После победы

Январь 2000 года — Эй, Гарри, просыпайся. Кто-то провёл по его щеке, но Гарри не открыл глаза. Это же сон. — Вставай. Чьи-то тонкие пальцы взъерошили его волосы. Гарри промычал что-то невразумительное и попытался отвернуться. — Вставай, нам скоро идти. В голосе Джинни слышался смех. Гарри улыбнулся, так и не открыв глаз, потом что-то озадачило его. — Что ты как маленький? — Джинни потянула за край одеяла. — Сейчас тебе будет холодно. — Не надо, — Гарри вцепился в пододеяльник и подтянул его к подбородку. Потом открыл глаза и уставился на Джинни. Она почти не расплывалась, потому что её лицо было очень близко, ближе почти некуда. Гарри слегка нахмурился, рассматривая её. — Со мной что-то не так? — поинтересовалась Джинни и схватилась за щёки. Гарри не ответил. Вместо этого он перевёл взгляд с её лица ниже, потом ещё ниже. Что-то тут было не так, хоть и не с ней. Почему она сидит в его постели в коротеньких шортах и майке? Это явно пижама. То есть, как раз против этого Гарри ничего не имел, но как? Он откинулся обратно на подушку и попытался отмотать воспоминания хотя бы на вчерашний вечер. — Ты себя хорошо чувствуешь? — теперь Джинни тоже смотрела встревоженно. — Что ты так на меня смотришь? — Что ты тут делаешь? — спросил Гарри и только тут понял, что голова у него слегка кружится. — Я что-то ничего не помню. — Что значит не помнишь? — Джинни отодвинулась от него. — С какого момента? Гарри пошарил в памяти. — Да вообще ничего, — он почувствовал, как внутри начал подниматься страх. — Мы заказали пиццу, потом Рон открыл вам бутылку вина… — Да, а вы взяли вторую бутылку огневиски, — напомнила Джинни. — Хотя Гермиона и предупреждала, что не стоит этого делать. Гарри медленно кивнул. Огневиски он помнил. А вот что было потом? Джинни смотрела на него, изящно изогнув одну бровь красивой дугой. — А дальше? — спросил Гарри. — Я ещё помню, как мы пили за то, чтобы новый год был лучше, чем все остальные. За новое тысячелетие пили. Потом за любовь пили. Ещё за что-то. За то, чтобы «Пушки Педдл» победили в чемпионате. — Вы пили, — поправила Джинни. — Мы с Гермионой не пили. Мы же не бездонные. — Ты хочешь сказать, мы так напились, что я ничего не помню? — уточнил Гарри. — Да ну нет, мне бы было плохо, я бы вообще встать не смог после двух-то бутылок, а у меня только слегка голова кружится. — И память отшибло, — добавила Джинни. — Это потому, что Гермиона наложила на вас с Роном антипохмельные чары, с вечера ещё. Вы вчера прямо разошлись. Я предлагала не помогать вам, чтобы в следующий раз думали, что творите, но, скажи спасибо Гермионе, она вас пожалела. Гарри потянулся за очками, нацепил их на переносицу, стараясь скрыть смущение. — А чего это мы так? — спросил он. — Не похоже на нас. — А пили так, как будто похоже, — заметила Джинни. — У меня даже вопросы появились, чем вы тут с Роном занимаетесь, пока никто не видит. Гарри пропустил это нелепое обвинение мимо ушей. Разумеется, иногда они с Роном позволяли себе выпить. Алкоголь расслаблял, снимал напряжение, накопившееся в Аврорате за день. За прошедший год. За прошлую жизнь. Иногда Гарри жалел, что не знал об этом эффекте раньше. Но они никогда не пили больше, чем нужно. Только чтобы стресс снять. А если Рон был с Гермионой, то Гарри пил и того меньше, чисто символически, он же не алкоголик. Никогда не было такого, чтобы утром он не мог встать или чего-то не помнил. Ну, один раз, когда они отмечали примирение Рона с Гермионой, но тогда повод был железный, и они намеренно стремились напиться и повеселиться. — Как часто ты пьёшь, Гарри? — спросила Джинни, внимательно глядя на него. Он задумался, как правильно ответить на этот вопрос. Конечно, ответить нужно правдиво, но преподнести эту правду можно по-разному. — Я не пью, Джинни, — осторожно начал он. — Мы с Роном можем выпить по стаканчику за ужином. Или по паре баночек пива. Наверное, каждый вечер иногда можем. Периодами. Но в этом нет ничего такого, французы своё вино тоже пьют каждый день. Это для аппетита. — А если ты ужинаешь без Рона? — уточнила Джинни. — А в выходные? — А что, мне без Рона алкоголь нельзя? — Гарри сам почувствовал, что начинает защищаться, и ему стало неуютно. — В выходные это наше право — расслабиться. Знаешь, я вообще-то устаю в Аврорате, очень. Мало того, что учебой грузят совсем не так, как в школе, так ещё и все эти полевые занятия. А, кроме учебы, думаешь, мне волноваться не из-за чего? То, что Стивенс руки опустил, меня не радует. То, что мы сделать ничего не можем, это приводит меня в ужас. Я постоянно на нервах, а алкоголь помогает. Джинни закусила нижнюю губу. — Гарри, алкоголь не помогает, — сказала она. — Он только притупляет эмоции и страхи, загоняет их подальше. Но они не исчезают. — Ты-то откуда знаешь? — спросил Гарри. Вопрос прозвучал резче, чем ему бы хотелось. — Пробовала, — Джинни слегка выпятила вперёд подбородок. — Пока вы с Роном и Гермионой шатались в поисках крестражей, ребята были в школе, а я сидела дома и не знала, куда себя деть. — И где же ты брала алкоголь? — Гарри постарался не выдать своего изумления. — Хочешь сказать, твоя мама не замечала? — Это было всего пару раз, — ответила Джинни. — Я нашла у Мюриэль в буфете графин с чем-то старым и ужасно горьким. — И конечно же это что-то нужно было попробовать, — не удержался Гарри. — Конечно же нет, — Джинни закатила глаза. — Я один раз случайно заметила, как папа наливает себе оттуда эту жидкость, и решила, что раз он пьёт, то и мне можно. Сначала было нормально, но потом, когда эффект заканчивался, было только хуже. Мне становилось ещё и стыдно. И физически я себя не особенно хорошо чувствовала. Так что я знаю, о чём говорю. — Естественно, это не выход! — горячо поддержал её Гарри. — Никто же не говорит… Он осёкся. — Я понял, хорошо, — он сел, подложив подушку под спину. — Пить надо меньше, ты права. Но… Он снова взглянул на её голые ноги и маечку на тонюсеньких бретельках. С трудом вернул глаза на её лицо, на котором появилось насмешливое выражение. — Давай-ка о другом, — Гарри почувствовал странное волнение. — Вот после того, как мы с Роном выпили эту вторую бутылку, что было потом? — Гермиона сразу наложила на вас эти чары, — равнодушно пожала плечами Джинни. — И сказала, что пора спать, поздно уже. — И? — поторопил её Гарри. — И мы пошли спать, — Джинни смотрела спокойно. Гарри сглотнул и отвернулся от неё. Ему было необходимо вспомнить. Потому что если они… а он ничего не помнит, то… Это же ужасно. Он всё испортил. Всё должно было случиться совсем не так. — Ты спала здесь? — наконец, спросил он, признавая тем самым, что эту часть ночи он тоже не помнит. Что бы там ни было. Внутри всё немного сжалось в ожидании её ответа. Джинни помолчала, помучила его достаточно, чтобы он перевёл на неё взгляд. — Мама прислала за мной отца, — ответила она. — И он забрал меня домой. Быстрее бы уже сдать экзамен, чтобы трансгрессировать самой. Гарри осторожно выдохнул, стараясь скрыть, какое облегчение его охватило. Но в глубине души ещё жили опасения, и он уточнил: — То есть, всё в порядке? Мы ничего не… Джинни закатила глаза. — Ты меня извини, конечно, — сказала она, её губы слегка подрагивали, — но я сомневаюсь, что ты вчера готов был на подвиги. Даже на меньшие. — Что это значит? — уточнил Гарри, слегка встревожившись. Что он тут вытворял вчера? — Скажем так, папе пришлось помогать вам с Роном занять свои места, — Джинни всё-таки рассмеялась. — В смысле, мы до кроватей добраться не могли? — поразился Гарри. — Да ты что-то придумываешь. — Ну-ну, — хмыкнула Джинни. — Пусть так. Жди теперь серьёзного разговора с мамой, отец ей наверняка всё расскажет. — А Гермиона куда делась? — спросил Гарри, стараясь не думать о том, как будет смотреть в глаза мистеру и миссис Уизли. Было очень стыдно. — А Гермиона отправилась домой, — пояснила Джинни. — Она была недовольна, и это мягко говоря. Гарри покачал головой. Он тоже был не то чтобы сильно рад такому развитию событий. — Папа сказал, что антипохмельные чары могли усугубить ситуацию, — сжалилась Джинни. — Они вроде как расслабляюще действуют, поэтому вы еле ноги передвигали. Ну, кстати, правда, до этого вы всё гулять собирались. Гарри молчал. Они с Роном, конечно, нервничали половину ноября и весь декабрь, но не так уж сильно. Вернее, не сильнее, чем раньше. Может быть, они перешагнули через границу, достигли лимита, после которого нервы перестали справляться самостоятельно? Симон ведь с Сириусом тоже выпивали, он видел, и ничего, даже Энни понимала, что им это нужно, хотя и сердилась на Симона иногда. Наверное, все мужчины так делают время от времени. Главное — не увлекаться. Но они же и не увлекаются. Такое вообще всего лишь второй раз случилось. — Джинни, мне очень жаль, что так получилось, — искренне сказал Гарри. — Я понимаю, что это неправильно. — Да не извиняйся ты, — Джинни махнула рукой и вытянулась на постели рядом с ним, лицом к нему, подложив сложенные ладони под щёку. Гарри скользнул взглядом по её длинным ногам. — Я просто не хочу, чтобы это вошло у тебя в привычку, потому что нет ничего хорошего в алкоголизме. Хотя, с тобой такого не случится, ты для этого слишком сильный. Меня просто волнует… — Что? — спросил Гарри и тоже лёг на бок, чтобы они оказались лицом к лицу. — Ты мне ничего не хочешь рассказать? — спросила Джинни и как бы невзначай коснулась его ноги своей. — Может быть, тебя что-то беспокоит? Гарри молчал. Конечно, его что-то беспокоит, но он не мог ей сказать, что именно. Пока не мог. И не надо водить по его ноге, как будто это подтолкнёт его к откровенному разговору, к которому он пока не готов. Джинни считала по-другому. Она молчала и смотрела ему в глаза. Пауза затягивалась, напряжение возрастало. — Гарри? — обманчиво мягким голосом произнесла Джинни. Он вздохнул. — Слушай, у нас сегодня намечается хороший день, — сказал он. — Мы давно не видели Невилла, не стоит портить настроение перед встречей с ним. Лицо Джинни омрачилось. — Уже поздно переживать об этом, — она убрала свою ногу. — Рассказывай. — Я обещал говорить тебе только правду, — напомнил Гарри. — И я скажу, обязательно, потому что тебя это тоже касается. Только позже, потому что я ещё сам до конца не додумал это всё. Джинни смотрела на него серьёзно, в её глазах появлялось когда-то привычное, слегка обречённое выражение. — Не знаю, про что ты, но ты собрался рисковать собой ради кого-то, — сказала она и села, подвернув под себя одну ногу. Её волосы отросли настолько, что почти касались кровати. Гарри нравилось. — Я знаю это твоё выражение. И наверняка ты собрался рисковать ради нас, нашей семьи. — И я твоё выражение знаю, к сожалению, — Гарри тоже сел и обнаружил, что он в одних боксерах. Он натянул на себя одеяло, и Джинни фыркнула. — Надеюсь, меня раздевал не твой отец. — Конечно же нет, — Джинни захлопала ресницами. — Я сказала, что никому не позволю проделать подобное со своим женихом. Гарри поперхнулся, но ничего больше уточнять не стал. — Так что там? — Джинни посерьёзнела. — Давай, выкладывай. Гарри потёр лоб, оглядел комнату, попытался найти ещё какую-то причину, чтобы оттянуть этот разговор. Не нашёл. Да и тянуть дальше было бессмысленно. — Это касается Магистра, — просто сказал он, и Джинни напряглась. — Стивенс не знает, что делать. Он, конечно, никогда официально этого не признает, но это так. Все в Аврорате это понимают. — Я не думаю, что его можно в чём-то винить, — заметила Джинни. Гарри не отреагировал на её ремарку. Он старался подобрать слова. — В общем, есть всего один путь, по которому мы можем пойти, чтобы как-то всё… — он заколебался. Набрал в грудь побольше воздуха, посмотрел на Джинни и почти шёпотом закончил: — Уравновесить. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, о чём он. Гарри следил, как её зрачки сначала пометались из стороны в сторону, потом сфокусировались на нём. Расширились. Сузились. Снова расширились. Замерли в полном шоке. — Нет, Гарри. Он давно не слышал у неё такого испуганного голоса. Джинни выбралась из постели, постояла возле кровати. Несколько раз открыла и закрыла рот, но так и не нашла слов. Покачала головой, словно отгоняя от себя даже саму мысль. — Нет. Гарри молчал, давая ей время. Он и сам с трудом заставил себя даже подумать об этом по-настоящему. С того самого момента, когда в разговоре с Дином он поймал отголосок этой страшной мысли, он старался гнать её от себя, но она не исчезала. С каждым днём Гарри всё отчётливее понимал, что это единственный выход, другого нет и в обозримом будущем не предвидится. Он находил всё новые и новые аргументы в поддержку своей ужасной идеи. Тёмные круги под глазами мистера Уизли. Похудевшая и какая-то нездорово осунувшаяся миссис Уизли. Дёрганый сверх всякой меры Перси. Снова замолчавший Джордж. А в Рождество он наблюдал за Биллом и Флёр. Они выглядели такими счастливыми и такими напуганными. Скоро в их семье появится ещё один человек, крохотный, хрупкий, беззащитный, и им было страшно, потому что они уже любили его больше, чем себя. Билл не отходил от Флёр ни на шаг и инстинктивно старался вставать так, чтобы закрыть собой её живот. Даже дома, в окружении семьи. Гарри смотрел на них, переводил взгляд на Джинни и понимал, что прав. Только вот… Он ведь тоже хотел для них такого. Как-то это не клеилось с его идеей. Решением. Джинни чуть успокоилась, что-то взвесила и уже более мирно сказала: — Конечно же нет, Гарри. И всё. Гарри молча смотрел на неё, и она снова занервничала. — Забудь, пожалуйста, и никогда больше даже не думай об этом. — Ты знаешь какие-то другие варианты? — спросил Гарри. — Я буду только рад, но я уже сломал себе голову, а так их и не нашёл. И Гермиона тоже. Глаза Джинни сузились. — Я не обсуждал с ней этого! — поспешил уточнить Гарри. — Я просто вижу, что она думает о том же. Иногда замечаю, как она вздрагивает. Но мы ни одного раза не озвучивали этот способ. — Теперь мне кажется, что и Рон тоже догадывается, — словно вспомнив что-то, сказала Джинни. — Я только не понимала раньше. Мне в голову не приходило. — Ну и хорошо, — Гарри снова лёг на подушку, закинув руки за голову. Джинни устроилась рядом, положила голову ему на грудь, прижалась, как будто боялась, что он может куда-то исчезнуть. Гарри обнял её, прижал ещё крепче. На душе впервые больше чем за месяц стало спокойнее. — Даже если это единственный вариант, — прошептала Джинни, касаясь губами его голой груди, и Гарри почувствовал, как по всему телу побежали мурашки, — это будешь не ты. — А кто? — спросил Гарри. — Не знаю, — Джинни качнула головой, и ему стало щекотно. — Но не ты. Симон, например. Или мистер Стивенс, он же глава Аврората, разве это не его долг? Гарри был готов к этим вариантам, он и сам прокручивал их в голове. — Симон слишком нестабилен, — ответил он заранее подготовленными фразами. — Ты уверена, что ему можно будет доверять после того, как он перейдёт предел? Джинни ничего не ответила. — Нам же не нужен второй Жак, правда? Гарри чуть-чуть подвинулся, чтобы ей было удобнее. Джинни не шелохнулась. — А мистер Стивенс — глава Аврората, ты сама сказала, — продолжил он. — Он не имеет права. Он должен курировать весь процесс со стороны. И быть готовым… Гарри замолчал, но было поздно. Джинни приподнялась и посмотрела ему прямо в глаза. — То есть, ты нашёл новый способ покончить с собой? — спросила она. — Почему, Гарри? Почему ты всё время ищешь смерти? — Это она меня ищет, — мрачно улыбнулся Гарри. — Я же потомок третьего брата, помнишь? Джинни продолжала смотреть на него широко открытыми глазами. — Мне кажется, это всё идёт от твоего чувства вины, — сказала она. — Я недавно читала книжку, мне Гермиона дала, там про это как раз было. — Какую ещё книжку? — насторожился Гарри. — Её маггловский психотерапевт написал, — пояснила Джинни. — Доктор, который занимается психологическими проблемами или как-то так. Очень похоже, что у тебя застарелое чувство вины. Твои родители пожертвовали собой, чтобы спасти тебя, и теперь ты стараешься спасти окружающих, чтобы отплатить им тем же. — Но как я им отплачу, если… — непонимающе начал Гарри, потом задумался. Это, конечно, звучало бредово, но что-то в предположении было. — Я откуда знаю, что у тебя в голове делается? — чуть сердито спросила Джинни. — Просто мне показалось, что это похоже на правду. Ты же всех пытаешься спасти. Кроме себя. — Потому что мне не так страшно умереть, как потерять ещё кого-то из близких, — пояснил Гарри. — Это эгоистично, я знаю. — Это как угодно, только не эгоистично! — возразила Джинни. — Но я тебе просто не позволю поступить так. Не ради нас. Пусть Симон… — Я же объяснил тебе, почему нет, — Гарри начал слегка терять терпение. — Этот человек, он же будет неуправляем, ты понимаешь? Попросить Симона об этом — это обречь его на верную смерть. Он либо умрёт от выброса магии в момент какого-нибудь эмоционального потрясения, или его придётся… ну, уничтожить. — Симона, конечно же, нужно спасти, — Джинни покраснела и молитвенно сложила руки перед собой. — Поэтому перейти предел должен ты, чтобы в случае чего уничтожить тебя. У неё даже голос сел на последних словах. — У меня довольно высокий уровень сопротивляемости, — напомнил Гарри. — Когда Грюм тренировал на нас Империо, ну, в смысле, не Грюм, конечно… Так вот, я в итоге смог научиться сопротивляться. Я думаю… — Это другое, Гарри! — отрезала Джинни. — Никто не понимает, что это за предел такой, это необратимо и… — Я всё это знаю, — Гарри закрыл глаза. — Но нет другого способа. Нет и всё. Джинни внезапно сорвалась с места, подошла к окну, выглянула на улицу. Обернулась, ринулась к шкафу, схватила рамку с вставленной туда фотографией их четверых в Париже перед Оперой Гарнье. С грохотом поставила рамку на место, поправила кресло, сложила рубашку Гарри. Потом села на кровать у него в ногах и замерла. — Если ты это сделаешь, то у нас нет будущего, — сказала она. — Ты должен это понимать. Гарри ничего не стал отвечать. — Дело не во мне, — продолжила Джинни. — Я тоже готова рискнуть, но ты ведь не позволишь мне быть рядом, потому что знаешь, что случилось с Энни. У нас не будет детей. Ты не захочешь свадьбы. Ты ничего не захочешь. Останешься один, потому что Рона с Гермионой ты тоже оттолкнёшь. Даже Жаку хватило сил оставить Симона. А потом ты умрёшь. Гарри поёжился. От такой перспективы хотелось выть, но он же уже всё это проговаривал про себя миллионы раз. Нет другого выхода, а так Джинни будет жить без страха. Рон будет жить. Все Уизли смогут вздохнуть спокойно. Билл перестанет закрывать Флёр собственным телом. Если, конечно, всё получится. Ну и да, его будущего с Джинни больше не будет. — То есть моё счастье для тебя ровным счетом ничего не значит? — опасным голосом спросила Джинни. — Джинни, я это собираюсь сделать, в первую очередь, ради тебя. Она потянулась к нему, взяла его лицо в ладони, сжала. — Послушай меня и не перебивай, хорошо? — Гарри умудрился кивнуть. — Помнишь, когда тебя пытались отравить? Ты очнулся, с тобой всё было хорошо, а потом ты узнал, что Симон занял твоё место. Вспомни, что ты тогда сказал? — Много чего, — ответил Гарри. — Про что конкретно ты… — Ты сказал, что он не имел права жертвовать собой ради тебя, не спросив у тебя разрешения, — Джинни не обратила на его слова внимания. — Да, но вы все начали на меня кричать, что я обесцениваю его жертву, не даю ему сделать выбор! — взвился от такой несправедливости Гарри. — Ты тоже так говорила. — В такой ситуации нет одной правды, — заметила Джинни. — Для каждого она будет своя. Ты считаешь, что спасёшь меня и всю мою семью, перейдя предел. Но я не смогу быть счастлива, если буду жить и знать, что тебя рядом не будет, что ты обрёк себя на такую судьбу ради меня. — Но ты будешь жить, — Гарри выделил последнее слово интонацией. — Есть большая вероятность, что я и так буду жить, — заметила Джинни. — Пока что со мной ничего страшного не случилось. — Растворитель, — напомнил Гарри. — Если бы не Полумна… — Ладно, мы это уже обсуждали, — Джинни нетерпеливо мотнула головой. — Сначала он пытался нас убить, потом стал просто пугать. — Мы не можем быть уверены, что однажды он не вернётся к своему первоначальному плану, — вздохнул Гарри. — Сколько можно жить в страхе? Ты не забыла про то, что у Рона в груди какая-то стекляшка? Мы не можем так жить. Он же может в любой момент… Джинни задумалась. — Надо что-то делать с этим кристалликом, тут я согласна, — решительно сказала она. — Гермиона считает, что нужно попробовать вырезать его. Маггловским методом. — Рон никогда не согласится, — невесело усмехнулся Гарри. — Как он тогда выразился? Он не даст искромсать себя как свинью. — Дать ему по голове посильнее и всё, — обронила Джинни, и Гарри засмеялся от неожиданности. — Если Симон посмотрит, безопасно ли это, и даст добро, то надо быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться шансом. — Симон никогда не сможет дать полной гарантии, — напомнил Гарри. — Пока не перейдёт предел. Кстати, есть же ещё защита. Жак смог сделать так, чтобы даже Авада Кедавра отворачивала. — Я помню, — Джинни сгорбилась. — Я не хочу больше это обсуждать. Тем более, Симон никогда не скажет тебе, что надо делать. Он же сам не знает. Зачем мы вообще это обсуждаем, если никто не знает, как этот предел перейти? — Симон знает, — тихо сказал Гарри. — Он, конечно, не признается, но он знает. Джинни побледнела. — Это он тебе сказал? — Не прямо так, но я догадался сам. Они замолчали. — Значит, пусть переходит, — угрюмо сказала Джинни и посмотрела ему прямо в глаза. Упрямо посмотрела, с вызовом. — Это его ответственность. Это был его друг, он обещал Жаку уничтожить блокнот. Вместо этого блокнот попал не в те руки. — Для него это верная смерть, — Гарри покачал головой. Джинни продолжала смотреть на него всё тем же взглядом. И до Гарри дошло. — Ты что? — он даже поверить не мог, что она предложила такое. — Ты не серьёзно! — Я очень даже серьёзно! — взвилась Джинни. — Почему это так ужасно? Почему я не могу хотеть спасти тебя так же сильно, как ты хочешь спасти меня? — Ты можешь, но не ценой же чьей-то жизни… — Но ты-то хочешь как раз ценой жизни — своей! — Это моя жизнь, и я сам принимаю решение, а Симон… — Ну хорошо! — взорвалась Джинни. — Если ты такой непрошибаемый, то давай я перейду этот предел. Спасу свою жизнь, свою семью, тебя, Гермиону, весь мир. А потом умру. — Чтобы я больше даже не слышал… — начал Гарри и осёкся. Он понял, что она хотела донести до него. — Я тебя понимаю, Джинни, честно. Но что же делать? — Я не знаю, но только не это, — она успокоилась, хотя он не говорил, что от своего плана отказался. — Мы что-нибудь придумаем. Найдём выход. Ты из стольких передряг уже выворачивался, хватит искушать судьбу. Гарри молчал. Тогда Джинни взобралась к нему на колени, свернулась калачиком, прижалась к его груди, как котёнок, и тихонько сказала: — Знаешь, а я очень хочу свадьбу. Я часто себе представляю, как всё будет, планирую что-то, придумываю. — Ты никогда мне этого не говорила, — удивился Гарри и попытался заглянуть ей в лицо, но Джинни упорно утыкалась ему куда-то в район подмышки. — Чтобы ты не начал снова расстраиваться, что свадьба не так скоро, — пояснила она. — Но я тоже очень жду этого момента, Гарри. Очень. Я ещё с детства о нём мечтала. — Так может быть… — медленно заговорил обнадёженный Гарри, и Джинни засмеялась у него в руках. — Так и знала, — сказала она и подняла голову, обвила руки вокруг его шеи. — Дай мне хоть школу закончить. Тебе, вроде, это так важно было. — Кому? — переспросил Гарри, чувствуя, что тонет в аромате её волос. Он провёл руками по её спине. — Мне? — По-моему, да, — она начала чертить пальцами узоры у него на плечах. Гарри поцеловал её. Окончание школы больше не казалось ему важным. Это была ерунда. Это неважно. Она совершеннолетняя. И его невеста. Никто ему ничего не скажет, даже Рон. Даже… если он сделает так… или так… В дверь постучали. Они замерли на секунду, потом Джинни прошептала ему на ухо, приподнявшись с подушки: — Я даже знаю, кто это. Гарри сделал глубокий вдох и отодвинулся, поправил ей лямочку на майке. — Я, конечно, извиняюсь, — раздался за дверью голос Рона, — но Невилл и Ханна будут нас ждать через час. Джинни, выходи оттуда, иначе он никогда не встанет. Джинни покачала головой. — Это никогда не закончится, — с придыханием сказала она. — Никогда. — Рано или поздно кто-то из нас съедет, — вздохнул Гарри. — Надеюсь, рано. — Мы идём! — крикнула Джинни в сторону двери на случай, если Рон всё ещё стоял там. А он мог. — Вот этого ты меня не лишишь, — Джинни всё ещё старалась выровнять дыхание. — И себя тоже. Наверное, у него на лице начало появляться упрямое выражение, потому что Джинни прищурилась и заявила: — Только представь, что на твоём месте будет кто-то другой. Гарри такого представлять не захотел, но сразу же остановиться не смог. — Ты же захочешь, чтобы я жила полной жизнью, — с наигранной простодушностью добавила Джинни. — Я в душ, — ответил Гарри, надеясь смыть с себя ту злость, которая поднималась внутри при одной только мысли о Джинни в постели с кем-то другим. *** Невилл выглядел отлично. Вряд ли его терзают сомнения по поводу выбранной профессии, подумал Гарри, пожимая другу руку. — А у вас как дела? Как там Аврорат? Как Министерство вообще? Как в Хогвартсе? — вопросы из Невилла так и сыпались. Стоявшая рядом Ханна улыбалась, поглядывая на него. — Да всё нормально, учимся, готовимся вот к аттестации, — ответил Гарри, понимая, что его голос звучит без должного энтузиазма. — Гермиона всё борется с общественностью за права эльфов. — Знаем, читали, — кивнул Невилл и оглянулся на Ханну, чтобы та подтвердила. — Ты большая молодец, Гермиона. Не все бы осмелились. Представляю, как это трудно. — Даже не представляешь, — Рон сделал большие глаза и покачал головой. — Как в вашей Академии? Нравится? — Очень! — хором выпалили Ханна и Невилл и обменялись улыбками. Джинни обняла Невилла, потом Ханну, но активного участия в разговоре не принимала, и Гарри понимал, что испортил ей настроение своим утренним признанием. — Что мы встали на дороге, давайте зайдём куда-нибудь, посидим? — продолжал бурлить энергией Невилл. — Что вы такие кислые все? — Мы не кислые, — улыбнулась Гермиона и покосилась на Джинни. — Просто вчера хорошо посидели, так сказать. Невилл поглядел на смущённые лица Рона и Гарри и понимающе хмыкнул. — Я так понимаю, сегодня мы пьём чай, — подмигнул он Гарри, и тот улыбнулся в ответ. — Идём в «E&J»? Мы с Ханной ещё там ни разу не были. Заодно повидаем Эрни и Джастина, если она на месте. — Эрни почти всегда на месте, — сказал Гарри. — Сам за всем следит. Джастин больше в разъездах, занимается закупками, договаривается с поставщиками. — Мы там частенько теперь бываем, мне кажется «Дырявый котёл» терпит убытки, — заметила Гермиона. — Эрни часто пишет о кафе, — Ханна крепко держала Невилла за руку. — Очень им гордится. Я дождаться не могу, чтобы увидеть всё собственными глазами. На самом деле, это я всегда мечтала иметь своё кафе, мы с ним даже обсуждали это. А получилось, что его открыл он. — Джинни, что там в школе? — Невилл вывернул шею, чтобы посмотреть на неё. — Ты в порядке вообще? Что-то ты тихая. Гарри взглянул на Джинни, которая, как и Ханна, не отпускала его руки, переплетя свои пальцы с его. — Всё хорошо, я просто мало спала сегодня, — Джинни ослепительно улыбнулась. Невилла её улыбка, правда, не обманула. — Сейчас выпью кофе, и всё будет хорошо. — Сейчас расскажете про последнее покушение, — посерьёзнев, попросил Невилл. — В письме всего не передашь. Встреча вышла сумбурной. Их было слишком много, сначала все пытались говорить разом, потом по очереди. Идти и говорить одновременно тоже было не очень удобно. Гарри наклонился к уху Джинни и спросил: — Что такое? Ты думаешь о нашем утреннем разговоре? — Конечно, я думаю о нашем утреннем разговоре, — огрызнулась она. — О чём ещё я могу думать, по-твоему? — Я же говорил, что не нужно сегодня, — укоризненно покачал головой Гарри. — Не перед встречей с Невиллом. — Скажи мне, что бросил эту затею раз и навсегда, и я мигом успокоюсь, — Джинни нахмурилась. — Не могу, — Гарри сжал челюсти. — Но я подумаю, поищу другие способы, как и обещал. Она закатила глаза, отпустила его руку и направилась к Невиллу. «E&J» быстро стало модным местом в Косом переулке. Оно выгодно отличалось от мрачноватого «Дырявого котла» игрой ярких красок и не служило, по сути, проходным двором. К тому же, выпускники одного года с Эрни и Джастином ходили к ним и чтобы поддержать развивающийся бизнес, и чтобы поболтать с однокурсниками. Всем было известно, что можно прийти в «E&J» в любой вечер и застать там кучу знакомых. Если никого не было, то всегда можно было поболтать с Эрни, который переехал в крохотную квартирку над кафе. В общем, ходили туда скорее за общением, хотя еда тоже была неплохой, даже на вкус привыкшего к стряпне миссис Уизли Рона. Плюсом ко всему, Эрни и Джастин делали довольно ощутимую скидку своим однокурсникам. Когда они уже были у самого входа, Ханна вдруг взвизгнула и бросилась вперёд. Гарри глянул в большое панорамное окно и увидел стоявшего посреди зала Эрни. Ханна влетела в кафе сквозь стеклянные двери и повисла у него на шее, Гарри даже засмеялся ошеломлённому выражению, появившемуся на лице Эрни. Он быстро оправился от изумления, и когда остальные вошли в кафе уже успел покружить Ханну, поставить обратно на ноги, схватить за руки и несколько раз поцеловать в щёку. Ханна счастливо смеялась, а Гарри заметил, что Рон с любопытством наблюдает за реакцией Невилла. Тот только улыбался и ждал своей очереди, чтобы пожать Эрни руку. — Вот это сюрприз! — то и дело восклицал Эрни. — Когда вы прилетели? Хоть бы написали что ли! — Мы хотели сделать тебе сюрприз, — лицо Ханны раскраснелось, косички растрепались. — Как у вас тут всё здорово! — Я вам сейчас организую лучший столик, — засуетился Эрни. — У нас тут что-то сегодня аншлаг, но я сейчас. Вы хотите в общем зале или в отдельной комнате? Гарри огляделся. Общий зал и правда был почти полон. За самым дальним столиком у стены, как будто специально спрятавшись в тени, сидели Парвати Патил и Лаванда Браун, обе помахали им. А за барной стойкой примостился Сайпрес, настолько погрузившийся в чтение какой-то книги, что даже головы не поднял на шум, устроенный друзьями. Гарри подошёл к нему и легонько толкнул в плечо, бросив быстрый взгляд на книгу. При ближайшем рассмотрении она оказалась рукописной, страницы были покрыты ровными аккуратными строчками. Сайпрес вздрогнул и резко захлопнул её, ещё до того, как поднял взгляд на Гарри. Он был бледен и смотрел как-то расфокусировано. — Привет, — чуть удивленно сказал Гарри. — Извини, что напугал. — Не напугал, — Симон и говорил странно, нечетко, слегка проглатывая окончания слов. — Просто неожиданно, я задумался. Он засунул книжку или даже скорее толстую тетрадку в кожаной обложке в сумку. В мозгу Гарри внезапно зажглась тревожная лампочка. Нет, не стал бы он читать блокнот Жака в таком людном месте, да и не таким он был потрёпанным, как все описывали. Это что-то другое. — Слушай, я хотел поговорить с тобой, — Гарри понизил голос, хотя их всё равно вряд ли кто-то услышал бы из-за звука сдвигаемой мебели. У окна Эрни развил бурную деятельность, чтобы усадить дорогих гостей со всем возможным комфортом. Парвати и Лаванда тоже подошли и теперь обменивались приветствиями с остальными. — Но сейчас, наверное, не самое лучшее время. — Да уж, у вас там вечер встреч выпускников намечается, — слегка улыбнулся Сайпрес. — Присоединяйся, — позвал Гарри, но тот только головой покачал. — Я сейчас уже убегаю, — Симон взглянул на часы. — Буквально через пять минут. — Ладно, тогда пересечёмся завтра? — предложил Гарри. — Только где-нибудь в тихом месте, не хочу, чтобы нас услышали. Может, у тебя? Симон покачал головой. — Сомневаюсь, что получится, Гарри, я страшно занят, — сказал он. — Честно говоря, у меня вообще нет свободного времени. Это сегодня у меня выходной, а так я или на работе, или занимаюсь делами. — Ищешь блокнот, ты хочешь сказать? — Гарри понизил голос до шёпота, поймав взгляд прищуренных глаз Джинни. — Я не особенно продвинулся в этом направлении, — признался Симон. — Я бы сказал, что я пытаюсь немного разобраться со своей жизнью. Такой ответ Гарри озадачил, даже резанул. Предполагалось, что Сайпрес все силы бросит на поиски и уничтожение блокнота Жака. Нет, конечно, заняться своей жизнью всегда полезно, особенно человеку с такими проблемами, как у него, но почему именно сейчас? Неужели Стивенс готовится официально признать, что Аврорат зашёл в тупик? — Я через десять минут встречаюсь с Джеком, — Сайпрес поднялся на ноги. — Поговорим позже, ладно? — С Джеком? — переспросил Гарри, понятия не имея, о ком идёт речь. — Джек, мой друг детства, — напомнил Симон. — Мы жили по соседству. Решили попробовать наладить общение. Он тоже пережил трагедию: Вайолетт, наша общая подруга, не так давно погибла, а они собирались пожениться. Так что у нас есть кое-что общее. Гарри слушал это и не понимал, почему ему кажется, что здесь что-то явно не так. В том, что говорил Симон, безусловно была логика. Почему бы ему не хотеть возобновить общение с другом детства? Почему это казалось таким неправильным? — Ладно, хорошо, — наконец, сказал он, когда пауза затянулась. — Когда у тебя следующий выходной, я бы всё-таки хотел… — Извини, Гарри, в следующий выходной я уже договорился пообедать у родителей Энни, — прервал его Сайпрес. — А ещё мы с её матерью собираемся, наконец, перебрать её вещи. И мы ещё обедаем у Билла и Флёр послезавтра, помнишь? Но я не думаю, что там будет удобно. Гарри практически потерял дар речи от изумления. Симон никогда не произносил имени Энни вот так спокойно, даже не запнулся. Он всегда делал вид, что её не было, а уж про обед с её родителями и разбор вещей даже речи не заходило. — Ты… ты пытаешься подумать о… обо всём? — осторожно подбирая слова, спросил Гарри, вспомнив их давнишний разговор. — Ты обратился за помощью? — Нет, — Симон пожал плечами. — Просто делаю то, что пора было сделать уже давно. — Ты не подумай, я рад за тебя, — поспешил заверить Гарри, — просто это как-то странно. Неожиданно. На это Сайпрес ничего не ответил, только снова покосился на часы. — Давай сделаем так, — сказал он, закидывая сумку на плечо, — если твой разговор ждёт хотя бы пару недель, то отложим его. После праздников я ухожу в отпуск, уже отпросился у мистера Стивенса. У Гарри совсем голова пошла кругом. Он привык к тому, что Симон старался занять каждую секунду своего времени, лишь бы не остаться один на один со своими мыслями. — Куда-то поедешь? — спросил он. — Во Францию, — кивнул Симон. — Нужно разобраться с домом родителей. — Ну, ты не пропадай совсем-то уж, — неловко пробормотал Гарри, пожимая его ладонь. — Удачи. — Спасибо, — Симон улыбнулся ему, помахал всей компании и направился к выходу. Гарри, всё ещё не пришедший в себя от удивления, уселся на стул рядом с Джинни. — И о чём это вы разговаривали? — спросила та, пододвигая к нему меню. — Симон рассказывал о своих планах на ближайшее будущее, — ответил Гарри и потряс головой. — Он, кажется, решил как-то всё наладить, разгрести прошлое. — И слава Богу, — откликнулась Джинни, которую эта новость почему-то приободрила. Потом она слегка вздрогнула и помрачнела ещё сильнее, чем раньше. — Может быть, он кого-то встретил. Гарри об этом даже не думал. — Эй, хватит там шептаться! — позвал Невилл. — Послушайте лучше, что тут Парвати рассказывает! — Извини, Парвати, — тут же сказала Джинни. — Как там у тебя обучение? Парвати от своей будущей работы была в полном восторге. Она так и фонтанировала рассказами о каких-то мудреных заклятиях, об опасностях, которые могут поджидать Ликвидатора в самых неожиданных местах. Гарри слушал и чувствовал, как его охватывает какая-то мелочная зависть. Сам он уже давно не говорил с таким энтузиазмом об Аврорате и боялся, что больше уже никогда говорить не будет. — А у тебя как дела, Лаванда? — спросила Гермиона, когда Парвати выдохлась и занялась своим салатом. — Да так, более или менее, — Лаванда пожала плечами. Под глазами у неё залегли синие тени, живо напомнившие Гарри о Люпине, она похудела и часто зябко поводила плечами. — Никак не могу найти работу. — Я думала, с этим стало меньше проблем, — брови Гермионы сошлись на переносице. — Кингсли ведь говорил, что теперь всё будет по-другому. — Мне кажется, я упустила момент, — вздохнула Лаванда. — Когда к таким, как я, действительно относились лояльно, я ещё не чувствовала, что пришла в себя, что приспособилась и приняла всё это. А теперь всё постепенно возвращается на круги своя, и я ничего не могу найти. — Ты обращалась в Министерство? — на щеках Гермионы вспыхнули алые пятна, и Рон взглянул на неё с опаской. — Это просто возмутительно! — Кто будет заниматься этим в Министерстве? — грустно усмехнулась Лаванда. — Так всегда было и всегда будет, я стараюсь смириться с этим. — Но чем ты занимаешься целыми днями? — не успокаивалась Гермиона. — На что ты живёшь? Лаванда пробормотала что-то невразумительное. — Пособие? — выловила из её лепета Гермиона единственное чёткое слово. — Хочешь сказать, на это пособие можно прожить? — Полегче, Гермиона, — попросила Парвати, обнимая Лаванду за плечи. — Она обязательно что-нибудь найдёт, не может быть, чтобы не нашла. — Я этого так не оставлю! — Гермиона со звоном опустила вилку на стол, и Эрни, отошедший что-то обсудить с официантом, удивленно обернулся на неё. — Всё в порядке, это я тут так, возмущаюсь. Но я давно уже считаю, что законы пора менять. Департамент магического правопорядка не выполняет свою работу, вот и всё. Это всем ясно, и я не понимаю, почему никто не может донести этого до Кингсли. — А при чем тут Департамент магического правопорядка? — уточнил Невилл. — При том, что у нас нет никаких законов, регулирующих трудовую деятельность, — бушевала Гермиона. — Нас ничто не защищает от чудовищной дискриминации. Да там вообще просто бардак, и это ещё мягко сказано. Как можно не вести реестр недвижимости и её владельцев? С кого спрашивать, если что-то случится, например, в этом доме? Как построены наследственные дела? Я понимаю, что во многих вопросах можно полагаться на магию, но вот, пожалуйста, мы не можем выяснить, кому принадлежит поместье, потому что оно перешло к кому-то магическим путем, его сделали ненаносимым и всё. Ищи теперь хозяина. — Ты не сможешь в одиночку изменить мир, — вздохнул Рон. — Оставь эти вопросы Департаменту магического правопорядка, у тебя и так работы выше крыши. — На самом деле, это здорово, что хоть кому-то не всё равно, — заметила Ханна. — Слишком многие работают просто так, не переживая за своё дело. — Проблема в том, что все идеи Гермионы очень революционные для волшебного мира, — пожаловался Рон. — Многим волшебникам трудно смириться с такими изменениями, потому что веками всё существовало в одном порядке, а теперь им пытаются навязать другой. — Ну хорошо, — Гермиона явно оседлала любимого конька, — вернёмся к вопросу регистрации организаций и бизнеса в целом. Эрни, ты был бы сильно против, если бы тебе пришлось зарегистрировать своё кафе? Ну, знаешь, внести его в реестр организаций. Там бы содержалась информация о владельцах, об адресе и всё в таком духе. — Да нет, а что тут такого? — Эрни пожал плечами. — Это же действительно учет, и контролировать бизнес будет легче. Я всегда за порядок. — Да, только вот кто будет его контролировать? — спросил Невилл. — Это же понадобится новое подразделение. — Надо же с чего-то начинать, — Гермиона дёрнула плечом. — Нет, я вот сейчас только разберусь с эльфами, а потом обязательно подготовлю для Кингсли служебную записку с подробной информацией и… Рон уронил голову на руки и застонал. — Гермиона, я тебя умоляю, только не убей себя на своей работе, — попросил он. — Иногда мне приходится возвращаться за ней в Министерство, уже ночью, и уводить её домой силой. — Что ты жалуешься? — строго спросила Гермиона. — Я же важными вещами занимаюсь. — Да кто бы спорил, — вздохнул Рон. — Гарри, Рон, а вы что-то ничего не рассказываете про Аврорат? — позвала Парвати. — У вас там всё секретно или как? И как там Дин? Гарри с Роном переглянулись. — Да не так уж всё и секретно, — сказал Гарри после недолгой паузы. — Просто и рассказывать-то пока не о чем. Мы же только стажёры, учимся, вот аттестация скоро будет. Нас не подпускают ни к чему серьёзному. — Всё как в школе, — добавил Рон, — только сложнее. — А в ваших голосах энтузиазма что-то не слышно, — пошутил Невилл. — Вы вообще довольны, что пошли туда? Гарри старался не смотреть на Рона. Они даже между собой не обсуждали того изменения, которое произошло в их отношении к Аврорату после последнего покушения. Гарри просто знал, что Рона тоже начали грызть сомнения именно после того, как они были вынуждены оставить Сайпреса одного, повинуясь приказу. Они просто не были готовы обсудить это начистоту. — Знаешь, я думаю, мы будем больше довольны, когда начнётся настоящая работа, — первым нашёлся Рон. — Всё-таки пока мы и правда только и делаем, что учимся. Непонятно, как оно всё будет на самом деле. В том-то и дело, что после того случая стало понятно. Они были не готовы как раз к этой понятности. — В общем, всё хорошо, всё нормально, — заключил Гарри с фальшивой улыбкой на лице. — Готовимся к спасению мира. — Надеюсь, вам больше не придётся спасать мир, — многозначительно посмотрела на него Лаванда. — Хватит с вас. Гарри заставил себя засмеяться. — Кстати! — Эрни щёлкнул пальцами. — Вы только посмотрите, что я тут обнаружил. Он сбегал за стойку и вернулся с какой-то картонкой в руке. — Угостили меня тут шоколадной лягушкой, — загадочно начал он, — я смотрю на карточку, а там угадайте кто? А там Рон! И он продемонстрировал всем изображение Рона со сложенными на груди руками, глядящего на них с карточки из-под упавшей на лоб чёлки. Гарри посмотрел на настоящего Рона, который стал совершенно пунцовым, но вроде бы выглядел довольным. — Можно мне? — чуть не подпрыгнула на стуле Гермиона. — «Кавалер Ордена Мерлина первой степени, герой Второй магической войны, участвовал в Битве за Хогвартс 2 мая 1998 года, сопровождал Гарри Поттера, был объявлен режимом Нежелательным лицом, за поимку которого была назначена награда…» Поверить не могу, что они уже вышли! — Видимо, их выход приурочили к Рождеству, — догадалась Джинни. — Эрни, можно я оставлю её себе? — Гермиона прижала карточку к груди, не в силах вернуть её. — Странно, что нам не прислали тестовые экземпляры. Я не хочу долго и упорно искать себе такую же. — Конечно, бери, — великодушно согласился Эрни. — Я постараюсь как-нибудь пережить без лица Рона перед глазами. Хотя, уже привык видеть его каждый день. — Ну как, приятно видеть себя на карточках из серии «Великие волшебники и волшебницы»? — спросила Парвати. — Честно говоря, очень, — чуть помявшись, ответил Рон и смущённо улыбнулся. — Это, наверное, самый потрясающий момент в моей жизни. Он попытался пошутить, но Гарри видел, что в этой шутке была только доля шутки. Рон посмотрел на Гермиону и добавил: — Ну ладно, не самый потрясающий, но в тройку точно входит. Все засмеялись, а Гермиона слегка покраснела и убрала карточку в сумку. Разговор перекинулся на отсутствующих однокурсников. — Как дела у Джастина? — спросила Ханна. — У него всё хорошо, мы отлично дополняем друг друга, — ответил Эрни, провожая взглядом одного из официантов. — Я бы умер, если бы мне пришлось так мотаться, как ему. А он всегда говорит, что, на моём месте, уже повесился бы на люстре. Гарри машинально посмотрел на потолок. Люстра была массивной, на такой и правда повеситься можно, выдержит. — Надеюсь, мы успеем повидать его, — вздохнула Ханна и повернулась к Невиллу. — Жить в чужой стране так сложно, там всё совсем другое. Невилл согласно кивнул и развёл руками. — Там лучше или хуже? — спросила Парвати. — В материковой Европе, я имею в виду. Я знаю, что у Ликвидаторов заклятий есть возможность поработать в других странах, перенять иностранный опыт и поделиться своим. — Там по-другому, — Ханна поколебалась. — Я просто очень скучаю по дому. И мне не нравится, что папа остался здесь совсем один. Но хватит об этом. Как там Сьюзен? Эрни непроизвольно заулыбался. — Она скоро придёт, поехала покупать себе кое-что к отпуску, — сказал он. — Мы с ней весной полетим в Исландию. — Ничего себе! — заинтересовался Рон. — Там же холодно. — И очень красиво, — возразила Гермиона. — Надолго вы? — На две недели, — продолжал сиять Эрни. — Джастин считает, что не выдержит столько один, но я в него верю. Он всё может, если захочет. Все немного помолчали. — Очень вкусно, Эрни, правда, — сказала Ханна, откладывая вилку, — и вообще, уютно, мило, я понимаю, почему вы такие популярные. Но порции у вас чудовищные. Человек не в состоянии столько съесть. Рон поперхнулся и привлёк всеобщее внимание к своей пустой тарелке. Грянул дружный смех. — О Симусе что-нибудь слышно? — отсмеявшись, спросил Невилл. — Я как-то написал ему, а он ничего не ответил. — Мы точно не знаем, что там у него происходит, — Гарри покачал головой. — Дин попросил пока не трогать его, он собрался ехать к нему весной или ближе к лету. — Но с ним самим же всё в порядке, да? — уточнил Невилл. — Я так понял, какие-то проблемы в семье? — Что-то вроде того, — подтвердил Гарри. — Сам Симус в порядке. — А мы будем собираться в годовщину Победы, как решили? — спросила Парвати. — Все действительно приедут? — Мы с Невиллом приедем! — пылко сказала Ханна. — Обязательно. Это замечательная традиция и прекрасная возможность помнить наших героев. Такое нельзя пропускать. Сидели долго и шумно, то веселились, то ударялись в воспоминания. В какой-то момент Гарри откинулся на спинку стула и посмотрел на своих однокурсников как будто со стороны. Как же здорово, что у них получается оставаться на связи. Понятно, что близкими друзьями с той же Парвати они уже не станут, но поддерживать связь сквозь года было бы приятно. Гермиона, улучив удобный момент, подсела к Лаванде и начала что-то с жаром говорить ей вполголоса. Та в ответ робко кивала, и её лицо светлело на глазах. Краем глаза Гарри заметил, как Гермиона положила ладонь ей на плечо и тихонько пожала. Рон тоже следил за ними исподлобья, хотя, как только Лаванда бросала на него взгляд, быстро отворачивался. Антипохмельные чары работали идеально, но вот недостаток сна они компенсировать не могли, и часа в четыре Гарри понял, что засыпает, несмотря на несколько порций крепкого кофе. Оставив ребят болтать и в очередной раз поспорив с Эрни по поводу оплаты счёта, они вышли на морозный воздух, и Гарри покрепче завязал шарф на шее. Как таковые каникулы были только у Джинни, Гарри с Роном после длинных выходных предстояло вернуться на учебу, а Гермионе — на работу. Гарри сначала собирался отпроситься, чтобы провести с Джинни как можно больше времени, но она убедила его этого не делать, чтобы не тратить дни. Лучше куда-нибудь съездить летом. — Надо бы уже тоже планировать поездки, — заметил Гарри, когда они медленно брели к началу Косого переулка, чтобы оттуда трансгрессировать домой. — Все уже всё решили, а мы даже страну не выбрали. — Я не могу ничего планировать сильно заранее, — напомнила Джинни. — Я ещё не знаю, что там у меня будет со сборами. — А мы с тобой поедем куда-нибудь? — повернулся Рон к Гермионе. — Ты же собираешься ходить в отпуск? — Разумеется, — с достоинством ответила та. — А куда бы ты хотел поехать? — Куда-нибудь, где тепло, — Рон поёжился. — Я бы повалялся на пляже, честно говоря. — Я бы тоже не отказалась, — мечтательно улыбнулась Гермиона. — Можно полететь на какие-нибудь острова. Знаешь, белый песок, бирюзовая вода, пальмы. — Вот, давай туда, выбирай любой остров, — загорелся Рон. — Я тоже хочу, — пожаловался Гарри, и Джинни улыбнулась. — Мы тоже полетим, просто планировать всё будем позже, ладно? — она снова взяла его за руку, неожиданно оживившись. А вот Гарри, наоборот, помрачнел. Если ему придётся перейти предел, то никуда они уже не полетят. — Что делать будем? — спросил Рон, когда они трансгрессировали домой. — Ты серьёзно собрался спать? — Я не выспался, — буркнул Гарри, хотя, прогулка по морозному Косому переулку неплохо его взбодрила. — Но спать уже расхотел. Да и время жалко тратить. — Можем поиграть во что-нибудь, — Гермиона вынула из ящика коробку с «Монополией», в которую научила их играть в самом начале коротких каникул. Так они и поступили. Гарри с Роном очень старались не увлекаться и напоминать себе, что это всего лишь игра, но всё равно умудрились поогрызаться друг на друга. Играли долго, силы у всех получились примерно равны, и конца игры ещё даже не предвиделось, когда посреди комнаты появился Патронус миссис Уизли, проговоривший: — Джинни, не пора ли домой? Джинни недовольно заворчала, а Гарри вдруг неожиданно вспомнил сегодняшнее утро. — Слушай, можно тебя на минуточку? — он схватил её за руку, когда она уже поднялась на ноги. — Пойдем в мою комнату. Рон начал было говорить что-то про незаконченную игру, что если они не хотят продолжать, то ладно, но тогда нужно признать, что он, Рон, выиграл. У него оказалось больше всех денег. Гарри взял Джинни за руку и утащил её по коридору к своей комнате. — Что стряслось? — спросила Джинни. Под вечер она практически оправилась от утреннего разговора, но сейчас её лицо снова омрачилось. — Ничего не стряслось, — Гарри замялся. — Я просто хотел спросить, может быть, ты могла бы остаться? Джинни замерла, глядя на него. — В смысле, я, наверное, должен поговорить с твоими родителями или что-то вроде того, — быстро добавил Гарри. — Хотя, я не знаю, как буду это делать. — Не надо ни с кем разговаривать, — глаза Джинни начали поблёскивать. — Просто отправлю домой патронуса и всё. — И через пять минут тут будет твой отец, — скептически изогнул бровь Гарри. — Ты же знаешь, что миссис Уизли пришлёт его. Джинни задумалась. — Но только если ты сама этого хочешь, — уточнил Гарри, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Мне кажется, ты уже давно мог понять, чего я хочу, — Джинни смотрела ему прямо в глаза. — Я просто думаю, как бы нам избежать разговора с мамой. Гарри вообще не видел такого варианта развития событий, в котором бы они могли подобного разговора избежать. — Давай попросим Рона всё объяснить, — пошутил он. — В конце концов, он перед нами в долгу за всё хорошее, пусть помогает. — Да уж, он поможет, — хихикнула Джинни. — Кстати, а с ним ты ничего утрясать больше не собираешься? — Нет, — твёрдо ответил Гарри. — Ты — моя невеста. — Но ты же понимаешь, какие аргументы сейчас приведёт мама? — спросила Джинни и опустилась на кровать. — Свадьбы ещё не было, неизвестно, когда она будет. Всё может измениться. Целомудрие нужно блюсти и дальше по списку. — Так давай скажем им, когда будет свадьба, — осенило Гарри. — Может быть, тогда эти аргументы отпадут. — А когда она будет? — удивилась Джинни. — Ты бы мне хотя бы сказал для начала. — Я не знаю, но мы потом можем сказать, что передумали, — Гарри не очень нравилось хитрить, но объясняться с четой Уизли хотелось ещё меньше. — Нет, нужно, чтобы всё было честно, — возразила Джинни. — Давай так, сейчас у нас 2000 год. А свадьба будет… Она задумалась, что-то подсчитывая в уме, потом нахмурилась и покачала головой. — Чёрт, да что-нибудь придумаем! — неожиданно выпалила Джинни. — В 2002 году будет свадьба! Гарри уставился на неё, не веря своим ушам. — Тебя устраивает? — поинтересовалась Джинни. — Например, в августе, во второй половине, после моего дня рождения. — Конечно, устраивает, — сказал Гарри слегка севшим от восторга голосом. Это уже был свет в конце тоннеля. Два с половиной года это, конечно, много, но, по крайней мере, теперь он знал, сколько ещё ждать. — Нужно посмотреть, когда там выходные. Джинни подошла к его столу и нашла большой откидной календарь, который ему прислал на Рождество Невилл. На каждой странице календаря было изображение какого-нибудь диковинного растения и его краткое описание, но на самой последней имелись крохотные календарики на три следующих года. — Двадцать шестого августа, — сказала Джинни, поднимая на него глаза. — Это суббота. — Двадцать шестого августа, — повторил Гарри, чувствуя самый настоящий восторг внутри. Он старался сдержать его внутри и выглядеть таким же деловитым, как Джинни, но она вдруг засмеялась, уронила календарь обратно на стол и бросилась ему на шею. — С ума сойти, — шепнула она ему на ухо. — Я выхожу замуж! — Как будто ты раньше этого не знала, — Гарри поцеловал её. — Просто теперь всё стало определённым. Мы уже даже можем начинать готовиться. Джинни улыбнулась и отпустила его. — Теперь можно сообщить маме с папой. Она вынула свою палочку, подумала немного, потом вызвала Патронуса и отчетливо произнесла: — Мама, я остаюсь ночевать у Гарри. Кстати, мы буквально только что определились с датой свадьбы — 26 августа 2002 года. Решили вам сразу же сказать. Вы, конечно, приглашены. — Хитро, — оценил Гарри. — И как мы поймём, что твой папа не появится на пороге в самый неподходящий момент? Мне хватает Рона, знаешь ли. — Мама обязательно что-нибудь ответит, — Джинни закатила глаза. — Она же должна дать понять, что вообще-то не одобряет такого поведения. Я этого не понимаю: сама сбежала с папой, вся родня была против, и ничего, всё ведь хорошо сложилось. А мне нельзя даже… Её прервало появление серебристого бобра миссис Уизли. — Мы с папой очень за вас рады и спасибо, что сказали нам! Мы, конечно, немного смущены твоим решением, Джинни, но поскольку дата свадьбы уже известна, наверное, не будет ничего страшного, если ты останешься. Хотя, смею тебя заверить, твой отец несколько обескуражен. — Ну да, — фыркнула Джинни. — Отец, как же. Я не удивлюсь, если папы даже рядом нет. — Но никто не против, — сказал Гарри, и у него быстро забилось сердце. — Я пойду скажу Рону с Гермионой, что ты остаёшься. Джинни смотрела непонимающе. — Только чтобы избежать неловких ситуаций утром, — Гарри поднял обе ладони вверх. — Как тогда у нас с Гермионой. И ещё сбегаю в магазин. Тебе что-нибудь нужно? — От зубной щётки я бы не отказалась, — попросила Джинни. — Пижама моя и так здесь, я её у тебя в шкафу оставила. — Кстати, а почему ты была в пижаме? — спросил Гарри, уже взявшийся за ручку двери. — Чтобы тебя разыграть, — засмеялась Джинни. — Смотри, как оно всё замечательно получилось. Я великий стратег. Гарри даже спорить не стал, торопливо прошёл в гостиную, объявил сидевшим на диване Рону с Гермионой, что Джинни сегодня останется, не стал дожидаться, пока Рон подберёт челюсть с пола, накинул куртку и бросился в магазин. Ему нужно было купить шампанское и клубнику. Или другие ягоды, фрукты, что-нибудь необычное, что можно найти зимой в Лондоне. И зубную щётку.