После победы

Мысли о Симусе и даже о будущих возможных проблемах Рона и Гермионы моментально вылетели у Гарри из головы, когда после уроков они вчетвером собрались в библиотеке. Гарри с Роном сели рядом за одну сторону длинного стола, обменявшись подавленными, даже немного обречёнными взглядами. Джинни устроилась на другом его конце, разложив свои учебники и иногда бросая на друзей лукавый взгляд из-под ресниц. Гарри никак не покидало ощущение, что в глубине души Джинни нарадоваться не могла, ведь у неё был ещё целый год до всего этого кошмара. С другой стороны, зато они отделаются сейчас. Ага, и отправятся в Аврорат, где, если верить рассказам, учёба в Хогвартсе будет казаться им просто раем. Гермиона заняла место напротив них, но не села, а осталась стоять, опершись обеими руками о спинку стула. — Если ты собираешься произнести праздничную речь, то не стоит, — предупредил её Рон, и Джинни хихикнула со своего конца стола. Гарри стоило огромных трудов не смотреть на неё. — Это скорее напутственное слово, — возразила ничуть не смущённая холодным приёмом Гермиона. — Ну что, мальчики, объём работы, конечно, колоссальный, но мы справимся. Думаю, стоит начать с самого трудного, чтобы потом стало легче. — Гениальная идея довести нас до умственного истощения в самый первый день, — буркнул Рон, обхватив голову обеими руками. Гарри тоскливо смотрел на огромную, чуть ли не с него ростом, стопку учебников, предусмотрительно подобранную Гермионой. — Ничего, Рон, главное — начать, — Гермиона просто сияла как начищенный чайник. — Я по себе знаю, потом ты сразу втянешься. Тебе даже будет интересно. — Вот это вряд ли, — Рон рывком подтащил к себе чистый свиток пергамента. — Давайте, чего уж там. Что у нас там сегодня по плану? Гермиона сверилась со своим планом и быстро протараторила: — Две вводные темы по Трансфигурации, одна по Зельеварению и отработка нескольких заклинаний по Защите от тёмных искусств. Гарри застонал и опустил голову на стол, сильно приложившись лбом о прохладное дерево и чуть не разбив очки. Сейчас бы гулять с Джинни возле озера, наслаждаться последними, довольно тёплыми, зимними деньками… Но скорее МакГонагалл появится на своём уроке в розовом платье с оборочками, чем Гермиона сейчас отпустит его. — Ты же понимаешь, что мы не успеем всё это за сегодня? — пытался объяснить тем временем Рон. — Я не хочу, чтобы ты питала ложные надежды. — Это реально, Рон, — Гермиона яростно покачала головой, отчего её волосы растрепались ещё больше. — Мы же всё это уже знаем, понимаешь? Мы будем просто повторять и кое-где добавлять новую информацию. — Если всё так здорово, какого Мерлина лысого мы тогда сидим тут за три месяца до экзаменов? — взвился Рон, стукнув кулаком по столу. На Гермиону, впрочем, это не произвело особого впечатления. Из-за дальних полок высунулась грозная физиономия мадам Пинс, и Рон быстро прикрыл рот рукой. Хотя, Гарри не видел особой трагедии, ну, выгнала бы она их из библиотеки, и что с того? — Объём работы просто огромный, как я уже сказала, — шёпотом напомнила Гермиона. — Мы же это уже много раз обсуждали, и, кажется, вы оба со мной согласились, что подготовку нужно начать как можно быстрее. Нам нужно столько всего повторить… — Или выучить, — тихонько ввернула Джинни, не отрываясь от своего эссе по Трансфигурации. — Что? — Гермиона рассеянно повернулась в её сторону. — Я говорю, кому повторить, а кому выучить, — глядя на Гермиону своим фирменным честным взглядом пояснила Джинни, и Гарри усмехнулся. — Нет здесь ничего такого, чего бы мы все не знали, — Гермиона упрямо насупилась. — Может, не все одинаково хорошо помнят отдельные темы, но в целом… — Давайте уже начинать? — перебил её Гарри, которому надоела эта безнадёжная отсрочка. — Ты прав, — Гермиона мигом уселась на свой стул и отделила от своей стопки три учебника. — Смотрите, система такая: каждый из нас берёт по учебнику, мы читаем первые две темы, конспектируем их, учим, а потом обсуждаем все вместе и задаём друг другу вопросы. Хорошо? Гарри закатил глаза. Всё это напоминало ему первый класс маггловской школы. Но он послушно подтянул к себе огромный фолиант, такой ветхий, что из него то и дело грозило выпасть несколько страниц, что в глазах мадам Пинс было величайшим преступлением, и осторожно открыл первую тему. — «Трансфигурация сквозь века. Цели и задачи Трансфигурации. Методология и принципы превращений», — вслух прочитал Рон. — Может, пропустим эту тему? Тут одна теория, она никому не нужна. — Как это не нужна? — тут же возмутилась Гермиона. — Если ты не уяснишь с самого начала цели и принципы предмета, как, прости, ты будешь изучать следующие темы? — Прекрасно? — осведомился Рон. — Столько лет жил без этой теории и замечательно себя чувствовал, не поверишь. — Что-то я и не заметила, чтобы ты считался признанным мастером Трансфигурации, — Гермиона поджала губы. — О, ну конечно, а я-то всё думал, что же мне мешает? — Рон хлопнул себя ладонью по лбу. — Оказывается, я просто не прочёл первую тему в учебнике! Где же ты раньше была, Гермиона? — Заткнитесь вы, а? — хмуро вмешался Гарри. — Вот по чему я точно не скучал, так это по вашим вечным ссорам. — Гарри прав, — Гермиона метнула на Рона строгий взгляд. — Не отвлекайся. Я ввожу строгие рамки: через два часа мы начинаем обсуждение. Время пошло. — Какие к чёрту два часа? — Рон быстро перелистывал страницы своего учебника, стараясь найти конец первой темы. — Гермиона, тут почти пятьдесят страниц! — Если ты будешь меньше болтать, то… — Я сейчас уйду! — разъярился Гарри. — С вами всё равно невозможно сосредоточиться. — А это ещё только первый день, — снова вставила Джинни и несколько раз многозначительно кашлянула, покачивая головой. — Заткнись, Рон, — прошипела Гермиона. — Ты всем мешаешь. — Я мешаю? — у Рона даже уши покраснели от злости. — А кто, спрашивается… Гарри начал медленно поворачиваться в его сторону, и Рон замолк, но это не помешало ему бросать злобные взгляды на Гермиону, которая упорно его не замечала, погрузившись в свой учебник. Или делала вид, что не замечала. Гарри был страшно зол. Настроение и так было не самое праздничное, впереди его ждали недели и месяцы напряжённой учёбы. Он старался не думать, как это долго — три месяца, девяносто дней. Иначе хотелось приложиться головой об стол ещё раз, но посильнее. Гарри ненавидел это состояние, когда нужно было начинать что-то учить. Гермиона права, потом-то втягиваешься, но вначале… вначале ненавидишь весь мир, хочется кому-нибудь врезать, на ком-то выместить злость. Появляются миллионы интересных и важных мыслей. Хочется сделать что-нибудь неожиданное и совершенно особенное. Например, сейчас Гарри испытывал острейшее желание убраться в своём чемодане. Серьёзно, там уже скопилось столько всякого мусора, что же он, свинья какая-нибудь, в самом деле? А ещё он что-то давненько не писал Андромеде, уже несколько дней. Вот уж чем не стоит пренебрегать, так это своими обязанностями крёстного! И тёте Петунье можно написать за компанию. — Гарри? — услышал он недовольный голос Гермионы и с неохотой вынырнул из своих размышлений. — Извини, конечно, но прошло уже десять минут, а ты ни разу не перелистнул страницу, — Гермиона покачала головой. — И ты не конспектируешь. — Я задумался, — буркнул Гарри, берясь за перо и кладя голову на согнутую в локте руку. — Всё, начинаю. Он осторожно покосился в сторону Рона и увидел совершенно остекленевший взгляд друга, пытавшегося продраться через всю эту действительно совсем не нужную теоретическую белиберду. Джинни что-то тихонько напевала себе под нос, и Гарри подавил желание заткнуть уши. «Испокон веков Трансфигурация была именной той наукой, которую все волшебники ставили выше всех других». Гарри готов был поспорить, что этой фразой начинался любой учебник, менялось только название науки. «Все великие волшебники признавали и признают значимость Трансфигурации как в повседневной жизни, так и для целей науки. Трансфигурация даётся далеко не всем, что естественно: лишь избранные способны овладеть этим проявлением высшей магии». Гарри перевернул книгу и изумлённо взглянул на обложку, стараясь отыскать имя автора. Гвендолин Фитцхаузер. Ничего себе, идейки! Гарри представил, как начинается новая магическая война между специалистами в Трансфигурации, Избранными, и всеми остальными, кому этот предмет не даётся, отбросами общества. Это ничуть не лучше заявлений о неполноценности магглорождённых. Бред какой. Рядом с ним раздражённо вздохнул Рон и нацарапал на своём пергаменте пару слов. Гарри тоже взялся за перо и в нескольких словах перенёс возмутившёю его до глубины души теорию в свой свиток. Интересно будет посмотреть на реакцию Гермионы, ведь, получи эта теория признание, и она оказалась бы не в одном лагере с Гарри и Роном. Гарри усмехнулся про себя: ну хоть здесь он не Избранный, уже хорошо. Но как же мало всё это имело отношения к настоящей Трансфигурации! Вряд ли бредовые идеи Гвендолин Фитцхаузер пригодятся ему на экзамене. Однако, пролистнув несколько страниц подобных рассуждений, причём так ловко, что Гермиона, кажется, ничего не заметила, Гарри, наконец, наткнулся на более или менее полезную информацию. Он как раз прилежно переписал последнюю из факультативных задач Трансфигурации, когда Рон слегка толкнул его локтем в бок. Гарри вопросительно взглянул на него. Рон указывал глазами на Гермиону, и в его взгляде Гарри уловил тревогу. Гермиона, склонившись совсем низко над своим пергаментом, строчила как сумасшедшая, едва глядя в книгу. Как будто она была на экзамене уже сейчас. Гарри нервно сглотнул. Кажется, им с Роном несладко придётся на обсуждении, которое, к слову, начнётся уже через один час двадцать минут. Чёрт! Гарри быстро просмотрел следующие четыре страницы, полные, на его взгляд, одной воды. На принципах Трансфигурации он задержался подробнее, даже честно переписал все восемнадцать, но ничего не запомнил. Гарри тряхнул головой и просмотрел свои записи внимательнее, потом ещё раз и ещё. Не помогало: переходя к следующему принципу, он забывал суть предыдущего. Такое состояние было ему знакомо. К сожалению, даже слишком хорошо. У него не было необходимого для учёбы настроя, мозг почему-то отказывался воспринимать такую раннюю подготовку как настоящую. В голове то и дело мелькала шальная мысль, что до экзамена он ещё десять раз успеет всё выучить. Так ничего не выйдет. Нужно представить, что это последний шанс выучить эту тему, завтра экзамен, если не сейчас, то никогда… Не помогало. Гарри поднял голову и поймал понимающий взгляд Джинни. Она слегка улыбнулась, но уже без насмешки и послала ему воздушный поцелуй, опасливо покосившись на Гермиону, но та не замечала ничего вокруг, полностью увлечённая разбором первой темы. Гарри искренне не понимал, как могло кого-то, хоть кого-нибудь, увлечь эта галиматья. Джинни потрясла сжатым кулаком и одними губами прошептала: «Держись!» Гарри изобразил мученическое выражение лица и мужественно кивнул в ответ, снова возвращаясь к своему учебнику. По ровному, чересчур мерному дыханию Рона можно было предположить, что он либо уснул с открытыми глазами, либо впал в транс. И это ещё только первый час занятий, а Гарри уже хотелось повеситься. Он тёр лоб, несколько раз протирал очки краем мантии, крутил галстук, взъерошивал волосы, барабанил пальцами по столу, но всё-таки не мог сосредоточиться. В конце концов, после очередной бесплодной попытки запомнить подход к определению и классификации методологии Трансфигурации, предложенный французским волшебником Делакруа, Гарри сдался. Всё, с него хватит! Если даже Гермиона и права, то основную мысль он уловил, и этого достаточно. Правда, Гарри честно дописал конспект, он мог бы стать для него шпаргалкой, когда Гермиона приступит к тестированию. — Время! — Гермиона тихонько хлопнула в ладоши, и Гарри почти застонал от облегчения. Хвала Мерлину! Сейчас она отругает его, и они перейдут ко второй теме. Там наверняка уже будет поинтереснее. Лучше уж формулы учить, чем запоминать никому не нужные точки зрения никому не известных волшебников. — Я не успел, — объявил Рон, отбрасывая в сторону перо и разминая пальцы. — Мне ещё восемь страниц осталось. — Ничего, — после короткой паузы выдавила Гермиона. — Ты и так проделал хорошую работу. Просто в следующий раз пиши чуть быстрее. Рон уже открыл было рот, чтобы что-то возразить и тем самым положить начало новому спору, но Гарри быстро вставил: — Давайте начинать! Времени совсем мало. Он старался подражать обеспокоенному тону Гермионы, и, кажется, ему это удалось, потому что Гермиона моментально забыла про Рона и уткнулась в свои конспекты. — Ладно, Гарри прав, — она резко вскинула голову и окинула прищуренным взглядом сначала Рона, потом Гарри. — Давайте сначала обсудим теорию «двухсекторной Трансфигурации». Кто что думает по этому поводу? — Теорию чего? — уставился на неё Рон. — В моём учебнике этого не было! — Ерунда! — рассердилась Гермиона. — Просто ты невнимательно читал. Это есть в каждом учебнике. — Ну а в моём не было, точно тебе говорю, — Рон сопровождал каждое своё слово увесистым шлепком по учебнику, и Гермиона слегка вздрагивала. Гарри лихорадочно листал свой конспект, надеясь, что занятая спором Гермиона этого не заметит. Он точно писал про эту «двухсекторную теорию», но напрочь не помнил, что именно. — Если я сейчас найду в твоём учебнике упоминание о «двухсекторной теории», Рон… — угрожающим тоном начала Гермиона, но Рон бесстрашно толкнул к ней свой учебник, который, несмотря на свой приличный вес, довольно легко проскользил по столу. Гермиона быстро перелистала несколько страниц и вдруг с торжествующим видом ткнула пальцем в одну из строк. — Ну вот, «двухсекторная Трансфигурация, по мнению некоторых авторов, относится…», «родоначальником теории является…» Здесь всё это есть! — Ладно, значит, я просто пропустил, — пробубнил задетый за живое Рон. — Расскажи тогда сама, что это за теория, так быстрее будет. — Пусть Гарри расскажет, — предложила Гермиона, и Гарри быстро поднял глаза от своего конспекта. — Давай, Гарри. Основные положения. Критика. Твоё мнение. — Ну… — Гарри, успевший прочесть только несколько строк, беспомощно посмотрел на Рона, но тот только сочувственно пожал плечами. — Эта теория появилась ещё в XVIII веке, когда… эээ… этот… я забыл имя, Гермиона, это всего лишь имя. — Это не всего лишь имя, Гарри, — в голосе Гермионы прозвучал металл. — Это родоначальник теории. Ты не можешь его не назвать. — Ладно, я сейчас вспомню, — Гарри сжал пальцами виски. — Граф… — Солисбери, — жестко припечатала Гермиона, когда стало понятно, что Гарри ничего не вспомнит. И правда, как можно вспомнить то, чего ты в принципе не знаешь? — Точно! Спасибо, Гермиона, — Гарри сделал попытку улыбнуться ей, но выражение лица Гермионы нисколько не смягчилось. — Так вот, этот граф Солисбери, он был одним из самых выдающихся волшебников своего времени. — Среди волшебников нет графов, — недоуменно покачал головой Рон. — Он был полукровкой, — встрепенулась Гермиона. — Его мать была волшебницей, а отец — магглом. От него-то Солисбери и унаследовал титул. — Откуда ты… — Рон оборвал сам себя и только головой покачал. Гарри показалось, что он не захотел слишком-то уж поощрять Гермиону. — Продолжай, Гарри, — Гермиона слегка покраснела, но от своего намерения вывести невежество Гарри на чистую воду не отказалась. — Ну, этот граф, выдающийся волшебник, в частности специализировался в Трансфигурации. То есть, я хотел сказать, был особенно одарён в этой области, — быстро поправился он, заметив, как Гермиона сдвинула брови. Он считал, что Трансфигурацию не оценивают в магическом сообществе и… — а дальше была пустота, потому что дальше он прочитать не успел. — И? — с нажимом переспросила Гермиона. — И что-то там он придумал, — Гарри опустил глаза, стараясь не смотреть на Гермиону. — Что-то он там придумал? — опасно спокойным голосом уточнила Гермиона. — Хорошо. — Ты куда? — Рон вскочил на ноги. — Гермиона? Гермиона неаккуратно свернула свой пергамент и затолкала его в сумку, туда же отправились перья и не до конца закрытая чернильница. Она схватила несколько книг и повернулась к притихшим друзьям. — Если вам это не надо, то не буду навязываться, — выпалила она и быстрым шагом вышла из библиотеки, прижимая к груди книги. — Ну вы и молодцы, — после довольно продолжительной паузы внесла свою лепту Джинни. — Умеете доводить, конечно. — Ты только не начинай ещё! — рявкнул Рон на сестру. В другое время он бы отхватил по полной за свой тон и от самой Джинни, и от Гарри, но сейчас им всем только и не хватало ещё одной ссоры. — Что сидишь? — вздохнул Гарри. — Учи. И Рон, серьёзно кивнув, углубился в чтение. *** — Граф Солисбери предложил рассматривать Трансфигурацию как бы в двух аспектах: как волшебную науку и практическую магию, — легко цитировал Гарри через полчаса, стоя в общей гостиной перед креслом, в котором устроилась со своими учебниками Гермиона. — До него никто не пытался рассматривать отдельно теорию и практику Трансфигурации. Поэтому она так медленно развивалась: без изучения теории, без глубинного понимания действия заклинаний нельзя было изобрести ничего нового. — Солисбери как раз изобрёл несколько новых заклинаний, разработал множество теоретических положений, — подхватил Рон. — Собственно, по его работам мы сегодня и учимся. На основе его работ Гэмп сформулировал свой закон об элементарной трансфигурации. — Вот, — неловко закончил Гарри. Гермиона старалась притвориться всё ещё обиженной, но Гарри уже видел, как она на самом деле довольна. — Ладно, — пытаясь говорить как можно более холодно, проговорила Гермиона, подхватывая на руки появившегося вдруг откуда ни возьмись Живоглота. — А если я спрошу про базовые принципы Трансфигурации? — Легко, — Рон щёлкнул пальцами и быстро выдал первые десять принципов, заученные наизусть. Гарри легко назвал оставшиеся восемь. — Ну вот, можете же, когда хотите, — улыбнулась Гермиона. — Молодцы! Теперь, быстренько пройдёмся по методологии и можно переходить ко второй теме. Гарри мысленно ужаснулся такой перспективе, но второй раз обижать Гермиону ему не хотелось, и после обсуждения всех известных Трансфигурации методов они с Роном покорно вернулись в библиотеку. Заметив вошедшую за ними Гермиону, Джинни издала тихое победное восклицание. Вторая тема пошла быстрее. Во-первых, ни Рону, ни Гарри больше не улыбалось злить Гермиону, а, во-вторых, они как-то смирились с неизбежным. Никуда им не деться, придётся сдать эти экзамены. — Гермиона, я не понимаю эту формулу! — взмолился Рон минут через сорок. — Я пытаюсь, правда, но не понимаю. Ты не могла бы объяснить мне это? Рон ткнул пальцем на страницу своего учебника и Гарри наклонился, чтобы взглянуть, что вызвало у друга затруднения. — О, и мне! — добавил он. Он сам бился над этой формулой уже чёрт знает сколько минут, но так и не понял, как следует высчитывать объём предмета, который он хотел бы трансфигурировать. — Что там у вас? — Гермиона с трудом сфокусировала на них взгляд. — Объём? Сейчас, секунду. Она окинула громоздившуюся над своей головой стопку книг и ловко вытянула один том примерно из середины. — Вот, почитайте здесь, очень понятно написано, — рассеянно предложила она, снова утыкаясь в свой учебник. — Почему бы тебе просто не объяснить нам? — миролюбиво спросил Рон, но предложенную книгу всё-таки открыл. — Так было бы быстрее. — Вы лучше запомните, если поймёте сами, — наверное, в миллионный раз за все эти годы пробормотала Гермиона, и Гарри был вынужден мысленно с ней согласиться. — Вроде понял, — Рон вздохнул с облегчением. — Да, на глазок бы вряд ли получилось. А я так надеялся… — Ну да, на глазок, — прошептал Гарри. — Вон какие последствия, лучше высчитать. — И не говори, — поддакнул Рон. — Как-то мы нечасто сталкивались с Трансфигурацией, ты не находишь? — Нахожу, — согласился Гарри. В библиотеку, о чём-то тихо переговариваясь, вошли Дин и Симус, видимо, уже помирившиеся. Симус осторожно кивнул Рону и Гарри, и те кивнули в ответ. Гарри отметил брошенный Дином на Джинни взгляд, полный тоски. Она не могла бы выглядеть лучше, даже если бы захотела: немного взъерошенные огненно-рыжие волосы, чуть сведённые брови, очаровательная складочка на лбу, немного надутые губы… Наверное, читала что-то сложное. Гарри оторвался от созерцания Джинни и снова перевёл взгляд на Симуса. Тот что-то выглядел неважно. — Проверяем! — Гермиона взглянула на часы. — Ну как, разобрались с объёмом? Да? Вот и расскажите, как мы его измеряем. — Ты бы бросила этот свой учительский тон, — нахмурился Рон. — Меня раздражает. Джинни тихонько фыркнула в кулак, и Рон неодобрительно покосился на неё. — Мало ли, меня, может, тоже многое раздражает? — моментально завелась Гермиона, и Гарри едва не взвыл от бессилия. — Ну, так ты тоже высказывайся, кто тебе мешает? — вспыхнул в ответ Рон. — Я что, рот тебе затыкаю что ли? — С тобой выскажись, — зло хохотнула Гермиона. — Выслушивай потом твои обиды. — Мои обиды? — поразился Рон. — По-моему, это ты вечно обижаешься на всякую ерунду, разве нет? — На всякую ерунду, Рон? — голос Гермионы начал повышаться, ничем хорошим это не грозило. — Именно так! На ерунду! — Слушай… — ХВАТИТ! — рявкнул доведённый до бешенства Гарри, и все головы повернулись в их сторону. Мадам Пинс с возмущённым видом засеменила было к их столику, но Гарри издалека сделал ей знак, означающий, что он всё понял, просит прощения и больше так не будет. — Прекратите! — яростно зашептал он слегка опешившим Рону и Гермионе. — Мерлин, и как я только раньше вас терпел? И ведь так долго держались, я уже понадеялся, что ваши ссоры остались в прошлом. — Я бы с удовольствием, но Рон… — обиженно начала Гермиона. — Как будто я это начинаю! — в это же время шёпотом воскликнул Рон. — Замолчите оба! — угрожающе произнёс Гарри. — Если вы не прекратите, я клянусь, я закрою вас обоих в каком-нибудь классе, и ругайтесь сколько вашей душе угодно, но так, чтобы никто вас не слышал. Вы же кого угодно с ума свести можете! У меня уже нервный тик начинается из-за вас! Глаз дёргается, я чувствую! — Закончил, дедуля? — со смехом спросила Джинни, когда он замолчал, исчерпав весь набранный в лёгкие воздух. — Да, — со всем возможным в данной ситуации достоинством ответил Гарри и сделал вид, что вчитывается в очередной абзац. Несколько секунд стояла тишина, потом засмеялся Рон, за ним Гермиона и Джинни. Гарри держался изо всех сил, но ситуация была до того абсурдной, что и он в конце концов не выдержал. Доведённая до белого каления мадам Пинс всё-таки выгнала их в тот день из библиотеки. *** Второй день мало чем отличался от первого. Правда, Рон и Гермиона старались вести себя лучше, по крайней мере, когда Гарри был рядом. Друзья немного втянулись в процесс методичного впихивания в себя материала, и дело пошло быстрее. Но менее тоскливо от этого не стало. Как назло, погода стояла просто чудесная, конец февраля был похож скорее на середину апреля. Мужественно высидевшая в библиотеке пару часов Джинни, наконец, сдалась и, бросив виноватый взгляд на Гарри, выскользнула за дверь. Гарри вздохнул. Наверняка она теперь пойдет на свежий воздух, будет наслаждаться свободой, не то что он… Вышедший из библиотеки буквально на десять минут позднее Дин отнюдь не улучшил его плохого настроения. Прошла неделя одинаковых дней, и Гарри, ждавший начала тренировок как спасения, начал всерьёз опасаться, что может до них не дожить. Трансфигурация вкупе с Зельеварением составляли просто адскую смесь, мозг после которой кипел. Учитывая, что перед сном они еще умудрялись тренировать самые разные заклинания, было даже странно, что Гарри ещё не слёг с температурой. Его не оставляло ощущение, что голова и правда нагревается до опасной температуры и в любой момент просто лопнет от перегрева. — Гермиона, а в мой день рождения я имею право ничего не учить? — робко поинтересовался Рон как-то за завтраком, наливая себе большущий стакан тыквенного сока. — Но ты же не хотел отмечать его, — напомнила Гермиона, намазывая джем на поджаренный кусочек хлеба. — Отмечать не буду, — кивнул Рон. — Но это же не отменяет того факта, что у меня праздник, верно? — А что ты предлагаешь? — уточнила Гермиона. — Просто сидеть весь день в общей гостиной и ничего не делать? — Почему? — Рон даже головой покачал. — Гермиона, как будто больше заняться нечем, честное слово. — У человека день рождения, — Гарри смотрел на неё с укоризной. — Рон вот тебе устроил настоящий праздник. Гермиона машинально погладила свернувшуюся калачиком у неё на груди выдру и слегка покраснела. — Я совсем не имела в виду, что мы проигнорируем день рождения Рона, — быстро сказала она. — Конечно, нет. Просто он говорил, что не хочет отмечать, вот я и спросила… — А почему, к слову? — Гарри повернулся к Рону. — Почему бы и не отметить? — Нет, что-то не хочется, — Рон покачал головой, избегая взгляда Гарри. — Не в этом году. Джинни выронила вилку и закусила губу. — Но ведь ты же мне говорил, что Фред был бы только рад веселью! — широко раскрыв глаза выдавила она. — В чём проблема? — хмуро спросил Рон, глядя в стол. — Как я, по-твоему, должна себя сейчас чувствовать? — Джинни покраснела. — Как будто мне наплевать, да? Ты так считаешь? — Джинни, что… — Гарри взял её за руку, но Джинни вырвала свою ладонь и обвиняюще ткнула в Рона пальцем. — Это просто свинство, Рон! — Слушай, никто не говорил ничего подобного. — Но я знаю, что ты так думаешь! — Джинни вскочила на ноги. — И знаешь что? Мне без разницы, Рон! Можешь осуждать меня, дело твоё. Только… это никак не связано, ясно тебе? Я могу скучать по нему в сто раз сильнее тебя, но тем не менее отметить свой день рождения и даже получить от этого удовольствие. — Да я же ни слова не сказал! — завопил бедный Рон. — Я скучаю по нему! — упрямо повторила Джинни. — Просто не считаю нужным выставлять это напоказ, как некоторые. И она пружинистой походкой вышла из Большого зала. — Женщины! — взвыл Рон, оглядываясь на Гарри. — Я не сказал ни слова, а она выдумала целую историю и успела обидеться! — Я не совсем понял, что… — Гарри всё ещё растерянно смотрел вслед Джинни. Она не казалась ему обиженной, скорее расстроенной, может быть, ей было больно. — Ну… — Гермиона рассеянно рвала салфетку на мелкие части, — видишь ли, Рон, это довольно сложно. Летом мы все убеждали Джинни, что она не должна отказываться от празднования своего дня рождения, даже если ей совсем не хочется его отмечать. Ты же и правда говорил, что Фред был бы только рад, если бы в доме появился хоть какой-то повод для веселья, помнишь? А теперь ты отказываешься праздновать свой день рождения, хотя прошёл уже почти год. — И? — Рон пожал плечами. — Моё право. — Да, но Джинни теперь кажется, что она недостаточно щепетильно отнеслась к этому вопросу, — вздохнула Гермиона. — Что она меньше уважает его память, чем ты. — Не совсем понимаю, почему, — пробормотал Рон, — но вряд ли это так. — Она переживала, что не имеет права веселиться, когда прошло так мало времени после его смерти, — припомнил Гарри. — Сильно переживала. Рон промолчал, покрутив в руках свой кубок с соком. — Но она же сама сказала, что это ничего не значит, — проговорил он наконец, ни к кому особо не обращаясь. — Ей нужно как-то себя успокоить, — пожала плечами Гермиона. — Пожалуй, пойду-ка я за ней, — Гарри выбрался из-за стола и повесил на плечо сумку. — Встретимся у Сайпреса. Джинни он нашёл в подземелье, перед кабинетом Зельеварения. Она стояла, держа в руках открытый учебник, но глядя в одну точку. — Эй, — Гарри осторожно обнял её за плечи. — Всё в порядке? Джинни не отстранилась, но и не ответила. — Посмотри на меня, — Гарри осторожно взял её за подбородок и повернул её голову к себе. Он боялся увидеть в её глазах слёзы, но Джинни не собиралась плакать. — Рон никогда не стал бы… — Я знаю, Гарри, — она вздохнула и нетерпеливо убрала его руку. — Он не нарочно. И я не жалею, что отмечала тогда день рождения. Нам всем было просто необходимо немножко веселья. — Вот именно, — поддакнул озадаченный Гарри. — Тогда что случилось? Джинни пожала плечами. — Я понимаю, ты скучаешь по нему, — попытался зайти с другой стороны Гарри. — Я тоже скучаю. До сих пор не могу поверить, что… — Да, да, — прервала его Джинни. — Я знаю. — Может быть, тебе стоит поговорить о нём? — осторожно предложил Гарри. — Вредно держать всё в себе. — Со мной всё хорошо, — отчеканила Джинни. — Что ты ко мне пристал? — Уверена? — Гарри сдался. Если Джинни не хотела говорить, расспрашивать было бесполезно, это он знал по опыту. — Я тогда пойду? — Увидимся на обеде, — бросила Джинни и скрылась в кабинете Слизнорта, откуда тут же донёсся её радостный голос. Гарри постоял немножко, переминаясь с ноги на ногу. Тут не надо быть Гермионой, чтобы понять, что что-то не так. Но что? А вот для этого уже надо быть Гермионой. До начала занятий было ещё пятнадцать минут, и Гарри успел вызвать Гермиону на откровенный разговор. — Ох, я не знаю, Гарри, — она беспомощно развела руками. — Джинни не любит делиться своими переживаниями. — Но ты же догадываешься, с чем связана её сегодняшняя вспышка? — настаивал Гарри, упорно игнорируя Рона, вытягивавшего шею в бесплодных попытках что-нибудь подслушать. — Если только примерно, — предупредила Гермиона. — Мне кажется, не очень хорошо, что Джинни копит всё в себе. Она ни с кем не говорила после смерти Фреда, а ей это нужно. — А Рон? — вдруг спросил Гарри. — Рон говорил с тобой? — Немного, — Гермиона отвела взгляд, недвусмысленно давая понять, что эту тему она развивать не намерена. — Джинни переживает смерть Фреда молча, и это плохо. В один прекрасный момент её прорвёт, и тогда дело может кончиться серьёзной истерикой. — Но она не хочет разговаривать со мной, — Гарри стукнул кулаком по раскрытой ладони. — Не могу же я заставить её. — Конечно, нет, — Гермиона серьёзно покачала головой. — Гарри, я сужу по себе, но Джинни гораздо сильнее. Может быть, её никогда не прорвёт, может быть, она переживёт всё это внутри и успокоится. — Но я думал, что она уже… — пробормотал Гарри, поражаясь своей недогадливости. — Уже пережила? — Гермиона грустно улыбнулась. — Ох, Гарри, Гарри… — Не надо, сам знаю, — хмуро попросил Гарри и вошёл в класс. *** Рон так и не собрался праздновать свой день рождения. Утром первого марта, этого свободного, благословенного дня, Гарри проснулся в приподнятом настроении. Несмотря на то, что всю субботу они провели в библиотеке, а потом ещё до поздней ночи сидели в гостиной, это воскресенье было у них свободным. Рон спал долго, и никто не стал будить его. Он заслужил этот отдых. Гарри спустился в гостиную, где уже сидела с каким-то учебников в обнимку довольная чем-то Гермиона. Зевавшая без остановки Джинни свернулась калачиком в кресле и оттуда поприветствовала Гарри сонным взглядом. — Ты чего такая? — встревожено спросил тот, усаживаясь на подлокотник её кресла. — Дописывала эссе по Трансфигурации, — Джинни снова зевнула, спрятав лицо в ладонях. — Почти и не спала. — Так поспала бы сейчас, — покачал головой Гарри. — Всё равно наш именинник ещё храпит себе спокойненько. — Лучше пораньше лягу, — возразила Джинни. — И будешь ходить весь день как амёба? — подколол Гарри. Джинни медленно встала со своего кресла, откинула назад свои длинные волосы и несколько раз прошла туда-сюда перед Гарри. — Значит, по-твоему, я похожа на амёбу? — изогнув одну бровь, уточнила она. — Вот как? — Ага, — улыбнулся Гарри. — На самую красивую амёбу в истории. — Комплимент, конечно, спорный, — Джинни плюхнулась назад в кресло, — но мне лень ругаться. — Что ты подаришь Рону, Гермиона? — спросил Гарри, с любопытством оглядывая диван, на котором примостилась со своим учебником Гермиона. — Что? — она подняла на него отсутствующий взгляд. — А, это немного личное, Гарри. — О, — Гарри смущённо отвернулся. — Извини, я не подумал. — Да ничего особенного, просто это не будет иметь для тебя особого смысла, — извиняющимся тоном проговорила Гермиона, и Гарри улыбнулся, пожав плечами, давая понять, что тема закрыта. — Мы с Гарри заказали ему пригласительный на Чемпионат мира по квиддичу, — торжественно объявила Джинни с таким видом, будто это могло быть мечтой Гермионы, как будто та сейчас должна была завизжать от восторга. — Рон будет очень рад, — только и сказала Гермиона. — Я и забыла, что в этом году будет Чемпионат. Точно, в прошлом году его, конечно, отменили. А где он будет? — Во Франции, — ответил Гарри, мысленно уносясь в грядущее лето, к Эйфелевой башне и огромному, полному галдящих людей стадиону. — Ух ты! — восхитилась Гермиона. — Люблю Францию. Может быть, я тоже поеду, посмотрим. — Ты точно поедешь, — засмеялась Джинни. — Пригласительный на двоих. — Серьёзно? — Гермиона подняла брови. — Но я не могу обещать, вдруг я к тому времени уже устроюсь на работу. Джинни закатила глаза, но ничего не сказала. — А у вас такой пригласительный есть? — поинтересовалась Гермиона. — Конечно, их было не так уж и сложно достать, — кивнул Гарри, умолчав о том, какую сумму ему пришлось выложить за эти два пригласительных на четыре персоны. — У нас классные места. — А на какой матч пригласительные? — не отставала Гермиона. — Они открытые, — мечтательно улыбнулась Джинни. — Можешь посетить все матчи до единого. Что мы с Гарри и сделаем. — Я нисколько не сомневаюсь, — улыбнулась Гермиона. — Рон, наверное, тоже. — Что я тоже? — послышался сонный голос Рона с лестницы. — Косточки мне перемываете, да? — Куда же без этого, — весело сказала Джинни. Разговор о квиддиче сотворил настоящее чудо, и с неё моментально слетели последние остатки сна. — С Днём рождения, дорогой брат! Расти большой и сильный, радуй маму и папу! Она легко поцеловала Рона в щёку, и Гарри задался вопросом, не в первый ли раз он наблюдает такую картину. Как-то между Роном и Джинни не было настоящей близости, несмотря на их взаимную любовь друг к другу. — С Днём рождения! — Гарри хлопнул Рона по плечу, потом приобнял за плечи и повернулся к Джинни. — Ну что, дарим? Рон оживился. — Запомни этот момент, Рон, — театрально заговорила Джинни. — В эту минуту ты поймёшь, как всю жизнь недооценивал нашу с Гарри любовь к тебе, неблагодарный. Это тот момент, с которого начнётся эпоха твоей признательности нам. Гермиона расхохоталась. Рон от любопытства готов был, кажется, из собственной кожи выпрыгнуть. — Ну, давайте уже, — не удержался он, — интересно же. Гарри кивнул Джинни, и она картинным жестом вынула из-под свитера плотный белый конверт, сделала вид, что колеблется, но затем всё же протянула его Рону. Гарри прыснул, восторгаясь её артистическими способностями. — Если там открытка, я не знаю, что я с вами сделаю, — пробурчал Рон, осторожно вскрывая конверт. Когда он вытащил пёстрый кусок картона, Гарри и Джинни затаили дыхание, и даже Гермиона уставилась на Рона с выжидательной улыбкой. — Да ладно?! — заорал Рон через несколько секунд. — Да вы прикалываетесь! Я не верю! Гарри засмеялся. — Нет, серьёзно? — Рон выглядел так, будто его кто-то шарахнул пыльным мешком по голове. — Предупреждаю, Гарри, если это шуточки моей любимой сестры, меня просто удар хватит, и это будет на твоей совести. — Это правда, Рон, — рассмеялась Гермиона. — Я тебе гарантирую. Рон несколько секунд пялился на неё, потом снова перевёл взгляд на простой кусочек картона, приведший его в такой восторг. — Мерлин вислоухий! — было всё, что он смог выдавить, когда осознал, какое чудесное лето его ждёт. — На какой матч-то хоть? Надеюсь, на финал? — На все, — коротко обронил Гарри, и Рон поперхнулся воздухом. — На все? — его голос сел от переполнявших его эмоций. — На все матчи? То есть, прямо на все? Всех команд? Во всех городах? Джинни, уже и так державшаяся за живот от смеха, повалилась на диван и задрыгала в воздухе ногами. Гарри очень хотелось к ней присоединиться, но выглядело бы это не слишком солидно. — Чтоб тебя, Гарри! — Рон всё ещё не мог прийти в себя. — Это же какую кучу денег стоит? — Мне сделали приличную скидку, — Гарри улыбнулся, но взглядом попросил Рона умолкнуть про деньги. — Не могли же мы с Джинни поехать без вас. — На две персоны! — снова завопил Рон, ещё раз перечитав текст пригласительного. — Гермиона, на две персоны! — Я уже упаковала чемоданы, — невозмутимо заявила та. — Я разве не говорила? Рон бросился обнимать Гермиону, и Гарри с Джинни незаметно выскользнули из гостиной, оставив Гермиону дарить свой личный подарок. — Отличная была идея, — сказала Джинни, беря Гарри за руку. — Я и сама-то жду Чемпионата как я не знаю чего. И в Париже мне всегда хотелось побывать. — Мы всю Францию посмотрим, — пообещал Гарри. — Точного расписания ещё нет, но, говорят, оно появится со дня на день. — Быстрее бы, — мечтательно вздохнула Джинни. В Большом зале Рон появился ещё счастливее, чем раньше, хотя Гарри не думал, что такое возможно. Что же такое подарила ему Гермиона? Но он знал, что не спросит Рона. Если друг захочет, он расскажет сам. — Слушайте, может, погуляем? — предложил сияющий Рон после завтрака. — Погода отличная, повод есть. Что скажете? — Я только за, — Гарри обрадовался поводу размяться. За пару недель в библиотеке он чувствовал себя прямо-таки одеревеневшим. А ведь скоро тренировки, нужно набирать форму. — Отличная идея, — Джинни тоже была полна энтузиазма. У Гермионы возражений не нашлось, и через полчаса все четверо уже шагали по дорожке к озеру, громко смеясь при воспоминании об ошарашенном лице Рона. Под их с Джинни любимой ивой Гарри остановился, и они с Роном расстелили предусмотрительно прихваченное из спальни одеяло. Джинни, сбегавшая на кухню, теперь быстро расставила бутылочки с соком, тарелки с пирожными и тосты. Гермиона взмахнула палочкой, и спадающие до самой воды ветви старой ивы вдруг оказались густо увиты праздничными лентами и фонариками. — Очень красиво, — похвалил Рон, и Гарри вдруг вспомнился его прошлый день рождения и начитавшийся полезных книжек Рон. — Я старалась, — Гермиона сделала книксен и плюхнулась на одеяло, устроившись поближе к Рону. Джинни тоже опустилась на землю, аккуратно расправив края мантии. Гарри примостился с краю, с блаженным вздохом вытянув ноги. Все четверо какое-то время молчали. А потом все заговорили разом. Вспоминали самые смешные случаи, которые только происходили с ними за время их знакомства, передразнивали друг друга, припоминали неловкие ситуации, в которые попадал Рон, и смеялись, смеялись, смеялись. Гарри лежал на спине, смотрел в ярко-голубое небо, чувствовал, как приятный ветерок обдувает его разгоряченное от долгого смеха лицо и чувствовал себя безоблачно счастливым. Он очень надеялся, что и остальным сейчас так же хорошо. В какой-то момент Джинни потянула его за руку, заявив, что она замёрзла и собирается вернуться в замок за ещё одним свитером, а Гарри должен её непременно сопровождать. Они ушли, оставив Рона с Гермионой наедине и отправились навестить Хагрида, обрадовавшегося их приходу чуть ли не до слёз. Рон вернулся в спальню, когда уже было темно, счастливый, немного замёрзший, с застывшим в глазах мечтательным выражением. Он улыбнулся оставленному Гарри на тумбочке огромному пакету с кексами от Хагрида, проверил, не случилось ли чего с драгоценным пригласительным, немножко повозился в чемодане и, наконец, улёгся в постель. — Гарри? — позвал он шёпотом через несколько минут. — Что? — тихо откликнулся Гарри. — Это был лучший день рождения в моей жизни, — признался Рон и отвернулся к стене переваривать ещё совсем свежие впечатления. Гарри улыбнулся в темноте. Здорово, что своим лучшим днём рождения Рон назвал первый день рождения после победы. Они почти выкарабкались. Осталось чуть-чуть.