Глава 79
27 декабря 2021 г. в 21:22
— Билеты?
— Взял, взял!
— Пригласительный на матчи?
— Гарри, отстань! Всё взял!
— Это не Хогвартс, тут мама не пришлёт.
— Я уже два раза проверил! Всё взял!
— Нет, а что ты орёшь? Лучше лишний раз проверить, чем…
— Я ПРОВЕРИЛ!
— Мама, пожалуйста, перестань плакать. Мы вообще-то едем отдыхать и развлекаться. И я обещаю, что присмотрю за Роном и Гарри. И Гермиона мне поможет. И…
— А блокнот? Где блокнот?
— У Гермионы, конечно. Ты думаешь, она бы его мне доверила?
— … и не забывайте мне писать!
— Пожалуйста, пишите, не волнуйте нас с мамой.
— Папа, и ты туда же!
— Рон! Конечно, мы будем писать, пап. Каждый день!
— Ну, если полу…
— Рон!
— Да что?! А вдруг правда не получится? Они тогда только сильнее будут волноваться.
— Молли, ну, действительно, перестань плакать, ты их не на войну провожаешь.
…
— Ну пааапааааааа…
— Мама, не плачь, папа просто неудачно выразился.
— Миссис Уизли, всё будет хорошо, я обещаю. Гермиона не даст нам с Роном вляпаться куда-нибудь, а я, в свою очередь, присмотрю за Джинни, чтобы она…
— Я прошу прощения, а я-то почему обязательно должна куда-то вляпаться, по-твоему?
— Мы можем обсудить это позже?
— Всё! Нам нужно выходить, мы опоздаем на само… этот… самолёт!
— Всё, мама, мы тебе сразу же напишем, как только приземлимся. Перси, будь умницей, хотя бы ночевать домой приходи!
— До свидания, миссис Уизли, мистер Уизли! Не переживайте за нас!
— Ох, Гарри…
— Уходим! Мам, пока! Ну мааааааааааам, отпусти!
— Рон, осторожнее там.
— Билл, ну ты-то чего?
— Я сказал, Рон, аккуратнее там. Понял меня?
…
— А, понял. Без проблем.
— Не надо, не выходите, мы сразу трансгрессируем. Всё, пока! Пока!
***
— Почему мы никогда не можем спокойно собраться, как все нормальные люди?
— А кто тебе сказал, что мы нормальные? — Джинни лукаво взглянула на брата.
— Нормальные мы, — Гарри посмотрел на часы. — Всё, давайте трансгрессировать. Гермиона, наверное, уже заждалась.
— Да, давайте! — заторопился Рон. — Некрасиво опаздывать.
— Ну естественно, — Джинни закатила глаза. — Никак не могу поверить, что уже официально могу трансгрессировать сама!
— Ты всё равно можешь держать меня за руку, если хочешь, — предложил Гарри.
— Ещё успею, — Джинни поцеловала его в щёку. — Но сейчас я хочу попробовать сама. Это всё ещё немного волнительно.
— Если ты потеряешься, я тебя искать не буду, — предупредил Рон и, крутанувшись на месте, исчез вместе со своей сумкой.
— Именно на тебя-то я и рассчитывала, — в пустоту пробормотала Джинни и повернулась к Гарри. — Я знаю, что ты будешь меня искать, Гарри. Но я не собираюсь теряться, успокойся. Я хорошо сдала тест, и мы же уже несколько раз трансгрессировали с тобой. Всё было хорошо.
— А я ничего и не говорил, — быстро сориентировался Гарри, который, на самом деле, просто не успел ничего сказать. — Всего лишь хотел пожелать тебе удачи. Увидимся на месте.
И он трансгрессировал.
— Ты что, бросил её одну? — встретил его рассерженный голос Рона, и Гарри повернулся в его сторону. Рон стоял, всё ещё одной рукой обнимая Гермиону за плечи, и, сурово сдвинув брови, смотрел на Гарри.
— Да, — Гарри невозмутимо кивнул головой. — Джинни не нужна моя помощь, она справится сама.
И тут же поймал одобрительную полуулыбку Гермионы. Рон этого, наверное, не понимал, но Гермиона знала, что Гарри волнуется, знала, что он предпочёл бы остаться с Джинни. И точно так же хорошо знала, что Джинни не любила такой опеки, не любила ощущать себя слабой и беспомощной. И Гарри, который всегда чувствовал себя немного неуверенно в такие моменты, всё-таки любому мужчине хочется быть себя сильнее своей девушки, больше не переживал по этому поводу. Джинни была действительно сильной, она могла и умела преодолевать трудности, держать себя в руках, она не любила проявлять слабость, и всё же Гарри знал, что она нуждается в его поддержке. Хотя бы молчаливой, как сейчас. Уйдя, оставив её одну в момент трансгрессии, Гарри поддержал её своей верой в её силы. Другая девушка могла бы расстроиться, что её молодой человек так мало волнуется за неё, но не Джинни. Она знала, что, случись что, и Гарри примчится в долю секунды, но ей важна была его вера и готовность довериться её силам. А Гарри после того, как увидел её воспоминания, больше никогда не забывал, что Джинни просто не любит показывать свою слабость окружающим.
— А вот и я! — торжественно объявила Джинни, с громким хлопком появляясь из воздуха. — И моя сумка тоже в порядке.
— Я и не сомневался, — Гарри тепло улыбнулся ей, чувствуя, как отпускает лёгкое напряжение. — Ну что, нам пора?
— Да, пойдёмте, через полчаса откроют регистрацию на рейс, — заторопилась Гермиона. — Давайте подумаем, никто ничего не забыл? Билеты?
— Никто ничего не забыл, пойдёмте уже! — моментально завёлся Рон. — Я уже миллион раз проверял всё дома, Гарри просто высосал мне мозг своими вопросами. Я не буду больше ничего проверять!
— Конечно, лучше обнаружить, что ты забыл что-то важное, уже во Франции, да? — огрызнулась Гермиона. — Мы с Гарри как ответственные люди просто…
— Ну да, точно, я-то совершенно безответственный! — ощетинился Рон.
— Ой, ну начинается! — Джинни закатила глаза. — Идём, Гарри, дадим этим двоим насладиться своей вечной грызнёй.
— Рон, может быть, и наслаждается, но я… — возмущённо начала Гермиона, поворачиваясь к Джинни, но Рон взял её за руку, и она запнулась на полуслове.
— Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу ругаться с тобой, — тихо сказал он, и у него покраснели уши.
— Идём Гарри, дадим этим двоим насладиться своими вечными телячьими нежностями, — сквозь смех выдавила Джинни. — Они просто идеальны вместе. Не представляю, как бы их обоих терпел кто-то другой.
— Да я не помню, чтобы у Крама возникало какое-то недовольство, если честно, — возразил Гарри. — Он довольно долго надеялся, что у него есть шанс. Да и Лаванда Рона не собиралась бросать.
Джинни посмотрела на него странным взглядом, в котором прыгали бесенята.
— Я смотрю, тебе со мной тоже повезло, — наконец, резюмировала она. — Зануда ты знатный.
— Это я зануда? — рассмеялся Гарри. — Скажешь тоже.
— Я любя, — Джинни взяла его под руку. — Не переживай.
— Погоди, ты серьёзно? — Гарри с изумлением посмотрел на неё. — Я зануда? Правда?
— Мой любимый зануда, — Джинни, смеясь, чмокнула его в щёку. — Не переживай.
— А я смотрю, ты в великолепном настроении, — сварливо заметил Гарри, поудобнее перехватывая сумки.
— А почему бы и нет? — Джинни мечтательно прикрыла глаза. — Месяц квиддича и путешествий по Франции, ты рядом. Не в уныние же мне впадать.
— Кирпичи там что ли? — донёсся до них запыхавшийся голос Рона, и Гарри с Джинни синхронно обернулись. Рон, уже весь взмокший, тащил две сумки, и, если свою он просто закинул на плечо, то сумку Гермионы ему приходилось чуть ли не волочь за собой.
— Нет, не кирпичи, — с достоинством отозвалась Гермиона, стараясь не выглядеть такой виноватой.
Рон посмотрел сначала на Гарри, потом на Джинни, а потом все трое хором произнесли:
— Книги!
— У меня только один вопрос: зачем? — Рон смотрел на Гермиону даже без раздражения, только с искренним удивлением. — Зачем тебе книги, когда ты едешь во Францию, на Чемпионат мира по квиддичу, попрошу заметить!
— Я уже говорила, что хотела бы собрать немножко информации о предмете, — Гермиона слегка покраснела. — Не хочу прийти на работу и ничего не понимать.
— Немножко информации? — Рон красноречиво изогнул бровь, демонстративно приподнимая её сумку. — Нам же таскаться по всей стране, и ты не нашла ничего лучше, чем…
— Ничего, Рон, зато к концу поездки накачаешь себе мускулы, — успокоила брата Джинни. — Думаю, это и был изначальный план Гермионы.
— У Рона всё в порядке с мускулами, — отмахнулась от неё Гермиона. — Я… прости, Рон, я как-то не подумала… Я сейчас что-нибудь придумаю.
— Да ничего не надо придумывать, всё в полном порядке, — вдруг заулыбался Рон. — Мне совсем даже и не тяжело. Не волнуйся.
Джинни, беззвучно хохоча, повернулась к Гарри и потащила его за собой.
— Они такие смешные, да? — прошептала она. — Я просто обожаю за ними наблюдать.
— Ты же знаешь, что часто ставишь Рона в неловкое положение, правда? — миролюбиво поинтересовался Гарри, с удовольствием глядя на её счастливое лицо.
— Конечно, знаю, — подтвердила Джинни. — Но никогда не перехожу границу. Я знаю, что можно сказать, чтобы это не принесло вреда. Я никогда не хочу навредить Рону. По-настоящему.
— Странные у вас отношения, конечно, — Гарри покачал головой. — Мне всегда казалось, что, будь у меня брат, я бы с него пылинки сдувал, я бы так им дорожил.
— Ну, ты бы думал по-другому, если бы у тебя их было шесть, — пошутила Джинни и тут же добавила: — Это потому, что ты чувствовал себя очень одиноким, Гарри. Дадли — твой брат, так что он у тебя был, но я не помню за тобой особой любви к нему. Тебе просто хотелось иметь человека, которому ты был бы не безразличен.
— И я его получил, — Гарри глянул через плечо на всё ещё улыбающегося чему-то Рона.
— И ты его получил, — подтвердила Джинни, тоже бросая на Рона потеплевший взгляд. — Друга и брата в одном флаконе.
Оба немного помолчали, потом Джинни отвела взгляд и тихо сказала:
— Рон, конечно, временами бывает полным идиотом, и я часто готова его просто убить, но ведь он очень хороший человек, и даже я не могу это не признать. Он ведь пытается всё делать правильно, да? И, по определённым причинам, я не могу не ценить, как много он сделал для тебя.
— Это по каким же таким причинам? — поддразнил растроганный Гарри.
— Явно не по причине твоей умственной одарённости, — Джинни показала ему язык. — Ты только Рону не передавай, что я тут наговорила. Загордится ещё.
— Он догадывается, что ты его любишь, — Гарри пожал плечами, вытягивая шею и пытаясь разглядеть, сколько ещё идти до главного входа в аэропорт. Всё-таки этот Хитроу был просто огромен.
— Ну, а я догадываюсь, что он любит меня, — кивнула Джинни. — Это имманентная связь, мы даже с Перси тут ничего поделать не можем.
Гарри засмеялся.
— Ладно тебе, в последнее время он не так уж и плох, — стараясь быть объективным, сказал он.
— Да, эта Одри хорошо на него влияет, хотя я всё ещё никак не могу понять, что она в нём…
— Эй, вы нас не хотите подождать? — донёсся до них громкий голос Рона. — Куда вы так бежите?
— Хочется быстрее оказаться во Франции, — крикнула в ответ Джинни. — Я до дрожи в коленях хочу увидеть Эйфелеву башню.
— Рон, тебе помочь с сумкой? — спросил Гарри, разглядев крупные капли пота на лбу друга и вздувшиеся на предплечье мышцы.
— Нет, всё в полном порядке, — бодро, куда бодрее, чем выглядел, отозвался Рон. — К тому же, мы её скоро сдадим в багаж, как сказала Гермиона.
— А потом я использую заклятие незримого расширения и переложу большую часть к себе в сумочку, — Гермиона покачала головой. — Надо было ещё дома это сделать.
— Да не заморачивайся… — начал было Рон, но Гарри твёрдо перебил его.
— Отличная идея, Гермиона! — громко, перекрывая голос Рона сказал он. — Мы же постоянно будем переезжать с места на место, нет никакого смысла таскать такую тяжесть с собой.
— Да не тяжело совсем, — пропыхтел Рон. — И потяжелее видали.
— Стой, Рон, — Гермиона вдруг остановилась и вынула волшебную палочку. — Погоди.
— Что ещё? — Рон остановился и максимально аккуратно поставил сумку на землю, стараясь незаметно размять руки.
— Я хочу кое-что достать, пока мы не сдали вещи, — уклончиво пробормотала Гермиона, опускаясь на колени возле своей сумки и расстёгивая молнию. Гарри с ужасом наблюдал, как на свет Божий появлялись всё новые и новые книги, пока из них не образовалась довольно внушительная стопка.
— Ну, и что ты делаешь? — поинтересовался Рон, лицо которого всё больше и больше вытягивалось. — Вспомнила, что забыла пару-тройку книжек?
Гермиона не удостоила его ответом. Она разделила книги на две ровные стопки, оглянулась по сторонам, потом поднялась на ноги и взмахнула волшебной палочкой.
— И что это было, позволь поинтересоваться? — вздохнул Рон. — Ты забыла протереть обложки тряпочкой?
Гермиона снова ничего не сказала, просто подняла свою сумку и протянула её Рону.
— Что ты делаешь? — уже нормальным голосом спросил он, беря назад сумку. — А книги?
— Я навела на них маскировочные чары, — спокойно пояснила Гермиона, — типа тех, которыми защищён от магглов Хогвартс. Они будут просто проходить мимо и думать, что это камни.
— Что-то я сейчас не понял, — Рон оглянулся на Гарри за поддержкой, — ты что, оставляешь здесь книги?
— Да, — кивнула Гермиона, убирая палочку.
— Не берёшь их с собой? — допытывался Рон.
— Очевидно, нет, если я оставляю их здесь, — с лёгким нетерпением в голосе отозвалась Гермиона. — Предлагаю поторопиться, регистрация откроется через десять минут.
— Только один вопрос: ты оставляешь книги на улице? — Рон, казалось, не мог поверить собственным ушам. — На улице? Книги? Где может пойти дождь? Или их может кто-нибудь увидеть?
— Да, Рон! — разозлилась Гермиона. — Именно это я и делаю! Я их защитила, как могла, ничего с ними не случится. На обратной дороге заберу.
Джинни поймала взгляд Гарри и улыбнулась ему, указав глазами на смущённую Гермиону.
— Почему? — Рон никак не мог прийти в себя. — Не могу поверить, что ты это сделала. Ты бы никогда так не поступила.
— Ну и прекрасно, — Гермиона повернулась к нему спиной. — Тогда ты оставайся тут теряться в догадках, а мы пойдём.
Гарри как раз смотрел на Гермиону, когда та бросила быстрый взгляд в его сторону, покраснела и отвернулась. Джинни, казалось, разрывалась между желанием расхохотаться и расплакаться от умиления. Шагов через пять Рон догнал Гермиону и повернул её к себе лицом.
— Ты оставила книги тут, чтобы мне не было тяжело? — испытующе спросил он, вглядываясь в её лицо. Гермиона с достоинством выдержала его взгляд. — Да или нет?
— Ну, да, — она гордо вскинула голову. — Подумала, что лучше уж так, чем ты надорвёшься. Ты столько ждал эту поездку, и я не хочу её испортить.
Руки Рона упали с её плеч. Он вглядывался в её лицо, как будто искал чего-то и не находил. Или не мог поверить во что-то. Гарри снова почувствовал себя до ужаса растроганным. Эти двое никогда не переставали его удивлять.
— Ты бросила книги на улице ради меня? — снова спросил Рон, и на его лице появилось такое выражение, что даже Гермиона заулыбалась.
— Рон, если ты ещё этого не понял, ты для меня куда дороже книг, — она протянула руку и ласково погладила его по щеке. — Неизмеримо дороже. Даже если я больше никогда их не увижу, мне всё равно.
Рон наклонился и очень осторожно, очень нежно поцеловал её. Гарри отвернулся, чтобы не подглядывать, и они с Джинни начали вполголоса обсуждать предстоящий полёт.
— Ох, мы же опаздываем! — воскликнула за их спинами Гермиона. — Всё, бежим быстрее!
Рон подхватил сумки и уверенной походкой направился к зданию аэропорта, сжимая в своей ладони руку Гермионы, которая постоянно поворачивалась к нему и что-то говорила, смеялась, в общем, выглядела дико счастливой. Гарри казалось, что Рон не особо её слушал. Он просто смотрел на её лицо, на её улыбки и впитывал в себя всю радость этого момента.
— Так хорошо, да? — промурлыкала Джинни на ухо Гарри. — Так здорово, что вот мы едем отдыхать вчетвером, такие счастливые. Мне кажется, меня сейчас просто разорвёт от умиления.
— Представляешь, Рон считал, что Гермионе дороже книги, — Гарри покачал головой. — И почему он так не уверен в себе после всего, что было?
— Ты не намного лучше, — укоризненно посмотрела на него Джинни. — Сколько раз ты попрекал меня, что мне квиддич дороже тебя, когда я собралась в «Гарпии»?
— Ну, я всё ещё считаю, что немного прав, — смутился Гарри. — Но мы же пришли к компромиссу, так что не стоит снова начинать этот разговор.
— Не стоит, не стоит, — Джинни сжала его ладонь. — Но ты мне дороже квиддича. Просто, чтобы ты знал.
— Спасибо, — только и сказал Гарри. — Сегодняшнее утро прямо располагает к признаниям, да?
— Это всё они, — Джинни махнула рукой на брата и Гермиону. — Я совсем размякла из-за их телячьих нежностей.
— Стареешь, — поддержал Гарри. — Скоро будешь лить слёзы на чужих свадьбах.
— Свадьбы и правда очень трогательные, — оборонительно возразила Джинни. — Красивые и трогательные.
— Я и не спорю, — Гарри остановился, чтобы поцеловать её. — Но наша побьёт все рекорды.
— Я и не сомневаюсь, — просияла улыбкой Джинни и добавила еле слышным шёпотом: — Мистер Транжира.
***
В этот раз Рон, будучи уже умудрённым опытом авиапассажиром, как, видимо, считал он сам, вёл себя вполне прилично. По мнению Гарри, всё было бы ещё лучше, если бы после каждого шага Рон не оборачивался на Гермиону с видом ленивого превосходства. Та терпела долго, очень долго, ровно до того момента, пока во время взлёта Рон не вцепился в подлокотники кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и не начал громким шёпотом уверять Гермиону, что самолёт как-то неправильно шумит. Джинни закатила глаза и отвернулась к иллюминатору, закусив губу то ли от смеха, то ли от раздражения.
— Не понимаю, чего он так переживает, — пробормотал Гарри. — Даже если самолёт начнёт падать, мы просто трансгрессируем. Всё равно свидетелей не останется.
— А ты циничен, — заметила Джинни, подняв брови. — Я скорее ожидала, что ты предложишь трансгрессировать с людьми, чтобы спасти как можно больше.
Гарри на секунду завис, глядя на неё. Ему и вправду не пришло в голову, что, в случае катастрофы, можно было попытаться спасти хотя бы сидящих ближе всего людей. Но это не значит, что ему не пришло бы это в голову, если бы действительно что-то случилось. Хотя…
— У нас и так будут проблемы с трансгрессией, — Гарри нахмурился. — Мы можем быть очень далеко от Англии, а трансгрессировать куда-то на территорию Франции мы не сможем, потому что мы никогда там не были и ничего представить не можем. Самим бы хватило сил. Я, в любом случае, буду держать тебя за руку, и в этой ситуации меня вряд ли будут волновать незнакомые люди.
— Нет уж, спасибо, — фыркнула Джинни. — Если что, я трансгрессирую сама и буду изо всех сил представлять Эйфелеву башню и Марсово поле, Гермиона мне показывала фотографии. Буду надеяться, что окажусь там. И, в таком случае, отдай-ка мне пригласительный, чтобы меня пустили на матчи.
— Нет, Джинни, давай договоримся, что в случае чего не будем разделяться! — перепугался Гарри. — Я же с ума сойду, если не буду знать…
— Расслабься, ради Бога! — Джинни положила руку на его стиснувшую подлокотник кресла ладонь. — Как будто меня квиддич будет волновать.
— Я, конечно, люблю твоё чувство юмора, — Гарри натянуто и чуть смущённо улыбнулся, — но иногда ты переходишь всякие границы.
— Ой, не преувеличивай, — ослепительно улыбнулась Джинни, помолчала несколько секунд, но потом добавила: — Но пригласительный мне всё-таки отдай.
— Я тебя когда-нибудь задушу, — пообещал Гарри, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке.
Полёт прошёл очень быстро, почти незаметно, или Гарри просто сравнивал его с длиннющим перелётом до Австралии. Пока их покормили и напоили чаем, капитан уже объявил о снижении.
— Значит, мы уже где-то над Францией, — Джинни радостно сверкнула глазами. — Совсем скоро будет Париж.
И она уставилась в иллюминатор. Гарри склонился к ней и положил подбородок ей на плечо, чтобы лучше видеть. Но внизу ещё ничего нельзя было разглядеть. Тоненькими ниточками змеились автомагистрали, по котором проносились крошечные, со спичечную головку, машинки. Наверное, где-то там внизу ходили и люди, даже не предполагая, какими незаметными они казались сверху.
— Ой, вон он! — воскликнула Джинни и почти уткнулась носом в стекло иллюминатора. — Я вижу домики, много домиков, это наверняка Париж!
Гарри думал, что Париж больше, гораздо больше. Но, возможно, таким маленьким он казался только сверху.
— Что-то я башню не вижу, — он поправил очки и вгляделся повнимательнее. — Может, это ещё и не Париж вовсе.
— Может быть, — легко согласилась Джинни. — Нам всё-таки ещё двадцать минут лететь.
— Но всё равно красиво, — заметил Гарри, глядя на поля, раскинувшиеся внизу. — Зелёненькое всё такое.
— Я хочу посмотреть лавандовые поля в Провансе, — мечтательно сказала Джинни. — Гермиона говорит, там всё фиолетовое, и везде пахнет лавандой. Весь Прованс пахнет лавандой.
— Мы всё успеем посмотреть за месяц, — напомнил Гарри. — Ещё домой захочешь.
— Может быть, — Джинни с сомнением пожала плечами и снова уставилась в иллюминатор.
Эйфелеву башню они так и не увидели, наверное, она располагалась по другому борту самолёта. Но Гарри это настроения нисколько не испортило, успеют ещё, у них будет целая свободная неделя в Париже. Аэропорт Шарль-де-Голль не уступал Хитроу в размерах и многолюдности, так что Гарри с Роном даже не сразу пробились к стойке получения багажа. Наконец, когда они, изрядно потрёпанные, вернулись к тому месту, где договаривались встретиться с девушками, там обнаружилась одна Джинни.
— А где Гермиона? — моментально напрягся Рон.
— Она пошла искать такси, — чуть виновато ответила Джинни. — Я пыталась сказать ей, что не нужно разделяться, но она ответила, что тогда мы до вечера тут пробудем.
— И как мы теперь её найдём? — поинтересовался Гарри, пока Рон крутил головой по сторонам.
— Она сказала, чтобы мы ждали её вон у того выхода, — Джинни указала на огромные раздвижные стеклянные двери. — Так что предлагаю идти.
Конечно, у выхода Гермионы не оказалось.
— Ну, найти здесь такси явно нелегко, — неуверенно заметил Гарри, не понимая до конца, кого он пытается успокоить: Рона, Джинни или себя. Но тут и правда было столько людей, машин и автобусов, что вряд ли было возможно просто взять и найти такси. Наверняка Гермиона решила пройти чуть дальше, где было поменьше людей, она ведь уже бывала здесь и, возможно, знает какие-то хитрости.
— Часом больше, часом меньше, — буркнул Рон. — Лучше бы все вместе искали.
— Я тоже так сказала, — заверила его Джинни, искоса глядя на брата. — Но ты же знаешь Гермиону, если она считает, что так правильно, её ничто не остановит.
— Ладно, подождём немного, — с преувеличенной бодростью предложил Гарри. — Если через полчаса Гермиона не появится, то…
— Через полчаса? — уточнил Рон. По его лицу было прекрасно видно, что он бы забил тревогу уже сейчас.
— Посмотри на это, — Гарри обвёл рукой пространство перед ними. — Полчаса, не меньше.
— Ладно, а потом? — нервно спросила Джинни. — Что ты хотел сказать?
— А потом я пойду и попрошу дать объявление по громкой связи, — пояснил Гарри. — Я уже один раз собирался так сделать, когда мы с Гермионой ездили за билетами в Австралию.
— В каком смысле? — повернулся к нему Рон. — Она что, и там потерялась?
Гарри прикусил язык, запоздало вспомнив, что Рону об этом случае никто не рассказывал.
— Она не потерялась, она встретила мальчика, — начал Гарри, — ему было лет пять, и это он потерялся. И Гермиона повела его к работникам аэропорта. А мне ничего не сказала, я отошёл куда-то, не помню уже. В общем, я вернулся, а её нет. А тут как раз объявили, что потерялся мальчик, и я подумал, что могу тоже дать объявление, Гермиона услышит и придёт. Вот.
— Как ты мог тогда оставить её одну? — возмутился Рон. — Тогда же ещё даже не всех Пожирателей поймали! Вот так и доверяй тебе!
— В банк я пошёл! — вспомнил Гарри. — Чтобы заплатить за билеты.
Рон поморщился и отвернулся. Гарри совсем растерялся. Ничего не скажешь, замечательно начинаются каникулы.
— Ну вот, прекрасная идея! — Джинни стиснула его ладонь. — Вот если Гермиона не откликнется на такое объявление, вот тогда будем волноваться. А пока просто подождём.
— Ты бы меня убил, если бы я куда-то отпустил Джинни, — вполголоса заметил Рон, не поворачиваясь к Гарри.
— Убил бы, — признал Гарри. — Собственными руками бы задушил. Так что ты имеешь полное право на меня злиться, я понимаю.
— И на меня, — добавила Джинни. — Надо было всё-таки её не пускать.
— Ладно, всё будет хорошо! — Гарри взял себя в руки. — Гермионы нет всего минут десять, а мы уже развели панику. Надо быть спокойнее.
Рон поджал губы и ничего на это не ответил, продолжая беспрестанно оглядываться по сторонам. Минут через пять напротив них затормозила жёлтая машина с шашечками, и из неё вышла явно довольная собой Гермиона.
— Такси подано! — громко объявила она и замахала им, чтобы они подходили. Вид у Гермионы был крайне довольный и даже гордый, и Гарри удержался от вертевшихся на языке комментариев. К тому же, у Гермионы есть Рон, она не останется в неведении относительно его чувств по поводу её длительного отсутствия.
— Ты вообще понимаешь, что так нельзя делать? — конечно же спросил Рон, как только такси тронулось с места. — Я вообще-то волновался.
— Меня не было пятнадцать минут, — спокойно отозвалась Гермиона, но в её голосе прозвучали металлические нотки. Ей явно не хотелось выяснять отношения в присутствии водителя.
— А куда мы едем? — быстро спросила Джинни, севшая рядом с водителем, чтобы самой первой увидеть Париж.
— Я предлагаю попробовать отель «Леброн», — тут же ответила Гермиона. — Он вообще-то небольшой, там скорее всего нет свободных номеров, но попробовать можно. Я была там с мамой и папой несколько лет назад, нам тогда он очень понравился.
— Надеюсь, он с видом на Эйфелеву башню? — повернулась к ней даже немного раскрасневшаяся от волнения Джинни.
— Нет, — Гермиона чуть смутилась. — Он совсем в другой части города. Отели в центре и с хорошим видом, они… ну, они очень дорогие, мы не могли себе их позволить.
— Ну и ничего, — сразу же сказала Джинни. — Никуда от нас эта башня не денется.
Но Гарри видел, что она разочарована.
— Зато он совсем близко от станции метро, — попыталась защитить свой выбор Гермиона. — И от Оперы совсем рядом. И там буквально за углом есть совершенно чудесная кофейня, там невероятно вкусные круассаны.
— Вот это здорово! — оживился Рон. — Я бы попробовал французский круассан.
— Кто бы сомневался, — улыбнулась Джинни. — Нет, на самом деле, я тоже ужас как хочу попробовать что-нибудь французское!
— Мадам и месье Делакур постоянно что-нибудь присылают, ты уже пробовала большую часть, — улыбнулась явно немного забавлявшаяся восторженностью Джинни Гермиона.
— Это другое, — отмахнулась Джинни. — Я хочу попробовать что-нибудь французское во Франции!
— Конечно, это же совсем другое дело, — поддержал её Гарри, заметив немного ехидный взгляд уже открывшей рот Гермионы. — Ты не можешь прочувствовать другую страну, не побывав в ней.
— Это было действительно глубоко, Гарри, — Гермиона шутливо ткнула его в плечо. — Ох, я так рада, что вернулась сюда! Я безумно люблю Париж.
Темнокожий таксист вдруг повернулся и одарил Гермиону широкой белоснежной улыбкой, покивал головой и снова стал следить за дорогой.
— Что это было? — шёпотом спросил Рон, не спуская глаз с затылка таксиста.
— Французы очень любят, когда хвалят Францию, — вполголоса начала объяснять Гермиона. — А ещё они обожают, когда с ними разговаривают на французском. Просто млеют от этого.
— Ну, тут их порадовать можешь только ты, Гермиона, — усмехнулся Гарри. — Мой запас французских слов начинается с «бонжур» и заканчивается «мерси».
— Уже неплохо, — Гермиона изо всех сил старалась сделать своё знание французского чем-то непримечательным. — Я смогу попрактиковаться, тоже плюс. На всякий случай, я взяла разговорник. А во всех музеях есть аудиогиды на английском, так что не пропадём.
— Ой, я вижу город! — взвизгнула вдруг Джинни, показывая пальцем куда-то на ветровое стекло. — Ой, мамочки, Париж!
Таксист громко расхохотался и повернул голову в сторону Джинни:
— Mademoiselle, c’est votre premier fois a Paris? * (Мадемуазель, впервые в Париже?)
Гарри показалось, что тот произнёс одно длинное, непонятное слово. Он ничего не понял, кроме обращения и Парижа.
— Oui, mes amis n’etaient jamais a Paris** (да, мои друзья никогда не были в Париже), — довольно резво отозвалась Гермиона, которая, видимо, всё прекрасно поняла. Рон уставился на неё со странным выражением, и у Гермионы моментально покраснели уши. — Что?
— Ничего, — Рон всё ещё странно смотрел на неё. — Просто…
— Что «просто»? — Гермиона уже начала сердиться.
— Ничего, — повторил Рон и, наконец, отвёл взгляд. Правда, не особенно надолго. — Ты так непривычно выглядишь, когда говоришь по-французски…
— Непривычно? — переспросила Гермиона. — Лицо у меня меняется что ли?
— Нет, — Рон уже совсем смутился. Джинни повернулась и бросила смеющийся взгляд на Гарри, который вжался в дверцу машины и теперь старался делать вид, что его в машине вообще нет.
— А что тогда? — требовательно наступала на Рона Гермиона. — Что во французском не так?
— Да я не говорил, что что-то не так, — отбивался Рон. — Мне наоборот понравилось. Ты… ну, очень милая, когда говоришь по-французски.
Гермиона пару секунд пыталась сделать вид, что она всего лишь удовлетворена ответом, потом её губы всё-таки разъехались в глуповатой улыбке, и Гарри заметил, как её рука скользнула в ладонь Рона.
— Вот, вот он… — благоговейно прошептала Джинни и буквально уткнулась носом в стекло. Гарри тоже, не отрываясь, смотрел в окно на мелькавшие мимо вначале маленькие и редкие, а потом большие и гармонично сочетающиеся друг с другом дома цвета мокрого асфальта. Все они были как две капли воды похожи один на другой: цветом, закруглёнными краями, покатыми крышами с маленькими мансардными окошками. Может быть, дело было в том, что Гарри так долго ждал этой поездки, может, он просто был рад новым впечатлениям, может, ему передалось волнение Джинни, он не мог сказать точно, но что-то как будто изменилось в воздухе, в самой атмосфере, как только они въехали на окраину Парижа. Гарри почувствовал невероятную радость, почти счастье просто от того, что находится здесь. Он смотрел на эти однообразные серые дома, на крохотные круглые столики, стоявшие на самом тротуаре, совсем близко к проезжей части, на беззаботно болтавших за этими столиками людей, потягивающих кофе из малюсеньких чашечек, смотрел на рекламные вывески, на витрины магазинов, на редкие деревья, на клумбы с цветами и чувствовал необъяснимую нежность к этому пока ещё совсем не знакомому городу. Ему хотелось только, чтобы Джинни сейчас сидела рядом с ним, чтобы они могли разделить этот волшебный момент знакомства с этим чудесным городом.
В этот момент Джинни, как будто подслушав его мысли, обернулась, сверкнула огромными, полными восторга глазами, а потом протянула ему руку, которую Гарри, повинуясь порыву быстро поднёс к губам. Это был волшебный город! Здесь они с Джинни думали и чувствовали совсем одинаково. Или, может быть, даже могли читать мысли друг друга.
— Что это? — вдруг негромко спросил Рон, указывая пальцем в окно со своей стороны, и Гермиона склонилась к нему, чтобы лучше видеть.
— Это базилика Сакрэ-Кёр, — с улыбкой узнавания ответила она. — Невероятно красивая церковь.
— Это там играет какой-то необычный орган? — спросила Джинни. — Про который ты рассказывала, Гермиона?
— Да, да, это там, — Гермиона мечтательно прикрыла глаза. — Не знаю, может быть, я была маленькой и впечатлительной, но он там и правда какой-то необычный. Может быть, обстановка располагает, но всё вместе, и музыка, и красота самого храма, я не знаю… Я просто сидела, и у меня текли слёзы. Это слишком красиво.
— Не знал, что можно так чувствовать красоту, — помолчав немного, чуть хрипло сказал Рон. — Я хочу туда сходить.
Гарри снова пришлось отвернуться. Что-то в этом городе точно было…
Джинни приникла лицом к щели между окном и подголовником своего сиденья, делая Гарри знаки наклониться к ней поближе.
— Это я такая ненормальная, или тут правда что-то по-другому? — чуть неуверенно спросила она, когда нос Гарри почти соприкоснулся с её носом. — Мне кажется, я сейчас начну рыдать от восторга как последняя истеричка.
— Ну, рыдать я, наверное, всё же не начну, — засмеялся Гарри, касаясь губами её лба, — но я тоже чувствую что-то. Здесь как будто вечное Рождество. Или… не знаю, как это объяснить… тут как будто…
— Волшебство в чистом виде, — шепнула Джинни, провожая взглядом Оперу Гарнье. — Здесь то волшебство, о котором так любил говорить Дамблдор. То, которое нельзя увидеть, только почувствовать.
— Ты права, — кивнул Гарри, чувствуя, как по рукам побежали мурашки. — Ты абсолютно права.
Они свернули на какую-то улочку, такую узкую, что Гарри боялся, как бы машина не задела зеркалами стены домов, потом немного попетляли и остановились у одного из домов, над дверями которого висела скромная вывеска «Hotel Lebron».
— Ну вот, — робко сказала Гермиона, когда они заплатили за такси и выслушали совершенно не понятную, но довольно искреннюю то ли приветственную, то ли напутственную речь от таксиста. — Ничего особенного, конечно, но у меня с этим отелем связаны очень хорошие воспоминания и…
— Да никто же ничего не сказал, — прервал её Рон. — По мне, так вполне себе хороший отель.
— Давайте тогда узнаем, есть ли у них номера, — просияла Гермиона. — Может быть, от нашего решения ничего и не зависит.
— Я вполне согласна жить где-нибудь в поле в палатке, — произнесла Джинни, оглядываясь по сторонам. — Мне вообще всё равно. Я же в Париже, Мерлин подери!
Они вошли внутрь, быстро огляделись, и Гермиона сразу же направилась к стойке портье. Им оказался молодой человек, что Гарри удивило: он как-то всегда представлял за стойкой в отеле девушку, не парня. Гермиона что-то быстро говорила ему, для верности постоянно показывая пальцами цифру два. Парень внимательно выслушал её, потом виновато улыбнулся, развёл руками и что-то залопотал в ответ.
— Я, конечно, французского не знаю, — протянул Рон, — но, по-моему, номеров у них нет.
Гарри был склонен с ним согласиться. Гермиона что-то сказала парню напоследок, потом повернулась и пошла назад к друзьям, на её лице застыло наполовину расстроенное, наполовину встревоженное выражение.
— Нет у них номеров? — спросил Рон, когда Гермиона присела на подлокотник его кресла. — Ну ничего, не расстраивайся, найдём мы, где переночевать.
— У них только один двухместный номер, — покачала головой Гермиона. — Наверное, найдём, просто я так рассчитывала, что мы остановимся именно здесь. У меня и правда с этим отелем много связано. Ну, ничего тут не поделаешь. Будем искать другое место.
Невооружённым взглядом было видно, что она расстроена. Гарри прикинул, он бы так расстроился, если бы отменили хотя бы один из матчей Чемпионата мира, а это что-то да значило. Он посмотрел на Рона, увидел, что друг уже буравит его серьёзным взглядом, чуть улыбнулся, а потом они с Роном синхронно кивнули друг другу.
— Послушай, Гермиона, — Рон поймал уже собиравшуюся было выйти Гермиону за руку, — я считаю, мы должны взять этот номер.
Повисла гробовая тишина. Гермиона и Джинни пялились на Рона, Гарри наблюдал со стороны.
— Но… мы же приехали все вместе, — пробормотала Гермиона, — нехорошо разделяться…
— Но мы же не сиамские близнецы, чтобы всё время быть вместе, — встрял Гарри. — Мы можем жить в разных отелях, но всё время проводить вместе. Расходиться только на ночь.
— Только на ночь… — как эхо, повторила Гермиона, продолжая во все глаза смотреть на Рона.
— Если ты не хочешь, то мы пойдём искать другой отель, — стушевался тот. — Просто у тебя с этим местом много связано, ты хотела бы жить здесь, я же вижу, вот я и подумал, что…
— Ну да, — не очень-то вразумительно отозвалась Гермиона и посмотрела на Джинни. — А ты что скажешь?
— Нууу… — протянула Джинни, как будто пытаясь что-то прочесть по лицу Гарри.
— Ну, а Джинни всё равно хотела отель с видом на Эйфелеву башню, — Гарри невозмутимо пожал плечам.
— Так что решайте сами, девчонки, — Рон уселся обратно в кресло и закинул ногу на ногу. — Как видите, мы готовы исполнить любой ваш каприз.
Гермиона негромко хмыкнула, потом они с Джинни переглянулись.
— Господи, я даже не подозревала, что я такая продажная, — притворно вздохнула Джинни и взяла Гарри за руку. — Не могу отказаться от Эйфелевой башни.
— Ну, вот и решили, — изо всех сил стараясь скрыть восторг, объявил Гарри.
— Вы, может, и решили, а Гермиона пока ничего не ответила, — осадил его Рон.
— Ну, а что мне остаётся ответить? — Гермиона развела руками, но Гарри видел, что это всё напускное.
— Нет уж, — засмеялся Рон. — Не надо делать вид, что тебя лишили права выбора. Я тебе сейчас говорю, что мы можем пойти искать другой отель.
— Но какой смысл, если Гарри и Джинни уже точно будут смотреть отель с видом на башню? — упрямилась Гермиона.
— И мы пойдём искать отель с видом на башню, — парировал Рон. — Найдём — и возьмём два номера: нам с Гарри и вам с Джинни.
Джинни хотела что-то сказать, но Гарри вовремя сжал её ладонь, она взглянула на него и промолчала. Гермиона тоже молчала, но её лицо, уши, шея медленно покрывались обжигающим румянцем. Гарри представил, какая борьба сейчас идёт у неё внутри, и загадал, что она выберет.
— Ну, я бы действительно хотела жить в этом отеле, — тоненьким голосом пробормотала Гермиона после довольно длительной паузы, пряча глаза, и Гарри похвалил себя за проницательность.
— Вот и славненько, — глаза Рона блеснули торжеством, но он моментально взял себя в руки и продолжил вести себя так, словно ничего не происходило. — Тогда пойдём и возьмём этот номер.
— А мы тогда поищем себе что-нибудь вечером, — предложила Джинни. — Чтобы сейчас времени не терять. Давайте, оформляйте всё, платите, закидывайте вещи в номер, и пойдёмте уже гулять! Мы же в Париже!
Рон с Гермионой двинулись к стойке, причём последняя была явно шокирована только что принятым решением, а Гарри повернулся к Джинни.
— Куда ты хочешь пойти? — спросил он, с улыбкой глядя, как она приплясывает от нетерпения.
— Хочу увидеть Эйфелеву башню, — выпалила Джинни. — И Нотр Дам. И Лувр. И вообще всё! И ещё хочу покататься на теплоходике по Сене. И сходить в Мулен Руж. И в Оперу.
Гарри никогда её такой не видел. Джинни несколько секунд изучала его лицо, потом вдруг покраснела и потупилась.
— Я веду себя как идиотка, да? — тихо спросила она, глядя в пол, и Гарри тут же взял её за руку.
— Да нет же, глупенькая, — ему казалось, что его сейчас просто разорвёт от нежности. — Ты такая счастливая… Я хочу, чтобы ты всегда была так счастлива.
Джинни поцеловала его.
— Вас ни на минуту нельзя оставить! — раздался у них за спиной смеющийся голос Рона.
— Ты опять за своё? — простонал Гарри, отрываясь от губ Джинни.
— Ну нет, Рон, ты не посмеешь испортить мне всё! — выпалила та. — Поверь мне, ты меня запомнишь, если только ты будешь так делать.
— Я пошутил, — Рон широко ухмылялся. Из них четверых только Гермиона была слегка напряжена, но по яркому румянцу на её щеках Гарри видел, что если она и взволнована, то приятно.
— Так! — Гарри хлопнул в ладоши. — Гермиона, давай, командуй, куда идём?
— Ходить будем рационально или как получится? — деловито уточнила та.
— Как получится, — хором ответили Гарри, Рон и Джинни.
— Ясно, — Гермиона сдержала улыбку. — Если бы вы ответили «рационально», я бы предложила начать с Монмартра, так как он тут ближе всего, но…
— Это там та белая церковь? — уточнил Рон. — Я не против, если что.
— Но если вы хотите, как получится, то идёмте на бульвар Осман, — покачала головой Гермиона, — а оттуда уже двинемся к центру.
— А Эйфелева башня? — снова спросила Джинни, когда они вышли на улицу. Было жарко, но не удушающе, а очень даже приятно.
— Куда уж без неё, — Гермиона тоже смотрела на Джинни с лёгким изумлением. — Лучший вид на Эйфелеву башню с площадки перед дворцом Трокадеро. Оттуда можно спуститься на Марсово поле и подойти к подножию самой башни, если мы хотим на неё подняться.
— Что значит, если мы хотим? — удивилась Джинни. — Конечно, мы хотим. Мы очень хотим.
— Трокадечто? — Рон потряс головой. — Гермиона, как ты умудряешься запоминать все эти названия?
— Поверь мне, через пару дней ты тоже начнёшь в них ориентироваться, — пообещала ему Гермиона. — А через месяц ещё и по-французски заговоришь.
— А вот это вряд ли, — испугался Рон. — Не нравится он мне. Противный какой-то язык, хрипишь, как подавившаяся лягушка. И всё тебе ля да лё. Фу.
Гермиона пожала плечами и ничего на это не ответила.
— Вот тебе только он и идёт, — добавил Рон, сделав честные глаза. — Честно. Ты прямо милая, когда разговариваешь. Твой язык. Очень тебе подходит, потому что ты… утончённая. И красивая. Ты даже французский делаешь красивым. И…
— Остановись, Рон, — чуть не задохнулась от смеха Гермиона. — Господи, что ты несёшь!
— Я ей тут, понимаешь ли, комплименты делаю, — проворчал Рон, но в душе он явно был счастлив, что выкрутился из неприятной ситуации.
— Язык у тебя без костей, — шепнул Гарри. — Молчал бы больше, и проблем бы меньше было.
— Ой, оратор выискался тут, тоже мне, — буркнул в ответ Рон и засунул руки в карманы, потом подумал, догнал Гермиону и взял её за руку.
— Это мы сейчас где, Гермиона? — голова Джинни крутилась как на шарнирах. Гарри даже всерьёз начал волноваться, как бы она не повредила себе шейные позвонки. А волосы, они так и взлетали каждый раз, когда Джинни резко поворачивалась в другую сторону, огненной волной блестя на солнце. Гарри мог бы смотреть на это вечно.
— Почти вышли к Опере Гарнье, — Гермиона указала на один из домов. — Сейчас завернём за угол, и вы её увидите.
— Может быть, сейчас и купим билеты? — Гарри тронул Джинни за руку. — Или позже?
— Давай позже, — попросила Джинни. — Надо сегодня вечером немного подумать, как мы распределим время, потом уже и выделим свободный вечер на оперу.
— Ну хорошо, — согласился Гарри. — Как хочешь.
— А вот и она! — Гермиона с торжествующим видом остановилась, и Гарри поспешил тоже вывернуть из-за угла. Опера предстала перед ними во всей своей красе.
— Не театр, а дворец какой-то, — произнёс Рон. — Она какая-то слишком роскошная.
— Опера была развлечением исключительно для высшего света, — вдохновенно начала пояснять Гермиона. — Влиятельные семьи покупали ложи, не места, а сразу всю ложу, причём на целый театральный сезон. Они даже не всегда посещали спектакли, а если и посещали, то часто для того, чтобы просто поболтать со знакомыми и узнать последние новости. И прийти в ложу мог кто угодно. Это был скорее выход в свет, чем поход в театр.
— Зачем туда ходить, если не смотреть спектакль? — пожал плечами Рон. — Поболтать можно и просто на улице.
— Ну, Рон, — скривилась Гермиона, — как ты себе это представляешь? Собралась толпа аристократов, они расселись на лавочки и давай болтать?
— Развлечение для таких, как Малфой, короче, — понятливо кивнул Рон.
— Вообще-то, мы с Джинни собираемся сходить в оперу, — оскорбился Гарри. — Мы, значит, такие же, как Малфои?
— Вы — нет, — моментально возразил Рон и замолчал, потому что из этой ситуации выхода у него не было.
— Вот Гарри тебе только сказал, чтобы ты болтал поменьше, — невозмутимо заметила Джинни. — Но это же бесполезно, когда дело касается моего брата.
— Да ладно вам, откуда я знал? — попробовал защититься Рон. — Сейчас-то там всё по-другому, это же Гермиона о прошлом рассказывала.
— Может быть, сфотографируемся? — предложил Гарри, вспоминая про болтающийся на шее фотоаппарат. — Не зря же я его с собой тащил.
— Давайте! — обрадовалась Гермиона. — Сейчас я…
И она подошла к молодой девушке, стоявшей прямо напротив Оперы с мольбертом. Они перебросились несколькими фразами, потом девушка улыбнулась, закивала и пошла вместе с Гермионой к остальным.
— Это Клод, — представила девушку Гермиона. — Она художница, рисует Оперу в солнечный день. Вставайте, она согласилась нас сфотографировать.
— Очень мило с её стороны, — промурлыкала Джинни, обнимая Гарри за шею.
— Скажите «сыр», — с сильным акцентом проговорила Клод и широко улыбнулась. — Готово! Классная фотография!
— Спасибо! — Гарри забрал у неё фотоаппарат. — О, правда! Как здорово!
— Это всё свет, — пояснила Клод и помахала руками по направлению к зданию Оперы. — Так красиво.
— Спасибо! — повторила Гермиона. — Желаю удачи с вашей картиной.
— О, очень мило с вашей стороны, — улыбнулась Клод и тут же про них забыла, схватив свою кисть и с отсутствующим видом уставившись на Оперу.
— Ты так же выглядишь, когда читаешь, Гермиона, — заметил Рон, и, к удивлению Гарри, Гермиона польщённо зарделась. Джинни тихонько прыснула в кулак.
— А вот это универмаг Галери Лафайет, — Гермиона показала на роскошно украшенный дом с огромными витринами. — Он тоже скорее похож на музей. Цены там дикие, но приехать в Париж и не заглянуть сюда нельзя.
— Ну, давайте заглянем, раз уж мы здесь, — предложил Гарри. — Только ненадолго.
— Может, потом? — безнадежно попросил Рон. — И без нас с Гарри?
— Мы только посмотрим, не переживай, — успокоила его Гермиона. — Там красиво.
Они вошли в стеклянные двери, и Гарри потерял дар речи. Нет, он никогда не был поклонником больших магазинов. Скорее наоборот — они всегда нагоняли на него ужас. Но это был не магазин. Это было тоже похоже на театр: огромное круглое пространство посередине было окружено со всех сторон как будто теми же самыми ложами, о которых только что рассказывала Гермиона. Гарри задрал голову вверх и понял, что всю это красоту венчает полупрозрачный купол. А это уже больше было похоже на церковь. Храм моды, пронеслось у него в голове.
— Как в музее, — пробормотал Рон, тоже с изумлением оглядываясь по сторонам. — Не могу поверить, что тут и правда кто-то что-то покупает.
— У меня есть шейный платок отсюда, — улыбнулась Гермиона. — Нам с мамой очень хотелось что-нибудь купить, и чтобы нам дали фирменный пакетик. Но цены тут и правда бешеные, так что папа купил нам по шёлковому платочку. И то вышло страшно дорого.
— Если тут всё столько стоит, вряд ли тут много покупают, — заметил Рон. — Джордж мне немного рассказывал, говорил, что в следующий раз лучше бы построил своё здание, чем платить за аренду чужого. Неужели у них аренда окупается?
— У кого? — засмеялась Гермиона. — У Шанель? Или у Диор? Или, может быть, ты думаешь, что Версаче не может себе позволить арендовать тут отдел?
— Кто? — ошарашено переспросил Рон. — Кто все эти люди?
— Известные маггловские дизайнеры, — пояснила Гермиона.
— Я что-то читала про это в каком-то журнале, — наконец, отмерла Джинни. — Была какая-то статья, сравнивали магическую и маггловскую моду. Кстати, маггловская иногда выглядела более странной, чем магическая.
— Бывает, — ответил Гарри, чтобы поддержать разговор. Он уже решил в глубине души, что заставит Джинни что-нибудь тут купить. Пусть какую-нибудь безделушку, но любой девушке, наверное, приятно купить что-нибудь в таком магазине. А ещё неплохо бы купить что-нибудь Гермионе, у неё уже совсем скоро день рождения. Но Гарри быстро отказался от этой затеи, не хватало только поставить Рона в неловкое положение.
— Ну, вроде бы посмотрели, — Рон оглянулся на Гарри за поддержкой. — Может быть, уже пойдём? Это всего лишь магазин.
— Да, да, идёмте, — Джинни как будто очнулась и потянула Гарри к двери. — Мы с Гермионой заглянем сюда без вас.
— Отличная идея, — воодушевился Рон. — Мы с Гарри найдём, чем заняться.
— Вообще-то, универмаг состоит из трёх частей, — пояснила Гермиона, придерживая дверь для идущих позади Рона и Гарри. — Сейчас мы были в женской части, есть ещё мужская и товары для дома. Вы с Гарри можете заглянуть в мужскую часть и примерить что-нибудь сногсшибательное.
— Это девчачье развлечение, — фыркнул Рон.
— Как хочешь, конечно, — притворно вздохнула Гермиона, — но я бы с удовольствием посмотрела на тебя в костюме от Гуччи.
Рон покосился на неё, но ничего говорить не стал, а Гарри подумал, уж не купить ли ему себе такой костюм, чтобы пойти с Джинни в Оперу. Он взял только одни более или менее деловые брюки и белую рубашку, а пиджак у него и вовсе был один, к тому же синий.
— Куда двигаемся, Гермиона? — спросила Джинни, когда они немного отошли от Галери Лафайет.
— Прямо, — Гермиона пожала плечами. — Что хорошо в Париже, тут практически невозможно заблудиться: есть центральная ось от Триумфальной арки до Нотр Дама. А так всё очень логичное, параллельное и перпендикулярное.
— А сейчас мы куда идём? — спросил Гарри. — Что там с Эйфелевой башней?
— Сейчас мы выйдем к площади Согласия, — Гермиона наморщила лоб, — потом пройдём к Лувру через сад Тюильри. Оттуда — куда хотите. Можно к Эйфелевой башне. Можно к Нотр Даму. Можно в Люксембургский сад, потом в Пантеон.
— Нам с Гарри ещё нужно найти отель, — напомнила Джинни.
— А так как искать мы его будем где-то поблизости от Эйфелевой башни, то предлагаю к ней и пойти, — предложил Гарри. — По-моему, с неё и надо начинать. Разве нет?
— Тогда мы сделаем вот как, — воодушевилась Гермиона, — сейчас идём прямиком к Эйфелевой башне, гуляем там, поднимаемся на неё, ищем вам отель, потом можно поплавать на кораблике по Сене, а потом, когда стемнеет, вернуться к Башне и посмотреть, как она освещается. Как вам?
— Превосходно, — кивнул Рон. — Только предлагаю ещё включить в наши планы какое-то кафе.
— Да, я бы тоже перекусила, — вставила Джинни. — До смерти хочу круассан.
— Круассан надо есть на завтрак, — улыбнулась Гермиона. — Давайте поедим в типичном парижском кафе? На улице.
— Давайте! — подхватил Гарри. Ему ужасно нравились эти крошечные столики прямо на тротуаре, они почему-то выглядели донельзя уютно. — Мне вон то местечко нравится, с красными креслами.
— Выглядит не как самое дешёвое парижское кафе, — осторожно уточнила Гермиона. — Но, думаю, что нам стоит отметить свой первый день в Париже, правда?
Они устроились за крайним столиком, стулья стояли так близко друг к другу, что они то и дело стукались коленями, но это не раздражало, а скорее забавляло. Буквально через минуту к ним подскочил официант, молодой парень в белом фартуке, и поставил на столик перед ними запотевший графин с водой.
— Мы же ещё ничего не заказывали, — пробормотал Рон и уставился на Гермиону, но та слегка покачала головой и попросила меню.
— Во Франции вода бесплатная, — пояснила она, когда официант отошёл. — Она здесь чистая, французы пьют прямо из-под крана, поэтому нет смысла брать за неё деньги.
— Ничего себе! — удивилась Джинни. — Слушайте, а ведь это удобно.
— Ещё как, — подтвердила Гермиона. — Это Наполеон Бонапарт обязал всех владельцев трактиров бесплатно подавать стакан воды и кусок хлеба всем, кто к ним заходит. Французы всё ещё исполняют его завет.
— Кто такой Наполеон какой там? — уточнил Рон, и Джинни кивнула, тоже ожидая объяснений. Гарри, на самом деле, про Наполеона тоже мало что слышал. Знал только, что это французский император, и он много воевал.
— Это император Франции, — повторила его мысли Гермиона. — Французы к нему неоднозначно относятся: кто-то считает его великим человеком и гениальным стратегом, кто-то — психопатом с завышенной самооценкой и бесправным узурпатором.
— Что он сделал-то? — уточнил Рон. — Почему с ним так?
— Я не хочу сейчас углубляться в историю, Рон, — наверное, впервые на памяти Гарри Гермиона отказалась что-то объяснять. — К тому же, мы пойдём в Лувр, в другие музеи, в Фонтенбло поедем, я лучше там расскажу, непосредственно на месте событий.
Всё сразу встало на свои места.
— Что будем заказывать? — поинтересовалась Джинни, залпом осушив стакан ледяной воды. — Нормальная вода, не скажешь даже, что из-под крана.
— Заказывай, что хочешь, — посоветовал Гарри. — Попробуй что-нибудь интересное.
— Ещё бы понимать, что тут написано, — рассмеялась Джинни, глядя в меню с полным непониманием на лице. — Гермиона, переводи.
— Если вы хотите попробовать что-то из традиционной французской кухни, то попробуйте лягушачьи лапки, — мило посоветовала Гермиона, и лицо Рона скривилось. — А что, папа пробовал, сказал, что похоже на курицу.
— Нет уж, спасибо, — пробормотал Гарри. — Оставим бедных лягушек в покое.
— А фуагра? — спросила Джинни. — Тут она есть?
— Наверняка, — Гермиона неодобрительно поджала губы. — Но я не могу её есть, потому что знаю, как добывается такая гусиная печень.
— И как же? — поинтересовалась Джинни.
— Гуся специально раскармливают до ужасного состояния, чтобы печень была очень жирная, а потом… — начала Гермиона, но Рон её перебил.
— Ты хочешь мне совсем испортить аппетит? — уточнил он. — Я тоже хочу что-нибудь попробовать, так что оставим пока что в покое гусей с их печенью и лягушек с их лапами.
— А в гусях-то что такого? — удивилась Джинни. — Или тебе их жаль? Давай, Рон, подними вопрос о правах гусей. Отличная из вас пара выйдет: Гермиона будет эльфов защищать, ты — гусей.
Гарри засмеялся, Гермиона вежливо, но довольно прохладно улыбнулась, а Рон так и вовсе надулся.
— Попробуйте луковый суп, — наконец, придумала Гермиона. — Тоже французская кухня.
— А почему они такие гадости едят? — осведомился Рон. — Есть тут этот суп, который Флер любит?
— Буйябес? — Гермиона быстро проглядела меню. — Есть.
— Вот, я его буду, — решил Рон. — И ещё что-нибудь на закуску.
— Я не хочу суп, — покачала головой Джинни. — Это как-то неинтересно.
— Мне важно, чтобы было вкусно и сытно, — возразил Рон.
— Нам всем важно, чтобы тебе было вкусно и сытно, — негромко заметила Гермиона. — Мало кто любит тебя голодного, Рон.
— Ну, давай ещё какую-нибудь котлету, — согласился Рон. — Сама закажи что-нибудь, ты лучше в этом разбираешься.
— Как скажешь, — Гермиона подняла руку, подзывая официанта и начала быстро говорить ему что-то, иногда указывая пальцем на что-то в меню. — Гарри, Джинни, вы выбрали?
— Давай то же, что и Рону, — решил Гарри. — Можно без супа.
— А мне что-нибудь интересное, — попросила Джинни, и Гермиона закатила глаза.
— А потом вы меня обвините, если вам будет невкусно, да? — ехидно спросила она, когда официант отошёл с заказом.
— Естественно, — важно кивнул Рон. — Еда — это дело такое, тут надо уметь выбирать.
— Ох, посмотрите-ка на этого гурмана, — усмехнулся Гарри. — Это когда ты таким придирчивым стал?
— Я всегда любил вкусно поесть, — насупился Рон. — Мама вкусно готовит, в Хогвартсе эльфы тоже не промах, я всю жизнь питался вкусно.
Гермиона, опершаяся руками о стол и положившая на руки подбородок, бросила на него быстрый, немного грустный взгляд, и Гарри едва не рассмеялся. Да, другу довольно скоро придётся распрощаться со своей любовью к вкусной пище. Или ему придётся распрощаться с Гермионой, а на это он ни за что не пойдёт. Даже интересно, как они уживутся с этой проблемой.
— Что ты мне заказала? — спросила Джинни, и Гермиона отвлеклась от сосредоточенного созерцания Рона.
— Пасту карбонара, — ответила она и вытянула ноги под столиком, тут же наступив Гарри на кроссовок. — Ой, Гарри, извини! Ноги затекли, сил моих нет.
— Давай я уберу ноги под соседний стул, а ты вытягивай, — предложил Гарри, и Гермиона чуть не застонала от облегчения. — Ты бы, Рон, немного подвинулся, всем бы больше места было.
— Я не виноват, что у меня тут самые длинные ноги, — пожаловался Рон. — Самому неудобно.
Но, несмотря на некоторые неудобства, сидеть в таком кафе на открытом воздухе было очень приятно. Тут не было пыли, и, даже когда по улице проезжала машина, не стоило опасаться, что что-нибудь прилетит в тарелку. Официант принёс еду довольно скоро, и ловко расставил тарелки на крошечном столике. В какой-то момент Гарри показалось, что это просто невозможно, площадь поверхности столика просто не могла их вместить, но официант был опытный, и, в конце концов, всё уместилось.
— Это что, сырое яйцо? — Джинни смотрела в свою тарелку с сомнением на лице. — Гермиона, ты уверена, что можно есть сырое яйцо?
— Уверена, — Гермиона невозмутимо перемешивала свою карбонару. — Попробуй, это очень вкусно.
Рон уже вовсю наворачивал свой буйябес, а Гарри ловко отрезал кусок стейка и положил в рот. Мясо было невероятно нежное и очень вкусное. Гарри даже глаза на секунду прикрыл от удовольствия.
— Ошень фкуфно, — с полным ртом пробубнил Рон.
— А ну-ка не плюйся! — прикрикнула на него Джинни. — Прожуй, потом скажешь. Но да, вкусно.
— Рада, что вам понравилось, — Гермиона обрадовалась так, как будто сама готовила все эти блюда.
На десерт они закусили традиционным французским десертом — яблочным пирогом. Правда, Гарри не заметил особой разницы с английским яблочным пирогом, хотя и было вкусно. Когда официант в очередной раз забирал тарелки, Гарри отметил странный взгляд, каким тот окинул Джинни, щурившуюся на солнце, с абсолютно блаженным выражением на лице. Когда Гермиона попросила счёт, официант неожиданно вернулся с двумя вазочками мороженого и поставил их перед девушками, посмотрел на Джинни, улыбнулся и что-то сказал.
— Merci, — улыбнулась Гермиона и покосилась на Джинни. — Это нам за красивые глаза от этого милого молодого человека.
Джинни захлопала ресницами, состроила смущённую рожицу и улыбнулась официанту, делая вид, что не осмеливается поднять на него взгляд. Гарри негромко кашлянул.
— Это была шутка, — пояснила Джинни, похлопав его по руке. — Надо же было как-то ответить на комплимент.
— Могла бы сказать спасибо, как Гермиона, — буркнул Гарри, поворачиваясь к Рону за поддержкой и обнаруживая, что друг был абсолютно с ним не согласен.
— Можно было не улыбаться так уж широко, — сердито проговорил тот, буравя Гермиону тяжёлым взглядом. — Как будто мороженого никогда не ела.
Гермиона даже поперхнулась от неожиданности.
— По-твоему, я должна была послать его с этим мороженым куда подальше? — откашлявшись, уточнила она. — Повести себя крайне невежливо? Так?
Рон молчал, но его мнение было очевидно.
— Ему вообще Джинни понравилась, — усмехнулась Гермиона, — но он проявил вежливость и принёс мороженое и мне, за компанию.
— Ну, спасибо тебе, Гермиона, — еле слышно пробормотала Джинни.
Гарри решил вести себя как взрослый, уверенный в себе человек. Они помолвлены, они поженятся, что ему бояться какого-то незнакомого парня? Конечно, Джинни могла бы не строить ему глазки. И вообще, почему это она ему понравилась? Он же ничего о ней не знает. Разве Джинни может показаться интересным парень, купившийся на её внешность? Конечно, нет. Гарри, правда, тоже неплохо подкупала её внешность, но любил он её не за ангельское личико и красивые волосы. Нет, ему было важно и другое, куда важнее. А этот парень ничего не понимал, он не знает, какая Джинни на самом деле. Гарри поймал себя на мысли, что, наверное, если бы знал, то попытался бы отбить её у Гарри прямо сейчас.
— Гарри, ты планируешь моё убийство? — поинтересовалась Джинни. — У тебя очень страшное лицо.
— И как ты только догадалась? — мрачно ответил Гарри, но недовольство уже прошло. Всё-таки он был взрослым, адекватным человеком. Если уж даже Рон поворчал и успокоился, то и ему не стоит переживать. Хотя, конечно, чего Рону ворчать, это же не его девушка нравится всем подряд. Правда, его девушка нравилась Краму, тоже не подарок. На этом месте Гарри заставил себя остановиться.
— Ну что, двигаемся дальше? — спросила Гермиона, когда они расплатились. — Уже пять часов, вам ещё отель искать.
— Да не переживай ты, — пожала плечами Джинни. — Если не найдём, будем всю ночь гулять, это страшно романтично. Правда, Гарри?
Гарри кивнул, глупо улыбаясь. Надо будет в любом случае погулять ночью по Парижу. Может, это и романтично, конечно, но, главное — необычно. И наверняка красиво.
— Ага, а завтра будете оба ползать как сонные мухи, — Рон скептически изогнул бровь. — Нет уж, ищите отель.
— Давайте сначала до Эйфелевой башни доберемся, — предложила Гермиона, — а там уже будем думать.
— А как мы вообще будем искать отель? — поинтересовался Гарри, когда они снова зашагали по тротуару. — Просто заходить во все подряд и спрашивать, есть ли у них места?
— Думаю, можно зайти в один и, если у них не окажется номеров, попросить портье посоветовать другое место, — Гермиона задумчиво пожевала нижнюю губу и, протянув руку, подтянула Рона поближе к себе и подальше от проехавшей совсем близко машины.
Отсутствие ночлега не волновало, кажется, только Джинни, и Гарри собирался сделать так, чтобы это продолжалось как можно дольше, чтобы её вообще ничего не волновало. Он ещё никогда не видел её такой счастливой, просто восторженной, она наконец-то выглядела, как обычная восемнадцатилетняя девушка на каникулах, впервые посетившая Париж в компании друзей. Как будто не было никакой войны, никакой боли, никакого страха. Конечно, Гарри не питал особых иллюзий. Париж не мог залечить их раны навсегда, но Гарри был благодарен этому городу уже за то, что хотя бы этот день Джинни была безоглядно счастлива. Если будет нужно, они будут приезжать сюда каждый год.
Они шли довольно долго, часто останавливаясь и рассматривая то какой-нибудь дворец, то церковь, то девчонки прилипали к витрине магазина, то Рон с открытым ртом смотрел на какую-нибудь спортивную машину, то Гермиона утыкалась в свой блокнот, бормоча что-то себе под нос. Потом, на углу самой обычной улицы Гермиона вдруг остановилась и объявила:
— Сейчас мы повернем за угол и увидим Сену, мост Александра Третьего, а чуть дальше, справа, будет прекрасно видна Эйфелева башня.
Гарри взял Джинни за руку, и они сделали несколько шагов. Открывшаяся их взорам картина даже превзошла ожидания Гарри, а Джинни вообще только потрясенно выдохнула. Башня вживую выглядела куда массивнее, куда величественнее, чем на фотографиях в путеводителе Гермионы. Она была старой, очень старой и очень высокой. Гарри прикинул, что идти до неё ещё очень не близко, но, однако, башню было прекрасно видно из-за её огромных размеров. Он чуть повернул голову и снова поразился. Мост, обычный мост, предмет самой обыкновенной необходимости, надо же реку переходить, в Париже был произведением искусства. С четырех сторон этот мост обрамляли величественные золотые колонны, увенчанные какими-то крылатыми животными, наверное, лошадьми, Гарри не смог рассмотреть с такого расстояния.
— Это очень красиво, — первым нарушил молчание Рон. — Очень. Но, кстати, мне мост больше нравится.
Гарри готов был с ним согласиться, но Джинни всё ещё не отрывала взгляда от Эйфелевой башни, и он промолчал.
— Этот мост, кстати, сконструирован российскими архитекторами, — тут же вставила Гермиона. — Император Николай Второй построил его в знак дружбы между Россией и Францией и назвал в честь своего отца — императора Александра Третьего.
— Ничего такой мостик, — снова повторил Рон. — Неплохой знак дружбы.
— Да, а французы, в свою очередь построили точную копию этого моста в Санкт-Петербурге, столице Российской Империи на тот момент, — добавила Гермиона. — Кажется, он называется Троицкий, но я могу произнести это неправильно.
— Мы пойдём по нему? — спросил Гарри, предполагая, что им нужно попасть на другую сторону Сены.
— Да, конечно, — кивнула Гермиона. — Заодно покажу вам причалы, с которых отплывают кораблики. Это здесь, совсем близко.
Джинни всё ещё не произнесла ни слова, и Гарри постарался сделать так, чтобы они чуть-чуть отстали, позволив Гермионе продолжить свою лекцию по русско-французским отношениям конца девятнадцатого — начала двадцатого века исключительно для Рона.
— Чего ты молчишь? — спросил Гарри. — Вот она, твоя башня. Нравится?
Джинни кивнула, на пару секунд перевела взгляд на Гарри и снова уставилась на башню.
— Хоть скажи что-нибудь, — попросил Гарри. — Ты как-то притихла. Ты представляла её по-другому?
— Нет, не в этом дело, — Джинни, наконец, отмерла. — Это как… когда чего-то хочешь очень долго, а потом это вдруг случается. Тогда, после того, как ты впервые поцеловал меня, мы тоже сначала не хотели говорить, помнишь?
Гарри улыбнулся. Конечно, он помнил. Они тогда так стремились к тишине. Сразу же ушли из шумной гостиной, прочь из замка, к озеру. И, пока они шли по замку, они действительно не разговаривали, только держались за руки и иногда улыбались друг другу.
— Сейчас, конечно, по-другому, — Джинни тоже заулыбалась, — это всё-таки всего лишь башня, а не человек, которого я ждала чуть ли не половину жизни. Но принцип тот же.
Гарри вдруг остановился, как будто споткнулся. Он смотрел на Джинни и, наверное, впервые вдруг осознал смысл её слов. Она ждала его чуть ли не половину жизни. Она засыпала и просыпалась с мыслями о нём, когда сам он ещё и не думал о ней. Она наблюдала за ним издалека. Она знала его лучше, чем он думал. Она молча переживала за него за его спиной. Она находила в себе силы быть его другом. Как такое могло произойти, что единственная для него девушка на свете, любила его тоже? Любила его даже раньше, чем он её как следует разглядел. Откуда берутся такие совпадения? Как это происходит с людьми? Почему Рон и Гермиона полюбили не кого-то, а друг друга? Ведь могло случиться непоправимое, и Гермиона могла влюбиться в него, в Гарри. И что тогда делали бы они трое? Откуда она знала, в кого ей следует влюбиться? Кто вообще это знал?
— Гарри? — позвала его изумлённая Джинни и слегка сжала его руку. Гарри опустил взгляд на их переплетённые пальцы и вдруг понял, что это было предопределено много лет назад, возможно — задолго до их рождения. Так было задумано кем-то очень могущественным: сначала Гарри должен был пройти через страдания и боль, потери и разочарования, страх и даже смерть, чтобы потом, в самом конце, получить Джинни, обрести, наконец, дом. Вот зачем всё это было в его жизни. Чтобы сейчас, стоя на этом прекрасном мосту в самом сердце Парижа и сжимая ладонь Джинни, он мог в полной мере осознать, какой невероятный подарок получил. Он получил то, что, в конце концов, важнее всего на свете, что позволяет оставаться на плаву даже в самые тяжёлые времена, что может вызвать улыбку во мраке ночи, среди крови и ужасов решающей битвы, что может заставить отступить смерть, о чём так давно и с таким упорством твердил ему Дамблдор. Любовь… Он получил любовь.
— У тебя странное выражение лица, — Джинни, сузив глаза, смотрела на него. — О чём ты сейчас думал?
— О том, что я тебя люблю, — признался Гарри.
— Здорово, — уголки губ Джинни чуть дрогнули. — А почему с таким лицом?
— Потому что я почему-то только сейчас понял… вернее, впервые подумал, насколько это невероятно, — попытался путано объяснить Гарри.
— Насколько невероятно, что ты меня любишь? — брови Джинни поползи вверх. — Это так сложно?
— Да я не об этом, — Гарри не был уверен, что ему удастся выразить словами, что только что снизошло на него. — Я вдруг подумал… точнее, не вдруг, ты сказала, что ждала меня чуть ли не половину жизни, и вот я подумал, как так случается? Откуда такие совпадения? Понимаешь?
— Нет, — честно призналась Джинни. — Совсем не понимаю. А я этого не люблю.
— Чего именно? — уточнил Гарри, видя, что она искренне расстроена.
— Не люблю не понимать тебя, — Джинни закусила губу.
— Может, это полезно — иногда меня не понимать? — Гарри сразу же попытался свести всё к шутке. — Иначе я стану предсказуемым и быстро тебе надоем.
— Что ты всё-таки пытался сказать? — Джинни проигнорировала все его попытки.
— Ну, как так получается? — снова начал Гарри, заметив, как издалека им призывно машут Рон с Гермионой. — Это же очень маловероятно, правда, что из миллиардов людей ты встретишь именно того, кто тебе предназначен? Но ведь так получается и довольно часто. Вот я и подумал, что это не просто так, это было суждено.
— Вот ты о чём, — Джинни внимательно смотрела на него. — Я всегда думала иначе. Может быть, всё это чушь, и мы можем выбирать сами? Может быть, человек, который на самом деле предназначен мне, живёт где-нибудь в Китае и в эту самую минуту ждёт меня, но я встретила тебя, влюбилась в тебя и хочу быть с тобой. Так что, если этот неизвестный, но предназначенный мне китаец вдруг появится передо мной с воплем о том, что мы должны быть вместе, я просто покручу пальцем у виска.
— Нет, в том-то и дело, тебе предназначен я, — возразил Гарри. — Поэтому мы встретились и полюбили друг друга.
— Откуда ты это знаешь? — Джинни пожала плечами. — Может быть, и нет. Поэтому я предпочитаю думать, что такие решения принимаю я сама, а не кто-то за меня.
— А ты откуда знаешь? — начал горячиться Гарри. — А если ты не сможешь с этим бороться? Появится этот китаец, и ты меня бросишь. Поймёшь, что ничего подобного никогда не испытывала и так далее. Лучше уж считать, что мы с тобой предназначены друг другу.
— Я не знаю, кто кому предназначен, я знаю только, что я люблю именно тебя, — подвела черту Джинни. — И нужен мне именно ты. И, если я нарушила чьи-то планы на меня, прошу прощения. Пойдём уже, Рон сейчас из штанов выпрыгнет.
Гарри прыснул. Только Джинни могла закончить такой монументальный разговор на смешной ноте.
— Вы чего там закопались? — раздраженно спросил Рон, когда они догнали их с Гермионой. — Никак дела мировой важности решали?
— Естественно, — кивнула Джинни. — Странно, что ты сомневаешься.
— Всё в порядке? — Гермиона, чуть наклонив голову к левому плечу, смотрела на Гарри, и он в очередной раз поразился, как хорошо она его изучила.
— Всё хорошо, — Гарри искренне улыбнулся. — Просто пришла в голову странная мысль.
— Какая? — тут же встрял Рон, моментально загоревшись любопытством.
— Да просто Гарри подумал, как могло такое случиться, как тебе могло так повезти, что… — насмешливо начала Джинни, но тут же осеклась, и на её лице появилось растерянное выражение. — Извини, Рон, это личное.
— Как это личное? — рассердился Рон. — Там что-то про меня!
— Там не было ничего про тебя, — немного покривил душой Гарри. — Это тебя никак не касается.
— Мне это очень не нравится, — заявил Рон и, повернувшись, зашагал по направлению к Эйфелевой башне. — Идём, Гермиона, ну их, с их тайнами.
— Вон там магазин мороженого, пойду предложу ему зайти, — пробормотала Джинни. — Подобреет.
И она умчалась догонять брата. Гарри следил, как Рон сначала отвечал ей с неохотой, потом слегка улыбнулся, а потом они вдвоём скрылись в крошечном и явно очень старом магазине мороженого.
— Ты не хочешь мороженого? — Гарри повернулся к Гермионе и обнаружил, что она всё ещё с подозрением наблюдает за ним. — Что?
— Точно всё хорошо? — тихо спросила она. — Я не хочу лезть в ваши с Джинни дела, но у тебя очень странный вид.
— Честно, Гермиона, всё прекрасно, — постарался заверить её Гарри. — Просто на меня тут снизошло озарение, которое Джинни не показалось особенно гениальным. Не сошлись у нас мнения по этому вопросу.
— И ты расстроился, — констатировала Гермиона, глядя на него с лёгкой полуулыбкой.
— Ну, просто мы обычно всегда как-то совпадаем во взглядах, — принялся объяснять Гарри. — Нам нравятся одни и те же вещи, кажутся смешными одни и те же шутки, вкусы совпадают, взгляды на жизнь, а тут…
— Ты меня, конечно, извини, — Гермиона уже улыбалась вовсю, — но когда это у вас что-то так уж совпадало?
— То есть как? — Гарри изумленно вытаращился на неё.
— Нет, про чувство юмора, про общие увлечения я не спорю, — засмеялась Гермиона. — Но в каких-то глобальных вещах вы редко сходитесь, сам подумай. Тебе всегда хочется Джинни защищать, ей никогда не нужна защита. Ты пытаешься её оберегать от правды, просто замалчивая её, Джинни всегда предпочитает знать всё, как есть.
— Я так больше не делаю, — буркнул Гарри, ковыряя носком кроссовка тротуарную плитку.
— Ты считаешь, что вам нужно пожениться быстрее, Джинни хочет сначала поиграть в квиддич, — продолжила Гермиона. — Ты хочешь ловить темных магов и ежедневно рисковать своей жизнью, Джинни предпочла бы для тебя более безопасное занятие. Вы довольно во многом не совпадаете.
— Послушать тебя, так у нас сплошные противоречия, а никакая не идиллия, как мне казалось, — расстроился Гарри.
— А чем это плохо? — удивилась Гермиона, положив руку ему на плечо. — Вообще-то говорят, что противоположности притягиваются, ты знаешь? Хотя, вы с Джинни всё-таки больше похожи, если так подумать. Оба какие-то безбашенные, когда дело касается квиддича, например.
Гарри молчал, переваривая услышанное.
— Гарри, вы с Джинни не должны мыслить одинаково, так просто не бывает, — Гермиона заглянула ему в глаза. — Мне кажется, отношения в этом и заключаются, чтобы найти какой-то компромисс, научиться сосуществовать с любимым человеком. Иногда это очень сложно. Так и проверяется надёжность отношений: если у тебя не хватает сил бороться с собой ради любимого человека, то такие чувства, они просто не настоящие.
— Ты так говоришь, как будто сама готовишься к борьбе, — поддразнил Гарри, и Гермиона тут же отвернулась, устремив вмиг погрустневший взгляд на Эйфелеву башню. Джинни помахала Гарри через стекло магазинчика, и Гарри махнул в ответ.
— Я и готовлюсь, — тихо ответила Гермиона. — И очень надеюсь, что, когда Рон подойдёт к этой черте, он тоже выберет борьбу.
— К какой черте ты подошла? — перепугался Гарри. — У вас-то с Роном всё хорошо?
Только утром они выглядели такими счастливыми, а теперь Гермиона вдруг заговорила о какой-то черте и борьбе.
— Всё прекрасно, — Гермиона покачала головой. — Но, понимаешь, я не могу не думать о будущем. Рано или поздно мы столкнемся с непримиримыми противоречиями. И с этим нужно будет что-то делать. И Рон… ну, ты его знаешь, он не очень-то терпелив, он раздражительный…
— Ты должна догадываться, что в этом отношении ты тоже не подарок, — попытался пошутить Гарри, но Гермиона даже не улыбнулась.
— Вот именно, — серьёзно согласилась она. — Я тоже не очень-то терпеливо отношусь к недостаткам других. Ты же понимаешь, что всё это выльется в проблемы.
— Я не думаю, что… — начал было Гарри, но Гермиона не дослушала его.
— Сколько Рон вынесет без нормальной пищи? — задумчиво произнесла она. — Я пытаюсь научиться готовить, мама помогает мне, но и она уже опускает руки. У меня просто не получается всё это, весь этот уход за домом. Я не люблю этого, и это проблема, потому что Рон будет сравнивать меня со своей мамой или с Джинни. А потом он начнёт ходить ужинать домой, к маме, будет извиняться сначала, чтобы не обидеть меня, звать с собой, но мне будет слишком стыдно пойти, потом перестанет извиняться, а потом, в один прекрасный день, просто задумается, зачем ему такая девушка. И…
— Зачем ты вообще об этом думаешь? — остановил её Гарри. — Это всё, даже если это когда-нибудь произойдёт, будет не сейчас, а в неопределённом будущем. Зачем мучиться из-за того, что, возможно, ты сама себе выдумала?
— Я не выдумала, а выстроила логическую цепочку, — поправила Гермиона. — Всё это непременно случится рано или поздно. Не хочу обвинять Рона и выставлять себя святошей. Меня, в свою очередь, будут неимоверно раздражать разбросанные носки и другие предметы одежды. Или вот ещё, эта его манера отвлекать меня, когда я читаю. Я его иногда убить готова. Я тоже буду психовать. Я и за себя тоже переживаю, смогу ли я бороться?
— Главное, чтобы ты хотела бороться, — напомнил Гарри. — Нам же всем это предстоит. Наверное, вообще все на свете пары через это проходят.
— Да, главное, чтобы я хотела, — эхом отозвалась Гермиона.
Гарри немного помолчал, потом взял её за руку и заставил повернуться к себе лицом, краем глаза заметив, что Рон и Джинни выходят из магазина и направляются к пешеходному переходу.
— Знаешь, как я проверяю, хочу ли я бороться, готов ли я? — спросил он, и Гермиона помотала головой. — Я, правда, раньше не знал, что это борьба с моей стороны, мы с Джинни называем это уступками. Я просто представляю, что если я сейчас не начну решать проблемы, то у меня вообще их больше не будет. Только и Джинни у меня тоже больше не будет. Не знаю, что она делает, как справляется с моими решениями и поступками, но я представляю, что вот, я добился своего, настоял на своём и потерял её. И когда я представляю, как прихожу вечером домой, а там меня не ждёт Джинни, может, даже ждёт кто-то другой, на меня такая тоска накатывает. Или ещё я представляю, как находится кто-то другой для неё, кто готов пылинки с неё сдувать, не заставлять нервничать, принимать её решения, и она вдруг начинает понимать, что ей нужен вовсе не я. Это, знаешь ли, очень помогает.
— Я не хочу даже представлять жизнь без Рона, — прошептала Гермиона и помотала головой, как будто хотела выкинуть из мыслей даже саму идею. — Это так странно, да? Он так долго был рядом, почти всегда, что я просто не представляю, как смогу заполнить эту пустоту, если он когда-нибудь уйдёт.
— Значит, будешь бороться, — улыбнулся Гарри и подмигнул ей. — Не переживай. Я не спрашивал Рона, но уверен, он думает так же. Наслаждайся моментом.
— Что у вас тут за душещипательные беседы? — подозрительно спросил Рон, протягивая Гермионе огромный рожок, до краев заполненный розовым мороженым. — Взял тебе малиновое, нормально?
Гермионе пришлось взять рожок двумя руками, чтобы не уронить его. Она попробовала мороженое, а потом поцеловала Рона в щёку.
— Спасибо, очень вкусно, — Гермиона посмотрела на точно такой же здоровенный рожок у него в руке. — А у тебя что?
— Это называется плод страсти, нам так продавец сказал, — пояснил Рон, откусывая здоровенный кусок от своего желтовато-оранжевого мороженого. — Что-то знакомое, но никак не могу понять, что это.
— Это маракуйя, — засмеялась Гермиона. — Французы её так называют — фрюи дё ля пасьон.
— А я тебе взяла шоколадное, как ты любишь, — Джинни вручила Гарри рожок поменьше. — И я оценила твои возможности более реально.
— Если что, я доем и всё, — отозвался Рон. — Оно чертовски вкусное.
— Ничего ты не доешь, — возмутилась Гермиона. — Я и сама справлюсь.
— А у тебя что? — поинтересовался Гарри, откусывая от своего рожка и прикрывая глаза от удовольствия. Они с Гермионой обычно брали одно и то же: Гарри — шоколадное мороженое, Гермиона — малиновое. Ну, иногда она могла взять клубничное, если малинового, например, не было. Рон и Джинни наоборот любили экспериментировать. На взгляд Гарри, Джинни иногда составляла чудовищные вкусовые комбинации, даже Рон иногда смотрел на неё с сомнением.
— Сверху шарик мангового, — сообщила Джинни, — а внизу — мятное с шоколадом.
— Кошмар, да? — Рон покачал головой. — Просто ужасно.
— И ничего не ужасно, я же не разом их есть буду, а по очереди, — беззаботно отозвалась Джинни. — Давайте уже дойдём до башни.
Пока они шли, перекидываясь шутками по поводу мороженого, Гермиона не забывала рассказать им обо всём, что они видели перед собой. Пройдя мимо какого-то центра современного искусства, которого тут не было, когда Гермиона была в Париже с родителями, но про который она читала в путеводителе, они внезапно оказались на небольшой площадке, превращённой в импровизированный рынок. Тут и там продавали всякую ерунду: солнечные очки, браслетики, бусы, колечки, поддельные часы, шейные платки. В общем, ничего стоящего, как решил для себя Гарри. Но не Джинни.
— Подержи, пожалуйста, — с этими словами она впихнула в руку Гарри недоеденное мороженое и ринулась к ближайшему прилавку и тут же склонилась над целым арсеналом разных дешёвых колечек.
— Я тоже пойду посмотрю, — заявила Гермиона, отдавая мороженое Рону, и более степенно двинулась к Джинни.
— Вот я одного не понимаю, — тихо произнёс Гарри и машинально откусил от рожка Джинни. — Гадость какая! Как зубная паста.
— Чего не понимаешь? — Рон последовал его примеру и улыбнулся. — А у меня вкусненько.
— Почему в том магазине они ничего не смотрели, хотя там даже я не удержался бы, — пояснил Гарри. — А тут ты только посмотри на них.
— Там мы не очень-то много могли себе позволить, — Рон пожал плечами. — Да и там не посмотришь вот так близко. Там, наверное, даже трогать что-нибудь страшно.
— Гарри! — окликнула его Джинни, повернув в их сторону сияющее лицо. — Можно я куплю себе пару браслетов?
— Опять можно? — Гарри с улыбкой подошёл к ней. — Бери всё, что хочешь.
— Какой щедрый молодой человек! — на ломаном английском заметила пожилая продавщица и сверкнула золотым зубом. — Береги его, моя дорогая, таких сейчас мало.
— Я берегу, берегу, — заверила её Джинни. — Я бы тогда ещё очки взяла. И вот эти часики тоже довольно милые. Тебе нравятся?
— Нравятся, — кивнул Гарри. — Бери всё.
— Это такое транжирство, — Джинни смущённо улыбнулась. — Я потом так не буду делать.
— Перестань! — строго сказал Гарри, надеясь, что она вспоминает об их недавнем разговоре. — Мы приехали отдыхать и развлекаться, так что ни в чём себе не отказывай.
— А ты хочешь что-нибудь? — Рон тоже приблизился к ним, и Гарри отметил, что мороженого у него в руках уже не было.
Гермиона подняла на него взгляд.
— Ну, здесь всё такое миленькое, я даже не знаю, — пробормотала она, вешая назад круглую подвеску, в которой как будто было заключено звездное небо.
— Красивая, — заметил Рон, провожая взглядом подвеску. — Давай купим, тебе пойдёт.
— Нет, спасибо, — Гермиона улыбнулась и погладила свернувшуюся калачиком выдру на шее. — Я её никогда не снимаю, только на ночь, а утром надеваю снова, так что подвески мне ни к чему.
— Ну давай что-нибудь другое, — Рон наклонился над прилавком, потом ниже, ещё ниже и вдруг, протянув руку, взял что-то. — Вот, смотри, красота какая.
Гарри почувствовал, как Джинни толкнула его локтем в бок, и украдкой бросил взгляд на Рона. Он держал в руках изящное кольцо с цветочком, лепестки которого были ярко-голубого цвета и блестели на солнце. Кольцо и впрямь было красивое, но это же было кольцо. И Рон сейчас выглядел очень двусмысленно, протягивая Гермионе кольцо. Наверное, Гермиона тоже подумала об этом, потому что её лицо моментально стало почти бордового цвета.
— Что? — спросил Рон, кажется, единственный, кто ещё не понял всей неловкости ситуации. — Не нравится?
И вдруг за его спиной кто-то начал хлопать в ладоши. Раздались радостные крики, кто-то засвистел, и вокруг них вмиг собралась толпа. Гарри похолодел. Все эти люди подумали, что Рон делает Гермионе предложение.
— Что происходит? — испуганно спросил виновник всего переполоха. — Чего они?
— Рон, положи его назад, — одними губами прошептала Гермиона. — Положи его и возьми что-нибудь другое. Часы или платок.
— А что, тебе не нравится? — рассеянно повторил Рон, оглядываясь по сторонам и хмуря брови. — По-моему, очень милое колечко…
Гарри удалось поймать момент, когда друга прошибло осознанием. Зрачки Рона на мгновение расширилось, но он не сделал ничего из того, чего ожидал от него Гарри, памятуя, как зимой Рон шарахнулся от витрины с обручальными кольцами. Нет, в этот раз ничего подобного не было. Рон просто опустил голову и стал внимательно разглядывать кольцо, которое всё ещё крутил в пальцах. Гарри изумленно взглянул на Джинни, но та ответила ему не менее пораженным взглядом. Гермиона тем временем робко улыбнулась окружившим их людям, сделала какой-то неопределённый жест рукой, потом покосилась на Рона и снова повернулась к прилавку, стараясь сделать вид, что ничего особенного не происходит.
Гарри не отрывал взгляда от лица Рона. Тот почему-то хмурился, но продолжал смотреть на кольцо. Незабудка, вспомнил Гарри, вроде, так называется этот голубой цветок. На его взгляд, у Рона сейчас было только два выхода: либо положить кольцо назад и сделать вид, что ничего не было, либо опуститься на одно колено и сделать Гермионе предложение. Гарри вдруг понял, что какая-то часть него страстно желает, чтобы Рон выбрал второй вариант. Это было бы так здорово, просто замечательно! И как логично это подвело бы черту под всеми переживаниями Гермионы.
Но Рон нашёл третий вариант. Он, наконец, поднял голову и посмотрел на Гермиону. Если что-то и выдавало его волнение, то только напряжённый взгляд голубых глаз.
— Давай его всё-таки купим, — откашлявшись, сказал он. — Красивое же, ну.
— Дай я его хотя бы примерю, — попросила Гермиона и взяла кольцо с раскрытой ладони Рона. — Мой размер. И правда, очень красивое.
— Мы его берём, — сообщил Рон продавщице и полез за кошельком. — Ещё что-нибудь выбрала?
Гермиона молча покачала головой, быстро отложив плетеную сумочку, которую рассматривала последние пару минут. Рон взял сумочку, указал на неё продавщице и кивнул.
— Ну зачем? — прошептала Гермиона у него за спиной, и Гарри заметил, как она осторожно погладила незабудку. Совсем так же, как недавно гладила выдру.
— Я на секунду подумала… — шепнула Джинни, когда они двинулись дальше, расплатившись за покупки.
— Да, я тоже, — кивнул Гарри. Он чувствовал разочарование, и его беспокоило нетипичное поведение Рона. Друг шёл впереди, держал за руку Гермиону, даже смеялся над чем-то, но что-то выдавало напряжение даже в его походке. Гарри страшно хотелось остаться с ним сейчас наедине, но он не был уверен, что решится задать свои вопросы.
— Дамы и господа! — вдруг громко объявила Гермиона, уже совершенно пришедшая в себя и будто бы даже забывшая недавний инцидент. — Перед вами дворец Трокадеро! Я бы рассказала вам про него, но, думаю, что это может подождать. Эйфелева башня!
И вот она, во всей своей красе. Джинни быстро пробилась к самому парапету площадки и во все глаза уставилась на башню, потом перевела восхищённый взгляд на зеленую траву Марсова поля внизу, на работающие фонтаны, на снующих между ними людей. Потом подняла голову и посмотрела на самую верхушку башни.
— Поднимемся? — она повернулась к Гарри. — Давайте поднимемся!
— Обязательно, — успокоила её Гермиона. — Но, может, сначала сфотографируемся? Это лучшая смотровая площадка, если фотографироваться, то здесь.
— Всё время забываю про фотоаппарат! — спохватился Гарри. — Давайте, становитесь!
— А ты? — забеспокоилась Джинни. — Давайте кого-нибудь попросим, надо всем вместе.
— Вас сфотографировать? — тут же спросил стоявший неподалеку пожилой мужчина, судя по выговору — американец. — Давайте, я с удовольствием помогу.
— Спасибо! — Гарри протянул ему фотоаппарат. — Вы нас очень выручили.
— Пустяки, пустяки, — отмахнулся мужчина. — Готовы? Фотографирую. Прекрасно! Красавцы!
— Спасибо вам, — поблагодарила его Джинни, и Гарри заметил, что мужчина на долю секунды залюбовался ей. — Давайте, теперь вы становитесь с Гермионой, Рон. Потом нас щёлкнете.
Они сфотографировались, наверное, раз двадцать и до упаду посмеялись над Роном, который на фотографиях стоял как будто кол проглотил.
— Гарри, ещё сфотографируй меня вот так, — попросила Джинни и вдруг полезла на парапет.
— Джинни! — прикрикнул на неё Рон. — А ну слезай!
— Джинни, туда нельзя! — всполошилась и Гермиона, оглядываясь по сторонам. — Сейчас подойдёт полицейский.
Но Джинни их не слушала.
— Давай, Гарри! — крикнула она, принимая красивую позу. — Я не загораживаю башню?
Гарри было определённо плевать на башню, но он очень не хотел прослыть занудой, поэтому быстро сделал снимок и сразу же забросил фотоаппарат за спину, устремившись к Джинни.
— Давай-ка, слезай, — потребовал он, и Джинни со смехом наклонилась, обхватила его за шею, и Гарри осторожно снял её с парапета и поставил на землю. — Что у тебя за привычка такая? Везде тебе нужно залезть.
— Зато снимок классный получился, — Джинни уже схватила фотоаппарат и быстро просмотрела снимки. — Ну что, поднимаемся на башню?
— Нужно сначала взять билеты, — Гермиона указала на огромные, змееобразные очереди. — Тут четыре кассы, у подножия каждой опоры. Можно каждому занять место в одной очереди.
— Да ладно, что мы выиграем от этих десяти минут, — быстро сориентировался Гарри. — Давайте мы с Роном пойдём за билетами, а вы посидите где-нибудь и подождите нас.
— Точно? — спросила Гермиона. — Я бы и правда немного отдохнула.
— Пойдём посидим на травке, как все люди, — предложила Джинни, указав на Марсово поле, на траве которого и правда тут и там сидели и лежали люди.
— Прекрасно, мы вас найдём, — Гарри был уверен, что и Гермиона, и Джинни прекрасно поняли, что он собирался о чём-то поговорить с Роном. Как оказалось, это понял даже сам Рон.
— Чего тебе? — было первое, что тот спросил, как только они отошли на приличное расстояние от девушек.
— Ничего, за билетами идём, — Гарри сделал честные глаза, он ещё не был готов начать разговор. — У тебя всё в порядке?
Рон бесстрастно кивнул.
— Но что-то не так, я же вижу, — мягко настаивал Гарри. — Это из-за той ситуации, да?
— Из-за какой ситуации? — Рон явно тянул время, и Гарри бросился в омут, очертя голову.
— Из-за той ситуации с кольцом?
Рон молчал и смотрел вдаль поверх голов большинства людей. Гарри решил не давить на него. В конце концов, если Рон захочет, он поделится. Очереди были просто бешеные, Гарри прикинул в уме, что стоять тут придётся никак не меньше часа. Хорошо, что хотя бы Гермиона с Джинни сейчас сидят.
— Просто… — Рон начал говорить неожиданно, не глядя на Гарри. — Это было… это было…
— Неловко? — подсказал Гарри.
Рон покачал головой.
— Страшно?
Рон пожал плечами.
— А как? — Гарри начал подозревать, что ошибся и понял всё неправильно.
— Обидно, — наконец, выдавил Рон.
— Обидно? — повторил опешивший Гарри. — Обидно-то почему?
— Потому что… — Рон заколебался, — потому что я не мог этого сделать.
— Не мог сделать чего? — уточнил Гарри.
— Я не сразу понял, чего надо всем этим людям, у меня и в мыслях не было… — Рон покачал головой и закусил губу. В его глазах было почти страдание. — Я сначала, конечно, пришёл в ужас. В первую очередь, из-за того, что Гермиону поставил в такое положение. А потом… А потом мне так захотелось…
— Вон оно что… — выдохнул Гарри, всё ещё не до конца понимая всей трагедии ситуации.
— Да, — Рон тяжело вздохнул. — Помнишь, как ты говорил? Что в один момент чувствуешь, вот оно. Что не надо никакой подготовки, просто раз — и вот. Это был мой момент.
— Но почему тогда… — начал изумленный Гарри. — Почему?
— А что я могу предложить Гермионе? — Рон посмотрел на него почти зло. — Себя? Потрясающе просто!
— Ну, вообще-то я Джинни тоже себя предлагал, — Гарри нервно улыбнулся. — Что ты имеешь в виду?
— У меня нет денег, — Рон говорил отрывисто и загибал пальцы после каждой фразы, — мне негде жить, у меня нет работы, я даже не уверен, что смогу когда-нибудь взять на себя такую ответственность. И что? Надо было, по-твоему, поддаться порыву? Да Гермиона бы просто посмеялась надо мной!
— Точно бы не посмеялась, — отрезал Гарри. — Слушай, это всё имеет значение только для тебя, Гермиона об этом не думает.
— Ну конечно, — хмыкнул Рон. — Она не дурочка, ты знаешь.
— Я о том, что ей это не так важно, как тебе, — поправился Гарри. — Но я тебя понимаю. Если ты сам чувствовал бы себя неуютно, то тогда лучше подождать. Ты абсолютно прав.
— Я прав? — кажется, Рон был настолько поражен поддержкой Гарри, что даже забыл про свою недавнюю злость. — Ты серьёзно?
— Абсолютно, — кивнул Гарри, намеренный поддержать Рона в его решении до конца. — Очень взвешенно и по-взрослому.
— Да? — теперь Рон как будто сам начал сомневаться в своей правоте.
— Думаю, да, — подтвердил Гарри и попытался сформулировать более или менее связную мысль. — Если бы ты сейчас поддался порыву, то потом переживал бы, что Гермиона думает обо всех таких вещах, хотя это и не так. Но я тебя знаю, ты бы переживал. Лучше подождать, когда ты будешь твёрдо стоять на ногах, чтобы ты сам чувствовал себя уверенным.
— А если такого никогда не случится? — уточнил Рон. — Если у меня никогда не будет достаточно денег?
— Во-первых, аврорам неплохо платят, — напомнил Гарри, — а, во-вторых, если Гермиону не будет волновать твоё финансовое положение через пару-тройку лет, то и тебя это уже не должно будет волновать, не находишь?
— А если она будет зарабатывать больше меня? — ревниво уточнил Рон. — Что тогда?
— Джинни будет зарабатывать в разы больше меня, — Гарри пожал плечами. — И я не собираюсь переживать по этому поводу.
— Да, потому что у тебя изначально были деньги, — засмеялся Рон. — Не собирается он переживать. Посмотрел бы я на тебя.
— Я согласен, для мужчины это всегда неприятно, — сдался Гарри. — Но надо быть выше этого. Если выказывать свои переживания по этому поводу, то так ты подорвёшь свою мужественность сильнее.
— А что делать в такой ситуации? — поинтересовался Рон, чуть щурясь на солнце.
— Я бы вёл себя как ни в чём ни бывало, — Гарри на мгновение задумался. — Да, я бы хвастался женой и её зарплатой при каждом удобном случае. Вот бы я что делал. Вот что я, видимо, и буду делать.
— Ну, будем с тобой хвастаться вместе, судя по всему, — усмехнулся Рон.
— Да погоди ты, может Гермиона ещё и не будет зарабатывать больше тебя, — успокоил друга Гарри. — Она выбрала не самый престижный отдел, если ты не заметил.
— Я тебя умоляю, Гарри, — Рон скривился. — Ты же понимаешь, что она надолго там не задержится. А в Министерстве из-за неё передерутся, можешь мне поверить.
— Ну так и ты будешь не кем-то, а аврором, — напомнил Гарри. — Кто мне говорил, что это вроде как элита магического мира?
— Кто? — простодушно спросил Рон.
— Да ты! — Гарри засмеялся. — И вообще, ты кавалер Ордена Мерлина первой степени, герой магического мира, и твоя карточка скоро появится в серии «Великие волшебники и волшебницы». Уж точно не тебе бояться сделать предложение любимой девушке.
Рон надолго задумался.
— Нет, — наконец, сказал он. — Я уверен, будут и другие моменты, тоже правильные. Это ничего, что один я пропустил. Если даже ничего такого больше не будет, я спланирую всё сам. Но сегодня это было бы неправильно с моей стороны.
— Неправильно для кого? — уточнил Гарри.
— Для всех, — Рон был очень серьёзен, а главное — убежден в собственной правоте. — Сейчас у нас у всех и так непростой период, всё новое, нужно привыкать к новому статусу. Не хочу, чтобы у Гермионы всё смешалось в один клубок. Да и…
— Да и что? — подтолкнул Гарри. — Что ещё?
— По моим внутренним ощущениям, ещё рановато, — признался Рон. — Не готовы мы ещё. Гермиона бы подумала, что я не очень серьёзный.
— Я вот тоже твоей сестре предложение делал не так, как она того заслуживает, — вздохнул Гарри. — Поэтому потом ещё раз и повторил при всех. И с кольцом.
— Ну вот, я и буду учиться на твоих ошибках, — повеселел Рон. — Нет, я всё правильно сделал.
— А ты, значит, уже готов? — тихо спросил Гарри после минутной паузы. — Думал об этом?
— Ну да, после того, как узнал, что ты сделал Джинни предложение, — Рон слегка смутился. — Подумал, вдруг теперь и Гермиона ждёт от меня предложения. Думал, что эта мысль меня испугает, но что-то не испугала. Я, понимаешь, осознал, что это когда-нибудь произойдёт, если она согласится, конечно. Так что надо встать на ноги, а потом всё будет.
— Ты пугаешь меня своей серьёзностью, — Гарри хлопнул Рона по плечу. — Но ты молодец, сынок, я думал, с тобой будет хуже.
— Спасибо, дедуля, — Рон шутливо поклонился. — Я надеюсь, ты не собираешься пересказывать этот разговор Гермионе? Или Джинни?
— За кого ты меня принимаешь? — оскорбился Гарри. — Это только между нами.
— Спасибо, — кивнул Рон. — Вы отель-то успеете найти с такими очередями?
— Да успеем, я думаю, — Гарри посмотрел на часы. — Где-нибудь уж заночуем. Неожиданно получилось с отелями, да?
Рон пару секунд напряженно молчал, потом выдохнул и кивнул.
— Ну да, — он посмотрел Гарри в глаза и пожал плечами. — В конце концов, это папа должен был прочитать тебе лекцию, а не я. Это на его дочери ты собрался жениться, не на моей.
— Твой папа мне совершенно ничего такого не говорил, — успокоил его Гарри. — Правда, мне кажется, твои родители предполагали, что мы будем жить с тобой, а девчонки вместе.
— Вот боюсь, что и родители Гермионы думали так же, — Рон прикрыл глаза. — Ну да ничего, мы уже взрослые люди, да?
— А что ты у меня спрашиваешь? — Гарри засмеялся. — И вообще, давай не будем это обсуждать, ну неловко же, честное слово!
— Давай! — с энтузиазмом поддержал идею Рон. — Чёрт, мы продвинулись всего лишь на пару метров за всё это время.
— Это потому что там может находиться одновременно только определённое количество человек, — припомнил Гарри рассказы Гермионы. — Да, стоять нам долго.
— Может, ну его? — спросил Рон ещё через десять минут. — В следующий раз? Или вернёмся ночью, может, народу меньше станет.
— Да не станет, — проворчал Гарри, — ночью ещё красивее. Давай стой, Джинни хочет подняться наверх.
Рон пробубнил что-то себе под нос, и Гарри явственно расслышал слово «подкаблучник».
— Я попрошу не выражаться в мою сторону! — шутливо возмутился он. — Ты тоже кулаком по столу нечасто стучишь, я смотрю. Да что там, нечасто! Я бы сказал, никогда.
Через два часа они всё-таки поднялись на самый верх Эйфелевой башни, откуда перед ними, как на ладони, раскинулся Париж во всём своём великолепии, и Гарри моментально забыл о своей усталости и гудящих ногах. Никто из них не знал точно, сколько времени они простояли там, глядя вниз, на этот волшебный город, который за один день заставил их почувствовать и обдумать так много. Гарри был совершенно уверен, что вернётся сюда снова. Возможно, это будет их с Джинни свадебное путешествие. Да, это была хорошая идея. Он обязательно поделится ей с Джинни.
А пока им нужно было найти отель. И Гарри с сожалением отвернулся от протиравшегося до самого горизонта города. Пора было возвращаться на землю.