Карусель желаний

— Что скажешь про того мужчину? — девочка в странной шляпе-грибке обвела задумчивым взглядом сверкающий зал, обращаясь к рядом стоящему юноше. Белоснежные стены прекрасно отражали свет, слепя глаза, и девочка со скуки показала пальцем на полноватого мужчину в компании босса очередной семьи. — Занудный, упрямый, уверенный в своем превосходстве. Ничего интересного, — скривился её собеседник, закатив глаза. — А вон та леди в красном платье? — С черной шляпкой? Ставлю свою шапку, что под конец её наряд будет испорчен, — Юни пожала плечами и взяла последнюю маршмеллоу из пачки, показав язык в шутку возмущенному Бьякурану, на что тот лишь закатил глаза, открывая новую: — Как думаешь, Вонгола опять что-нибудь вытворит? — Она делает это каждый год с переменным успехом, а ведь это твоя прерогатива, — девочка вздыхает, хмурясь в одну точку, на что парень с интересом стал наблюдать за расфокусившимся взглядом знакомой, продолжая пакостно улыбаться по сторонам и аккуратно став так, чтобы их разговор не увидели. Хватит и любопытных ушей вокруг, а шантажа для каждого, увы, не соберешь. — Что-то случилось? — Джессо неуловимо меняется, становясь собранным, на что Джиглио Неро мягко улыбается, покачав головой: — Пока — нет, — и мрачнеет со следующей фразой, — Только Внешний Советник совсем забыл, что значит истинный наследник Вонголы для Триннисетте. Вонгола — узорная Ракушка, Вонгола — опора для бескрайнего Моря и источник для сверкающей Радуги. Маре потеряет берег, Аркобалено — связь, в которой должна неизменно появиться, если Ракушка потрескается и пойдет трещинами по своей раковине, открывая всем миру свое содержимое. Девочка прислоняет руку к голове, коротко потерев виски и отрицательно кивает головой на предложение Бьяку оповестить Арию о видении. Она уже знает, что мама видела подобное событие, просто... не так подробно, как могла бы по-настоящему. Делящие Проклятие на двоих, они старательно удерживали друг друга на краю Бездны, готовые к любому ограничению как в своих силах, так и в предполагаемых возможностях собственного Пламени. Бескрылые, — шептали одни. Слабейшие, — поддерживали другие. Сохраняющие Равновесие, — отвечали они обе в каждом взгляде и взмахе руки, греясь в одном Пламени на двоих. Слишком Юни не хотела терять Арию. Слишком Ария боялась за будущее своей дочери. Юни тактично не спрашивала, какие кошмары преследуют её мать уже который год, но могла лишь догадываться, ловя неоднозначные движения, стоило Джессо появиться рядом с ней. Как будто хотела достать пистолет. Юни мягко ловила рукав алой кофты, отрицательно качая головой, и улыбалась, отдавая свою уверенность в своем близком друге, так неожиданно появившийся на горизонте жаркой Италии. Ну как, неожиданно, — скорее Джиглио Неро просто ожидали, пока законный владелец колец Маре сможет прибыть, чтобы забрать по праву принадлежащую часть Системы Равновесия себе. Это ещё одна причина, почему Ария отдала ещё несовершеннолетнему подростку кольца: это их жадность в попытке обладать любым Владельцем Неба. Их предок поступила слишком неблагоразумно, отдавая Маре во владения своего рода. Ведь знала, что однажды они начнут перетягивать силу своих временных хранителей на себя, склоняя к неправильному выбору. Когда Пустышка Неба будет вечно преследовать по пятам дев-провидиц, буквально разрывая их ядро напополам, причиняя невыносимые боли при каждом видении. Трагедию удалось предотвратить лишь благодаря Луче — та, испугавшись, что её дочь угаснет ещё быстрее, чем она сама, то заставила дать ту клятву, что Ария отдаст набор Моря мальчику с перевернутой короной, даже если тот не будет вызывать у неё доверия. И ведь отдала же, — мягко кивает девочка своей матери, почувствовавшей, как Пламя дочери на секунду взметнулось вверх, словно показывая оставшееся время. Вот, смотри — одна ошибка, и ты никогда уже не выберешься отсюда. Пустышка просто не отпустит. Слишком уж эгоистична она. — О, так это и есть Тсу-кун? — хитро щурит Джессо глаза, кивая в сторону представителей ЦЕДЕФ, и Юни аккуратно выглядывает из-за его спины, сдерживая тихий вскрик. — Что же. случилось? — она прижимает руку ко рту, испуганно наблюдая, как чистое Небо словно коршун вьётся вокруг своего носителя, стараясь отгородить от всего, — это же. — Чистой попытки самоубийство, — тихо подводит черту Бьякуран, и Юни хочется сказать все, что она думает, но они лишь переглядываются, согласно кивая головой. Если Вонгола не может позаботиться о своём истинном преемнике, то это сделают другие Небеса. Джиглио Неро идёт вперёд, привычно улыбаясь другим присутствующим, когда Ария медленно подходит сзади, кладя свою руку на плечо дочери. — Ты действительно хочешь этого? — Да, — и женщина кивает, заканчивая безмолвный диалог и отпуская Юни. Трое Небес проходят вперед, формируя вокруг себя своеобразную зону отчуждения, пока они проходят вперед, под «светлые очи» Девятого и Внешнего Советника. Юни хочется скривиться лишь от одного ощущения взгляда Емицу на себе, но лишь сжимает руки сзади, зная, что ее всегда поддержат. Светлое Пламя Маре медленно скользит по всему телу, словно очищая от всей грязи, и девочка благодарно вздыхает, посылая едва чувствительный импульс Воли к Джессо. Джиглио Неро всегда были свободны в выборе будущего для себя и своих потомков, даже если казалось, что его нет. И не возгордившемуся Советнику решать, какое будущее ждет ее. Словно услышав ее мысли, глаза Арии на долю секунд темнеют, обнажая истинную суть Провидиц, и тут же приходит в себя, тем не менее, не улыбаясь приветствующим. Они всегда были чересчур эгоистичны в собственных желаниях. И терпеть не могли, когда кто-то пытался вмешиваться в суть их Равновесия, вытаптывая и разрушая все вокруг. Ведь единственный, кому это было позволено, сейчас стоял позади нее, продолжая пакостно улыбаться. Юни наклоняет голову вперед, слушая краем уха, как здороваются боссы Семей, и поднимает голову, видя, как Савада-старший едва вздрагивает, тут же беря себя в руки. Когда на тебя смотрят одинаковым взглядом, как будто ты находишься под прицелом, невольно начнёшь задумываться, что же делать. Юни едва держит лицо, смотря на чернеющую изнутри душу Иэмицу Савады, и резко улыбается, как Бьякуран, как будто ничего не происходило. О, они оба довольно быстро научились копировать мимику друг друга, как если бы они были неправильными близнецами. Только свои эмоции на чужих лицах были до жути неправильными. Иногда саму Юни передергивало, когда она замечала такую знакомую добродушную, всепрощающую улыбку на лице Бьяку, как будто она смотрела на себя. Только они оба знали, насколько сильна была неприязнь по отношению к собеседнику, стоило им воспользоваться своими-чужими улыбками. Емицу Савада теперь их личный враг. — Познакомьтесь, мой сын — Савада Тсунаеши, — мальчик с едва тлеющим взглядом коротко скользнул по лицу Арии, Бьякурана, и остановился, стоило им встретиться взглядами. — Приятно познакомиться, я — Юни, а юноша рядом со мной — Бьякуран — и радостно улыбнулась, протягивая руку вперед, и юноша, шагнув вперед, с едва различимым отчаянием берет её за руку. Что-то внутри ярко вспыхивает, радуясь и играясь, словно любимая белочка Космо на плече её матери, и стремительно разрушает все барьеры, сметая все на своём пути к другому. Одинокому, брошенному. Пламя (чужое) в голове оглушает начисто, перебирая все её мысли-чувства-сожаления, и довольно гладит по голове, прежде чем окончательно уйти вслед за одернувшейся рукой. Тсуна (ёши) буквально отшатывается от неё, и они оба смотрят друг на друга прямо в глаза, после чего мальчик, ещё какое-то время рассматривая татуировку под глазом Джессо, коротко кивает головой, растворяясь в толпе. Юни растерянно провожает юношу в толпе, ещё ощущая чувство несуществующего единения, и привычно улыбается (запирается) в ответ на заботливую улыбку Девятого, цепкими глазами следящего за разворачивающейся сценой. Не ты — признанный сын настоящей Вонголой. — Прошу прощения за своего сына, Донна Ария, это его первый выход, — преувеличенно радостно улыбается Савада, и Юни чуть вздрагивает, замечая, как тут же многообещающе леденеют голубые глаза Внешнего Советника. — Ничего страшного, — Ария холодно улыбается, одобрительно коснувшись ладонью спины дочери, и Юни тихо выдыхает, расслабляя спрятанные под тканью плаща пальцы, — Думаю, каждый из присутствующих был когда-то взволнован своим первым дебютом… Юни больше не слышит, в каком направлении идёт разговор между её другом и матерью, и, в конце концов, это замечают. Джессо лишь улыбается ещё шире, подводя черту в разговоре, и, откланявшись, мягким движением подхватывает Юни под локоть и уводит в ту же сторону, куда только что ушёл Тсуна. — Играешь с огнём, Юни-чан~, — на что девочка вздыхает, наклоняя голову вперед и мягко отвечая: — Я знаю, Бьякуран. Но я не могу по другому, — и возмущённо поднимает голову вверх, придерживая шапку, стоило Джессо щелкнуть её по носу, продолжая шепотом: — И всё равно, это особняк Вонголы, а не Джиглио Неро, чтобы так рано расслабляться, — Юни хмурится, увидев знакомые отблески зарождающегося безумия в зрачках, и медленно оборачивается вбок, замечая знакомую по снам фигуру. — Тсунаеши-кун, прости, если напугала, — она снимает шапку с головы, невольно фыркая, улыбаясь, когда Джессо встряхнул ее волосы еще сильнее, — Честно говоря, я не ожидала, что Пламя отреагирует таким образом. — Скажи честно, никто не ожидал такого, — беззаботно садится на подоконник рядом с Тсунаеши, закидывая руку на плечо, и тихо шепчет, — что истинным Небом Вонголы окажешься именно ты, Савада-кун. — Бьяку, не пугай так больше, пожалуйста, — Юни спокойно улыбается, поднимая голову и становясь напротив их двоих, обращаясь к Тсунаеши, — Давай заново познакомимся. — Я — Бьякуран Джессо, а эта девочка — Юни Джиглио Неро, — альбинос тихо усмехается, отпуская плечо Тсуны и опираясь спиной на витраж, скрещивая руки на груди. — Будем дружить? — девочка протягивает руку вперед, завороженно наблюдая за тягучей карамелью в чужих глазах, медленно растворявшейся в рыжей радужке, и мальчик мрачно улыбается, принимая руку. — Втроем? — Естественно, — пожимает плечами Джессо, ядовито усмехаясь и активируя Кольцо Маре, — навсегда.

***

Самолет опять попадает в турбулентность, и Юни душераздирающе вздыхает, закрывая ноутбук на своих коленях, откидываясь на спинку стула при очередном особо сильном покачивании. Хоть у нее было достаточно терпения, чтобы выжидать удобного момента, это не значит, что её запасы бесконечны. Иначе уже это не терпение, а беспросветная глупость. — У вас все хорошо? — тихо спрашивает стюардесса, и Юни спокойно открывает глаза, улыбаясь: — Да, конечно. Можете, пожалуйста, принести воды? — и девушка кивает, идя вперед в сторону кабины пилота. Джиглио Неро снова закрывает глаза, недовольно морщась от приступа болезненной мигрени, и с сожалением вспоминает, сколько времени ей понадобилось, чтобы убедить остальных в правильности своего решения. Она могла быть здесь уже неделю назад, но разговорить и склонить особо упёртых, как Гамму и Кике, оказалось намного сложнее. «Вам не стоит появляться под оком Вонголы», «это очень опасно», — говорили все, и Юни в который раз кивала, продолжая заверять Хранителей в том, что с ней будет все в порядке. Сбоку кто-то громко всхрапнул, скрипнуло кресло, и девочка вновь открыла глаза, с благодарностью кивая принесшей бутылку чистой воды стюардессе и отпивая холодную жидкость. Да, на неё продолжали коситься из-за слишком «юного возраста», продолжая оглядываться при каждом удобном случае, на что девочка лишь спокойно улыбалась вслед, теребя кончик синей косички в ладонях. Чужое внимание все ещё продолжало преследовать её из-за наличия своеобразной татуировки на левой щеке, но это было. немного другой случай, заставляя лишь вздохнуть с облегчением, скидывая с себя груз собственноручно взваленной ответственности. Это не мафия, где её семью боятся и уважают только из-за связи с Сильнейшими, как их Неба и наличия Дара провидения. Хотя, и не зря. Женщины Джиглио Неро учат друг друга не всепрощению, а как грамотно ударить в ответ своего противника, вот и всё. И они обязательно воспользуются своим даром, чтобы защитить то, что им дорого. Юни аккуратно достает свою сумку, укладывая планшет туда и доставая маленькую подушечку, чтобы положить себе под голову и стараться урвать хоть крохи сна, чтобы не напоминать себе мягкую амебу после посадки. Небольшая встряска оказалась не самым приятным сюрпризом. «Уважаемые пассажиры, мы совершили посадку в аэропорту города Токио…» — раздается над головами, и Юни зевает, потянувшись и отстегнув ремень безопасности, чтобы иметь возможность встать. Она наконец-то прилетела. Едва занимающийся рассвет за огромными окнами ослепляет, и Юни щурит глаза, осматривая зал перед собой и довольно улыбаясь, когда замечает знакомую каштановую макушку, ускоряясь и буквально врезаясь макушкой в повзрослевшего и исхудавшего с их прошлой встречи Савады Тсунаеши. — Ну здравствуй, Юни, — и девочка смеется, озабоченно вглядываясь в красные глаза своего друга, утягивая того в сторону выдачи багажа. — Виделись недавно, а выглядишь так, как будто отсидел у Виндиче, — фыркает та, с едва видимым недовольством вглядываясь в ленту багажа, молясь про себя, что та ускорится по её взглядом, — Скажи честно, сколько ты спал? Юноша отводит взгляд, начиная насвистывать какую-то песенку, и Юни вздыхает, включая телефон и тут же отсылая сообщения всем знакомым о своем прибытии и доставая из сумки гостинцы от остальных, тут же передавая их повеселевшему Тсуне. Им не нужны слова, чтобы понимать друг друга. И по этой причине скоро прибудет сюда их Третий. Ракушке слишком больно находиться одной. Поэтому Море ласково укроет сверху, не давая ни взгляду просочиться на её дно, а Радуга появится в небе, отвлекая чужаков и уводя их далеко-далеко. — Ария-сан как всегда в своем репертуаре, — усмехается Савада, выключив телефон и подхватив увесистый чемодан, устремившись в сторону выхода. Юни улыбается, идя следом и с любопытством спрашивает: — Мама попросила позвонить, как только приедем? — И послать фотоотчет, как и в прошлый раз, — юноша усмехается, и, переглянувшись, парочка одновременно смеется. Юни смущённо поправляет плечо сумки, ощущая лишь безграничное теплоту внутри, и, пока Савада отвернулся, украдкой включает камеру, чтобы сфотографировать Тсунаеши в профиль. Не одна Ария просила ее прислать фотографии, что же происходит в самом тихом городке Японии, в Намимори. Не один Реборн любит хаос вокруг себя. Городок встречает их рассветной тишиной, и Юни свободно вздыхает чистый воздух, наслаждаясь спокойствием. Которое, увы, никогда не является постоянным. — Нам направо, — комментирует Савада, и Юни устремляется вперед, обгоняя того спереди: — Ты же покажешь мне город? — Куда же я денусь, — усмехается парень, потрепав по голове девочку, и с едва скрываемым весельем спрашивает: — Как ты уговорила Гамму на это предприятие? — О, это было очень сложно, — Юни грустно улыбается, поправляя сползшую невидимку, — Хорошо, что мама была на моей стороне изначально. — Вот мы и на месте, — подводит черту парень, открывая калитку, и девочка аккуратно заходит следом, доставая ключи из сумки и любуясь новеньким зданием, со смешком вспоминая, как же именно проходили торги за эту землю между владельцем и Бьякураном. — Почему не проходишь? — вопрос застает врасплох, и Юни вздрагивает, проходя следом: — Немного непривычно… быть одной, — признается девочка, снимая обувь и помогая Саваде найти несчастные тапочки, — Так и кажется, что Тозару и Блюбелль тут же выбегут из-за угла. Молчание воцаряется буквально на пару секунд, после чего Тсунаеши со вздохом опустил ладонь на голову, потрепав Джиглио Неро по голове. — Тебя же зачислили в среднюю Намимори, верно? Значит, будем видеться каждый день, — пожимает плечами юноша, разминая затекшее плечо, и оборачивается, с серьёзным взглядом уточняя, — Если будут проблемы, то обращайся. — Спасибо, — Юни благодарно улыбается, уточняя время и проходит вперед, заходя на кухню, — Ты не против чая? Думаю, если мы сейчас пойдём по магазинам, то испугаем почтенных граждан. — Совершенно нет, — Тсуна открывает шкафчик, заглядывая в него и со смешком достаёт оттуда пачку зефира, — Уже видно, что тут был Джессо. — Это верно, — Юни тихо смеется, включая газовую горелку и ставя чайник на плиту. Намимори оказался довольно интересным городком, и все выходные Юни вместе с Тсунаеши излазила его вдоль и поперёк, исследуя каждый уголок. Ощущение какой-то тайны не оставляло ни на секунду, заставляя оглядываться под звон в голове, словно выискивая что-то. Или кого-то. — Посторонним запрещено находиться на территории школы, — спокойный голос раздаётся сверху, и Юни с Тсуной поднимают головы, прежде чем перед ними приземляется. будущий Хранитель Облака, появившись как будто из ниоткуда. Юни лишь спокойно улыбается в ответ, протягивая папку с отксеренными документами в сторону главы Дисциплинарного Комитета, пока Тсуна безразлично смотрит на это, внутренне напрягшись. — Я — Юни Джиглио Неро, и по документам я уже зачислена в Среднюю Намимори. Я пришла за формой и учебниками. Спокойствие — главный ресурс при общении с Пламенниками. Все ожидают лишь беспричинную агрессию или попытку подавления, огрызаясь на каждую фразу и подспудно готовясь к ответной атаке. «Стратегия» не даёт сбой, и Хибари спокойно отступает, пропуская её вперёд Юни проходит, замечая краем глаза предвкушающий блеск на дне зрачков Облака, и мгновенно оборачивается, видя металлический отблеск от солнца на гладком оружии. Кажется, Тсуна не преувеличивал, говоря, что ГДК — маньяк битв. Юни поджимает губы, покачивая головой, когда видит, как Тсуна мрачно усмехается, делая подсечку и заставляя противника отпрыгнуть. — Простите, Хибари-сан, но я обещал показать город Юни, — Тсуна поднимает руки ладонями вверх, (словно) безобидно улыбаясь и подходя ближе к Юни, подталкивая ее вперед, — Идем, Джиглио Неро, нас уже наверняка ждут. Юни согласно кивает, больше не оборачиваясь назад и идет еще быстрее, схватив Саваду за руку, ощущая, как недовольное Облако выплескивает свое раздражение в воздух. — Ну как тебе? — Мило, — коротко отвечает Юни, замедляясь и задумчиво поглядывая в окна, ведущие в свободный двор, и спрашивает, заставляя юношу споткнуться на мгновение, — Каждый хочет сразиться с тобой, только отказываясь в радиусе километра от тебя, или день такой везучий? — Ты все-таки почувствовала, — вздыхает Тсунаеши, взъерошивая волосы, и Юни коротко качает головой, едва улыбнувшись: — Ну, не зря же Небеса одни из лучших сенсоров, не так ли? А те люди очень хотели побеседовать с тобой, причём не с самыми лучшими намерениями. — Может, дело в том, что те слишком обращали внимание на моего брата? — Или же были науськаны им же? — Юни подняла бровь, скептично относясь к выгораживанию Савады-младшего со стороны старшего. Она относительно недавно видела личное дело Нацу Савады, и, если честно, была не в восторге. Смущенный взгляд юноши рядом с матерью ну никак не хотел складываться в выстроенный видениями паззл. Тсуна серьёзно посмотрел на нее, и Юни, вздохнув, подняла руки вверх, сдаваясь. — Я не Бьяку, чтобы бесцеремонно вмешиваться в чужие отношения, — она опускает руки, подходя ближе, и привстав на носочки, тихо зашептала на ухо: — Но если он каким-то образом навредит моим людям прямо или косвенно, то будет отвечать по всей строгости. Тсуны оставалось лишь хмуро кивнуть, и Юни, повеселев, отходит вперед, оборачиваясь: — Ну и где тут нужный нам кабинет? А она не уточняла, кто именно считается ее человеком. Солнечный день за окном поднимал настроение, и Юни довольно улыбается, складывая бумажного журавлика на своей парте, пока остальные ученики шептались по углам, не решаясь подойти. — Здравствуй, Юни-чан, я — Миоко Тагекава. Могу ли я чем-нибудь помочь? — девочка с аккуратным каре мило улыбается, и Юни отвечает, поднимаясь и вежливо поклонившись: — Спасибо за заботу! Можешь подсказать, пожалуйста, — Юни заговорщицки хватает ту за локоток, отводя в сторону и шепчет едва слышно, — А тут есть кружок садоводства? Услышав отрицательный ответ, девочка довольно хмыкает, отпуская невольную проводницу, и ласково улыбается, предвкушая потрясение: — А как можно зарегистрировать тут новый клуб? — и вот, она уже стоит перед кабинетом страшного ГДК, с легкой головой и настроением стуча, и, услышав тихое: «Войдите», мгновенно прошмыгивает внутрь, предвкушая очередной круг Ада. Ну, главное, что у нее получилось, верно? Правда, ей еще стоило собрать как минимум троих людей, не включая ее, чтобы она новый клуб смогла бы зарегистрировать. На ее удивление, Миоко-тян первая вызывалась, чтобы помочь ей, из-за чего Юни чуть ли не прослезилась, обняв девочку от всего сердца. Следующими, что было еще более неожиданно, были две лучшие подруги, и по совместительству одноклассницы младшего брата Тсуны — Киоко Сасагава и Хана Курокава. Хотя, девочка склонялась к тому, что те. просто устали от чужого внимания. И если Хана оберегала Киоко от насмешек и «шуток» со стороны одноклассниц, то Киоко старалась оградить свою подругу от назойливого внимания, перетягивая его на себя. Правда, спорить с не привыкшему к игнору своей раздраженной стороны Хибари становилось все более. выматывающе. И если в первый раз Юни лишь вежливо улыбнулась краешком губ, то во второй ей очень хотелось воспользоваться подарком Джессо «на твой переезд, Юни-тян», врученным с самой паскудной по мнению девочки улыбкой. Последней каплей стало варварское разгромление их клумбы, с таким тяжёлым для них четверых трудом, как моральным, так и физическим. Юни лишь опустилась на корточки, механическим движением откидывая увядшие листики, и механически улыбнулась. Пламя внутри обжигало руки, кровь, улыбку, словно стремясь выжечь самоконтроль к черту, и девочка опускает руку в карман с «подарочком», направляясь в сторону кабинета ГДК. — Юни-чан, ты куда? — Киоко оказалась рядом, растягивая непослушные губы в улыбке, и Юни не выдерживает. Она лишь обнимает девушку перед собой, и та послушно наклонилась, пряча лицо в кофту Джиглио Неро, пока та шепчет что-то успокоительное расстроенной Сасагаве. Юни встречается обеспокоенным взглядом с Ханой, и решительно кивает той, потянув Киоко в сторону туалета. — Ну же, Киоко-сан, не стоит так расстраиваться, — Юни мягко гладит девочку по пшеничным волосам, активируя нежно обволакивающее руки Волю, и продолжает успокаивать ту, обращаясь к Хане, — Хана-сан, у вас есть идеи, кто это мог быть? — Сталкеры, кто же ещё, — девушка скривилась, доставая влажные салфетки и протягивая те в сторону плачущей Сасагавы, — Они не только преследуют нас везде, так ещё и вещи воруют. Юни утвердительно кивает, и мягко отстраняется, смотря в карие глаза напротив: — Киоко-сан, вы не против, если я лично побеседую с этими. школьниками? Хана-сан? — Н-нет, — отрицательно качнула головой Киоко, словно фарфоровая кукла, и Юни одобрительно улыбается, когда Курокава с едва заметным подозрением нерешительно кивает. Прекрасно. — Сейчас, вы возвращаетесь в класс, как ни в чем не бывало. Любопытствующим отвечает, что это происшествие, хоть и неприятно, никак не повлияет на работу нашего кружка, хорошо? Можете сами выбрать растения, которые бы хотели теперь посадить, — Юни достаёт «брелок» из кармана и начинает нервно раскручивать его в руке, сдерживая рвущееся негодование в себе. То, что она сейчас устроит файер шоу, никак не поможет. — Я сейчас пойду к нашему уважаемому ГДК договариваться, так что можете не беспокоиться. Если Савада Тсуна спросит, то передайте пожалуйста, что пусть ждет внизу, — она разворачивается, в последний раз одарив девушек улыбкой, и толкает дверь, тут же сталкиваясь носом с подслушивающей девушкой. Улыбка тут же становится ещё шире, и Юни наклоняется вперед, шепчет следующую фразу. Она знает, что ее услышат. — А вот подслушивать чужие разговоры очень невежливо, — школьница отпрянула назад, начиная что-то лепетать, и Юни невежливо перебивает ту с неизменной улыбкой, прикрывая глаза, — Если бы ты просто спросила, то я бы честно ответила. — Но теперь, мое терпение подошло к концу, — ощущение знания опьяняет, создавая непередаваемые чувства, и девочка идет прямо вперед, замечая, как все расступаются перед ней, продолжая завороженно наблюдать за гайдзинкой, и негромко хмыкает, невежливо продолжая, — Чего стоим? Звонок, кажется, уже прозвенел. Толпа стоит, смотрит, наблюдая за каждым движением, и Юни подбрасывает предмет перед собой, тихо насвистывая навязчивую мелодию, уходя в сторону лестницы. Перед кабинетом ГДК опять стоит (гробовая) тишина, и Юни, сжимает руки перед собой, стуча костяшками пальцев. Мертвая тишина давит нервы, заставляя недовольно цокнуть, и Джиглио Неро аккуратно открывает дверь, проскальзывая в кабинет. — Как я понимаю, это такая традиция, травить иностранцев у японцев, — Юни вежливо улыбается, игнорируя недовольный взгляд, становящийся все более враждебным, и с наигранным вздохом продолжает, — но я не по этому поводу. Она берет телефон, разблокируя экран, и мягко положила ее на стол, показывая фотографию нагло разворошенной клумбы. — Я хочу лично поговорить с этими людьми и показать, почему стоит уважать чужое пространство и время, — Юни тихо придвигает стул, оставив прямо напротив собеседника, и садится, нарочито небрежно отряхивая пылинки с юбки, и поднимает взгляд, заставляя Хибари невольно напрячься. Звон пустышки оглушает-оглушает-оглушает, словно подводя черту, и Юни улыбается, доставая брелок и аккуратно крутит его в руках, стараясь не открыть прямо сейчас. — Вы дадите мне разрешение? — и прямо смотрит-смотрит-смотрит, выплескивая все раздражение, накопившееся за время в Пламя, нервно дрожащее на кончиках пальцев. Кажется, еще секунда, и шарик терпения лопнет, опаляя кожу изнутри, но, на ее удивление, Хибари Кея лишь усмехается, откидываясь назад и смотря с едва уловимым любопытством. — Драки на территории средней и старшей Намимори запрещено. — А за ее пределами? — Юни продолжает улыбаться, расслабляясь, и складывает руки на колени, продолжая играть свою роль пай-девочки. Слишком уж мафиози привыкли видеть Джиглио Неро как нежных девушек, ни разу не берущих оружие в руки. Идеальные куклы. А они и не думают ничего отрицать. Ведь управлять чужим представлением так… просто. — Тоже, — кратко отрезает ГДК, и Юни удивлённо подносит ладонь ко рту, добавляя каплю недоумения в голос: — Неужели вся территория Намимори принадлежит школе? А я и не знала, — девочка лукаво улыбается, слитным движением забирая телефон и со вздохом стала вертеть его в руках: — А что, если я лично предоставлю вам доказательство причастности? — она поднимает взгляд, солнечно улыбаясь, оставаясь на своем месте и продолжая наблюдать за каждым движением напротив. Искра, буря. Она встает одним слитным движением, замерев на мгновение, прежде чем поклониться, и идет на выход, останавливаясь прямо напротив двери, услышав обращение к себе: — Если ученики не придут на следующий день… — О, не переживайте, Хибари-сан, — Юни оборачивается, улыбаясь уголками губ, — Учащиеся обязательно почтут Намимори своим присутствием, — и быстро выскакивает обратно, быстро выдыхая и опускаясь вдоль стены, благодаря всех богов, что была тут одна. Как бы ее Пламя не было сильно, противостоять такому монстру она не может. Не тот уровень подготовки. Если Хибари затачивали, как искусный клинок, на быстрые и стремительные битвы, то ее готовили, как Принцессу Аркобалено, априори не участвующей в битвах. Даже если это была изначально ее сражение. Принцессы управляют государством, выслушивая подданных, и отдают всех себя на высшее благо. Только благо Джиглио Неро совершенно другое. Небеса Аркобалено — слишком быстротечны, чтобы терять и бездумно растрачивать драгоценное время. Гомон в классе выбивает из мыслей, и девочка растерянно останавливается в дверях, замечая, кто же ждет её около её парты. Савада Тсунаеши, словно услышав её мысли, поднимает безразличный взгляд, едва заметно оживляясь и подхватывая слитным движением портфель, подходя ближе и поворачивая её в сторону выхода. — К-куда?.. — Юни растерянно оборачивается, и обмирает, замечая в карих глазах ноты расплавленной карамели. — Думаю, мы уже достаточно пробыли здесь, — юноша мягко улыбается, подталкивая, и наклоняется, едва слышно шепча, — Я же обещал показать тебе лазейки из школы? Юни смеется, с благодарностью ощущая теплый комок в груди, и бежит следом за ускоряющимся Тсуной с искренней улыбкой на лице. Тепло эфемерной Пустышки обжигало, испепеляло кожу, заставляя в беспокойстве прикрывать глаза, шепча про себя. Молю, дай ещё немного времени.

***

— Чему радуешься? — раздается голос из динамика, и девочка охает, включая открытый ноутбук: — Бьяку, ну я же просила предупреждать, когда включаешь камеру! — и тихо смеется, когда названный закатывает глаза, обиженно произнося: — Я тебе написал уже целый сонет в письмах, а ты так и не ответила, — на что Юни недоуменно хмурится, открывая почту и просматривая полученные недавно сообщения: — Странно, я их даже не видела, а они уже прочитаны… — звоночек тихо зазвенел внутри, заставляя ещё раз просмотреть данные, и девочка зависает на долю секунды, стоило обратить внимание на «время чтения» писем. Оно было одним и тем же. Дождь тихо шумит на фоне, и Юни вздыхает, падая на мягкие подушки, тут же переводя тему: — Представляешь, какие-то наглецы умудрились разворошить клумбы! Это же полное неуважение… — Ты уже знаешь, кто мог бы взломать твою почту? — Бьякуран не ведется на переведение темы, продолжая так же ослепительно сиять, и Юни извиняюще улыбается, пожимая плечами: — Возможно да, а возможно нет. Это имеет смысл сейчас? Юни переводит взгляд на экран, замечая, как её друг начинает внимательно следить за ней в ответ, и усмехается, расплетая тонкую косичку неторопливыми движениями. Он знает, что она знает, что он знает, и так по бесконечному кругу. Звонок заставляет вздрогнуть, и Юни проваливается в себя, чувствуя лишь безграничное Небо над головой. Она успокаивающе улыбается Бьякурану, с едва заметным волнением продолжающим следить за ней, и тихо покачала головой: — Я сейчас вернусь, — и поднялась со своего гнезда из подушек и одеял, прихватив одно из них с собой. Она медленно открывает дверь, и, увидев Тсуну, лишь кивнула головой, ободрительно тому улыбнувшись и распахнув двери дома ещё шире, накидывая на мокрую макушку одеяло. — Ванная помнишь где? — и, дождавшись едва заметного кивка, успокаивающе провела рукой по плечу, повернувшись спиной и начиная быстро перечислять, — Тогда я тебе дам сменную одежду из «запасов» и, когда будешь готов, иди тогда на кухню. У меня как раз что линия с Бьякураном, скучно точно не будет. Юни оборачивается, ощущая лишь смазанное движение сзади, и вздыхает, когда юноша наклонился, утыкаясь головой в её плечо. — Всё будет хорошо, Тсуна-кун, — она мягко обняла его, активируя свои Небеса и ощущая, как те радостно поют от соприкосновения с чужим, слыша лишь согласное, вымученное мычание сбоку, — Всё будет хорошо. Она же может надеяться, верно?