, что не так у вас с Джинни, — предложил Рон, откидываясь на спинку своего кресла и немного понижая голос. — Не уверен, — Гарри покачал головой, легонько постукивая по подлокотнику сжатым кулаком. — Джинни — твоя сестра, и это здорово осложняет ситуацию. Рон несколько секунд смотрел Гарри прямо в глаза, потом отвёл взгляд и уставился в тёмное небо, краешек которого виднелся в окне. Гарри неловко поёрзал в своём кресле, чувствуя себя не в своей тарелке. — Что-то произошло между вами в ту ночь на Площади Гримо? — спокойно поинтересовался Рон, так и не отрывая взгляда от окна. — Да, — честно сказал Гарри и тут же заметил, как у Рона непроизвольно дёрнулась рука. — Но не то, о чём ты подумал, — поспешил добавить он. — Тогда… — Рон заметно расслабился, но на его лице проступило ещё большее недоумение, — тогда я вообще ничего не понимаю. — У меня просто появились сомнения… ммм… в крепости наших чувств, — Гарри поковырял дырочку в обивке кресла и только потом поднял голову, чтобы поймать довольно злой взгляд Рона. Минуту они смотрели друг на друга, и всё это время Гарри пытался придумать способ как-то объяснить всё Рону, ничего ему при этом не рассказывая. Способ всё не находился, а Рон с каждой секундой мрачнел всё больше. — Я, кажется, понял, — наконец, обронил он, с горечью покачав головой. — Ты, конечно, не виноват, ты же не специально, я уверен, но вряд ли Джинни станет от этого легче. Ты только не тяни, скажи ей сразу. Она ненавидит, когда её жалеют. — Ага, — Гарри поправил очки, стараясь уловить смысл слов Рона. — Я обязательно ей всё скажу, только объясни, что именно. — Хватит, Гарри, не надо, — сурово попросил Рон. — Я всё понял, я, конечно, сержусь, но стараюсь напоминать себе, что ты не виноват, что мы не можем контролировать свои чувства. — Я окончательно запутался, — сообщил Гарри, которому вдруг стало смешно, таким серьёзным выглядел Рон. — Давай ты озвучишь свою догадку, а там посмотрим, хорошо? — И озвучу, — Рон вскочил с кресла, сжимая кулаки в бессильной ярости, и на какую-то долю секунды Гарри показалось, что он сейчас ударит его. — Ты по какой-то причине вдруг понял, что твои чувства к Джинни… они не такие уж и сильные, да? Что ты не хочешь больше быть с ней, правильно? Но ты же у нас совестливый, ты не можешь так с ней поступить, поэтому ты… — Притормози! — с изумлением воскликнул Гарри, поднимая руку, чтобы прервать этот поток яростных и таких несправедливых слов. — Даже близко ничего подобного нет! Рон скептически поморщился, но всё же уселся на подлокотник своего кресла, скрестив руки на груди. — Вообще-то, к твоему сведению, всё как раз наоборот, — пояснил ему Гарри. — Это я сомневаюсь в чувствах Джинни. Это я не уверен, что она хочет быть со мной. — Ты серьёзно? — фыркнул Рон, с которого моментально слетела вся серьёзность. — Вот нашёл опять проблему, тоже мне! — И нашёл, — упрямо гнул свою линию Гарри. — Ты не знаешь подробностей, иначе не говорил бы так. — Ну так давай, просвети меня, — потребовал Рон, с ногами забираясь в кресло и протягивая руки к горящему камину, в котором весело потрескивали дрова, и Гарри, глядя на язычки пламени, вдруг вспомнил, как в этом самом камине появилась голова Сириуса… — Знаешь, я что-то не уверен, что ты — тот человек, который может дать дельный совет, — усмехнулся Гарри. Рон сперва надулся, но не выдержал и расплылся в широкой улыбке, признавая правоту Гарри. — Но ты всё-таки расскажи, — попросил он, снова становясь серьёзным. — Совета я, может быть, и не дам, но выговариваться полезно. К тому же, это в моей сестре ты сомневаешься как-никак. Гарри всё ещё колебался. Джинни его убьёт, это точно. Но, с другой стороны, разве он не имеет права поделиться своими сомнениями с лучшим другом? Раньше такой проблемы перед Гарри почти никогда не вставало, он просто рассказывал Рону и Гермионе обо всём, и дело с концом. Теперь он должен был уважать интересы и просьбы Джинни. — Ну? — Рон выжидательно вскинул брови. — Ты же знаешь, я никому не скажу. — Я сделал Джинни предложение! — выпалил Гарри, отбросив все сомнения. Ему была просто необходима помощь, Джинни должна была понять. — Ты сделал что? — глаза Рона стали круглыми как галеоны. — Предложение, — по слогам повторил Гарри, забавляясь растерянностью друга. — Ну, знаешь, это когда… — Серьёзно? — перебил его Рон, резко наклоняясь вперёд. — И что? Что она ответила? — Она согласилась, — Гарри не смог удержать широкую и довольно глуповатую, но зато безумно счастливую улыбку. Рон тоже начал улыбаться, явно не зная, что сказать, и какое-то время они так и сидели друг напротив друга с одинаковыми идиотскими улыбками на лицах. — То есть, ты скоро официально станешь моим… — Рон задумался, страдальчески наморщившись в бесплодных попытках проследить потенциальные родственные связи между собой и Гарри. — Зятем? — без особой уверенности предположил Гарри. Ему казалось, что именно зятем тётя Петунья однажды назвала его отца. Хотя, вдруг отец приходился зятем тёте Петунье, потому что она была женщиной? Вдруг, имей Лили не сестру, а брата, Джеймс автоматически превратился бы в какого-нибудь шурина? Гарри никогда не был особо силён во всех этих родственных связях. — Зятем? — переспросил Рон и кивнул. — Здорово! — Ага, — глупо хихикнул Гарри, впервые глядя на их с Джинни союз с точки зрения родства со всей семьёй Уизли. — Ты официально станешь нашим родственником, — в подтверждении его мыслей восторженно воскликнул Рон. — Мы, конечно, всегда тебя и считали ещё одним братом. Не Джинни, конечно, но мы… Мерлиновы кальсоны, как же здорово-то! И Рон с силой хлопнул Гарри по спине. Гарри, заражённый восторгом друга, в ответ тоже довольно ощутимо огрел его по плечу, и Рон радостно засмеялся. А потом они просто обнялись, и каждый вложил в это объятие всю свою искреннюю радость, весь восторг и всю надежду на светлое, счастливое будущее. — А почему вы ничего не сказали? — спросил вдруг Рон. — Мы с Гермионой, в общем-то, не чужие вам люди. А родители в курсе? — Нет, — Гарри сразу приуныл, — в этом-то и проблема. Джинни попросила меня никому не рассказывать. А ещё она предложила отложить свадьбу до неопределённого времени. — А почему? — Рон вытаращил глаза. — Что-то не похоже на мою сестру. — А я о чём? — совсем расстроился Гарри. — Это ведь странно? — Ну… — Рон замялся, с неуверенностью глядя на Гарри. — А она не объясняла, почему? — Объяснила. И Гарри поведал Рону всю историю целиком, предварительно взяв с друга слово никому не рассказывать. — «Холихедские гарпии»? — было первое, что выпалил Рон, когда Гарри закончил. — Ничего себе! — Это всё, что ты услышал? — уязвлённо поинтересовался Гарри. — Нет, но… Это же «Гарпии», Гарри! И моя сестра будет там играть! Да они же в этом сезоне просто… — Позовёшь меня, когда закончишь с квиддичем, ладно? — Гарри сделал вид, что собирается уйти, и Рон постарался взять себя в руки. — Ну, в целом я проблему понял, — тоном опытного психоаналитика сказал он, и Гарри закатил глаза. — Но послушай, Гарри, Джинни ведь можно понять, правда? Это же «Гарпии»! — Ты опять? — взорвался Гарри. — Я знаю, кто такие «Гарпии», я рад больше всех, что они пригласили Джинни, я горжусь ей. Только я не понимаю, почему это мешает ей выйти за меня замуж? — А ты у неё спрашивал? — Рон зевнул и покосился на часы. — Она сказала, что в этом нет никакого смысла, потому что её всё равно почти никогда не будет дома, — убитым тоном проговорил Гарри, и Рон издал сочувственный возглас. — Понимаю, — добавил он, как-то сразу притихнув. — Вы же совсем редко будете видеться, да? — И как ты только догадался? — огрызнулся Гарри. — Но тогда и правда нет особого смысла жениться, — вдруг заявил Рон. — И ты туда же? — взвыл Гарри. — Это у вас семейное что ли? — Да ладно тебе, — Рон с тревогой посмотрел на него. — Но её и правда никогда не будет дома. Это будет как пародия на семейную жизнь. — Ты правда так думаешь? — с подозрением уточнил Гарри. — Или просто пытаешься выгородить свою сестру? — Правда так думаю, — слегка улыбнулся Рон. — В конце концов, годом раньше, годом позже… Какая разница? — Я бы посмотрел на тебя, — буркнул Гарри, и лицо Рона моментально стало бордового оттенка. — Ладно, пошли спать, родственничек? Рон прыснул, и они стали молча подниматься обратно в спальню. Уже на пороге Гарри положил руку другу на плечо и искренне сказал: — Спасибо. Стало легче. Рон кивнул, но ничего не сказал. А утром Гарри готов был его просто убить, когда сияющая от радости Гермиона бросилась Гарри на шею в Большом зале и дрожащим от переполнявших её эмоций голосом прошептала ему на ухо: — Поздравляю! — Спасибо, — пробормотал Гарри, перебирая в уме всевозможные способы убийства Рона. Такие, чтобы было побольше крови. — Вообще-то это был секрет. — Да, я знаю, — кивнула Гермиона, отстраняясь и поправляя волосы. — Рон мне сказал. — А Рон не упоминал, что я просил его вообще никому не говорить? — угрожающе двинувшись в сторону друга, рявкнул Гарри, и Рон поскорее отложил в сторону вилку. — Я не мог не сказать Гермионе, — извиняющимся тоном пояснил он. — У нас нет тайн друг от друга. — Да кто бы спорил, — Гарри со стоном рухнул на скамью рядом с Роном. — Но это же была моя тайна. Наша с Джинни. — Но мы же никому не расскажем, — пожала плечами Гермиона. — Если только Хагриду… Представь, как он будет счастлив? — Нет, Гермиона! — испугался Гарри. — Я тебя прошу, только не Хагриду. Вообще никому, обещай! — Да я пошутила, — Гермиона успокаивающе похлопала Гарри по руке. — Ты же знаешь, что я никому не скажу. — Смотри, ты же не хочешь моей смерти? — предупредил Гарри. — Джинни меня просто убьёт. — За что я должна тебя убить? — раздался прямо у него над ухом громкий и очень сердитый голос Джинни. — Эээ… Джинни! Привет! — Рон вскочил и бросился к Джинни с такой радостью, как будто она потерялась ещё в младенчестве и только теперь вернулась к нежно любившему её все эти годы брату. — Хочешь чаю? Давай я налью? Тосты? Джем? — Отвяжись, Рон, — раздражённо попросила Джинни, и тот с облегчением плюхнулся на своё место, к великому возмущению Гарри посчитав, что его участие в этой истории на этом и заканчивается. — Доброе утро, — гораздо естественнее приветствовала Джинни Гермиона, чуть пододвигаясь и делая приглашающий жест рукой, но Джинни её проигнорировала, в упор глядя на Гарри. — Как… как спалось? — Гарри пришлось прочистить горло, когда голос предательски сорвался. — Гарри? — ледяным тоном произнесла Джинни, и Рон болезненно поморщился, а потом даже одними губами произнёс: «Прости». — Что такое? — Гарри изо всех сил тянул время. — Если ты мне сейчас скажешь, что надевал свою мантию и полночи дежурил в Запретном лесу, я не знаю, что я с тобой сделаю, — пообещала Джинни. И она не шутила. — Нет, клянусь, ничего подобного, — совершенно искренне произнёс Гарри. — Тогда что ты натворил? — гнев Джинни чуть поутих. Видимо, его поход в Запретный лес занимал в её мыслях первое место среди его самых ужасных возможных проступков. — Да ничего особенного, всё хорошо, — Гарри примирительно улыбнулся ей, делая знак, что лучше бы им поговорить потом, но тут Рон нарушил все его планы, бросившись обнимать Джинни всё с той же широкой улыбкой, что и накануне. Джинни сделала большие глаза, снисходительно похлопав Рона по плечу. — По какому поводу подобные нежности? — насмешливо, но чуть напряжённо поинтересовалась она, покосившись на Гарри. — Не каждый день моя родная сестра обручается с моим лучшим другом, — громким шёпотом пояснил Рон, и Гарри зажмурился, радуясь только стоявшему в Большом зале гвалту, такому громкому, что кому-то из посторонних расслышать слова Рона вряд ли представлялось возможным. Джинни медленно повернулась к Гарри, и тот, не удержавшись, малодушно и довольно-таки заискивающе улыбнулся ей. — Я же просила, — укоризненно сказала Джинни, и Гарри выдохнул. Кажется, буря миновала. — Я знаю, — он осторожно взял её за руку. — Извини. Я не удержался. Гермиона с радостным смехом приобняла Джинни за плечи, и та, наконец, тоже улыбнулась, напоследок бросив на Гарри ещё один притворно сердитый взгляд. — Ладно, в конце концов, тебя это тоже касается, — пробормотала она. — Но больше никому, пожалуйста, Гарри… — Не буду, не буду, — Гарри шутливо поднял руки над головой. — Я вообще сказал только Рону, это он уже… — Эй! — возмутилась Гермиона. — А я что, посторонняя? — Нет, просто мне надо было с кем-то посоветоваться, а рядом оказался Рон, — быстро пояснил Гарри. — О чём это тебе надо было посоветоваться? — спросила Джинни, наливая себе чай, и Гарри прикусил язык, но было уже поздно. — О той ситуации с «Гарпиями», — понизив голос до едва слышного шёпота ответил Рон, и Гарри с силой пнул его ногой под столом. — Я тебе больше в жизни ничего не расскажу! — с чувством пообещал он, а Гермиона, недовольно посмотрев на Рона, покачала головой. — А я — тебе! — возмутилась Джинни. — Рассказала жениху, называется. Утром весь Хогвартс был в курсе. — Не преувеличивай, — попросил Гарри. — Только твой брат и твоя лучшая подруга. — Которые, кстати, очень за тебя рады, — быстро добавила Гермиона, и Джинни чуть улыбнулась. — Почему бы не поделиться своей радостью с друзьями? — мягко спросил Гарри, и Джинни сдалась. — Ладно, — она откусила от своего тоста, стараясь скрыть довольную улыбку. — Но это же ещё не точно. Может быть, Гвеног ещё и не возьмёт меня в команду. — Ну да, конечно! — Рон насмешливо кивнул. — Она же не дура, упускать такого игрока. — Спасибо, — хмыкнула Джинни. — Это, кажется, первый комплимент, который ты мне сделал за всю свою жизнь. — Не преувеличивай, — Рон проглотил очередную сосиску и задумался. — Я делал тебе комплименты, я точно помню. Когда ты… ну… например… — Например, никогда, — Джинни со смехом махнула рукой. — Всё нормально, Рон, у меня есть и другие братья. — И пожалуйста, — пробурчал Рон, намазывая тост толстым слоем масла. *** В Тот самый понедельник Гарри проснулся с тяжёлым чувством даже чуть раньше, чем было нужно. Он с ужасом представил себе несколько следующих месяцев, унылых, похожих друг на друга, заполненных учёбой, и содрогнулся. С другой стороны, лучше перетерпеть и уже сдать, наконец, эти экзамены, не создавая себе лишних проблем. При этой мысли стало чуть лучше, правда, ненадолго. Утешало только то, что все его однокурсники оказались сейчас в похожей ситуации. Многие, кстати, уже начали готовиться к экзаменам, о чём им по десять раз на дню напоминала Гермиона. Так что теперь Гарри обладал весьма ценными сведениями о количестве пройденных Симусом тем по Трансфигурации, но совершенно не понимал, для чего они ему, собственно, были нужны. — Не спится? — раздался сонный голос справа, и Гарри, нацепив очки, увидел сидевшего на своей кровати Невилла. — Доброе утро, — кисло поздоровался он, и Невилл понимающе улыбнулся. — Что, вот и наступил первый день подготовки? — спросил он. — Гермиона счастлива, наверное. — Первый день каторги это, — промычал Гарри, поленившийся расстегнуть лишнюю пуговицу на пижаме и теперь застрявший в вороте. — Чёрт, кто только это шьёт? — Вы только посмотрите, Герой магического мира не может справиться с пижамой, — тихонько засмеялся Невилл. — Ту журналистку бы сюда, она бы сразу из этого раздула очередную грязную историю. Как там её фамилия? — Рита Скитер, — Гарри выплюнул это имя почти что с ненавистью. — Я с ужасом жду того момента, когда она решит написать про личную жизнь героев войны. Поверь мне, рано или поздно это случится. — Постараюсь подготовиться к этому, — улыбнулся Невилл. — Как-то не имею привычки выставлять личную жизнь напоказ. — Как дела у вас с Ханной? — немного поколебавшись, спросил Гарри, и Невилл с изумлением взглянул на него. — Нормально, вроде, — немного скованно отозвался он. — А что? — Просто так, — засмеялся Гарри. — Расслабься. Я просто спросил. Мы же друзья, а друзья иногда интересуются личной жизнью друг друга. — А, ну да, — всё ещё не до конца убеждённый, Невилл критическим взглядом оглядел свою мантию, пытаясь на глазок определить не слишком ли она мятая. — Точно. Гарри отложил в сторону снова развязавшийся галстук и внимательно посмотрел на Невилла. — А как вы вообще… — он замялся, — ну, как так вышло, что вы… Невилл слегка покраснел и тоже убрал мантию в сторону, снова усевшись на свою кровать и с удивлением глядя на Гарри. — Почему ты вдруг решил спросить? — поинтересовался он. — Считай это обычным любопытством, — Гарри пожал плечами. Это любопытство в нём, правда, проснулось после неожиданной помолвки с Джинни и не вселяющего особого оптимизма разговора. Откуда-то появилось совершенно неразумное желание сравнивать свои отношения с отношениями окружающих. — Ладно, если тебе правда интересно, — Невилл ещё раз окинул Гарри недоверчивым взглядом, и тот поспешил кивнуть, послав Невиллу подбадривающую улыбку. — Вообще, мы с Ханной всегда были хорошими приятелями, она тоже здорово увлекается Травологией. Мы частенько встречались после уроков, когда помогали профессору Стебль в теплицах, а потом всегда вместе возвращались в замок. Но ничего такого не было, мы просто общались. Ханна всегда дружила с Эрни, я даже думал, что они встречались. Гарри ритмично кивал в такт словам Невилла. — А потом, помнишь, на шестом курсе профессор Стебль забрала Ханну прямо с урока, потому что её маму нашли мёртвой? — Невилл с болью покачал головой, и Гарри вспомнил этот ужасный момент. Никто тогда даже не осмелился приблизиться к Ханне, никто не сказал ей ни слова в утешение. Да и что тут можно было сказать? Ничья поддержка в той ситуации помочь ей всё равно не могла. — Она тогда в школу так и не вернулась. Мы не настолько близко общались, чтобы я мог написать ей и принести свои соболезнования, но мне почему-то очень хотелось это сделать. Я не стал, конечно, побоялся, что это окажется неуместным. Потом я узнал, что Снейпа назначили новым директором Хогвартса, и школа стала обязательной, — лицо Невилла потемнело от этих неприятных воспоминаний. — Я не хотел ехать, но бабушка настояла. Сказала, что не стоит давать им повод себя убить. Я отправился в Косой переулок за учебниками и в одном из кафе вдруг увидел Ханну. Гарри с удивлением следил за тем, как вдруг изменился Невилл. Черты его лица медленно разгладились и приобрели несвойственную в последнее время мягкость, глаза просветлели, а на губах появилась лёгкая, грустная улыбка. — Она сидела совсем одна, такая несчастная, — Невилл провёл рукой по лбу, с отсутствующим видом глядя в пространство поверх правого плеча Гарри. — Я вдруг совершенно неожиданно для себя оказался в том кафе и подошёл к ней. Не могу сказать, что она была так уж рада меня видеть. По-моему, ей хотелось побыть одной, она отвечала односложно и почти на меня не смотрела. Наверное, в тот момент я понял, что она мне нравится, Гарри, — Невилл как-то беспомощно улыбнулся. — Я вспомнил, как весело она смеялась, когда я рассказывал ей что-нибудь, пока мы шли от теплиц обратно в замок, и мне показалось невыносимой мысль, что больше она так смеяться не будет. — А тебе хотелось, чтобы она смеялась, да? — понимающе спросил Гарри, вспомнив собственные ощущения, которые охватывали его минувшим летом каждый раз, когда он видел бледное, осунувшееся лицо Джинни. — Очень, — подтвердил Невилл. — Как-то стало понятно, что я на многое готов, только чтобы она улыбнулась. Но улыбаться ей было явно не с чего, сам понимаешь. И я вдруг нагло сел на свободное место, — он смущённо потёр шею и покачал головой, как будто сам не верил, что оказался способен на подобный поступок, — и попросил Ханну рассказать мне о её маме. — И она рассказала? — поразился Гарри. Если бы после смерти Сириуса к нему подошёл кто-нибудь малознакомый и попросил рассказать ему о крёстном, Гарри послал бы его куда подальше с его участием и сочувствием, а, может быть, и двинул бы хорошенько, чтобы не лез в душу и не бередил рану. — Нет, конечно, нет, — Невилл грустно усмехнулся, подтвердив мысли Гарри. — Разве ты стал бы рассказывать на её месте? Никто бы не стал. Но ей нужно было выговориться, поделиться с кем-то. Я тогда прямо разозлился на Эрни. Где он был, когда его другу было так плохо? Почему не сидел на моём месте и не старался всеми силами вернуть Ханну к жизни? Но в глубине души меня даже радовало это обстоятельство, иначе я бы не зашёл в кафе и не завёл этот разговор. — Довольно смелый поступок, — признал Гарри. Сам он женских слёз не выносил и совершенно не представлял, что нужно делать в ситуации, когда напротив тебя сидит девушка и плачет. Особенно часто его в подобное неловкое положение ставила Чжоу, даже вспоминать не хотелось. Правда, когда Гермиона днями напролёт рыдала после ухода Рона, было тоже несладко. Но с Гермионой было проще: он всегда мог подойти к ней, обнять, сесть рядом, как-то поддержать её. Это не было неловко, это было правильно, нормально. А Джинни плакала очень редко, хвала Мерлину. — Да куда там, — Невилл только рукой махнул. — Терпеть не могу, когда девчонки плачут. Просто… она была такой одинокой и несчастной… В общем, я решил первый с ней поделиться и рассказал ей про родителей. Первый раз в жизни сам кому-то рассказал. Не обижайся, Гарри, но я был в ужасе, когда встретил вас тогда в больнице. Я не хотел, чтобы кто-то знал. И дело вовсе не в том, что я стыжусь родителей, как подумала бабушка, ничего подобного, я очень ими горжусь. Но мне совершенно не хотелось, чтобы меня жалели. Чтобы об этом говорили. Чтобы каждый знал. — Я понимаю, — тихо сказал Гарри. — Я прекрасно знаю, что это такое, когда о событиях, причиняющих тебе боль, болтают на каждом углу. — Да, точно, — сочувственно протянул Невилл, помолчал немного и продолжил свой рассказ: — И знаешь что, Гарри? Ей мне было не так уж и сложно рассказывать, потому что она понимала. Ты, наверное, тоже понимаешь, но Ханна — девочка, с ней как-то легче разговаривать. Было даже не так уж и сложно. А потом она тоже призналась, как сильно скучает по маме, как хочет отомстить за её смерть… Гарри молча смотрел в окно. Наверное, у всего их поколения моменты, которые должны быть безоблачно счастливыми, будут приправлены грустью, болью и горем. Но, напомнил себе Гарри, этих моментов могло и вообще не быть, так что стоит быть благодарными судьбе за то, что есть. — А потом всё как-то получилось само собой, — Невилл почесал затылок. — Когда подпускаешь человека слишком близко, когда делишься с ним чем-то очень важным, сокровенным, он автоматически становится близким, нужным, родным. — Да, но, с другой стороны, это-то и опасно, — едва слышно пробормотал Гарри. — Нужно быть уверенным в этом человеке. — Да, — согласился Невилл. — Но иногда стоит рискнуть, правда? Даже если этот риск потом обойдётся боком, без людей, которым можно доверять, очень плохо. — Ну, у тебя всегда была Джинни, — Гарри улыбнулся, вспомнив свою нелепую ревность. — Мне кажется, вы с ней очень близки. — Ага, — Невилл опасливо покосился на него. — Это сближает — то, что мы пережили вместе. Без Джинни и Полумны я бы не справился. Разговор навеял на обоих печаль. Но, не преминул отметить Гарри, печаль эта была уже не такой давящей, как прежде. То есть, безусловно, было довольно грустно и тяжело вспоминать о событиях прошлого года, но теперь это было больше похоже на застарелую тоску, довольно сильную, но уже не разрушающую изнутри. — Слушай, давно хотел спросить, — встрепенулся вдруг Гарри, и Невилл вопросительно поднял брови, — Джинни подарила тебе на день рождения мантию, довольно необычную, со слоником. Что это означало? Невилл покраснел, и его губы растянулись в непроизвольной улыбке. — Если это не секрет, конечно, — быстро добавил Гарри. — Джинни не рассказывала? — Невилл изо всех сил старался побороть смущение, но Гарри видел, что на этот раз тут было что-то хорошее. — Я не спрашивал, — пояснил он. — Да и, к тому же, ты же знаешь Джинни. Она бы ни за что мне не рассказала чужую тайну. — Да там нет особой тайны, — засмеялся Невилл. — Просто как-то ночью мы не спали, сидели в Общей гостиной с Джинни и Полумной. — Полумной? — удивился Гарри. — Да, она часто оставалась ночевать у нас, — подтвердил Невилл. — У неё как-то не сложились отношения с однокурсниками, не все ведь могут принять её такой, какая она есть. Даже Гермионе потребовался на это почти год. Это было, конечно, опасно, но мы уже привыкли, а втроем было веселее. И вот, сидели мы в гостиной и обсуждали планы на будущее. Ну, какие-нибудь пакости для Кэрроу, знаешь, — Невилл хищно улыбнулся. — А потом Полумна сказала, что больше не может выносить этого, что вокруг столько злости и жестокости, что лучше умереть, чем жить в таком мире. Что мы тоже становимся злыми. Она это так спокойно сказала, но стало очень страшно, — Невилл поёжился. — У меня даже волосы на голове зашевелились. И Джинни тоже испугалась, я видел. И мы сразу сменили тему, стали вспоминать что-нибудь хорошее, смешное. Джинни рассказала, как её мама всегда ругалась на близнецов, когда они творили что-нибудь в их стиле. Полумна вспомнила, как они с папой однажды ходили на рыбалку, и мистер Лавгуд свалился в речку, засмотревшись на птичку. А я… я вспомнил, одну историю, которую мне рассказывала бабушка однажды, когда я ещё был маленький. Гарри ждал продолжения. Через две кровати от него громко всхрапнул Симус, и Невилл помолчал, чтобы удостовериться, что однокурсник спит. — Бабушка не любит говорить о родителях, — Невилл понизил голос до едва различимого шёпота, и Гарри пришлось наклониться к нему поближе. — Она часто говорит, как героически они себя вели, но никогда не рассказывает никаких подробностей из их повседневной жизни. Если только очень редко. Так было и в день рождения моего отца лет десять назад. Дядя Элджи тогда здорово напоил её огневиски, бабушка даже всплакнула немножко. А потом они стали вспоминать, какой папа был в детстве, в школе, как он познакомился с мамой, как они полюбили друг друга… Я так понял, Гарри, что папа женился на маме против бабушкиной воли. Я точно не знаю, но предложение он маме сделал, когда бабушка уезжала погостить к своей подруге в Ирландию. Бабушка сказала, что это был позор, потому что папа купил себе совершенно неподходящую к случаю мантию с кармашками на груди, которая выглядела, мягко говоря, нелепо. Более того, он ещё и усугубил ситуацию, когда ему показалось, что мантия недостаточно нарядная, и он решил её приукрасить, пришив к ней крохотную фигурку слоника. Бабушка сказала, что чуть в обморок не упала, когда эту мантию увидела. Если уж собрался делать девушке предложение, так хотя бы потрудись не опозорить славное имя Долгопупсов, так она сказала. Откуда взялся этот слоник, она так и не уяснила до конца. Говорит, папа бормотал только, что маме нравятся слоники. Гарри улыбнулся. История была забавная. Зная Невилла много лет, нетрудно было предположить, что его отец, выращенный той же самой миссис Долгопупс, наверняка был здорово похож на сына. Точнее, наоборот. Однако, стоило признать, что миссис Долгопупс умела воспитывать настоящих мужчин, какие бы смешные поступки они ни совершали в юности. — После победы мы как-то встретились с Джинни в Косом переулке, — продолжил Невилл, — и я ей признался, что с Ханной у меня всё куда серьёзнее, чем я сам думал. Я осознал это во время битвы. Ну, и я сказал… сказал, что, пожалуй, готов жениться после того, как школа закончится. Вот Джинни и подарила мне эту мантию, сказала, чтобы я не вздумал нарушать традицию, — засмеялся Невилл. — И это было очень мило с её стороны. И бабушке было приятно. Гарри поймал себя на том, что улыбается. Какая же Джинни всё-таки молодец! Он всё ещё улыбался, когда, неловко приподнял крышку своего чемодана, чтобы достать чистую пару носков, но не рассчитал силу, и она с грохотом опустилась на место. Гарри втянул голову в плечи, испуганно оглядев спальню. Невилл, подпрыгнувший было от неожиданности, только фыркнул в кулак. Симус перестал храпеть, но, кажется, не проснулся. Дин сонно пробормотал что-то, чуть приоткрыл глаза, но тут же провалился обратно в сон, и только Рон резко сел, ошалело оглядываясь по сторонам. — Что взорвалось? — нечленораздельно спросил он, переводя взгляд с Гарри на Невилла. — Что случилось? — Это я чемодан уронил, — виновато пояснил Гарри. — Спи. Рон потянулся за часами. — Чёрт бы тебя побрал, Гарри! — сердито выругался он. — Я мог бы ещё полчаса поспать! — Ну так спи, кто тебе не даёт, — резонно возразил Гарри, и Рон запустил в него подушкой. Гарри увернулся, и подушка, пролетев над его головой, плюхнулась на ноги мирно посапывавшего Дина. — Что такое? — Дин вскочил, похоже, раньше, чем проснулся, запутался в одеяле и со всего размаха шлёпнулся на каменный пол. — Эй, ты живой? — осторожно позвал Рон, когда Дин так и продолжил лежать на полу. — Кажется, да, — послышался, наконец, его приглушённый голос. — Только я, наверное, сломал себе пару рёбер. Что это было? — Где? — выразил живейший интерес Рон, быстро подбирая с полу свою подушку. — Вроде бы ничего и не было. Да, Гарри? — Ну не знаю, — с издёвкой протянул Гарри, игнорируя все предупреждающие знаки Рона. — Мне показалось, что над моей головой что-то пролетело… — Дин, не лежи на полу, простынешь, — Невилл опустил руку на одеяло в том месте, где предположительно должно было находиться плечо Дина. — Тебе помочь? — Невилл, убери руки! — рявкнул Дин, и его голова показалась с противоположной стороны. Невилл быстро отдёрнул ладонь, и Гарри с Роном согнулись от хохота. — У вас совесть есть? — прохрипел всё-таки разбуженный Симус, протирая глаза. — Ну не спится вам, так хоть другим не мешайте. — Извини, — простонал Гарри, вытирая выступившие под очками слёзы. — Просто Невилл тут… Новый приступ хохота не дал ему договорить. — Ну очень смешно, — буркнул красный как помидор Невилл. — Как дети малые, честное слово. — Дин, ты почему на полу? — спросил Симус, свешиваясь с кровати и с любопытством глядя на друга. — Жарко, — невозмутимо отозвался Дин, которому, наконец, удалось выползти из-под одеяла, и теперь он заправлял постель. — Дай, думаю, на пол перелягу. — Хорошая идея, — согласился Симус, зевая. — Хотя, я что-то замёрз как не знаю кто. А эти двое чего ржут? — Да кто их знает? — Дин пожал плечами. — Смех без причины… — О да, совершенно без причины, — задыхаясь, выдавил Рон, упираясь ладонями в колени и пытаясь восстановить дыхание. — Всё, Гарри, хватит! Не к добру смеяться в такой день. — А что сегодня за день? — уточнил Симус, хмуря брови. — Вроде, ничего плохого не случилось? — Ну, это как посмотреть, — печально возразил Рон, и теперь была очередь Невилла смеяться. — С сегодняшнего дня Рон и Гарри начинают подготовку к ЖАБА по плану Гермионы, — с толикой злорадства в голосе напомнил Дин, и Симус даже хрюкнул от смеха. — Давайте, смейтесь, — не без обиды посоветовал Гарри. — Посмотрим, кто будет смеяться последним. — И посмотрим, — парировал Симус. — Посмотрим, у кого хватит сил и желания смеяться в конце года. — Посмотрим, у кого хватит сил и желания смеяться лет через десять, — завёлся Рон. — Когда мы с Гарри станем крутыми аврорами, будем зашибать большие деньги и жить на широкую ногу, а вы, ребята, будете себе локти кусать, что в своё время Гермиона не составила для вас план подготовки к экзаменам. — Оставь это утешение себе на потом, Рон, — посоветовал Дин. — Вот стукнет тебе семьдесят, будешь ты сидеть в кресле-качалке и жалеть о бесцельно потраченной юности. — Ничего не бесцельно, — лицо Рона пошло красными пятнами. — Я, может быть, лучше буду заниматься, чем обижу Гермиону. — Ты смотри, а то будешь много заниматься и обидишь её как-нибудь по-другому, — Симус гаденько ухмыльнулся, и только молниеносная реакция помогла Гарри схватить бросившегося на Симуса Рона за край мантии. — Эй, остынь! — Гарри перехватил Рона за плечо. — Это просто шутка. — Я ему сейчас нос сломаю за такие шутки! — прорычал Рон, пытаясь вырваться. — Шути со мной, но не трогай Гермиону! — Угомонись, — посоветовал Симус, зло сверкнув глазами. — Гарри же сказал, это просто шутка. Я мог бы и про Джинни пошутить, например, и Гарри нормально бы отреагировал. — Не зарывайся, Симус, — предостерегающе сказал Гарри, чувствуя, что начинает сердиться. — Не перегибай палку. — А что я такого сказал? Это же правда, всем известно, если будешь много учиться и меньше уделять внимание своей девушке, она пойдёт искать себе другого парня, потому что… — Замолчи, Симус! — Сам замолчи! Ты бы, Гарри, кстати, особенно поостерёгся. Все мы знаем, с какой лёгкостью Джинни меняет парней и… Гарри, Рон и Невилл бросились к нему почти одновременно, но всё же опоздали: стоявший ближе всех к Симусу Дин, коротко размахнувшись, врезал лучшему другу в челюсть и быстро вышел из спальни, громко хлопнув дверью. После этого драться сразу расхотелось. Симус задумчиво потёр подбородок, коснувшись пальцами разбитой губы, а Гарри, Рон и Невилл немного потоптавшись на месте, снова разошлись каждый к своей кровати. — Что-то я и правда перегнул, — тихо сказал Симус через несколько минут. — Простите, ребята. Не с той ноги встал, наверное. Гарри коротко кивнул, хотя в глубине души он не был так уж уверен, что уже готов простить Симуса. Рон его извинения вообще проигнорировал, и только Невилл что-то пробормотал в ответ. Гарри связал это с тем, что Симус и Невилл гораздо больше времени провели вместе, вместе же прошли через множество опасностей, и это их сблизило. Наверное, Невилл привык к подобным высказываниям Симуса, у которого, как вдруг вспомнилось Гарри, вообще был тяжёлый характер. — Что с ним происходит в последнее время? — тихонько пробормотал Невилл себе под нос, когда они спускались по лестнице, и Гарри пожал плечами. Ему было всё равно, что там творилось с Симусом, если тот ещё раз попробует открыть свой рот в сторону Джинни, ему точно не поздоровится. *** — У Гермионы сегодня праздник! — торжественно объявила Джинни, едва завидев Гарри с Роном в лестничном проёме. — Вы приготовили подарки? — Какой праздник? — Рон даже в лице изменился. Гарри тоже задумался, пытаясь припомнить, что именно связано у Гермионы с сегодняшней датой. — Хватит, Джинни, — Гермиона чуть нахмурилась, но, приглядевшись, Гарри заметил, что у неё и правда ярче обычного блестят глаза. — Она просто издевается надо мной. — И в чём это проявляется? — всё ещё немного напряжённо уточнил Рон, приобнимая Гермиону за плечи. — Нет, почему издеваюсь? — Джинни весело сверкнула глазами, и Гарри невольно тоже начал улыбаться, когда до него дошло, о чём она говорит. — Признайся, Гермиона, что ты ждала этого дня с нетерпением. Я уверена, Рон и Гарри тоже его ждали. Правда, может быть, с чуточку другими чувствами. — Ааа, — дошло, наконец, до Рона. — Я-то уж думал… — Это не праздник, а первый день плодотворной работы, — вдохновенно произнесла Гермиона, и на её лице появилось то маниакальное выражение, которое Гарри не раз замечал у неё во время экзаменов. — С этого момента мы с вами начинаем совершенно другую жизнь. Забудьте на время обо всех развлечениях, вообще обо всём забудьте, сейчас для вас не должно быть ничего важнее экзаменов. Считайте это финальным рывком перед финишем. Тяжело сейчас — зато потом больше учиться не придётся. Рон смотрел на Гарри глазами, полными страдания. — Кому как, — буркнул Гарри, у которого окончательно испортилось настроение после этой тирады Гермионы. — Нам с Роном вообще-то ещё три года предстоит учиться в Аврорате. — А, ну да, точно, — Гермиона бросила быстрый, едва уловимый взгляд на Джинни, и Гарри прищурился. — Ну хорошо, но это будет уже не школа, там всё будет ещё серьёзнее. И там с вами не будет меня. Рон резко повернул голову в её сторону. Насколько знал Гарри, Гермиона ещё ни разу не высказывалась по поводу своей будущей работы, предпочитая отмалчиваться. Она только повторяла, что хочет заниматься чем-то по-настоящему важным. Гарри никогда не спрашивал друга об этом, но почему-то ему казалось, что Рон не был бы особенно счастлив, если бы Гермиона собралась в Аврорат. — Да, действительно, — пробормотал Рон тем временем, и Гермиона снова бросила красноречивый взгляд на Джинни. — Идём на завтрак? Пока девчонки шли впереди, что-то горячо обсуждая, Гарри шёпотом спросил у Рона: — Ты когда-нибудь спрашивал, как Гермиона относится к тому, что ты собрался в Аврорат? — Нет, — Рон чуть замедлил шаг, отставая от громко смеявшихся Джинни и Гермионы ещё больше. — А что? — Нет, ничего, — Гарри сделал честные глаза. В глубине души у него рождалось подозрение, что Джинни была не единственной, кто относился к Аврорату без должного восторга. А, учитывая довольно затянувшееся молчание Гермионы по поводу её будущей профессии, Гарри начал понимать, что Рону, скорее всего, тоже предстоит разговор по поводу взаимных уступок. И, возможно, даже посерьёзнее, чем это было у них с Джинни. Оставалось только ждать и надеяться, что и Рон проявит недавно снизошедшую на Гарри мудрость. Иначе за отношения этой парочки было страшно. — Ну, что вы там ковыряетесь? — окликнула их Гермиона от дверей Большого зала, и Рон поспешил к ней. — Скажи мне честно, ему конец? — Гарри взял Джинни за руку, пока они шли по длинному проходу между столами. — В каком смысле? — Джинни чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. — Гермиона ведь против того, чтобы Рон шёл в Аврорат? — чувствуя себя невероятно проницательным, спросил Гарри, и Джинни прищурилась. — Ну, допустим, что так, — с нескрываемым подозрением в голосе согласилась она. — И что? — И у неё наготове какой-то ультиматум? — Гарри, затаив дыхание, ждал ответа. — Не уверена, что нам стоит лезть в их отношения, — коварно усмехнулась Джинни. — К тому же, я не собираюсь облегчать моему братцу жизнь. Гарри только укоризненно покачал головой, и Джинни вмиг стала серьёзной. — Не надо им мешать, Гарри, — с нажимом попросила она, крепче сжимая его пальцы. — Им необходимо учиться приходить к компромиссу. Я уверена, у них всё будет хорошо. Гермиона не допустит… — А Рон? — перебил её Гарри, и Джинни не нашла, что ответить. Последние крохи хорошего настроения, которые ещё мерцали в душе Гарри, погасли окончательно.