После победы

— Эй, Гарри, просыпайся! — Джинни потрясла его за плечо. — Приехали. Гарри с трудом разлепил глаза и взглянул в окно только для того, чтобы увидеть, как поезд медленно вползает в очередной пригород и направляется к вокзалу. На этот раз они приехали в Сен-Мало. — Как-то мы быстро, — сиплым со сна голосом отозвался он и потянулся, не вставая с места, чтобы немного размять затекшие плечи. — Конечно, быстро, — подтвердила Джинни и с трудом подавила чудовищный зевок. — Всего пятьдесят минут ехали. Прямого поезда от Лилля до Сен-Мало не было, и им пришлось делать пересадку в Ренне, откуда и ехать-то было жалкие пятьдесят минут, страшно мало, чтобы выспаться по-человечески, но ничего поделать было нельзя. Гарри кивнул и с мученическим видом поплёлся за чемоданами в багажный отсек поезда. По дороге он натолкнулся на взъерошенного Рона и понял, что друг эти пятьдесят минут тоже использовал вполне по назначению. — Меня совершенно вымотали эти постоянные переезды, — пробормотал Рон и оглянулся по сторонам, не слышит ли Гермиона. — И экскурсии эти. У меня уже в голове всё перепуталось, я не помню, в каком городе мы что видели. — Я тоже, — признался Гарри. — Ну, девчонки, вроде, не жалуются. И мы не будем. — Вот я не уверен, — Рон прищурился. — Посмотри на Джинни. Гарри обернулся. Джинни сидела на своём кресле боком, вытянув ноги в проход и сгорбив спину, смотрела в одну точку и точно не выглядела довольной. Ничего от той девушки, которая через весь город бежала к Эйфелевой башне с сияющими от счастья глазами. — И Гермиона не лучше, — Рон кивнул на неё. Гермиона сидела, скрутив волосы в пучок на затылке и уткнувшись в свой блокнот, но Гарри видел по её застывшему взгляду, что она не читала. — Устали они. — Так если мы все четверо устали и перестали получать удовольствие… — начал Гарри. — Давайте просто остановимся? Судя по её виду, уже даже Гермиона не будет против отменить все экскурсии к чертовой матери. Они помолчали. — Немного мы перегнули палку, да? — тихо спросил Рон. — И не говори, — Гарри тяжело вздохнул. — Я даже не предполагал, что так устану. Я думал, мы же молодые, это наше лето, мы отдохнём, всё будет прекрасно. А сейчас я хочу только лечь где-нибудь и проспать суток двое. На одном месте. И чтобы в глаза не видеть эти поезда. — Подписываюсь под каждым словом, — буркнул Рон. — Но теперь-то уже немного осталось. — Отдохнули перед учёбой, ничего не скажешь, — Гарри дождался, пока пожилой француз снимет свою сумку с его чемодана, и крепко взялся за ручку. — С каждым городом он всё тяжелее. — Это у тебя ещё магнитиков нет, — Рон многозначительно кивнул на свою сумку. — Гермиона покупает, чтобы повесить на холодильник. — На чей? — уточнил Гарри, и Рон прыснул. — На свой, на чей ещё. У нас холодильника нет. — Нужно ещё купить всем подарки, — напомнил Гарри, внутренне содрогаясь при мысли, как они всё это потащат. В Марселе уже и так пришлось прикупить этот огромный чемодан, в который он и сам мог прекрасно поместиться. — Гермиона сказала, в последний день в Париже купим, — Рон сосредоточенно нахмурил брови. — Главное, чтобы финал не затянулся на пару дней. — Да ты знаешь, — Гарри чуть усмехнулся, — честно говоря, я готов вообще не идти на этот финал. Рон понимающе хмыкнул. Финал выдался не самым интересным: Сенегал — Малави. Это было в каком-то роде сенсацией, полной неожиданностью, люди потеряли много денег на ставках, потому что почти никто не предполагал, что такое может случиться. Можно было, конечно, последить за красотой игры, но вот на результат было совершенно наплевать. Не то, что матч за третье место между Уэльсом и Норвегией. Аргентина, которой полмира прочило победу, продула в первом же матче Исландии, набравшей во время отборочных меньше всего очков, и это стало для всех полным шоком. Причём, даже для исландцев, если посмотреть на выражения их лиц. Счёт был невероятный — 10:150, а всё потому, что исландский ловец с непроизносимой фамилией поймал снитч на второй минуте матча, и аргентинцы успели забить только один гол. Это не помешало исландцам в конце концов проиграть Сенегалу, но такое поражение уже нельзя было назвать позорным. Неприятно удивила их и сборная России, обыгравшая неплохо готовую команду Шотландии, на которую ставила Джинни. Гарри с некоторым раздражением заметил, что русские летали очень даже неплохо, и это был прогресс, потому что несколько лет назад, насколько он знал, они выбывали из соревнований ещё на этапе отборочных. По крайней мере, на чемпионатах их видно не было. В Англии же особого прогресса не наблюдалось. Да, во время последний отборочных команда выглядела неплохо, но, в основном, стоило признать, в этом была заслуга более слабых соперников. Дин Томас нередко выражал удивление по поводу слабости английской команды, он говорил, что в мире магглов англичане имеют свой вес, если говорить о футболе. Гарри тоже что-то слышал от дяди Вернона, когда ещё жил у Дурслей. Они с Дином всегда приходили к мнению, что дело в тренерском штабе, и нужно поменять главного тренера, только и всего. Гарри иногда даже в шутку думал, что Оливер Вуд смог бы подготовить сборную гораздо лучше. Произнёс бы перед ними парочку своих вдохновляющих речей, и дело в шляпе. — Нет, я понял, если и ехать в путешествие, то в такое, которое предполагает два вида развлечений: подвижные и неподвижные, — продолжал рассуждать Рон. — Помнишь, как здорово было в Монпелье, когда девчонки пошли по магазинам, а мы — на пляж. Я готов был рыдать, когда нужно было уезжать оттуда. — О да, — Гарри вспомнил эти чудесные мгновения, когда они с Роном, окунувшись в тёплое море, улеглись на пляже, на золотистом песочке, смотрели в голубое небо и молчали. Лень было даже разговаривать. А потом пришли Гермиона и Джинни и начали насмехаться над ними. Прозвучало там и что-то вроде «лежбища тюленей», и это было, конечно, очень смешно, но ведь пришлось встать и тащиться куда-то, Гарри уже даже не помнил, куда. — А эти замки, — Рон закатил глаза. — Все перемешались. — Кто перемешался? — спросила Гермиона, когда они подошли к ним. Некоторые пассажиры уже двинулись к выходу, и Джинни пересела на освободившееся место рядом с ней. — Да замки, — Рон постарался теперь говорить это с юмором, чтобы Гермиона, которая проводила для них полноценные экскурсии, не обиделась. — Я, конечно, чётко запомнил Версаль, там сады были красивые, и мы катались на лодках. А из Долины Луары… Я даже и не знаю. Ну, Шамбор вот помню, мы там велосипеды эти ваши напрокат брали. Гарри и Джинни синхронно прыснули. — Поверь мне, Рон, все, кто был в Шамборе в одно время с нами, запомнили его навсегда, — Джинни потрепала брата по локтю. Выше она не дотягивалась, когда сидела. — Подумаешь, ничего особенного, — Рон слегка покраснел, но тоже заулыбался. Сейчас ситуация выглядела действительно смешной, но тогда они, конечно, здорово перепугались. А Гарри предупреждал, что это только кажется, не так уж и легко кататься на велосипеде, но его же никто не послушал. Рон, который вообще-то катался первый раз, рисуясь перед Гермионой, отпустил руль, наехал на камешек и птичкой полетел в реку. Гермиона от испуга вывернула руль своего велосипеда, свалилась и разбила обе коленки. Гарри тоже не мог похвастаться грациозной остановкой, но он хотя бы устоял на ногах и бросился к речке, в которой воды оказалось по колено, и Рон всего лишь отбил себе всё, что мог, о лежавшие на дне камни. — Разве больше вы ничего не запомнили? — Гермиона явно огорчилась. — У меня, конечно, тоже образы в голове немного перепутались, но названия и история… Джинни за её спиной выразительно подняла брови, и у Гарри тут же отлегло от сердца: по крайней мере, он будет не один, кто эту историю забывал сразу же, выходя из очередного замка. В общем-то, ему и история магии никогда не нравилась, это Гермиона всегда с горящими глазами читала очередной огромный том. — Нет, я ещё помню тот замок, где было много собак, — Рон наморщил лоб. — Но название… — Шеверни, — кивнула Гермиона. — Я там маме семена тех красивых цветов купила. — Ну да, — Рон сделал вид, что и этот факт тоже отпечатался. — Ещё я помню тот замок, где умерла любовница короля. Гарри усмехнулся. По его внутренним ощущениям, вся история Франции пестрела именами королей и их любовниц, поэтому Рон ситуацию не прояснил. — Не любовница, а вдова, — поправила Гермиона. — Если ты, конечно, про Шенонсо. — Я про тот, который наполовину стоит на воде, — пояснил Рон. — Ну да, наверное, вдова. Которая до смерти траур носила, белый. Вот, я про этот. — Шенонсо, — повторила Гермиона, довольная, что Рон запомнил хотя бы это. — А мне понравился замок в Блуа, — вставила Джинни. — Я про него читала в «Трёх мушкетёрах», в продолжении. Интересно было посмотреть. — Где читала? — нахмурился Рон. — Книга, маггловская, — пояснила Джинни. — Я брала у родителей Гермионы в Австралии ещё. А потом Гермиона сказала, что есть продолжение, ну я и его попросила. Интересная книга. — Только исторические факты отражает неточно, — уточнила Гермиона. — А в целом неплохая. — Ладно замки, у меня и города перепутались, — признался Гарри. — И голова уже совсем полная, я больше ничего нового не восприму. Поэтому я не пойду больше на экскурсии, Гермиона, ты уж меня извини. Ты очень интересно рассказываешь, правда, но я уже не могу запоминать информацию. Гермиона отреагировала странно: она чуть наклонила голову к левому плечу и посмотрела на Рона. — Что? — у того сделалось очень подозрительное лицо. — Ты тоже не хочешь больше экскурсий? — спросила Гермиона, не меняя позы. — С чего ты взяла? — Рон мастерски уходил от ответа, тянул время, пытался понять, куда Гермиона клонит, понял Гарри. — Я видела, как вы шептались в багажном отсеке, — губы Гермионы тронула слабая полуулыбка. — Я просто… — Что? — допытывался Рон, с надеждой глядя на неё. — Я просто видеть не могу этот свой блокнот и все эти путеводители! — выпалила Гермиона и тут же прикрыла рот рукой, как будто не могла поверить, что произнесла это. Джинни победно выкинула правую руку вверх, а Рон бросился к Гермионе с объятьями. — Я устала, как я не знаю кто, — засмеялась Гермиона. — Я предлагаю просто лежать на пляже и ничего не делать. — Господи, какой прекрасный план! — простонал Гарри, чувствуя, как ежесекундно улучшается настроение. Даже накопленная за этот месяц усталость прошла. — Единственное, — Гермиона подняла вверх указательный палец, — нужно съездить в Мон-Сен-Мишель. Без экскурсий, просто съездить, посмотреть. Там очень красиво, вам понравится. — Да не вопрос, куда-нибудь съездим, — повеселела Джинни. — Просто уже бы действительно немного полежать. Финал только двадцать девятого, так что я не против остаться тут на три дня. — Этот поезд когда-нибудь остановится? — ни к кому не обращаясь, спросил Гарри. — Мы ползём уже полчаса и всё никак не доедем. — На пляж хочется? — подколола его Джинни. — Просто хочется где-нибудь сесть и знать, что в ближайшее время не нужно никуда идти, — признался Гарри. — Я не думал, что это будет так утомительно, я был уверен, что будет страшно весело, и мы будем вспоминать об этой поездке, как о приятном приключении. — Ну, мы и будем вспоминать о ней именно так, — пожала плечами Гермиона. — Во-первых, мы отдохнём, вернёмся домой, окунемся в повседневную жизнь, и поездка покажется нам манной небесной. Во-вторых, приключений и так было предостаточно, даже не учитывая купания Рона в реке у Шамбора. Все согласно закивали. Гарри вспомнил, как в Париже буквально на третий или четвёртый день после приезда они шли по Новому мосту, чтобы поглядеть на памятник Генриха IV, когда Гарри заметил нескольких детей, которые подходили к прохожим с какими-то бумажками. Гермиона вообще-то рассказывала им, что в Париже процветает воровство, особенно этим славятся кочующие по всему свету румыны, проще говоря — цыгане. Но в тот момент Гермиона с Роном шли чуть впереди, а Гарри с Джинни отстали. Когда к ним подошёл маленький мальчик с потрясающе честными глазами и начал жестами показывать, что они собирают деньги для помощи глухонемым людям, Гарри мельком увидел, как какой-то мужчина дал другому пареньку несколько монет. В тот момент из его головы улетучились все мысли, кроме одной: сейчас он не даст этому мальчику денег, и все окружающие подумают, что он, Гарри, последний жмот. Мысль была очень глупая. Сейчас, по прошествии времени, он и сам это отчётливо осознавал, но тогда мнение окружающих, которые и внимания-то на происходящее не обращали, было крайне важно. Джинни его, кстати, тоже не остановила, и он так и не смог добиться от неё внятного ответа, почему. Деньги в карманах Гарри не носил, поэтому ему пришлось лезть в рюкзак. Но как только он его открыл, остальные дети окружили его галдящей толпой, замахали у него перед лицом своими бумажками, а потом Гарри успел только увидеть, как маленькие смуглые ручки залезают к нему в рюкзак, безошибочно находят карман, в который он засунул бумажные деньги, и вытаскивают почти все купюры. Дальше они с Джинни как в замедленной съёмке посмотрели друг на друга, и Джинни, сорвавшись с места, бросилась догонять удиравших во все лопатки детей. Гарри рванулся за ней, наскоро закинув за спину рюкзак. Он слышал за спиной Рона с Гермионой, но не мог обернуться из страха потерять Джинни из виду. Он довольно быстро догнал её. Джинни схватила за шиворот парнишку с честными глазами, легонько трясла его и требовала назад деньги. Он вряд ли понимал её по-английски, но Джинни это не смущало, и, в конце концов, тот нехотя отдал изрядно измятую купюру, выкрикнув что-то напоследок. Джинни уже оглядывалась в поисках других детей, которые украли у Гарри деньги, но тут уже он сумел её остановить. Подбежали испуганные Рон и Гермиона, и оба выдохнули с облегчением, узнав, что произошло. К ним подошёл полицейский и начал задавать вопросы. Гарри предпочёл бы махнуть на это рукой. Денег, конечно, украли прилично, но всё же не столько, чтобы так рисковать и бежать за воришками. Гермиона, помимо прочего, рассказывала, что они и ножиком пырнуть могут, прикрываясь своими бумажками. Но Гермиона решила, что это дело принципа, и французская полиция должна знать, что творится у них в городе. Отвечая на вопросы, она ещё не оправилась от пережитого испуга, и, когда полицейский спросил, какой национальности по виду были дети, она напрочь забыла слово «цыган» на французском, пару секунд стояла в полном ступоре, а потом начала делать какие-то неопределённые жесты руками и повторять: «Эсмеральда. Эсмеральда». Гарри, Рон и Джинни ничего не могли понять, а несчастный полицейский чуть не рыдал от смеха. И только потом смущённая Гермиона пояснила им, что так звали героиню книги «Собор Парижской Богоматери», которая была цыганкой. Это было происшествие неприятное, но терпимое, особенно в свете того, что случилось в Нанте. Джинни, залезавшая на заборчик, чтобы сделать очередную фотографию, спрыгнула с него, неудачно приземлилась и повредила ногу. Сначала они даже боялись, что это перелом, но дело ограничилось вывихом, который Гермиона, в конце концов, успешно вылечила. Два раза они опаздывали на нужный поезд и один раз значительно опоздали на матч США — Малави. Один раз Рон оставил в тумбочке в отеле свою палочку, но, к счастью, они успели вернуться до того, как её нашла уборщица. В Марселе заблудился Гарри, отправившийся за ожерельем, которое они видели накануне и которое очень понравилось Джинни. А, так как Марсель был городом портовым и преступность там была невероятно высокая, Джинни, Рон и Гермиона пребывали в состоянии, близком к истерике, когда он вернулся. Ну, да, его не было четыре часа, он заблудился в незнакомом городе, не зная языка, без возможности применять магию на глазах у магглов, но в итоге-то всё обошлось. Но приключений им хватило с лихвой. Хотя, Гарри по-прежнему считал, что это неизбежно, когда долго путешествуешь. Нет, дело было совсем не в том, что их преследовали неудачи или что-то вроде этого. Ни одна из этих неприятностей не испортила им настроения надолго, для Гарри хуже всего было видеть боль на лице Джинни, но даже она скоро прошла. Это был очень и очень хороший, счастливый месяц, несмотря на усталость. Но, в конце концов, Гарри раньше никогда не покидал Англию, особенно так надолго. Он начал скучать по каким-то совершенно невероятным вещам, но в итоге понял, что просто хочет домой. Видимо, в Нору. К тому же, Гарри слегка устал бездельничать, и это его в себе раздражало. Он прекрасно знал, что пройдёт недели две учёбы, исчезнет налёт новизны, и ему страстно захочется снова оказаться во Франции. Он прямо видел себя, помешивающего какое-нибудь зелье в котле и мечтающего оказаться на маленькой винодельне в пригороде Тура, на которой они так продегустировали вина, что потом все четверо шли значительно заплетающимся шагом. А часа через два обнаружили себя вовсе не в отеле, куда вообще-то шли, а на набережной Луары, танцующими латинские танцы в шумной толпе французов. Гарри не умел танцевать латинские танцы, он вообще не был силён в танцах так же, как и Рон. Но почему-то в ту ночь их это не смутило. Вот по этому ощущению лёгкости он начнёт скучать, едва окажется в Англии. А ещё, оказавшись так далеко от дома, Гарри стал куда чаще, чем прежде думать о событиях прошлого года. Нет, он никогда не забывал битву за Хогвартс, помнил про всех, кто погиб на пути к победе, они всегда были с ним, где-то на краю сознания. Но уже довольно давно он научился не думать об этом перед сном, он просто начинал лихорадочно перебирать события минувшего дня или думал о том, что будет завтра, лишь бы занять мысли. Получалось неплохо. А во Франции снова перестало работать. Он почему-то думал, что будет наоборот. Но каждый раз, глядя на новую достопримечательность, у него мелькала мысль, что Фред или Колин не увидят ничего подобного, что Тедди никогда не съездит никуда со своими родителями, что Сириус мог бы сейчас быть с ними, он бы наверняка захотел. Он не думал об этом постоянно, и эти мысли не доводили его до состояния отчаяния, как это бывало раньше, они теперь вызывали тихую и саднящую боль. Гарри смотрел на друзей и задавался вопросом, происходит ли с ними нечто подобное. Спрашивать он не хотел, чтобы не ворошить прошлое хотя бы на каникулах. Но каждый раз он задавал себе этот вопрос. Джинни задумалась о чём-то, глядя в мутные воды пруда в саду одного из замков. Может, она вспоминает Фреда? Гермиона замолчала на полуслове, провожая взглядом высокого, немного сутулого мужчину. Может, он напомнил ей Люпина? Рон зевнул утром и неразборчиво пробурчал, что не выспался. Может, он снова проснулся ночью от очередного кошмара? Гарри гадал, но спрашивать не решался. — Наконец-то! — Джинни вскочила на ноги, поезд чуть дрогнул и, наконец, остановился. — Давайте быстренько найдём отель и сразу пойдём на пляж. — Давайте вы найдёте отель, а мы сразу на пляж, — прошептал Рон, но так, чтобы его расслышал только Гарри. Как только они вышли с вокзала, Гермиона решительно оглянулась по сторонам, потом вынула из сумки карту, покрутилась пару минут на месте и уверенно двинулась направо. — Ты куда? — с любопытством спросил Рон. — К морю, — как что-то само собой разумеющееся обронила Гермиона. — Будем искать отель поближе к пляжу. — Прекрасная идея! — с энтузиазмом поддержала её Джинни. Долго идти не пришлось. Сен-Мало оказался просто крохотным городишком, и Гарри всерьёз удивился, что кому-то пришло в голову проводить матч за третье место именно здесь. Хотя, во Франции вообще не было очень уж больших городов. Даже Париж нельзя было назвать огромным. Они вышли сразу на набережную, остановились, облокотившись о парапет, и внизу под собой увидели городской пляж. — Ничего себе, сколько людей, — поразился Рон. — Вторник же, почему никто не работает? — Это те, кто не работает, видимо, и туристы, — Гермиона пожала плечами. — Ладно, место мы найдём, нам бы сначала отель выбрать. И она оглянулась в поисках какой-нибудь вывески. — Я думаю, не время быть очень уж притязательными, — пробормотала Джинни. — Я готова заселиться куда угодно, мне всё равно, где спать. — Мне тоже, — согласился Гарри. — Всем всё равно, — подытожил Рон, и Гермиона, снова пожав плечами, указала на трёхэтажный домик на противоположной стороне улицы. — Вряд ли там есть что-то свободное, но давайте спросим, — предложила она. В отеле девушка-портье что-то долго говорила Гермионе, чертила что-то в воздухе и кивала головой. — Ну что там? — не выдержал наконец Рон. — У них есть один номер, — Гермиона недовольно поморщилась, — из которого только что выехала семья. Номер трёхместный, но они предлагают поставить дополнительное кресло-кровать для четвертого человека. Правда, она говорит, что тогда там будет негде ходить. — Ну, не знаю, как вы, а я и не собиралась гулять по номеру, — с сарказмом заметила Джинни. — Меня устраивает. — И меня, — добавил Гарри, который предпочел бы, конечно, другой вариант, но перспектива хождения по городу в поисках отеля приводила его в уныние. Рон промолчал, глядя на Гермиону, но даже невооружённым взглядом было видно, что он расстроен. Номер и правда был крошечный, но они уже не обращали внимания на такие мелочи. Наскоро переодевшись и бросив тяжёлые сумки, они рванули на пляж. За это время народу значительно поубавилось, наверное, потому что дело уже близилось к пяти часам вечера, поэтому ребята уютно устроились у самой стены, которая, поднимаясь прямо над их головами, превращалась в набережную. Совсем не далеко от берега, прямо в воде, стояла старинная небольшая крепость, которую использовали для того, чтобы следить, как бы к городу не подошло вражеское судно, объяснила Гермиона. К крепости можно было пройти по выступающим из воды камням. — Давайте дойдём до неё, — с горящими глазами попросил Рон, и это напомнило Гарри, как друг вёл себя в Диснейленде. Как будто ему было три, ну ладно, от силы пять лет. Это было очень смешно, просто умереть со смеху можно было. И, что бы там ни утверждала Джинни, Гарри и близко ничего подобного не вытворял. Подумаешь, купил себе пиратскую шляпу, ну и что? Джинни и Гермиона тоже нацепили себе на голову ушки Микки-Мауса, и никто над ними не смеялся. Ну, и сфотографировался с этими гигантскими бурундуками, с Чипом и Дейлом, любой бы сфотографировался. Ну и, пожалуй, немного переел сладостей, но, с другой стороны, где ещё можно было такого поесть? По крайней мере, он не визжал на аттракционах, как девчонка. Он оказался умнее и на ту пушку сразу не полез, поглядев на лица людей, выходивших после окончания катания. Гермиона, кстати, тоже пыталась их отговорить, предупреждала, что там, внутри, будет мёртвая петля, но Рон и Джинни ничего не хотели слышать. Вот и вышли с сорванными голосами. Но если Джинни была сама не своя от прихлынувшего адреналина и восторга, то лицо Рона приобрело явный зеленоватый оттенок, и он даже не спорил, когда Джинни заявила, что он визжал громче всех. Но до крепости они, конечно, дошли. Идти по острым камням было больно, и Гарри пожалел, что пошёл босиком. Наверное, ноги они все исцарапали в кровь. Джинн присела на край самого последнего камня и свесила с него ноги, болтая ими в воздухе. — Отсюда, наверное, удобно прыгать в воду, как с вышки, — заметил Рон. — Там глубоко. — Да, и наверняка там есть и другие камни, на которые ты благополучно приземлишься, — язвительно заметила Гермиона, щурясь на солнце. — Ему не привыкать, — добавила Джинни и показала брату язык. — Ну всё, до конца жизни будут вспоминать теперь, — в притворном раздражении закатил глаза Рон. — Подожди, мы ещё расскажем про твой феерический полёт всем, кого знаем, — не унималась Джинни. — Я считаю, мы не имеем права лишать людей возможности посме… Ой! — Что такое? — спросил Гарри, когда она быстро подтянула к себе ноги и уставилась на воду. — Что-то дотронулось до моей ноги, — ответила Джинни. — И это, по-моему, была вода. Но только что её тут не было, она была гораздо ниже. Гермиона вдруг подпрыгнула на месте и тоже уставилась на воду. — Господи, какая же я дура! — вскрикнула она вдруг и хлопнула себя ладонью по лбу. — Прилив же! Быстро бежим обратно, иначе убьёмся об эти камни. Гарри помог Джинни подняться на ноги, и они заторопились обратно к пляжу. Только теперь они заметили, что люди собираются и уходят, в воде уже никого не было, и уж точно никто, кроме них, не бежал по узкой полосе камней, постепенно уходящих под воду. Ногам было страшно больно, но останавливаться было нельзя. — Нужно ещё успеть забрать вещи! — на ходу крикнула Гермиона, и Гарри понял, почему набережная в Сен-Мало была такой высокой: чтобы волны не перехлёстывали через неё! — Давайте-ка побыстрее! — крикнул Рон, обернувшись назад. — Вода прибывает со страшной скоростью. — Если поймём, что не успеваем, трансгрессируем, — довольно громко выпалил Гарри, не заботясь о том, услышат ли его стоявшие вдалеке и махавшие им руками люди. — Куда? — поинтересовалась Джинни, крепко державшая его за руку. — В наш номер, мы всё равно тут больше ничего не знаем, — предложил Рон. — Магглы подумают, что нас смыло в море и начнут спасательную операцию! — прокричала Гермиона, перепрыгивая с камня на камень. — Это неудобно! — Действительно! Давайте погибнем, чтобы никому не доставлять неприятностей! — с издёвкой отозвался Рон. — Вы просто перебирайте ногами быстрее, и никто не погибнет! — огрызнулась Гермиона, и все сосредоточились на беге. Гарри уже слышал, как за спиной плещется вода. Ему не было особенно страшно, он знал, что в крайнем случае трансгрессирует. Ладонь Джинни он сжимал крепко, так что она будет с ним, Рон тоже не даст Гермионе долго геройствовать, если почувствует реальную опасность. Так что вся ситуация только щекотала ему нервы и была скорее приятной. Даже мысль о потере оставленных на пляже вещей не вызывала особой грусти. Меньше будет тащить, а ценного там ничего и нет. Но они всё-таки успели. По пустынному пляжу Рон и Гарри неслись как две антилопы, удирающие от льва. Вода была очень близко, но они видели свои сиротливо оставленные в одиночестве вещи, и это придавало им сил. Джинни и Гермиона, поднявшись на набережную, теперь поддерживали их вместе с другими людьми, которые благоразумно ушли с пляжа заранее. Они схватили вещи, распихали их по сумкам и рванули назад ещё быстрее, чем раньше. Когда Гарри вскочил на первую ступеньку лестницы и начал подниматься на набережную, его всё-таки окатило сзади высокой волной, но это были пустяки, вода была совсем тёплая. Они пробрались к тому месту, где стояли Гермиона и Джинни, и все четверо расхохотались. — Вот тебе и полежали на пляже, — выдавил Рон и снова зашёлся от смеха. — Отдохнули, — вторил ему Гарри. — Я никогда в жизни ещё не бегал с такой скоростью. Главное, ну утонули бы вещи, и что? Там всё равно только шорты и майки. — И моё кольцо, — вдруг побледнела Джинни и принялась рыться в сумке. — И моя выдра! — Гермиона тоже отобрала сумку у Рона и запустила руку внутрь. Обе одновременно выдохнули. — А вам не приходило в голову, что их могли запросто украсть? — спросил Гарри, пока Джинни надевала кольцо обратно на палец и любовалась его блеском в уже бледнеющих лучах солнца, а Рон помогал Гермионе застегнуть цепочку на шее. — Не могли их украсть, — заявила последняя. — Я навела на наши вещи отвлекающие чары. Поэтому их никто и не забрал. Думаю, в противном случае кто-нибудь унёс бы их на набережную. — Если бы я знал, что вы там такие важные вещи оставили, я бы бежал быстрее, — с лёгким укором заметил Рон. — Гермиона, не потеряй эту выдру, пожалуйста. — Что ты, я и не собираюсь! — Гермиона положила руку на медальон, как будто оберегая свернувшегося у неё на шее зверька. — Это же твой подарок! — Дело не в этом, — Рон был непривычно серьёзен. — Было бы, конечно, обидно, но я бы пережил. Я же говорил тебе, она сможет тебя защитить в случае чего. Я не уверен, что так получится сделать ещё раз. — Почему? — насторожилась Гермиона. — Ну… — замялся Рон, — тебе может это не понравиться, но не все волшебники этим занимаются. Это связано с твоим патронусом, мне пришлось немного рассказать о тебе. В общем, там использовалась магия, как Сайпрес её называет, межличностная. — И кто этим занимался? — Гермиона озадаченно сдвинула брови. — Один колдун в Лютном переулке, — признался Рон, и Гарри поперхнулся воздухом от неожиданности. — Но ты не волнуйся, ему можно доверять. Я потом медальон проверял много раз, чтобы он ничего лишнего не наложил. И Билла просил проверить. И рассказывал Сайпресу, что он сделал, и тот тоже сказал, что всё в порядке. — А что именно тут есть? — Гермиона не выглядела испуганной, скорее изумлённой. Она по-прежнему привычным жестом поглаживала выдру по спинке. — Ну, там и что-то типа щитовых чар стоит, как Фред и Джордж накладывали на предметы, — начал перечислять Рон. — Помнишь, перчатки, плащи? Потом там есть что-то, что сделает твоего патронуса сильнее. И есть ещё связь со мной, но только я знаю, как сделать так, чтобы она заработала. Это, кстати, было самое сложное. — И как она работает? — уточнила Гермиона. — Тебе не кажется, что мне нужно знать? — Там есть условия, — Рон нахмурился. — И я надеюсь, что нам никогда не придётся её опробовать. Она всё равно односторонняя: я смогу связаться с тобой, ты со мной — нет. Двустороннюю тот парень сделать не смог. — Тебе нужно рассказать ещё кому-нибудь, как она работает, на всякий случай, — заметила Джинни. — Вещь-то полезная, но вдруг ты по какой-то причине не сможешь её активировать, эту связь. — А её только я и могу активировать, — пояснил Рон. — Гермиона связана со мной. Но это никак на тебя не влияет, не переживай. — Да я тебе доверяю, — отозвалась Гермиона. — Я, разумеется, не в восторге от того, что мой кулон заколдовал какой-то, скажем так, не чисто светлый волшебник, но если ты посчитал это нужным, то я не спорю. — Ну вот, — заключил успокоенный Рон. — А теперь там всю лавочку прикрыли, и обратиться с чем-то подобным можно только к Сайпресу, наверное. Он, кстати, сказал, что я подал ему идею защиты нашей семьи. — Почему ты не рассказывал? — удивилась Джинни. — Я вообще не знала, что вы общаетесь. — Да я только перед выпускным с ним поговорил, — отмахнулся Рон. — Всё равно ничего конкретного у него пока нет. — Он обязательно что-нибудь придумает, — твёрдо заявил Гарри. — Главное, чтобы он не перестарался. — На самом деле, очень странно быть настолько оторванными от дома, — задумчиво пробормотала Джинни. — Нам никто ничего не рассказывает, газет мы не получаем. Со стороны можно подумать, что всё спокойно. — Может быть, всё и в самом деле спокойно? — предположила Гермиона с неиссякаемым оптимизмом. — Может быть, ничего больше не произойдёт, и нападения на вашу семью останутся большой и страшной тайной? — Ну уж нет! — вырвалось у Гарри, и все изумлённо уставились на него. — То есть, пусть нападения прекратятся, конечно, но я этого так не оставлю. В любом случае, надо знать, кто это был. — А по мне, пусть он просто исчезнет, — заспорил Рон. — Я и с тайной готов пожить. — А меня и ещё кое-что волнует, — Гермиона выразительно взглянула на Рона и одними губами произнесла: «Кристалл». — Кстати, согласен, — кивнул Гарри. — Этой проблемой тоже пора заняться плотнее. — Давно пора, — Гермиона проговорила это с таким видом, как будто они не выполнили домашнее задание. — Я, конечно, кое-что читала, но нужен более серьёзный подход. — Давайте предоставим это Сайпресу, — Рон выглядел самую малость рассерженным. — Он хоть что-то про это знает, а мы лезем в такие дебри, что… — Сайпрес тоже почти ничего об этом не знает, — напомнила Гермиона. — Это Жак что-то знал. — Ну ладно, может и так, — сдался Рон, — но парню всё равно заняться нечем. — Он же возвращается в Аврорат, если уже не вернулся, — заметила Джинни. — Теперь у него будет работа, которая должна его отвлечь. — Давайте предоставим Сайпресу решать, что ему делать со своей жизнью, — предложил Гарри. — Пойдёмте лучше поедим. — Странно, что ты проголодался быстрее Рона, — лукаво улыбнулась Джинни. — Это всё от воды, — засмеялся Гарри, а ничуть не смущённый Рон возразил: — Я вообще-то уже давно поел бы, но вы всё болтаете и болтаете. На следующий день они поехали в Мон-Сен-Мишель. Гарри, который согласился на эту поездку, только чтобы не расстраивать Гермиону, ничего особенного от неё не ждал. Но неожиданно поездка оказалась невероятно приятной, учитывая даже, что они были полны новыми впечатлениями по уши. По крайней мере, первая её половина. По дороге Гермиона объяснила им, что Мон-Сен-Мишель — это аббатство, расположенное на одном из островов, выступающем из моря. Во время отлива, кажется, что оно стоит на суше, но во время прилива добраться до него можно по единственной дороге, окружённой водой. Они вышли из автобуса, и, прищурив глаза от солнца, тут же задрали головы кверху. Над ними горделиво возвышалось старинное аббатство, к которому вела спиральная дорога, а по бокам располагались другие строения. Всё сооружение было окружено крепостной стеной, что делало его похожим на замок. — Это грандиозно! — выпалила Джинни, и её глаза снова блеснули, почти как в тот раз, когда она впервые взглянула на Эйфелеву башню. — Прямо веет стариной, да? — Ничего удивительного, — Гермиона привычно полезла в сумку в поисках блокнота, но на полпути остановилась и нерешительно посмотрела на друзей. — Вы же не хотите экскурсию, да? — Не хотим, не хотим, — Гарри с трудом удалось скрыть улыбку. — Хорошо, — Гермиона вздохнула с облегчением. — Тогда скажу просто, что аббатство и правда очень старое, поэтому неудивительно, что Джинни это почувствовала. — Я ничего такого не почувствовал, — вставил Рон. — Тут красиво, но ничего особенного нет. Вот в Сакре-Кёр, там да, там действительно… На Рона базилика и правда произвела самое сильное впечатление. То ли потому что она стала одним из первых мест, которые они посетили, то ли из-за рассказа Гермионы, то ли он вправду прочувствовал силу органной музыки, но Рон как будто прилип к скамье и никак не хотел уходить. Он всё повторял, что тут чувствует покой, что это особенное место, и он хочет побыть тут подольше. Он не утирал слёзы, как Гермиона, но в его глазах и правда светилось полное умиротворение. Джинни наоборот скоро заскучала, и они с Гарри отправились бродить вокруг церкви в ожидании Рона с Гермионой. Гарри в базилике тоже ничего экстраординарного не испытал, ему больше понравился Нотр Дам. А теперь он готовился присудить первенство Мон-Сен-Мишелю. — Идёмте внутрь, — Гермиона зашагала ко входу. — Здесь есть одно место, которое вам всем понравится, я точно знаю. Они долго петляли по узким наклонным улочкам, рассматривали сувениры, предлагаемые множеством лавочек, съели по сэндвичу где-то в середине пути и, наконец, оказались у входа в само аббатство. — Там темно и сыро, — заметил Рон, глядя в темноту дверного проёма. — И очень неуютно. Ты уверена, Гермиона, что то место нам понравится? — Абсолютно, — губы Гермионы тронула лёгкая улыбка. — В кельи мы спускаться не будем, там действительно неприятно. Интересно, конечно, посмотреть, как люди жили, но мне несчастных священников было страшно жаль. — Тогда куда мы идём? — поинтересовалась Джинни, когда они проходили через внутренний дворик, окруженный четырьмя галереями. — Не томи, Гермиона. — На башню поднимемся? — предположил Гарри. — На колокольню? Ещё куда-нибудь? Гермиона только загадочно покачала головой, нырнула в один из боковых проходов и обернулась к ним с торжествующим видом. — Пришли, — объявила она, и Гарри почувствовал на лице довольно сильное и прохладное дуновение ветра. Он заметил, как вдруг расширились зрачки Джинни, а потом ветер бросил ей в лицо прядь волос. — Ого… — выдохнул Рон и пошёл вперёд. Гарри зашагал следом, успев увидеть торжествующую улыбку на лице Гермионы. Они оказались на открытой площадке, вделанной в одну из стен замка. Она была открыта с трёх сторон, поэтому ветер задувал просто неистово, и Гарри замёрз в считаные минуты. Но какой с неё открывался вид, этого нельзя было описать словами. С левой стороны и прямо до самого горизонта был один сплошной песок с кое-где сохранившимися лужами воды, с правой открывался вид на городок. По песку то тут, то там виднелись группы людей. Но вдалеке уже можно было различить подступающую водную гладь. — Ух ты! — только и произнесла Джинни. — Давайте тоже там походим? — Вот уж нет, — отказалась Гермиона. — Во-первых, тут очень быстрые приливы, просто очень, мне и вчерашнего дня хватило. Во-вторых, в определённый момент этот милый песочек кончается и превращается в зыбучие пески. Это место поэтому и было древней крепостью, что к нему не подступиться. Страшно представить, сколько человек тут погибло. — Ой, вода прямо приближается, смотрите! — Рон указал рукой в сторону горизонта. — Они успеют уйти? — Должны успеть, — успокоила его Гермиона. — Я не слышала о несчастных случаях тут. — Очень красиво, — после паузы сказала Джинни. — Только холодно. — Ничего не поделаешь, ветер, — Гермиона развела руками. — Хочешь, я дам тебе куртку? — Я дам тебе пиджак, — Гарри уже накинул Джинни на плечи свой джинсовый пиджак. — И нам нужно сфотографироваться. Они сделали фотографий двадцать, насладились видами прекрасного пейзажа со всех возможных мест, посидели на лавочке, снова посмотрели на воду, которая была уже совсем близко. Потом Гарри заметил, что Гермиона начала беспокоиться. — Всё в порядке? — тихо спросил он, и Гермиона оторвала взгляд от дороги, по которой они приехали. Она гипнотизировала её уже минут пятнадцать. — Я не уверена, — она потёрла лоб. — Я начинаю подозревать, что… И тут её прервал какой-то мужчина в форменной одежде служителя музея. Он влез на одну из каменных тумб, замахал руками, а потом быстро заговорил по-французски. Гермиона послушала его несколько секунд, а потом сдавленно ахнула. — Что случилось? — спросил Рон, озираясь по сторонам. — Чего все перепугались? — Прилив слишком сильный, — пояснила Гермиона. — Он затопит дорогу. — Ты хочешь сказать, мы остались отрезанными от суши? — Джинни эта ситуация позабавила. Сначала. — Да, он говорит, что выбраться можно будет только на лодке или… — Гермиона снова прислушалась. — Или утром. — Как — утром? — переспросил Гарри. — Нам на матч надо! — Можно трансгрессировать отсюда? — Джинни сразу перестала улыбаться. — Далековато, но можно было бы, — прикинула Гермиона. — Только отсюда это невозможно, остров защищен антитрансгрессионными чарами. — Что? — поразился Рон. — Но почему? — Он охраняется ЮНЕСКО, — Гермиона вздохнула. — Это такая маггловская организация, которая следит, чтобы с историческими и культурными объектами, имеющими особую ценность для человечества, ничего не случилось. Волшебники в данном случае представляют угрозу, потому что нам ничего не стоит схватить что-то и трансгрессировать. Поэтому магическое сообщество тоже внесло свою лепту и защитила такие места. И теперь мы застряли тут на всю ночь, и мне очень жаль. — Это не твоя вина, Гермиона, — машинально отмахнулась Джинни. — А на лодке? — Мы не успеем, — Гермиона взглянула на часы на запястье Рона. — Там, внизу уже наверняка выстроилась огромная очередь, а лодка начнёт ходить только тогда, когда закончится прилив. И прекратит ходить, когда совсем стемнеет. — Почему? — спросил Гарри. — Тут плыть-то! Я и без лодки доплыву. — Ну, французы немного побаиваются, — Гермиона слегка поёжилась. — Опасаются иметь дело с аббатством в темноте. Тут, наверное, жутковато, и существует множество легенд… — Просто прекрасно, — Джинни уселась на пол и прислонилась спиной к стене. — Тогда предлагаю ночью и исследовать кельи, чтобы хоть чем-то компенсировать пропущенный матч. Будет весело. — Не будет весело, это жутко, — возразил Гарри. — Я туда спускаться не намерен. И встань с пола. — А серьёзно, что мы будем делать? — Рон посмотрел на Гермиону. — Где мы будем спать? — Я боюсь, что нигде, — покачала головой та. — Может быть, местных жителей попросят нас приютить, но их тут живёт всего несколько десятков человек, так что… И тут снова появился тот же мужчина и заговорил. — Ну да, это они и предлагают, — пробормотала Гермиона. — Ничего не остаётся, нужно идти. Он сказал, что замок на ночь закроют, так что ночевать мы будем или на улице, или у кого-то из местных. — Вот вообще не имею желания ночевать у незнакомых людей, — признался Гарри, у которого всё ещё в голове не укладывалось, что они не увидят матч за третье место. — Думаешь, на улице будет лучше? — язвительно спросил Рон. — Я уж потерплю лучше одну ночь. — На самом деле, это очень полезный опыт, — глаза Гермионы загорелись. — Мы — будущие работники Министерства, нам полезно попрактиковаться в налаживании международных связей. — Я не будущий работник Министерства, я собираюсь спать. А вы там налаживайте, что хотите, — отрезала Джинни, тяжелее всех переживавшая пропуск матча, потом посмотрела на Гарри и добавила. — Только с осторожностью. — Может, просто будем гулять всю ночь? — Гарри всё ещё не хотел ни к кому проситься на ночлег. — Мы же всё равно хотели, в Париже. — Есть разница, — Гермиона покачала головой. — Тут ночью будет очень холодно. Мы замёрзнем. Да и ходить-то тут особо негде. — И как мы это провернём? Будем ходить и стучаться в каждую дверь? — Гарри чувствовал, что раздражен, но срывать свою злость на Гермионе вовсе не хотел. Он изо всех сил пытался, чтобы в его голосе звучала ирония, но получалось плохо: ирония была злая. — Она-то тут чем виновата? — охладил его голос Рона. — Пошли лучше ночлег искать. И они пошли, раз уж родились мужчинами. Гарри, конечно, в любом случае не отправил бы Джинни стучаться в двери незнакомых людей и проситься переночевать. Злость почему-то всё росла. Он пытался убедить себя, что это всего лишь очередное забавное приключение, о котором они потом будут вспоминать со смехом, но получалось плохо. Выйдя с территории аббатства на жилую улицу, Гарри и Рон остановились в нерешительности. Французского ни один из них не знал, и обходиться придётся английским, но ведь не стучать же, в самом деле, в закрытые двери! — Простите, я могу вам чем-то помочь? — раздался сзади немного заикающийся мужской голос, и Гарри подпрыгнул на месте от неожиданности. — Мы ищем, где бы переночевать, — решился Рон, и маленького роста мужчина со сморщенным лицом заулыбался. — Моя семья с радостью вас приютит, — его акцент был почти не заметен. — Вас только двое? — Нет, мы с жёнами, — выпалил Рон прежде, чем Гарри успел открыть рот, и наступил другу на ногу. — Тогда зовите их быстрее, скоро начнёт темнеть, и сразу похолодает, — мужчина зябко поёжился, хотя пока что было ещё даже жарко. — Я подожду вас здесь. — Спасибо вам, — сказал ему Рон, потом подумал немного и добавил: — Мерси! — Никаких проблем, — рассмеялся мужчина, и его глаза утонули в складках обвислой кожи. — Идите. — Спасибо! — тоже произнёс Гарри, и они с Роном отправились обратно к тому месту, где оставили Гермиону и Джинни. — С жёнами, значит? — Мы на территории аббатства, — Рон пожал плечами. — Вдруг бы он не позволил нам спать в одной комнате или ещё что? — Так он-то сам не священник, — засмеялся Гарри. — Какая ему разница? — Просто из осторожности, — важно заявил Рон. — Никому от этого хуже не стало. Надо только девчонок предупредить. — Джинни будет в восторге, — хохотнул Гарри, чувствуя, как улучшается настроение. Всё получилось быстро и пока довольно легко. — Уже нашли? — не поверила Гермиона, завидев их издалека. Джинни не выразила никаких эмоций, всё ещё расстроенная пропуском матча. — Да, только мы сказали, что мы… — Рон замялся и взглянул на Гарри, но тот не собирался ему помогать, — ну… что мы вроде как женаты. — Зачем? — брови Гермионы поползли вверх. — Потому что… — Рон окончательно смутился, — я подумал, что… вдруг он… — Рон подумал, что раз мы на территории аббатства, вдруг местные жители не одобряют совместного проживания неженатых парочек под своей крышей, — помог другу Гарри, и Джинни прыснула. — Думаю, им всё равно, — улыбнулась Гермиона. — Но ладно, соврали и соврали. Мужчина ждал их на прежнем месте и заулыбался ещё шире, завидев Гермиону и Джинни. — Какие очаровательные девушки! — воскликнул он, когда они подошли. — Позвольте представиться, меня зовут Тьерри Дюбье. Эх, какая жалость, что вы обе замужем! — Это ещё почему? — насторожился Рон. — Моему сыну уже двадцать семь лет, а он всё ещё не женат, — вздохнул месье Дюбье. — Мы с его матерью страшно переживаем по этому поводу. — Не переживайте, он же парень, — успокоила его Джинни. — Ему можно и в сорок жениться. — Ох, нет, упаси Господь! — месье Дюбье истово перекрестился. — Я искренне надеюсь, что это случится раньше. Чем раньше, тем лучше. Вот здесь мы и живём, пожалуйста, проходите. Гарри с любопытством огляделся. Домик был маленький, к тому же, семья Дюбье явно занимала лишь половину. Комнатки были просто крошечные, развернуться было негде, и Гарри начал опасаться, что своим вторжением они причинят здесь слишком много неприятностей. — Papa, c’est toi? * (Папа, это ты?) В коридор выглянула миловидная девушка с заплетёнными в косички длинными волосами и с любопытством уставилась на незнакомцев. — Привет! — помахала она рукой, пока её отец суетился чуть дальше по коридору, что-то вполголоса объясняя жене. — Вы, наверное, туристы, которые не могут попасть на сушу? Она говорила с ужасающим акцентом, но понять её было можно. — Да, мы не успели вернуться, — Гермиона закивала. — Вы уверены, что мы не причиним вам лишних неудобств? — Люди должны помогать друг другу, — отмахнулась девушка. — На улице вы ночью окоченеете. Меня зовут Моник. Гермиона представилась сама и представила друзей. Когда очередь дошла до Рона, Моник вдруг начала крутить в пальцах кончик косы и заулыбалась во весь рот. — А это Рональд, — на щеках Гермионы вспыхнули алые пятна, и она чуть повысила голос. — Мой муж. Рон, который, похоже, первый и забыл про собственную ложь, едва не подпрыгнул на месте. — У вас такая интересная внешность, Рональд, вы знаете? — промурлыкала Моник, но акцент сильно портил игривые нотки в её голосе. — Рыжие волосы и голубые глаза. Это так необычно. Она жутко растягивала слова посередине. Наверное, специально. — Обычная внешность, — растерянно ответил Рон, бросив почти испуганный взгляд на Гермиону. Та изо всех сил делала вид, что всё в порядке. — Вы не знаете французского? — не отставала Моник, всё продолжая крутить свои волосы. — Мне кажется, у вас должно здорово получиться, у вас красивый тембр голоса. Если хотите, я могу дать вам несколько уроков после ужина. Ваша жена, конечно же, тоже может присутствовать. — Я неплохо знаю французский, спасибо, я воздержусь, — в голосе Гермионы всё-таки прозвучали резкие нотки, которые она тут же попыталась скрыть за милой улыбкой. Но Гарри заметил, что примерно так же она выглядела, когда напустила на Рона птичек на шестом курсе. — А я предпочитаю брать уроки у жены! — выпалил Рон и покраснел до корней волос. Моник несколько секунд смотрела на него, потом вдруг топнула ногой и заявила: — Вы, англичане, такие скучные! — Вот это наглость! — через несколько секунд с чувством сказала Джинни, услышав, как где-то в глубине дома хлопнула дверь. — Будь аккуратнее, Рон, не то она ночью проберётся к тебе в постель. — Искренне не советую ей делать ничего подобного, — сквозь крепко сжатые зубы процедила Гермиона, щёки у неё всё ещё пылали. — А ведь это мы ещё притворяемся женатыми! — Никогда не одобрял такого поведения, — поспешил вставить Рон. — Это… это просто вульгарно. — Согласен, — внёс свою лепту тоже ещё не пришедший в себя от изумления Гарри. — Мда, иногда французы явно перегибают палку. — Прошу прощения, что заставили вас ждать! — в коридор вернулся месье Дюбье с маленькой, ещё ниже, чем он сам, женщиной. — Позвольте представить вам мою супругу Софи. Сейчас пойду предупрежу детей, что у нас гости. — Мы уже познакомились с Моник. Ваша дочь, наверное? — поинтересовалась Гермиона, и от её тона месье Дюбье сразу смешался. — Ох, Моник иногда бывает… — забормотал он. — Я надеюсь, она… — Всё в порядке, — смягчилась Гермиона. — Очень… милая девушка. — Софи, попроси Клода спуститься и помочь мне с мебелью, — попросил месье Дюбье жену. — Мне одному не сдвинуть кровати. — Да мы и сами можем… — начал было Гарри, но хозяин дома остановил его взмахом руки. — Ни в коем случае! — почти с пафосом заявил он. — Вы — гости в моём доме. О, а вот и мой сын! Клод, познакомься с нашими гостями из Англии. Вслед за матерью по лестнице спускался молодой человек высокого роста, явно выше обоих своих родителей. Когда на левую часть его лица упала полоса света, Гарри заметил, что от подбородка до виска его щёку пересекает уродливый шрам. — Добрый вечер, — без всяких эмоций произнёс Клод и, даже не взглянув на них, направился в комнату, откуда тотчас же послышались звуки отодвигаемой мебели. Месье Дюбье проводил сына встревоженным взглядом. — Проходите, пожалуйста, сейчас будем ужинать, — через секунду снова засуетился он. — Будет тесно, зато не придётся ложиться спать с пустыми желудками. — Спасибо большое, но мы не голодны, — хором начали уверять хозяина Гермиона и Джинни. Желудок Гарри не был с ними согласен, сэндвич, к тому же, крохотный, они ели уже очень давно. — Ничего не желаю слышать! — заявил месье Дюбье. — В моём доме ещё никто не оставался голодным. Клод, куда ты? Сейчас будем ужинать. — Я не голоден, — молодой человек прошёл совсем рядом с Гарри, мельком взглянул на него и вдруг остановился. — Просто посижу с вами. В тот момент, когда Клод Дюбье посмотрел ему прямо в глаза, Гарри испытал очень странно ощущение. Как будто он посмотрел в зеркало и увидел своё собственное отражение. Только глаза, отражение только своих глаз. Но это было невозможно, потому что у Клода глаза были карие, а не зелёные. И всё же ощущение было точным, и Гарри мог бы поклясться, что и Клод что-то почувствовал. Это ему не понравилось. В голове зароились сотни мыслей о всевозможных видах магических связей. Джинни, от внимания которой не ускользнула эта сцена, легонько сжала руку Гарри и вопросительно приподняла брови. Гарри неопределённо покачал головой. За ужином он наблюдал за Клодом, стараясь не подавать вида. Тот сидел, опустив голову, и отщипывал от круассана малюсенькие крошки, пока на его пустой тарелке не образовалась маленькая хлебная горка. Отец пару раз попытался включить его в беседу, но Клод отвечал односложно и ни на кого не смотрел. Беседой почти полностью владел месье Дюбье, отвечала ему в основном Гермиона, которая старалась не замечать, как Моник откровенно строит Рону глазки через стол. Джинни наблюдала за этим, чуть прищурив глаза, и Гарри оставалось только надеяться, что она не решится устроить дочери хозяина какую-нибудь пакость. Взгляд Гарри задержался на шраме, пересекающем левую щёку Клода, и именно в этот момент тот поднял голову, и их взгляды снова встретились. Гарри показалось, что он смотрит в глаза человека, загнанного в угол. Сейчас уже и речи не могло идти ни о каком зеркале, у самого Гарри такого выражения глаз не было и быть не могло. Или… могло? Гарри вспомнил Рождество, когда он думал, что у них с Джинни всё кончено, вспомнил, как каждый день чистил зубы и видел свои глаза, в которых как будто погас свет. У Клода такие глаза были сейчас. Гарри первым отвёл взгляд. — Что-то не так? — обеспокоенно спросил месье Дюбье. — Клод? — Всё нормально, — отозвался тот и снова опустил голову, но через минуту поднял её вновь и, не обращая внимание, что перебивает отца, спросил у Гарри: — Чем ты занимаешься? — Что? — переспросил изумлённый Гарри, опуская вилку и нож. Вопрос был просто нелеп: они сидели за одним столом и прекрасно видели, кто и чем занимается. — Чем ты занимаешься? — раздельно повторил Клод. Его акцент был совсем не такой, как у сестры, его понимать было гораздо проще. — По жизни. — Я… — Гарри на мгновение завис. — Я только закончил школу и через несколько дней отправляюсь в обучающий центр при… при нашем Министерстве обороны. Буду состоять в одном из специальных подразделений… полиции. — Боевое подразделение? — уточнил Клод, подавшись вперёд. — Что-то вроде того, — осторожно согласился Гарри, покосившись на Рона. Ситуация начинала ему по-настоящему не нравиться. — А до этого, значит, в школе учился? — снова спросил Клод. — И всё? — Да. А что? — Гарри постарался осторожно нащупать палочку во внутреннем кармане пиджака. Клод ещё несколько долгих секунд смотрел на него, потом поднялся на ноги и направился к двери. На пороге он обернулся и негромко сказал: — Я знаю, что ты столкнулся со смертью и проиграл. Я могу видеть это по твоим глазам. Он ушёл, а за столом повисла гробовая тишина. — Простите его, пожалуйста, Гарри, — сдавленным голосом попросил месье Дюбье. — Мой сын, он… — Клод страдает от посттравматического стрессового расстройства, — проговорила мадам Дюбье и промокнула глаза салфеткой. — Он иногда сам не свой. — Что с ним стряслось? — вырвалось у Гермионы. Она тут же покраснела и быстро добавила: — Если это не слишком бестактный вопрос. — Скрывать тут нечего, — месье Дюбье расправил плечи. — Клод раньше был бойцом антитеррористического подразделения нашей жандармерии. Он участвовал в освобождении самолёта, захваченного террористами несколько лет назад*. Вряд ли вы помните об этом, вы слишком молоды. — Я слышала, — прошептала потрясённая Гермиона. — Я помню, они хотели взорвать самолёт, верно? — Именно так, — месье Дюбье говорил с торжественной серьёзностью. — Клод тогда первым вбежал в кабину самолёта, где отсиживались террористы, и убил одного из них, второго ранил**. В него стреляли из автомата, он получил много ранений, был контужен, с трудом выкарабкался, но с тех пор никак не придёт в себя. Я очень горжусь своим сыном. — Он настоящий герой, — тихо сказала Джинни. — Но неужели ему никак нельзя помочь? — Можно, — серьёзно ответила Моник, с которой моментально слетела вся её игривость. — Но Клод отказывается разговаривать с врачами. Он не говорит, что его беспокоит, ведь тогда всё закончилось хорошо, террористов обезвредили. Гарри слушал с сильно колотящимся сердцем. Вот что они с Клодом увидели в глазах друг друга — печать смерти. Оба были отмечены ей, но оба спаслись. Гарри вдруг подумал, что это расстройство есть, наверное, и у всех, кто сражался за Хогвартс, но они научились справляться с ним. Внезапно хлопнула входная дверь, и месье Дюбье, лицо которого потемнело от огорчения, пояснил: — Это Клод ушёл во внутренний двор. Он всегда так делает, когда ему особенно тяжело. Услышав хлопок двери ушла в свою комнату и Моник, как будто превратившаяся в другого человека. Гарри скорее почувствовал, чем увидел, как Джинни медленно повернула голову и посмотрела на него. Он действовал по наитию, не позволяя себе подумать. — Извините, я могу воспользоваться уборной? — спросил он, поднимаясь из-за стола. — Конечно, конечно, — засуетился месье Дюбье. — По коридору прямо до лестницы, потом направо, вторая дверь слева. Гарри вышел из кухни и прошёл туда, куда указал ему хозяин дома, однако, вместо того, чтобы войти во вторую дверь слева, он вышел в дверь по центру коридора, предположив, что она-то и ведёт во внутренний дворик. И он не ошибся. Клода Гарри увидел сразу. Тот сидел в мягком кресле под навесом и невидяще смотрел в землю у себя под ногами. Подойдя ближе, Гарри заметил, что его пальцы периодически конвульсивно сжимаются. — Извини, что вмешиваюсь, — быстро заговорил Гарри, нервно оглянувшись на окна дома, — но твои родители рассказали нам твою историю. Клод медленно поднял голову и уставился на Гарри ничего не выражающим взглядом. — Ты был прав, когда сказал, что я сталкивался со смертью, — быстро продолжил Гарри. — Дважды, нет, трижды, нет… Я не могу посчитать. И я знаю, что такое пойти на смерть добровольно, ради других. — Как ты это узнал? — неожиданно перебил его Клод. — Что с тобой было? — Этого я не могу тебе рассказать, — Гарри потёр переносицу. — Просто хотел, чтобы ты знал, что прав. Клод молчал, и Гарри бросился в омут с головой. — Знаешь, что бы тебя ни мучило, ты не найдёшь спасения в одиночестве. Близкие люди могут помочь, тебе нужно только решиться и довериться им. Когда ты один, ты ничего не можешь сделать. — Никто из близких не может мне помочь, — просто сказал Клод. — Никто не может изменить тот факт, что я вздрагиваю от громких звуков, что у меня иногда начинают трястись руки, что мне пришлось уйти с работы, хотя мне и дали этот орден, который мне не нужен, и объявили меня национальным героем. — Ты переживаешь, что больше не можешь никого спасать? — Гарри едва не рассмеялся. — Но это не так. Ты можешь принести пользу, нужно просто заново найти себя. Поговори с врачами, пусть они помогут тебе, и иди делать что-то полезное. Спасение только в этом. Клод молчал. — По крайней мере, так ты сможешь принести больше пользы, чем сидя дома и раз за разом прокручивая в голове всё, что произошло, — закончил Гарри и направился обратно к двери. Клод, не отрываясь, смотрел ему вслед. В ту ночь Гарри спал плохо. Он никак не мог перестать думать о Клоде. Его ситуация казалась Гарри несколько надуманной: в конце концов, никто ведь не погиб, пострадал только он сам, но выкарабкался. Ничего особо страшного в этом Гарри не видел. Что же тогда должно быть с ним самим? Ведь он переживал нечто гораздо более страшное, но смог выжить и не уйти в себя. Гарри нисколько не хотел принижать заслуг и откровенного героизма Клода, но его история заставила Гарри задуматься о себе, о своём прошлом и своём будущем. Утром они рано простились с хозяевами, пока мадам Дюбье не успела накрыть стол к завтраку. Когда за ними закрылась дверь, Гарри задрал голову, чтобы посмотреть на окна второго этажа, и в одном из них увидел Клода. Тот стоял, скрестив руки на груди, и, когда Гарри уже хотел отвести взгляд, вдруг махнул ему и скрылся из виду. Гарри долго ещё раздумывал над тем, плохой это знак или хороший. Он кратко описал друзьям смысл своего разговора с Клодом, но так и не решился признаться, что снова беспокоит его самого. Оставшиеся дни во Франции прошли довольно сумбурно. Вернувшись в Париж на финал, они первым делом бросились по магазинам, чтобы закупиться подарками. Гарри снова попытался уговорить Джинни сходить в Оперу, но она отказалась наотрез, заявив, что цена билетов слишком высока за пение на языке, которого они даже не понимают. Рон хотел успеть ещё разок заскочить в Диснейленд, но потом отказался от этой затеи в пользу ленивого шатания по парижским улочкам. А затем пришёл счастливый миг возвращения домой. — Наконец-то!!! Миссис Уизли бросилась к ним, как только они появились на дорожке перед Норой. Она стиснула в объятиях сначала Джинни, потом Рона, потом Гарри, Гермиону, снова Джинни, заливаясь слезами радости и смеясь одновременно. Мистер Уизли вёл себя сдержаннее, но и по его лицу было видно, как он рад их видеть. — В доме было так пусто без вас, — заметил он. — Мы тоже очень скучали, пап, — Джинни потрепала отца по плечу. — Всё-таки месяц — это слишком долго. — Устали? — Просто эти постоянные переезды и… — Поезда… — Отели… — Да и квиддич поднадоел… — Ну, это ты говори за себя, Гермиона! — Подождите! — миссис Уизли хлопнула в ладоши. — Пойдёмте на кухню, я вас накормлю, и вы мне всё расскажете. — Нет, спасибо большое, но я очень соскучилась по родителям, — улыбнулась Гермиона. — Я загляну попозже. — Ох, ну конечно! — улыбнулась миссис Уизли. — А остальные — марш на кухню! Артур, отправь, пожалуйста, патронуса Биллу… — А что такое? — сразу насторожился Рон. — Зачем Биллу? — Просто, чтобы знал, что с вами всё в порядке, — миссис Уизли пожала плечами, но Гарри заметил, как они с мужем обменялись быстрыми взглядами. — Ничего же не произошло, пока нас не было? — испуганно спросила Джинни, тоже обратившая на это внимание. — Нет, совершенно ничего особенного, кроме… — мистер Уизли вздохнул. — Ладно, всё равно мы собирались рассказать. Он взмахнул палочкой, и серебристый горностай растаял в воздухе, отправившись в коттедж Ракушка. — Что случилось-то? — спросил взволнованный Рон. — Все хоть целы? Где Перси? Где Джордж? — Все целы и невредимы, — успокоил сына Артур. — Перси умчался на работу, у них там сегодня важная конференция, он не смог вас дождаться. А Джордж у себя в магазине, как обычно. — Но что-то же не так, — констатировал очевидное Гарри, приветствуя взмахом руки появившегося в конце дорожки Билла. — Привет путешественникам! — Билл крепко обнял Джинни, потом пожал руку Рону и Гарри. — Выглядите хорошо! Загоревшие, отдохнувшие. Билл не выглядел подавленным или того хуже — испуганным, и Гарри чуть успокоился. — Что происходит? — спросила Джинни, сердито переводя взгляд с отца на брата. — Что-то же тут происходит. — Остынь, сестрёнка, — засмеялся Билл, и Гарри поймал себя на мысли, что не помнит, когда тот вообще смеялся в последний раз. — Мы пока не уверены, что что-то действительно происходит. — То есть? — Гарри моментально выкинул посторонние мысли из головы. — Это касается покушений? Или того человека на холме? — Нет, — мистер Уизли покачал головой. — По крайней мере, никаких доказательств обратного у нас нет. Идёмте в дом, я покажу вам. Пока они рассаживались за кухонным столом, Гарри готов был выть от нетерпения. Билл только усмехался, глядя на выражение его лица. — Да расслабьтесь вы, — сказал он, передавая Гарри газету. — Может быть, это вообще ерунда. Гарри разложил газету на столе и уставился на фотографию. На светлом фоне стояла фигура в капюшоне с вытянутой вперёд рукой. Прямо как… — Это же прямо как тот человек на холме! — в ту же секунду заорал Рон. — Кто это? — Это никто, — пояснил мистер Уизли. — Это символ организации Чёрная рука. — Что это за организация? — спросила Джинни, пока Гарри быстро пробегал глазами краткую статью под фотографией. — Пару недель назад в Министерство пришло письмо без подписи, — начал рассказывать мистер Уизли. — Некто решил уведомить Министра о создании организации, нет, там было написано «клуба по интересам», для занятий тёмной магией. — Какая-то чушь, — Гарри потряс головой. — Зачем сообщать об этом в Министерство? — В письме было написано, что подобные вещи нашими законами не запрещены, а написал он или она для того, чтобы у Министерства не возникло лишних вопросов, когда равновесие в обществе только-только восстановилось, — вставил Билл. — Как это, занятия тёмной магией не запрещены нашими законами? — изумился Рон. — Есть тонкая грань между занятиями тёмной магией и её использованием, — пояснил мистер Уизли. — Ты можешь сидеть дома и изучать что угодно. Ты можешь даже практиковаться в заклинаниях или зельях, но исключительно в научных целях. Как только ты начинаешь такую магию использовать для каких-то других целей, ты нарушаешь закон. — Но как узнать, какие цели они преследуют? — спросила Джинни. — Сказать можно всё, что угодно. — Именно этими вопросами и озабочено Министерство в данный момент, — Билл привалился спиной к стене. — Ладно, что известно про эту Чёрную руку? — спросил Гарри, вглядываясь в чёрно-белый снимок. — Очень мало, — мистер Уизли снял очки и начал постукивать дужкой по нижней губе. — Мы знаем, что возглавляет её некий Магистр, как он себя называет. И мы не имеем ни малейшего представления о том, кто бы это мог быть. Мы знаем, что они занимаются очень тёмной магией, но никаких следов её использования найдено пока не было. — И что Кингсли намерен делать? — Гарри в упор посмотрел на мистера Уизли. — Ждать, — за отца ответил Билл. — Ждать повода. — Это же какое-то безумие! — взорвался Рон. — В стране орудует шайка тёмных магов, обучающая всех желающих смертельным заклятиям, а мы будем ждать, пока кто-нибудь пострадает, чтобы начать действовать! — А что ты предлагаешь? — серьёзно спросил его отец. — Арестовать всех этих людей за научный интерес? — Запретить заниматься этим в любых целях! — Рон стукнул кулаком по столу. — Только в себя начали приходить, а тут… — Запрещать нельзя, Рон, — Билл покачал головой. — Если что-то запретить, то этим тут же начнёт заниматься куда больше людей, чем сейчас. — Но ввести какие-то правила можно? — с надеждой спросила Джинни. — Безусловно, — кивнул мистер Уизли. — Именно этим сейчас и занят Отдел обеспечения магического правопорядка: думают, как бы ввести ограничения наиболее мягко. — Почему мы должны церемониться с этими придурками? — Рон даже побледнел от ярости. — Всем же понятно, что это не просто научный интерес. Они собирают армию! — Это ещё нужно доказать, Рон, — Билл больше не смеялся. — Если так рассуждать, то и Сайпреса нужно было арестовать, пока он был преподавателем Защиты от тёмных искусств, он тоже изучал не самые светлые разделы магии. Или это его Заклятие обмена жизненными силами, тоже довольно сомнительное. И Слизнорта заодно, потому что он умеет яды варить, ещё и вас учит. — Это разные вещи, — это был один из редчайших случаев, когда Джинни встала на сторону Рона. — Они собираются изучать тёмную магию просто так? По-моему, нет. Рон прав, они собирают армию, а этот Магистр метит на место Волан-де-Морта, неужели не понятно? — И я почти уверен, что на холме был представитель именно этой Чёрной руки, — добавил Гарри. — Он стоял точно в такой же позе. Это же провокация! — Гарри, пойми, если я сейчас надену чёрную мантию с капюшоном и встану в такую же позу, то тоже сойду за человека на холме, — мистер Уизли потёр переносицу. — Это бездоказуемо. — Какой-то бред, — пробормотал Рон. — А Кингсли понимает, что может опоздать с принятием мер? Если они начнут новую войну, что мы будем делать? — Министерство придумает способ контролировать ситуацию, я тебя уверяю, — успокоил брата Билл. — Кингсли понимает всё не хуже тебя, ты знаешь. Но запрещать занятия магией нельзя и точка. Министерство больше не пойдёт по пути диктатуры. — Но речь идёт о всеобщей безопасности… — начал Гарри и замолчал, осознав, что это бесполезно. Может быть, в глубине души мистер Уизли и Билл были с ним согласны, но что они могли сделать, если Министр принял решение? — В общем, мы рассказали вам это для общего сведения, — мистер Уизли строго взглянул на Гарри и Рона. — Не вздумайте расспрашивать об этом в Министерстве, понятно? Не суйтесь не в своё дело. Пока что Аврорат этим не занимается. Гарри решил не озвучивать мелькнувшую в голове мысль: он был уверен, что Аврорату однажды придётся этим заняться. — Известно хотя бы, кто входит в эту Чёрную руку? — Джинни покачала головой. — Нет, списка членов у нас нет, — Билл развёл руками. — И вряд ли он появится в ближайшее время. — А ты чего такой довольный? — напустился на брата Рон. — Прям светишься от счастья. Губы Билла растянулись в широкой улыбке, он взглянул на отца, потом повернулся к двери и позвал: — Мам, иди сюда! — Что случилось? — миссис Уизли влетела в кухню, как на пожар. — Что тут у вас? — Всё в порядке, всё просто отлично, — Билл поднялся на ноги. — Я тут хотел вам сообщить одну вещь, это касается нас с Флер. В общем, у нас… у нас будет ребёнок. Миссис Уизли тут же ударилась в слёзы и повисла у Билла на шее, мистер Уизли растерянно моргал, глядя на сына, потом тоже обнял его. — Я стану дядей! — завопил Рон, пока Джинни, в свою очередь поздравляла брата, а Гарри думал, что это одна из самых радостных новостей за последний год. — Спасибо, спасибо, — Билл похлопал Рона по плечу. — Так что, возможно, в другое время новость о Чёрной руке взволновала бы меня сильнее, но не сейчас. Я возвращаюсь к Флер, хочу ещё побыть с ней немного, пока не ушёл на работу. — Можно я попозже загляну к ней? Поздравлю? — спросила сияющая Джинни, и Билл кивнул, скрывшись за дверью. — У меня скоро будет внук, — неверяще прошептала миссис Уизли, утирая слёзы счастья. — Это так замечательно, я так счастлива! — Я просто поверить не могу, — вторил ей мистер Уизли. — Но я опаздываю на работу! Вечером нужно это обязательно отметить. — А вы, наверное, устали с дороги? — спросила миссис Уизли, убирая со стола. — Идите-ка и отдохните как следует. Послезавтра у вас уже начнётся трудовая жизнь. Гарри показалось, что она просто хочет остаться одна, чтобы насладиться своим счастьем. Возможно, поплакать немножко. — Ну, и что вы обо всём этом думаете? — спросил Рон, плотно прикрывая дверь своей комнаты и с наслаждением плюхаясь на свою кровать. — Думаю, что ребёнок — это здорово, — объявила Джинни. — И я очень счастлива за Билла и Флер, это пойдёт им на пользу. И я не видела Билла таким счастливым со дня их свадьбы. — Это конечно, — кивнул Рон, — но я вообще-то про Чёрную руку. — У твоего брата скоро родится ребёнок! — укоризненно воскликнула Джинни. — А ты… — Ну, а я что? Я рад! Просто это и так случится, независимо от меня. Что тут обсуждать? А вот Рука эта может стать проблемой. — Нам сказали не вмешиваться, — произнёс Гарри, и Джинни с Роном уставились на него с изумлёнными лицами. — Гарри, ты не заболел? — Джинни потрогала его лоб. — Честно, ты меня пугаешь в такие моменты. — Ничего же не известно, — пожал он плечами. — И что мы можем сделать? Ничего не происходит. — Хотя бы разузнать побольше, — огрызнулся Рон. — Если это тот, кто нападал на нас, то… — То что? — спросил Гарри. — Что мы можем сделать? Ну, что? — Ну, я не знаю, что-нибудь, — Рон несколько подрастерял свой пыл. — Узнать о них побольше. — Этим пока не занимается Аврорат, — напомнил Гарри. — Как только наше вмешательство станет необходимым, нам сообщат. — Наше, — с улыбкой повторила Джинни. — Ещё не аврор, но уже чувствуешь себя частью Аврората? — Видимо, да, — со смехом признался Гарри. — Серьёзно, Рон, нам нужно будет сосредоточиться на учёбе в первое время. Если появится какая-то конкретная информация, я первый буду требовать от Кингсли реакции, но пока… Пока я не вижу смысла тратить нервы. — Правда? — недоверчиво спросил Рон, явно шокированный словами Гарри. — Почти, — тот улыбнулся. — С Сайпресом я обязательно поговорю, как только его увижу. Вдруг он что-то знает. — Хвала Мерлину! — Рон, наконец, расслабился. — А то ты меня напугал. — Гарри просто вырос и старается вести себя как взрослый, ответственный человек, — пояснила Джинни. — Который понимает, что каждый должен заниматься своим делом. — Спасибо, — пробормотал польщённый Гарри, в глубине души совершенно не уверенный, что не бросится, как коршун, на новую информацию о Чёрной руке, как только она появится. Тема ещё раз всплыла вечером, когда появилась Гермиона. Но и она согласилась с Гарри, что, пока никакой информации нет, мусолить эту тему нет никакого смысла. — Я даже немного жалею, что не пошла в Отдел обеспечения магического правопорядка, — призналась Гермиона. — Есть у меня пара идей, как можно было бы осуществлять контроль, не ограничивая при этом ничью свободу. — Тебе нужно написать Кингсли, — посоветовал Рон. — Нет, я подожду, что они решат, — покачала головой Гермиона. — И поговорю с Перси, когда он вернётся. Свалившиеся на голову новости отвлекли Гарри от мыслей по поводу послезавтрашнего дня. А мысли были разные: как радостные, так и грустные. С одной стороны, ему не терпелось поскорее начать учиться, чтобы быстрее стать настоящим аврором, с другой — его приводила почти в отчаяние мысль, что он будет крайне редко видеть Джинни. — Будем встречаться в Хогсмиде по выходным, — сказал он ей накануне первого сентября. — Надеюсь, в этом году вас снова будут отпускать туда каждые выходные. — Честно говоря, не думаю, — Джинни покачала головой. — В прошлом году МакГонагалл хотела, чтобы мы как можно чаще отвлекались, но вообще-то походы в Хогсмид всегда были не особенно частыми. — Тогда я попрошу МакГонагалл пускать меня в школу, хотя бы по выходным, — нахмурился Гарри. — Чтобы все говорили, что ты на особом положении? — лукаво прищурилась Джинни. — Тогда я буду пробираться по тому проходу из «Кабаньей головы», — уверенно заявил Гарри. — Уверен, Аберфорт не будет против. — Проход закрыт, — Джинни посмотрела на него как-то странно. — Гарри, МакГонагалл же просила нас честно рассказать, какие пути ещё ведут в школу, разве не помнишь? — Действительно, — Гарри и правда забыл. Ещё в прошлом году профессор МакГонагалл объявила, что собирается исключить любую возможность доступа в школу, и они действительно честно рассказали обо всех путях в Хогвартс, понимая, что это делается из соображений их собственной безопасности. — Нет, подожди, ты что пытаешься мне сказать? — Гарри почти сердито посмотрел на Джинни. — Что мы будем видеться раз в год? — Ну почему раз в год? — ту же ситуация явно забавляла, что приводило Гарри почти в бешенство. — Я просто смотрю на вещи реально. В Хогсмиде и на каникулах мы будем видеться, если ты будешь свободен. — Тебе как будто всё равно, — Гарри покачал головой. — А потом ты будешь играть в квиддич, и мы вообще видеться не будем. — Не драматизируй, — Джинни погладила его по щеке. — Всё будет в порядке. Знаешь, говорят, что именно разлука проверяет настоящие чувства. — Не хочу я ничего проверять, — буркнул Гарри. — Я и так всё знаю. — Я тоже, — кивнула Джинни. — Поэтому и переживать нам не из-за чего. — Я дам тебе одно зеркальце Сириуса, — вспомнил Гарри и полез в чемодан. — Аберфорт вернул мне его после победы. Джинни покрутила в руках осколок, потом подняла глаза на Гарри. — Ты заметил, что мы теперь всегда разделяем свою жизнь на два периода: до и после победы? — спросила она, и Гарри кивнул. — Это неизбежно, наверное, — тихо сказал он. — Но период после победы будет гораздо длиннее. И гораздо счастливее. Я обещаю тебе. Что бы ни случилось в будущем, новой войны не случится, никто этого не допустит. Наши дети ни через что подобное не пройдут. — Обещаешь? — шепнула Джинни, утыкаясь носом ему в шею, и Гарри почти физически ощутил, как на его плечи ложится ответственность за свои слова. Но он только покрепче прижал Джинни к себе и твёрдо произнёс: — Обещаю. * Речь идёт о реальной ситуации, произошедшей в декабре 1994 года, когда террористы угнали самолёт, направлявшийся из Алжира в Париж. Самолёт сел в Марселе, где и был освобождён силами Группы вмешательства Национальной жандармерии Франции. ** Прототипом Клода Дюбье стал Тьерри Прюньо. Правда, в отличие от Клода, Тьерри Прюньо нашёл себя в жизни (стал инструктором по стрельбе и готовил новых бойцов), так что описанная ситуация с Клодом никакого отношения к реальному человеку не имеет.