После победы

За неделю до финального матча по квиддичу Гарри перестал нормально спать. Команда была готова идеально, они тренировались почти каждый день к огромному неудовольствию Гермионы, выработали несколько вариантов победной стратегии, каждый член команды мог в случае необходимости занять место товарища, они предусмотрели всё. Кроме жуткой нервозности самого Гарри. Раньше с ним такого никогда не было. Он слишком хотел контролировать всё, что происходило на поле, он не хотел пропустить ни одного квоффла, летевшего в кольца Рона, ни одного взмаха битой, ни одного манёвра Джинни, Дина и Денниса. И, конечно, он не хотел упустить снитч. Но на него-то, в конце концов, и не хватало времени. Правда, Гарри не считал, что ему нужно очень уж тренироваться, он ещё никогда не упускал снитч, если это от него зависело. Наверное, стоило выпускать крылатый мячик на поле почаще. Наверняка стоило, но это мало меняло ситуацию. Вернее, ему так казалось. Пару недель назад Гарри начал замечать, что команда бросает на него странные взгляды, а Джинни и Рон постоянно переглядываются, но списал это на прогрессирующую из-за нервного напряжения паранойю. И вот, неделю назад, Джинни задержала его в раздевалке и напрямик спросила: — Что с тобой происходит? — Тренируюсь, стараюсь, как могу, — Гарри недоуменно пожал плечами. — Хочу выиграть. — Тренируемся мы, Гарри, — Джинни сложила руки на груди и чуть прищурила глаза. — А ты только командуешь. — Ну, я же капитан всё-таки, это моя работа, — Гарри постарался подавить неприятное чувство, вызванное её словами. — А ещё ты ловец, — брови Джинни поползли вверх. — И твоя работа — ловить снитч. Мне кажется, ты об этом забыл. — Я не… Гарри осёкся. На последних трёх или четырёх тренировках он выпускал снитч буквально на несколько минут, а всё оставшееся время тот пылился в ящике. У него не оставалось времени на мячик, он пытался довести до совершенства работу каждого члена команды. Он же всегда сможет поймать снитч, он никогда ещё его не упускал по своей вине. Гарри не уставал напоминать себе об этом. Возможно, он делал это чуть чаще, чем следовало. — Ты слишком переживаешь за нас, — Джинни покачала головой. — Мы сделаем свою часть работы, а ты сосредоточься на своей. Ты же никогда раньше не отвлекался. Что с тобой случилось? Гарри опустил голову и уставился в пол. Он отвлекался и раньше, но всего лишь на несколько минут, после чего бросался высматривать снитч. Сейчас же он оборачивался на каждого пролетевшего мимо человека, неотрывно следил за квоффлом, пытался предугадать траекторию полёта бладжеров… Но он так хотел победить! Перед глазами промелькнули воодушевлённые лица отца и Сириуса, он услышал шёпот Джеймса: «Не вздумай упустить Кубок школы». Ему было необходимо получить этот кубок, он ещё никогда не чувствовал на себе такого давления из-за квиддича. Все так ждут от него победы, что будет, если они проиграют? Конечно, в случае чего, проиграют они Когтеврану, не Слизерину, но ведь проиграют же. — Гарри, давай, соберись, — Джинни положила руки ему на плечи. — Я тоже нервничаю, все мы просто с ума сходим, но нужно сосредоточиться на одном — на победе. Мы готовы, мы не подведём, только поймай снитч. — Гвеног приедет на игру? — спросил Гарри, всматриваясь в её серьёзное лицо, и Джинни моментально отвела взгляд. — Да, она приедет, — помолчав пару секунд, ответила она. Гарри кивнул. Ещё один повод победить. Хотя, даже если они проиграют, это не будет виной Джинни, Гвеног Джонс слишком опытна, чтобы не понимать этого. — Давай, с завтрашнего дня занимайся снитчем, договорились? — Джинни потянула его из раздевалки. — Не отвлекайся. Мы уже всё усвоили, ты ничего нового всё равно не скажешь. Просто не обращай на нас внимания. Гарри кивал. Он полностью признавал её правоту и был твёрдо намерен следовать её советам. Но на следующий день ничего не изменилось. Он просто физически не мог заставить себя летать вокруг стадиона и высматривать снитч. Вот Деннис великолепно обвёл обоих загонщиков и хитроумно закрутил мяч, направив его в противоположную от Рона сторону, и Гарри не удержался от восторженного возгласа. Джинни покосилась на него, но ничего не сказала. Вот Кут ловко послал бладжер прямо навстречу квоффлу, к которому летел Деннис, и, столкнувшись в воздухе, оба мяча изменили траекторию полёта. При этом квоффл отлетел прямо в руки Дина. Этот приём они отрабатывали дольше всего. Идеей Гарри вдохновился, вспомнив игру в бильярд, которую так любил смотреть по телевизору дядя Вернон. Это было невероятно скучно, но вот теперь пригодилось. Никто в Когтевране до этого точно не додумается. — Здорово, Ричи! Молодец! — Гарри поднял вверх сжатый кулак. — Так держать! Он тут же снова поймал укоризненный взгляд Джинни и быстро оглянулся. Снитча не было видно. Вообще, странно. Кажется, сегодня он ещё ни разу не видел свой мячик. Ладно, вот только ещё за этим маневром Дина и Денниса он проследит, а потом всё внимание уделит поискам снитча. — Надеюсь, ты это ищешь? — раздался над ухом напряжённый голос Джинни. Гарри даже не заметил, как она подлетела. Он посмотрел вверх и оторопел. Джинни зависла чуть выше его головы слева, в правой руке она сжимала слабо трепыхавшийся снитч. — Он летал почти вокруг твоей головы, Гарри, — Джинни разжала пальцы и полетела назад к кольцам. После этого Гарри и перестал спать. Его терзал страх, что он так и не сможет сосредоточиться, что он подведёт команду, что они проиграют из-за него. Все его прошлые успехи будут моментально забыты, и он войдёт в историю Хогвартса как капитан, из-за которого команда проиграла самый важный матч. Рон, который, видимо, был в курсе проблемы, изо всех сил старался проявить понимание, наверное, вспоминая, как прощал ему его промахи Гарри. Но в его взгляде всё чаще мелькало раздражение, и Гарри начал уходить от всех разговоров о своей рассеянности. Он даже подумывал посоветоваться с Гермионой, которая умела отрешиться от всего окружающего мира, если ей нужно было сосредоточиться на чём-то. От идеи он довольно быстро отказался. Гермиона даже не поймёт его, для неё естественно уделять своим занятиям всё внимание целиком. Наверное, остальные члены команды тоже замечали странности в его поведении, но никто ничего не говорил. Гарри надеялся, что это из огромного доверия к нему, а не потому что Джинни или Рон попросили не давить на него. Он старался убедить себя, что финал Кубка школы по квиддичу, по своей сути, — это ерунда. Это не стоит таких эмоций. После всего, что они пережили, не станет же он переживать из-за какого-то Кубка школы, который, конечно, просто жизненно необходимо получить, но не терять же голову из-за этого. Гарри даже пытался пристыдить себя: совсем недавно была годовщина Победы, напомнившая о настоящих ценностях в жизни, а он не может заставить себя просто успокоиться и вести себя как профессионал, как капитан, как ловец, в конце концов. Но было в этом и что-то ещё. Годовщина победы поставила незримую точку, подвела черту, после неё было ощущение движения вперёд. А потом почему-то появились ещё две точки, а это уже многоточие. Как будто чего-то не хватало, чтобы выдохнуть, оглянуться в последний раз и закрыть за спиной дверь в прошлое, оставив лишь открытый дверной глазок. Гермиона считала, что так будет, пока они остаются в школе, где прошлое смотрит на них с каждой стены, выглядывает из-за каждого угла. И Гарри понял, что она права. Его воспоминания о Хогвартсе были навсегда отравлены войной. Но почему-то победа в Кубке школы виделась противоядием: если только он поднимет над головой кубок, если только они победят, он сможет оглядываться назад с улыбкой. И ради этого стоило бороться, отсюда и росли ноги у его нервозного состояния. Это была неожиданная и непредвиденная проблема, которой Гарри не мог ни с кем поделиться. Он и сам в глубине души осуждал себя, что волнуется из-за квиддича, когда многие всё ещё не пережили войну. Но сил ещё и на угрызения совести не осталось. Да и времени на то, чтобы взять себя в руки, уже не было. В ночь перед игрой Гарри так и не удалось уснуть. Он пролежал всю ночь, пялясь в темноту и слушая храп Рона. Он никогда раньше не мечтал, чтобы игру перенесли, чтобы матч не состоялся, но сейчас ему нужно было ещё немного времени, чтобы справиться с волнением, чтобы снова стать ловцом, а не сражённым паническим страхом поражения, погрязшим глубоко в своих психологических проблемах капитаном команды. Утром в ушах слегка шумело, и Гарри жутко боялся, как бы это не стало ещё одной помехой. Погода была великолепная, дул лёгкий, приятный ветерок, было тепло, но сегодня Гарри не радовало даже это. Если бы шёл дождь, он, наверное, почувствовал бы себя лучше. — Так, Гарри, съешь что-нибудь, — потребовала Джинни после десятиминутного молчания, повисшего за столом Гриффиндора после появления капитана. Гарри видел себя в зеркале и понимал, что его серое, помятое, обеспокоенное лицо могло вселять что угодно, только не веру в победу. — Я не хочу, правда, — он оттолкнул тарелку с тостами, и рука Джинни повисла в воздухе. — Слишком нервничаю. Джинни и Гермиона переглянулись. Гарри опустил голову. — Тоже никогда не могу есть перед матчем, — мужественно поддержал друга Рон, отодвигая тарелку. — Давай просто попьём чаю. Гарри покачал головой. Горло сжималось от волнения так сильно, что он не был уверен, сможет ли сделать хотя бы глоток. — Всё будет хорошо, Гарри, — Гермиона перегнулась через стол и погладила его по руке. — Вы великолепно готовы, вы обязательно победите. Гарри попытался улыбнуться в ответ, но не преуспел в этом. Он не волновался, он боялся проиграть, боялся того, что будет чувствовать потом. Раньше у него всегда был шанс реабилитироваться, отыграться. По крайней мере, он так думал. Но сегодняшний матч для него последний. Если он его проиграет, то это так и останется. Несмотря на все прошлые победы он останется проигравшим. И подведёт стольких людей… И не вернёт свои воспоминания о школе, ставшей для него домом. Лучше бы он снова пропустил финал, как в прошлом году. Но Джинни сегодня должна играть на позиции охотника, Гвеног Джонс приедет специально, чтобы оценить, есть ли в игре Джинни прогресс. Гарри повернул голову и взглянул на Джинни. Она была чуть бледнее обычного, иногда покусывала нижнюю губу, но это единственное и выдавало её волнение. Она собрала волосы в пучок на затылке, чтобы они не мешали, оставив свободными только несколько прядок. Гарри заправил одну из них ей за ухо, и Джинни мимолётно улыбнулась ему. — Как тебе удаётся оставаться такой спокойной? — с искренним непониманием поинтересовался Гарри. — Для тебя эта игра важнее, чем для всех нас. — Не уверена, — Джинни бросила на него многозначительный взгляд. — Я тоже нервничаю, можешь мне поверить. Я волнуюсь, но азарт сильнее волнения. Я знаю, что сегодня на стадионе я выложусь по полной, что сделаю всё от меня зависящее для победы. И получу огромное удовольствие от любимого дела. В идеале — получу вместе с командой Кубок школы и место в «Холихедских гарпиях». — А если… — Я просто собираюсь сделать всё, что зависит от меня, чтобы так и было! — твёрдо прервала его Джинни. — Это вообще всё, что я могу сделать, если подумать. — Но если всё-таки… — Значит, мы проиграем, — Джинни пожала плечами. — Это не конец света. Просто осознай, что это самый ужасный вариант из всех возможных, и успокойся. — Но я не хочу проиграть! — выпалил обескураженный Гарри. Вуд всегда говорил, что нельзя даже произносить слово «поражение» в день игры. — Тогда иди и выигрывай! — Джинни поцеловала его. — Я понимаю, что это значит для тебя. Наверное, только для тебя. Поэтому ты должен победить сегодня, — притянув к себе прошептала она ему на ухо, потом вскочила из-за стола и направилась к выходу из зала. Гарри следил за ней, пока она не скрылась из виду, потом нашёл взгляд Рона и неуверенно улыбнулся ему. Рон ответил такой же робкой улыбкой, и Гарри посочувствовал ему: если друг чувствовал себя так же перед каждой игрой, удивительно, как он вообще заставлял себя выходить на поле. — Ну, мальчики, вам пора, — Гермиона взглянула на часы. — Удачи! Я знаю, вы победите! — Спасибо, — пробормотал Гарри, выбираясь из-за стола, пока Рон благодарил Гермиону несколько другим способом. После разговора с Джинни стало чуточку легче, но настолько незначительно, что это мало чувствовалось. К тому же, Гарри волновала необходимость сказать команде напутственное слово перед выходом на поле. Нельзя, чтобы другие заметили его неуверенность в победе, это может всё испортить. Задача капитана — вселить в команду уверенность, зарядить каждого человека на победу, а не заставить всех вокруг сомневаться в своих силах. Да, не этого он ожидал от своей последней игры, уж точно не этого. Рон нагнал его уже почти у раздевалок. — Ну что, капитан, готов? — вид у Рона был поувереннее, как это бывало всегда после «гермионотерапии», как про себя называл это Гарри. — Да не особенно, — он остановился и посмотрел прямо в лицо друга. — Не могу отделаться от мысли, что будет, если мы проиграем. Рон уже возмущённо открыл было рот, но, видимо, уловил что-то во взгляде Гарри и резко сменил тактику. — Да ничего страшного, я думаю, — он с деланым безразличием пожал плечами. — Выиграем в следующем году. — Мы с тобой уже ничего не выиграем. И Дин тоже, — напомнил Гарри, оглядывая стадион и заполняющиеся народом трибуны. Надо всеми возвышалась массивная фигура Хагрида с огромным флагом Гриффиндора. — Джинни выиграет, какая разница? — носком ботинка Рон пнул камешек, подняв облачко пыли. — Гриффиндор же. Хотя, мне бы хотелось победить сегодня. — Мне тоже! — горячо отозвался Гарри. — Я просто боюсь, а вдруг нет? — Слушай, мы через такое проходили, — Рон криво усмехнулся, — что глупо бояться проиграть матч по квиддичу. — Меня это и бесит, — Гарри покачал головой. — Мне даже стыдно, что я так распереживался из-за квиддича. — Мне кажется, мы здорово готовы, — попытался убедить его Рон. — Уверен, мы победим. Ты только… — Поймать снитч, да, я помню, — перебил его Гарри и зашагал дальше к раздевалкам. Команда встретила его дружным воплем. Джинни уже переоделась, она теперь была единственной девушкой в команде. Кут и Пикс разминались, Дин и Деннис, склонившись над макетом поля, бормотали что-то, снова и снова отрабатывая изобретённые стратегии. Рон хлопнул Гарри по плечу и уселся на скамейку напротив, натягивая вратарские перчатки. Гарри обвёл взглядом обращённые к нему лица всех членов команды, его команды, и внезапно почувствовал себя неимоверно растроганным. — Ну что, это финал, — негромко сказал он. — Мы молодцы, но мы можем быть ещё большими молодцами, если постараемся сегодня. В памяти внезапно всплыл зелёный от волнения Вуд перед своей последней игрой. Как же им всем тогда хотелось, чтобы в свой последний год в Хогвартсе их капитан всё-таки получил Кубок школы! — Это наш с Роном и Дином последний год в школе, — напомнил Гарри. — Я бы очень хотел уйти, зная, что Кубок будет стоять в кабинете нашего декана весь следующий год. И потом тоже, так как, я уверен, вы и без нас справитесь. Но это всё было не то. Это не вдохновляло. Гарри посмотрел на Джинни и увидел её спокойную, уверенную улыбку. — Я знаю, что каждый из вас выйдет сегодня на поле и сделает всё от него зависящее, чтобы победить, — Гарри снова обвёл взглядом всех по очереди. — И мы победим, я в вас верю. Мы просто не можем проиграть сегодня! У нас только одна цель — победа! Гарри вскинул вверх кулак, и раздевалка взорвалась восторженными воплями. Проходя мимо, каждый хлопал его по плечу или спине, и Гарри старался улыбнуться каждому, но в глубине души сам он никакой уверенности так и не почувствовал. — Прекрасная речь, — Джинни поцеловала его в щёку. — Я горжусь тобой, мой капитан. Её слова приятно грели душу, но Гарри никак не мог побороть ощущение, что у него не будет шанса в случае чего всё исправить. Надо внушить себе, что ничего исправлять и не придётся. Они сейчас идут и побеждают. Или он прощается с Кубком школы. Навсегда. Нет, никакого или! Наскоро натянув спортивную форму, Гарри вышел на залитый солнечным светом стадион. Он вместе со всеми поприветствовал когтевранцев, выслушал последние напутствия от мадам Трюк, оседлал «Молнию» и даже взмыл вместе с остальными в воздух, но ощущения, что игра началась, так и не появилось. Более того, он не почувствовал и привычной эйфории, которая всегда появлялась, стоило ему оказаться в воздухе. Гарри потряс головой, заставив себя оглядеться по сторонам в поисках снитча, нашёл взглядом ловца Когтеврана, неторопливо облетавшего поле, заметил отчаянный рывок Джинни в сторону колец противника и завис в воздухе, дожидаясь окончания атаки. — Есть! Гарри снова напомнил себе, что ему нужно делать свою часть работы — искать снитч. Но в этот момент охотник Когтеврана с силой налетел на всё ещё довольно хлипкого Кута, и тот чуть не свалился с метлы. Гарри развернул метлу и помчался на место событий. — Штрафной удар, повторяю, мистер Андервуд! — надрывалась мадам Трюк. — Вы вполне могли затормозить, не стройте из себя дурачка! — Гарри, проблемы нет, — тихий голос Джинни вернул его в реальность, и он бросил на неё испуганный взгляд. Джинни теперь выглядела по-настоящему обеспокоенной. Гарри сделал пару кругов над полем, изо всех сил стараясь не смотреть на квоффл, а искать свой мяч, но получалось плохо. — Гриффиндор ведёт со счётом 80:60! — разнёсся над полем голос Симуса, и Гарри покачал головой. Маленький отрыв, совсем маленький. Вдруг вдалеке что-то сверкнуло, и Гарри рванул с места в одно время с ловцом Когтеврана, в воздухе они поравнялись и дальше полетели вместе, бросая друг на друга косые взгляды. Гарри был уверен, что видел именно снитч, и сердце бешено забилось в груди. Внезапно трибуны взревели, и Гарри непроизвольно оглянулся на лету. Деннис и Джинни разыграли одну из новых связок, и Деннис только что закинул очередной квоффл в кольца когтевранцев. — Гарри! Рон махал ему руками, пытаясь привлечь его внимание, и Гарри в ужасе обернулся. Мерлин, он же совершенно забыл о снитче! Ловец Когтеврана на всех парах нёсся на своей метле с вытянутой вперёд рукой. Гарри видел, что даже возможности «Молнии» уже не позволят догнать его. И вдруг между вытянутой рукой когтевранца и золотым мячиком пролетел метко пущенный Пиксом бладжер. Всего секунда колебания, но этого хватило, чтобы снитч ускользнул. Когтевранцы вопили на своей трибуны, все как один вскочив на ноги и обзывая Пикса на чём свет стоит, но тот только ухмылялся, закинув биту на плечо. А дальше началось что-то невероятное. Джинни как будто забыла, что, кроме неё, на поле находятся ещё тринадцать человек. Она не обращала ни на кого внимания, лишь изредка пасуя квоффл Дину или Деннису, она казалась неуязвимой для бладжеров, она даже не оборачивалась на пытавшихся задержать её когтевранцев, даже на их вратаря, она просто забивала квоффл за квоффлом. У Гарри волосы на голове зашевелились от ужаса, когда Джинни просто чудом увернулась от летевшего ей прямо в голову бладжера. — 140:100 в пользу Гриффиндора! — 170:110 в пользу Гриффиндора! — 230:140 в пользу Гриффиндора! Трибуны ревели. Среди зрителей Гарри отыскал взглядом Гвеног Джонс, уже давно отложившую свой блокнот и теперь неотрывно следившую за Джинни напряжённым и, кажется, одобрительным взглядом. В следующую секунду Джинни пронеслась мимо, не удостоив его даже взглядом, и Гарри вдруг понял, что она делает. Она пыталась обеспечить победу команде даже в том случае, если Гарри не сможет поймать снитч. А ещё — показывала ему на своём примере, как можно отключиться от всего мира и заняться тем, чем должен. Больше Гарри за игрой не следил. Он слушал счёт, радовался всё увеличивающемуся разрыву в нём в пользу Гриффиндора и непрерывно выискивал взглядом снитч. Когда счёт стал уже 270:160 в их пользу, он внезапно увидел вспышку над головой Рона и полетел к его кольцам, стараясь сделать вид, что никуда не торопится, но продолжая обшаривать взглядом пространство вокруг этого места. И вот он увидел снитч в нескольких футах от колец Гриффиндора и рванул с места, пригнувшись к метле так низко, что почти касался древка подбородком. Он не знал, где находится ловец Когтеврана, он о нём вообще не думал. Перед ним была цель, и к Гарри наконец-то вернулось привычное ощущение восторга и свободы от полёта. Он не слышал даже неистового вопля болельщиков, когда его пальцы сомкнулись вокруг крохотного золотого мячика. Несколько секунд он неверяще смотрел на него, а потом вдруг подумал, что вот оно, это всё. Он выиграл матч, он выиграл Кубок школы, но это всё. Но грусть, которую он так ждал, не нахлынула. Наоборот, его вдруг наполнило чувство гордости за себя и за свою команду, потому что его последний матч закончился именно так. А ещё — Хогвартс теперь останется тем местом, где после огромного горя снова появилась радость. Джинни налетела на него так неожиданно, что Гарри едва не свалился с метлы. Она обхватила его руками за шею и прижалась к его груди, закрыв ему всё лицо выбившимися из пучка волосами. Так, вместе, они и спустились на землю. Джинни не могла перестать смеяться от восторга, потом внимательно посмотрела на Гарри и снова обняла его, на этот раз — с каким-то новым чувством. — Мне немножко грустно, — шепнула она ему на ухо, оторвавшись от него. — Это же наш с тобой последний совместный матч. — Ничего, в следующем году я буду присутствовать в качестве болельщика, но я буду здесь, — пообещал Гарри. Незаметно вокруг оказалась вся команда, сбежались восторженные болельщики. Гарри видел, как Рон закружил немного испуганную Гермиону, как Денниса, приплясывавшего от восторга, окружила стайка хлопающих глазами третьекурсниц, как Симус остервенело стучал по спине Дина, пока того по очереди обнимали Лаванда и Парвати. — Джинни? — чей-то незнакомый голос отвлёк его от довольно редкого явления — широкой улыбки Сайпреса, которого неистово лупил по спине позабывший себя от восторга Хагрид. Гарри и не заметил, когда к ним успела подойти Гвеног Джонс. — Привет! — Джинни пожала протянутую ей ладонь. — Познакомься, это Гарри. — Кто, прости? — пошутила Гвеног, пожимая руку и ему. — Ты правда только что представила мне героя магического мира? — Нет, — улыбнулась Джинни и посмотрела Гарри прямо в глаза. — Я представила тебе моего жениха. — Поздравляю! — если Гвеног и была удивлена, то не подала виду. Гарри стоял как громом поражённый от радости и гордости и даже не удосужился поблагодарить её. — Тогда, Джинни, раз уж ты не предупредила меня, и я не подготовила подарок к вашей помолвке, придётся взять тебя в команду. Что скажешь? Джинни молча смотрела на неё. Гарри готов был поклясться, что голос ей в этот момент изменил. — Катарина Клементайн уже официально объявила, что уходит из команды после следующего сезона, ты как раз окончишь школу, и мы с радостью примем тебя в состав «Гарпий», — Гвеног улыбнулась. — Конечно, как ты понимаешь, сначала это будет позиция запасного игрока, но если я буду видеть то, что видела сегодня, долго ты на ней не задержишься. Ну так что, согласна? — Да! — выпалила Джинни и едва заметно покосилась на Гарри. Он покрепче обнял её за плечи, чувствуя, как его распирает от гордости. — Спасибо, Гвеног! — Отлично, тогда в самом скором времени я пришлю все документы, — Гвеног сверкнула улыбкой. — Отличная игра! И поздравляю! — Значит, жених? — проводив её взглядом, Гарри обнял Джинни за талию. — Ты сказала об этом ей даже раньше родителей? — Просто это был удобный случай, — Джинни чуть смущённо пожала плечами. — А что, ты на что-то жалуешься? — Нет уж, — Гарри поцеловал её в кончик носа. — Продолжай называть меня женихом, я только за. Но мистеру и миссис Уизли я должен написать прямо сегодня вечером, иначе будет как-то неправильно. — Эй, Джинни! — к ним подбежал всклокоченный Деннис. — Правду говорят, что Гвеног Джонс только что пригласила тебя в «Холихедские гарпии»? — Я ничего не говорил, — Гарри вскинул обе руки вверх. — Я всё время был с тобой. — Да об этом уже все говорят, — Деннис ещё сильнее взъерошил волосы, вдруг напомнив Гарри Джеймса. Только Деннис сделал это не нарочно, он даже не замечал щебетавших вокруг девчонок, он просто так выражал свою радость. — Так что, правда? — Правда, — Джинни широко улыбнулась, не в силах больше скрывать свой восторг. — После школы меня примут в состав «Гарпий». Конечно, сначала запасным игроком, но Гвеног сказала… — Ничего себе! — Деннис её не дослушал. — Дин, ты слышал? Гвеног Джонс только что предложила Джинни стать одной из «Гарпий! — Что ж, ничего удивительного, — после непродолжительной паузы произнёс Дин, улыбнувшись Джинни. — Ты заслужила это как никто другой. Он коротко посмотрел на Гарри, и тому показалось, что в карих глазах Дина блеснул отголосок его собственной гордости. Потом Дин повернулся к Парвати, и Гарри, наконец, позволил себе полностью прочувствовать восторг победы. — Мистер Поттер! — усиленный магией голос профессора МакГонагалл разнёсся над стадионом, и все головы повернулись к преподавательской трибуне, возле которой появилось что-то вроде небольшого пьедестала. — Подойдите, пожалуйста, ко мне. Гарри начал проталкиваться сквозь толпу, крепко сжимая ладонь Джинни, чтобы она не отстала от него в толчее. Им вслед кричали поздравления, но Гарри ничего не видел, кроме сухопарой фигуры МакГонагалл в остроконечной шляпе и сверкавшего Кубка в её руках. Подойдя совсем близко, Гарри смог разглядеть, что тонкие губы директора подрагивают от едва сдерживаемой гордой и счастливой улыбки. — Итак, поздравляю от имени всей школы наших новых чемпионов — команду Гриффиндора! — голос МакГонагалл тоже немного дрожал, она никак не могла скрыть своей радости. Гарри краем глаза заметил, как недовольно переглядываются представители других факультетов, и усмехнулся. Профессор МакГонагалл навсегда останется гриффиндоркой, несмотря на все свои претензии на объективность. Но все подобные мысли моментально вылетели из его головы, как только он прикоснулся к прохладному металлу кубка. Гарри почти благоговейно сжал его ручки, мельком увидел только что выбитую надпись «Чемпион 1999 года — сборная Гриффиндора», поймал сияющий, полный гордости взгляд Джинни, подождал пару секунд, чтобы растянуть момент, а потом резко вскинул кубок над головой. В тот же момент воздух сотряс оглушительный рёв гриффиндорцев. Гарри почувствовал, как содрогнулась импровизированная трибуна под натиском восторженных болельщиков. Он не заметил, когда ушла профессор МакГонагалл, и теперь с удивлением заметил её позади толпы, рядом с профессором Сайпресом. Гарри даже не успел подумать, ему просто показалось правильным поступить именно так. Он окинул быстрым взглядом свою команду, отметил лёгкое недоумение Денниса, уловил, как непонимающе посмотрели друг на друга Пикс и Кут, но тут же понял, что поступает правильно, когда, чуть повернув голову вправо, увидел шагавших рядом Джинни и Рона. Налево он даже поворачиваться не стал, он просто знал, что там идёт Дин, как знал, что сейчас их догонит Гермиона и возьмёт Рона за руку, что следом двинутся Невилл, Симус, Парвати, Лаванда, Полумна. Бывают в жизни такие моменты, когда многим людям приходит в голову одна и та же мысль, и им даже не приходится её обсуждать. Наверное, это и означает, что поступок правильный, что так всё и должно быть. Сайпрес, наклонившийся к профессору МакГонагалл, чтобы лучше слышать её за восторженными воплями, не сразу заметил приближавшуюся к нему делегацию. На долю секунды на его лице мелькнуло изумление, потом он встретился взглядом с Гарри, и в его чертах что-то неуловимо изменилось. — Поздравляю, профессор! — Гарри остановился в шаге от Сайпреса и протянул ему кубок. — Ему теперь стоять в вашем кабинете. Сайпрес протянул руки и бережно принял кубок. Он долго смотрел на выбитую на нём надпись, потом поднял голову, на его лице отчётливо читалась гордость за свой факультет. — Спасибо, — едва слышно, так что уловить мог только Гарри, сказал он, а потом совсем по-мальчишески, широко и счастливо, улыбнулся и вскинул кубок над головой. Гриффиндорцы взревели с новой силой. Гарри заметил вытиравшего глаза огромной розеткой Хагрида, бормотавшего что-то себе под нос. Наверняка жалел, что Грошик этого не видел. Сайпрес передал кубок стоявшей рядом Джинни, она поцеловала прохладный металл и тоже подняла его высоко над головой, глядя по сторонам сияющим взглядом, который так нравился Гарри. Стоя бок о бок, Гарри и Сайпрес наблюдали, как Джинни передала кубок Рону, как потом его почти выхватил старавшийся не разрыдаться Деннис, как Дин подозвал к себе улыбающегося всем лицом Рика Катрони и подал кубок ему. Как только его пальцы сжали ручки кубка, Катрони перестал улыбаться. Он обвёл ставшим вдруг робким взглядом толпившихся вокруг гриффиндорцев, потом задрал голову, посмотрел на ослепительно голубое небо и медленно поднял кубок перед собой, как будто показывая его кому-то. — Демельза… — прошептала Джинни и тоже посмотрела в небо. Гарри осторожно вытер с её щеки слезинку. «Папа, видишь?» — мысленно спросил он. — «И ты, Сириус? Мы сделали это!» На затихшем вдруг стадионе тут и там люди поднимали глаза к небу, кто-то утирал слёзы, кто-то улыбался с отсутствующим видом, кто-то смущённо смотрел себе под ноги. Сайпрес вздохнул и крепко сжал губы. Посмотрел на Гарри и быстро отвёл взгляд Рон. Потёрла покрасневшие глаза Гермиона. — Это так замечательно, правда? — негромко спросила оказавшаяся рядом Полумна. — Я имею в виду, что мы так понимаем друг друга, как будто все думаем одинаково. Гарри кивнул, не зная, что ответить на это. — Я думаю, они сейчас тоже радуются, — Полумна помахала рукой, глядя в небо. — И моя мама тоже, я знаю, она болела за Гриффиндор, как и я. Ты не чувствуешь их? У меня такое ощущение, что мама смотрит на меня и улыбается. Это очень приятно. Гарри понимал, о чём она. Он тоже почти физически ощущал присутствие отца и Сириуса, практически чувствовал, как они хлопают его по спине, почти видел победно вскинувшую руку Демельзу, представлял спокойную, полную торжества улыбку Люпина, слышал ликующий голос Фреда… И это было здорово. В такие моменты они как будто возвращались назад. — Похоже на какую-то церемонию, — пробормотала Джинни. — Это так искренне. Гарри обнял её, зарылся лицом в её растрепавшиеся волосы. В горле стоял комок от переполнявших его эмоций, светлых эмоций. Джинни уткнулась носом ему в шею, и так они простояли довольно долго. — Это наша последняя официальная игра вместе, — наконец, тихо сказала Джинни. — Мне будет этого не хватать. — Мне тоже, — отозвался Гарри, целуя её в висок. — Но я буду тут в следующем году, я обязан присутствовать на твоём победном матче в качестве капитана сборной. — Ты так уверен, что это буду я? — поддразнила Джинни, и Гарри многозначительно изогнул бровь. Джинни рассмеялась. — Ладно, ладно, я просто напрашивалась на комплимент, я тоже думаю, что это буду я. — Эй, ребята! — Дин обхватил их обеими руками за плечи, вынудив расцепить объятия. — Пойдёмте в гостиную, будем праздновать! Закатим пирушку, какой эти стены ещё не видели! Но, конечно, всё в пределах разумного, госпожа директор, — тут же добавил он, заметив подошедшую МакГонагалл. — Ох, вот уж в чём я сомневаюсь, — неодобрительно поджала губы та. — Не забывайте, что до экзаменов осталось совсем мало времени, у вас всего несколько выходных, которые вы можете полностью посвятить учёбе. Занятия закончатся всего за неделю до экзаменов, но за неделю вы уже ничего не успеете. — Вот именно! — с таким осуждающим видом подтвердила Гермиона, переводя взгляд с Рона на Гарри, как будто те совершенно не занимались. — Сегодняшний день принадлежит квиддичу! — взбунтовался Симус. — Никаких экзаменов, никакой учёбы! Будем праздновать, это наш последний шанс! Гермиона явно собиралась что-то возразить, но Рон с присущим ему тактом обхватил её за талию и почти потащил в сторону замка, по дороге что-то быстро и весело рассказывая. Гарри и Джинни шли следом, крепко прижавшись друг к другу, но молчали, стараясь запомнить этот момент. Гарри даже начал предвкушать, как будет описывать это всё их с Джинни детям и Тедди, которого он представлял живущим почти что с ними. — Нужно будет купить фотоаппарат, — вдруг сказал он, и Джинни с любопытством заглянула ему в лицо. — Чтобы можно было навсегда запомнить такие вот моменты, как этот. И показывать потом… другим. Джинни тихонько прыснула и поцеловала Гарри в щёку. — Купим, обязательно, — пообещала она, пытаясь на ходу собрать в пучок лезшие в глаза волосы. «Вот пойдём в Хогсмид и куплю», — решил Гарри. *** Последние недели занятий пролетели на удивление быстро. Гарри постоянно с изумлением обнаруживал, что сегодня был последний урок Заклинаний или Зельеварения, а в другой день — Трансфигурации. На этом уроке профессор МакГонагалл попыталась сказать напутственную речь выпускникам, но так расчувствовалась, что расплакалась, шумно сморкаясь в клетчатый носовой платок. Выдержка совершенно изменила директору Хогвартса, и она потом ещё долго не могла успокоиться, так что мадам Помфри пришлось почти силой заставить профессора МакГонагалл выпить пузырёк Умиротворяющего бальзама. Гарри было грустно, но он чувствовал также и лёгкое нетерпение. Школа закончится, а что будет дальше? Что-то новое, интересное и непривычное. Конечно, он понимал, что будет страшно скучать по Хогвартсу, но, во-первых, Джинни предстояло отучиться ещё год, и он нисколько не сомневался, что будет её навещать, а, во-вторых, хотелось чего-то другого, большей самостоятельности. Относительно отдохнув этот год и немного оправившись морально, Гарри чувствовал себя готовым сделать следующий шаг. Как-то ночью они разговорились на эту тему с Роном, и друг признался, что чувствует примерно то же самое. Гермиона же переживала куда больше. — Мы каждый день узнаём что-то новое, — постоянно твердила она, — мы ежедневно развиваемся, у нас есть для этого всё необходимое время и возможности. — А потом ты будешь работать и узнавать каждый день что-то новое в другом месте, — неизменно отвечал ей Рон. — Только ещё и пользу какую-то приносить. — Я говорю о саморазвитии, Рон, — Гермиона нетерпеливо сдвигала брови. — Представь, что ты приходишь домой после рабочего дня, уставший и голодный. Захочешь ты брать в руки книгу, чтобы узнать что-то новое, или предпочтёшь просто посидеть на диване. — Что мне, пятьдесят? — обижался Рон. — Сходить там можно куда-нибудь, погулять, посидеть где-нибудь, хорошо провести время… — И где оно, по-твоему, саморазвитие? — ехидно уточняла Гермиона. — Ты собираешься стоять на месте? Примерно на этом моменте Гарри не выдерживал и начинал демонстративно зевать, Рон бросал на него полный благодарности взгляд, а Гермиона раздражённо передёргивала плечами и утыкалась в книгу. Конечно, Гарри, а уж тем более Рон, прекрасно понимали, что для неё прощание со школой будет гораздо более грустным событием, чем для них двоих. Но Гарри даже не сомневался, что Гермиона умудрится выкроить время для саморазвития в любой ситуации. Да и вообще, этот вопрос не казался ему таким уж жизненно важным. Его волновали вопросы насущные. Посовещавшись, Гарри и Джинни решили, что будет всё-таки правильнее поговорить с мистером и миссис Уизли с глазу на глаз, Гарри не хотел просить у Артура руки его дочери в письме. Да и как это написать? В любом случае, получалось страшно глупо. Плюс, Джинни хотела при этом разговоре присутствовать. Она только фыркала, когда Гарри пытался напомнить, что это вопрос должен решать жених с отцом невесты. — Мы с тобой уже всё решили, зачем разыгрывать комедию? — пожимала она плечами. — Да и не те уже времена. Иногда ты бываешь жутко старомодным. — Ты зато очень уж современная, — ворчал в ответ Гарри, вызывая у Джинни приступ смеха. — Ну, и как мы будем говорить, по очереди? — Просто сядем и скажем, что решили в будущем пожениться, — Джинни всё казалось очень простым. — Поставим родителей в известность. Ну, хочешь, ты скажи, я просто рядом посижу. Гарри это очень не нравилось. Джинни могла так рассуждать, это были её родители. А он, как человек, собирающийся забрать у них единственную дочь, считал необходимым спросить на это разрешение. — Гарри, родители прекрасно всё понимают, можешь не сомневаться, — Джинни тёрлась носом об его плечо, стараясь снять напряжение. — И они очень тебя любят, ты уже давно родственник. Наша свадьба, а уж тем более разговор с родителями — это просто вопрос времени. И Гарри соглашался. В общем-то, в чём-то Джинни была права. Но за пару дней до первого экзамена, устной части Защиты от тёмных искусств, во время устроенного Гермионой получасового перерыва, Гарри и Джинни столкнулись с новой дилеммой. Они сбежали из замка и расположились под ветвями своего любимого бука, где когда-то Джеймс и Сириус издевались над Снейпом, Гарри сидел, предаваясь тоске по Сириусу, а потом приходил сюда с Джинни на шестом курсе. — Мне пора подыскивать себе квартиру, — заметил Гарри, перебирая волосы Джинни, положившей голову ему на колени. Она тут же распахнула глаза и непонимающе уставилась на него. — Это ещё зачем? — уточнила она и, когда Гарри не нашёлся с ответом, добавила: — Ты же понимаешь, что никто не хочет, чтобы ты уезжал? — И я не хочу, — заверил её Гарри, — но не вижу другого выхода. Это будет неправильно и странно, если я останусь. — И почему это будет «неправильно и странно»? — Джинни скорчила скучающую гримаску. — Потому что мы объявим о нашей помолвке, это раз, — Гарри принялся загибать пальцы, стараясь не смотреть на Джинни и скептическое выражение, появившееся на её лице. — Потом, я уже взрослый, я могу и должен жить отдельно. Хватит уже напрягать твоих родителей. — Никого ты… — Погоди, — Гарри приложил указательный палец к её губам, заставив её замолчать. — Я почти уверен, что Рон тоже скоро уедет, а тогда это будет странно вдвойне, если я останусь. — Рон-то куда собрался? — Джинни изогнула бровь. — Кто будет ему готовить? Стирать? Гладить? Или ты думаешь, что Гермиона… — Нет, разговор шёл о том, что мы могли бы снимать квартиру вдвоём где-нибудь в Лондоне, поближе к Министерству, — пояснил Гарри. — Это и удобно, и привычно на первое время. И ничего другого Рон не сможет себе позволить в это «первое время». Но этого Гарри вслух говорить не стал. — А дом на Площади Гримо? — помолчав немного, спросила Джинни. — Точно решил, что продашь его? — Точно, — кивнул Гарри. — Он никому никогда не нравился. — Но там столько воспоминаний, — медленно протянула Джинни. — Тебе не будет жаль? — Воспоминания навсегда останутся со мной, — Гарри улыбнулся ей сверху вниз. — А дом ужасный, и его надо продать. Если найдётся такой ненормальный, кому он понравится, конечно. — Даже не сомневайся, — успокоила Джинни. — Фамильное гнёздышко Блэков! Улетит, как горячий пирожок, опомниться не успеешь. — Хотелось бы верить, — Гарри откинул голову и прислонился затылком к шероховатому стволу бука. — Так что пора приступать к продаже и поискам. — Ну, хоть до конца лета поживи дома, — попросила Джинни. — Мы потом и так целый год будем видеться Мерлин знает как редко. — До конца лета поживу, — пообещал Гарри. — По крайней мере, часть лета точно. А там и Чемпионат мира, так что и вопроса с жильём не будет. — Ох, этим всем тоже уже нужно заниматься, — Джинни закрыла лицо руками. — Надо уже приступать, а то будем ночевать на улице. — Ночевать-то ладно, — Гарри покачал головой, — не впервой, палатку возьмём. А вот с билетами на самолёт нужно поторопиться, раскупят ведь. — Мне кажется, Кингсли санкционирует создание порталов, — Джинни задумчиво покусывала травинку. — Я слышала, как Гермиона зачитывала статью из какого-то статута, так что скорее всего эта информация верная. — Было бы просто замечательно! — с энтузиазмом воскликнул Гарри. — Тогда бы не было никаких проблем. — Ага, а внутри страны ты как будешь перемещаться? — напомнила Джинни, прикрываясь рукой от палящего совершенно по-летнему солнца. — Матчи-то в разных городах будут. Через неделю как раз расписание вывесят, и можно будет приступать к продумыванию маршрута. — Вот ты этим и займёшься, — Гарри легонько щёлкнул её по горевшему веснушками на солнце носу. — У нас вообще-то экзамены. — Господи, всё приходится делать самой! — картинно вздохнула Джинни. — Ни на кого в наше время положиться нельзя. Гарри засмеялся и поцеловал её. Джинни приподнялась и обняла его за шею, и Гарри почувствовал, как по спине под лёгкой рубашкой побежали мурашки. И вдруг… — Ай! — вскрикнул он и полез в карман. — Что такое? — поинтересовалась Джинни. — Это всё Гермиона! — пропыхтел Гарри, доставая из кармана фальшивый галеон и тут же роняя его на траву, так нагрелась монета. — Наши полчаса закончились. Джинни громко засмеялась, осторожно выуживая из травы монету обёрнутыми в подол мантии пальцами. — Пойдём, тебе и правда нужно заниматься, — позвала она, легко поднимаясь на ноги и протягивая Гарри руку. — Да и мне тоже не помешает. Хотя у неё экзамены начинались только через две недели, от скуки Джинни и Полумна часто занимались вместе с Гарри, Роном и Гермионой. Гарри такое положение вещей более чем устраивало. Правда, Гермиона частенько сердилась на него за то, что он отвлекается. Гарри ни разу не выдал Джинни, обычно садившуюся напротив и постоянно прикасавшуюся ногой к его ноге. *** Экзамены прошли гораздо лучше, чем предполагал Гарри. То ли, спасибо Гермионе, он повторил всё, что требовалось, то ли полученный за последний год опыт многое ему дал, но во время экзаменов Гарри чувствовал себя спокойным, уверенным в себе и собранным. Его слегка волновала только практическая часть Зельеварения. Всё же Кровевосстанавливающее зелье должно было получиться чуть гуще, наверняка за это снизят балл. Хорошо ещё, что не попался какой-нибудь Уидосорос или Напиток живой смерти. Варить смертельно опасные зелья Гарри здорово опасался, наверное, сказывалось его отравление осенью. Но, так или иначе, а теперь можно было выдохнуть свободно. Впереди был выпускной вечер, потом месяц на то, чтобы продать дом на Площади Гримо и найти квартиру в Лондоне, купить всё необходимое для поездки на Чемпионат мира и немного отдохнуть. Последние выходные в Хогсмиде прошли необычно: девчонки выбирали себе мантии для выпускного, а парни слонялись из бара в бар, болтали с Ли Джорданом, стоявшим на пороге Зонко, глазели по сторонам и просто старались убить время. К счастью, Гермиона и Джинни относились к той категории девушек, которые всегда точно знают, чего хотят, поэтому мантии были куплены в первом же магазине. Когда они проходили по одной из узких улочек деревни, Гермиона прикоснулась к запястью Гарри и глазами указала ему куда-то в сторону. Он обернулся и успел увидеть стремительно вошедшего в одну из дверей двухэтажного дома Сайпреса с почти упрямым выражением на лице. Гарри кивнул Гермионе. Да, наверное, тут жили родители Энни. Сайпрес тоже прощался с Хогвартсом, но об этом пока мало кто знал. Выпускной вечер наступил как-то очень быстро. Гарри думал, что у него будет время, чтобы просто послоняться по коридорам замка, собрать все те воспоминания, которые он хотел сохранить, он даже фотоаппарат купил и взял с Гермионы слово, что та поможет ему сварить Зелье для проявления фотографий. Правда, фотографии Хогвартса вполне можно было оставить обычными, шевелиться замок всё равно вряд ли стал бы. Гарри не успел попрощаться со школой, конец учёбы, одна из важнейших вех в его жизни, свалился на него неожиданно. Только вчера он готовился к экзаменам, гадал, придумает ли МакГонагалл что-нибудь особенное для их выпускного, а сегодня этот выпускной уже наступил. — Так странно думать, что сегодня вечером мы выйдем из двери нашей спальни и больше уже никогда сюда не вернёмся, — проговорил притихший Рон, присев на свою кровать и проведя рукой по бордовому покрывалу. Гарри обернулся к нему от зеркала, перед которым он старательно завязывал галстук. — А ведь Гермиона предупреждала, что ты ещё будешь скучать по школе, — подколол друга он. — Честно говоря, я не ожидал, что это случится с тобой так скоро. — Даже когда школа ещё толком не кончилась, — подхватил Невилл, приглаживая волосы. — Да всё, школа кончилась, — серьёзно заметил Дин. — Надо принять этот факт и смириться. — Не уверен, что буду так уж скучать по урокам, — Симус с сомнением оглядел гору сваленных возле кровати учебников, которые он так и не упаковал. — Они уже давненько стоят у меня поперёк горла, курса так с третьего. — И что, не будешь скучать по всему этому? — Невилл неопределённо повёл руками по сторонам. — Я буду скучать по людям, — ответил Симус. — Все скучают только по людям, мне мама всегда так говорила. Остальное производное. — Неправда, — возразил Гарри, — я буду скучать по замку. Хогвартс стал для меня домом. — Не по школе ты будешь скучать, — упрямо гнул свою линию Симус. — Что сделало это место твоим домом? Стены что ли? Или крыша над головой? Это всё внешние проявления. Гарри задумался. — Я прав, — усмехнулся Симус и попытался разгладить складку на мантии с помощью волшебной палочки. — Вот чёрт! Откуда она взялась? — Вот и проверим, кто по чему будет скучать, — предложил Дин. — Мы-то с Гарри и Роном будем видеться почти каждый день, если всё получится. Дин, как и говорил когда-то, собирался подавать документы в Аврорат. — Всё ещё не могу поверить, что ты меня бросаешь, — Симус с обвинением ткнул пальцем в Дина. — Как будто это я собираюсь вернуться в Ирландию! — возмутился Дин, но развивать тему не стал. Гарри знал, что дома у Симуса происходит что-то нехорошее. Вроде, его мать вышла замуж за неприятного человека, теперь они ждали ребёнка, и Симус принял решение быть рядом, чтобы в случае чего защитить мать и сестрёнку или братишку. Кем он собирался работать в Ирландии, Симус особо не распространялся. — Вот и Невилл нас бросает, — перевёл разговор Рон. — Разбегаются друзья, как тараканы. — Всего на пару лет! — успокоил его Невилл. — И я же буду приезжать в гости, вы не думайте. Да и вообще, может, ещё и не поступлю. Невилл и Ханна собирались ехать в Бельгию, в Академию травологии и целительства. — Всё равно, грустно всё это, — подвёл черту Дин. — Столько лет вместе, а теперь будем встречаться лишь изредка. И это в лучшем случае. — А давайте пообещаем, что будем обязательно встречаться раз в год здесь, в Хогвартсе? — выпалил вдруг Гарри. — В годовщину Победы? — понимающе спросил Невилл. — Я за! Прекрасная идея. — Все за, это наш долг, — сурово кивнул Симус. — К чёрту официальные церемонии, мы можем лучше. — Да, интересно будет встречаться, — согласился Рон. — Всё равно не со всеми будем видеться очень уж часто. — Кто-то и вовсе исчезнет из нашей жизни навсегда, — напомнил Гарри, вспомнив о Чжоу. Последнее, что о ней слышали от Майкла Корнера, повергло всех в лёгкий шок. Чжоу вышла замуж за маггла и полностью отказалась от магии, решив жить обычной, спокойной жизнью. Гермиона тогда сказала, что, должно быть, всё это было немного слишком для неё, нервная система у Чжоу всегда была слабая. Пожалуй, никого особенно эта новость не задела, скорее удивила. Чжоу не приобрела в школе особенно близких друзей и поддерживала отношения только с Майклом. — Ну что, пора? — Рон взглянул на часы. — Кажется, пора. Гарри глубоко вздохнул и окинул спальню долгим прощальным взглядом. Они стояли каждый возле своей кровати, пятеро взрослых парней, прошедших через многое, испытавших боль, потери, горечь поражения и счастье победы, и старались не смотреть друг на друга. Потому что, после всего пережитого, было стыдно признаваться, что при мысли о прощании с этой спальней и всем, что с ней связано, к горлу подступают слёзы. — Ну всё, идём, — чуть грубовато буркнул Симус, засунул руки в карманы мантии и, не оглянувшись, вышел из спальни. Подождав пару секунд и всё же помедлив у двери, вышел и Дин. — А всё-таки грустно, — произнёс Невилл, неуверенно улыбаясь, потом нежно погладил прикроватную тумбочку, которая выглядела непривычно без какого-нибудь диковинного растения на ней, и тоже направился к выходу. — Идём что ли? — через полминуты уточнил Рон глухим голосом, в котором Гарри легко распознал волнение. — Идём, — Гарри подошёл к окну, бросил последний взгляд на открывающийся глазу пейзаж и, поддавшись порыву, задёрнул тяжёлые портьеры. «Занавес», — пронеслось у него в голове. Когда они спустились вниз, Гермиона и Джинни уже ждали их, обе в красивых мантиях, с уложенными волосами. У Гермионы глаза были красные. — Все уже ушли, — сообщила Джинни. — Это хорошо, правда? Мы можем в последний раз побыть в нашей гостиной вчетвером. — Уверена, это не последний раз, — тихонечко возразила Гермиона. — Мы всегда можем вернуться, думаю, никто нам не запретит. — Мы только что изобрели традицию, — вспомнил Гарри. — Собираться каждый год в День Победы в Хогвартсе. — Необычный вечер встреч выпускников, — невесело пошутила Джинни. — Но мне нравится. — Мне кажется, приезжать будут все, — с надеждой в голосе предположил Рон. — Никто не забудет. — Никто, — согласился Гарри. — Я поговорю с МакГонагалл насчёт придания этому мероприятию официальности. — Нам пора, — Джинни поднялась на ноги и взяла Гарри за руку. — Вы же не хотите опоздать. Гарри быстро оглядел гостиную, нашёл взглядом своё любимое кресло в углу, которое никто никогда не занимал, вспомнил, как сидел на полу у камина и беседовал с Сириусом, как бежал через гостиную и дальше, по лестнице вверх, в спальню Джинни, после просмотра подаренных ей воспоминаний. — Идём, Гарри, — Джинни слегка потянула его за руку. — Ты не прощаешься, ты ещё вернёшься. — Это всё равно будет по-другому, — по щекам Гермионы катились слёзы, Рон неуклюже поглаживал её по спине, но подобрать слов не мог. — Ты поймёшь это в следующем году, Джинни. — Ладно, пойдёмте, — Гарри повернулся к выходу, стараясь не придавать всему происходящему такого уж большого значения. До Большого зала они дошли в молчании. Гарри надеялся, что никто не замечает, как он пялится чуть ли не на каждую статую, практически заглядывает в каждую нишу, стараясь припомнить, не в ней ли они с Джинни прятались от посторонних глаз. Он продолжал собирать свои воспоминания. Большой зал выглядел до невозможности торжественно. Столы, всегда стоявшие вдоль зала, теперь представляли собой подкову, что позволяло представителям разных факультетов сидеть вместе. Преподавательский стол остался стоять на возвышении напротив, и Гарри обвёл взглядом сидевших за ним преподавателей. Хагрид, заметив его, радостно замахал рукой, и Гарри махнул в ответ. Друзья легко нашли четыре свободных места и уселись, оглядываясь по сторонам. Высоко в импровизированном небе висели воздушные шары в виде звёзд и гирлянды, с каждой колонны свисал флаг Хогвартса, по стенам висели портреты директоров, которые ради такого случая перенесли из директорского кабинета. Гарри нашёл взглядом Дамблдора, так и лучившегося от радости, потом взглянул на Снейпа, который выглядел как человек, только что проглотивший слизняка, и усмехнулся. — Дорогие выпускники! — разнёсся вдруг по залу усиленный магией голос профессора МакГонагалл. — Я поздравляю вас с этим знаменательнейшим событием — окончанием школы. Я хочу напомнить вам, что каждый из вас является нашей гордостью, в каждого было вложено много сил и стараний. Хогвартс никогда не закроет свои двери ни перед одним из вас, если только вы будете достойно носить имя выпускника нашей школы. Помните, в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её получает. Раздались аплодисменты. Гарри тоже хлопал, чувствуя себя неловко. Такие речи не способствовали его решению относиться к ситуации менее серьёзно. — Этот выпуск особенный, — продолжала тем временем МакГонагалл. — Это первый выпуск после Победы, и я особенно горда тем, что нам не пришлось пропускать год, что мы смогли совместными усилиями восстановить нашу родную школу, и первого сентября Хогвартс, как всегда, широко раскрыл для вас свои двери. Как будет раскрывать ещё много-много лет. Она сделала глоток из стоявшего перед ней кубка, помолчала несколько мгновений, потом решительно продолжила: — В этом году мы прощаемся не только с вами. Профессор Сайпрес принял решение покинуть преподавательскую стезю и вернуться к своему призванию. Для многих это может оказаться неожиданностью, но профессор Сайпрес — аврор. И теперь он решил вернуться в Аврорат, и нам остаётся только поддержать его в его выборе. Со всех сторон снова раздались аплодисменты, и Сайпрес встал из-за стола, постоял несколько секунд, словно не зная, что делать, потом поклонился и сел назад. Гарри был уверен, что МакГонагалл предварительно обсудила эту часть своей речи с Сайпресом, поэтому раскрытие части его прошлой жизни не должно было стать для последнего неожиданностью. — Мне нечего ещё добавить, — МакГонагалл обвела всех собравшихся непривычно мягким взглядом, — кроме того, что я горда тем, что учила каждого из вас, что все мы навсегда запомним вас, что вы всегда можете вернуться, если вам станет трудно. Вернуться за помощью, за советом, за отдыхом, за воспоминаниями. Гермиона тихонько всхлипнула, и Гарри, на всякий случай, сжал под столом ладонь Джинни. — А теперь — музыка! — объявила профессор МакГонагалл. — Танцуйте, веселитесь, наслаждайтесь последними минутами, проведёнными в этих стенах в качестве учеников. Послышался звук отодвигаемых стульев, кто-то заплакал, кто-то пошёл прощаться со всеми, кто-то потянулся к появившейся на столах еде. Гарри подумал, что надо бы тоже обойти зал и попрощаться со всеми, но тут раздались первые аккорды какой-то незнакомой песни, и он непроизвольно прислушался. And so we talked all night about the rest of our lives, Where we’re gonna be when we turn 25. I keep thinking times will never change, Keep on thinking things will always be the same. But when we leave this year we won’t be coming back, No more hanging out cause we’re on a different track. And if you got something that you need to say, You better say it right now cause you don’t have another day, Cause we’re moving on and we can’t slow down, These memories are playing like a film without sound…* Эти слова настолько попадали в настроение, настолько верно выражали то, что сейчас чувствовал Гарри, что он просто замер с открытым ртом. — Кто это поёт? — спросил Рон, морща лоб. — Я никогда раньше не слышал этой песни. — Это Vitamin C, — с удивлением произнесла Гермиона. — Это маггловская группа, моя мама их любит. — Очень красивая песня, — задумчиво сказала Джинни, вслушиваясь в текст. Will we think about tomorrow like we think about now? Can we survive it out there? Can we make it somehow? I guess I thought that this would never end, And suddenly it’s like we’re women and men. Will the past be a shadow that will follow us ’round? Will these memories fade when I leave this town? I keep, I keep thinking that it’s not goodbye, Keep on thinking it’s a time to fly. Песня кончилась, на небольшую сцену выскочили «Ведуньи», но верное настроение она уже создала. И даже двигаясь в такт быстрой музыке, Гарри продолжал слышать заданные в песне вопросы. Это был праздник, он смеялся вместе со всеми, обнимал товарищей, хлопал их по спине, выслушивал сбивчивые слова признательности и благодарности, говорил такие же в ответ, улыбался, пожимал руки, выдержал объятия рыдающего Хагрида, отважился поцеловать в щёку порозовевшую профессора МакГонагалл, а в голове всё крутились слова «I keep thinking that it’s not goodbye, keep on thinking it’s a time to fly». Как бы грустно это ни было, пришла пора расправить крылья и вылететь из родного гнезда. Гарри глубоко вздохнул и, наконец, принял для себя эту простую истину. И глубокой ночью, выходя из дверей Хогвартса, глядя, как закрываются за ними тяжёлые кованые ворота, он больше не чувствовал всепоглощающей грусти. Пришла пора двигаться дальше. * Здесь и дальше цитируется песня «Graduation» группы Vitamin C. Я прошу прощения, за несоответствие, эта песня вышла только в 2000 году, а у нас 1999, но она так подходит для этого момента, что я пошла немного против достоверности.