Поймай меня, если осмелишься

      Мать всегда мне говорила: «Ты должна уметь сама за себя постоять, быть сильной, если это потребуется, но не переусердствуй, когда рядом с тобой мужчины со стаи. Для мужа ты должна хранить домашний очаг, быть покладистой, а когда его нет — делай, что вздумается.»       Возможно, если бы она хоть раз посмотрела со стороны на свою жизнь, то не умерла бы так рано. Я её почти и не знала, и тогда не понимала полный смысл её слов, но уже точно не хотела быть, как она. Мать я уважала только за то, что она моя мать, потому что так принято, так правильно, лишь поверхностно вспоминая редкие совместные моменты своей жизни, большую часть которых она проводила за плитой и уборкой.       Я другая. Я смелая, сильная, самостоятельная и ответственная. Всегда хотела учиться, достичь большего, добиться уважения самостоятельно, а не из-за связей отца. И я успешно справилась со своими целями, кроме одной: члены других стай и тем более моей собственной хоть и старались принимать меня как равную, но тот факт, что я девушка, а Альфой в нашей семье после отца станет мой брат Хардин, — не позволял им посвящать меня во все политические особенности «ведения переговоров с другими стаями» и экономическую деятельность семейной строительной компании.       Отец создал её ещё в молодости, на свой страх и риск, с большой верой в себя и в успех, без помощи кого-либо и, конечно же, всё сложилось удачно. Вскоре после этого он женился на моей матери, создавая этим браком союз двух стай, подтверждая его клятвами на крови, укрепил его рождением брата, а через два года ещё одним ребёнком — мной, и их долг перед семьями был по большей части выполнен.       И вот, его компания спустя 30 лет разрослась до масштабов сотрудничества не то, что с несколькими штатами, а с другими странами, и отец выбился в Нью-Йорк, куда мы и окончательно перебрались, когда мне было 5 лет. Отношения между родителями, по воспоминаниям из детства, были тёплыми, но отстранёнными, а мы с братом воспитывали друг друга самостоятельно, и были просто не разлей вода. Никого на свете не было ближе него, и нам удалось сохранить взаимопонимание и по сей день.       Круглыми сутками увлечённый работой отец, дополнительно ко всему ударившийся в политику, успевал лишь дарить подарки на дни рождения, удивляться, что мы так быстро выросли, что скоро первый раз превратимся в волков, тем самым становясь полноценными членами семьи, а не просто детьми, и возлагать на нас большие надежды.       Он хотел, чтобы Хардин после его смерти продолжил его дело, и стал главой компании, а я — получила хорошее образование, и была девочкой на побегушках, или, как он это называл, «правой рукой, следящей за порядком».       С такой позицией я была не согласна, и вопреки протестам, пошла учиться в совсем другую сферу деятельности: с головой окунулась в отрасль PR и рекламы, и к 25-м годам открыла свою фирму, стала директором, и уже как два года успешно руковожу ей, параллельно с этим обучаюсь всему новому, и люблю всё новое, что может меня касаться. Начала увлекаться юриспруденцией, заниматься йогой и танцами, интересоваться архитектурой и музыкой. Уверенность, разносторонность, стержень и упрямство во мне определённо от отца.       Мать же всё время была занята домом и хозяйством, и хоть и пыталась заниматься нашим воспитанием, у неё это совершенно не получалось. Я помню, что она была мягкой, никогда на нас не кричала и не наказывала, хотя мне всё время хотелось, чтобы она выплеснула эмоции, сказала всё, что думает и посмотрела на мир другими глазами.       Заплетая мне на ночь косы, она рассказывала мне сказки о приключениях одной принцессы, которая много путешествовала по своему королевству, спасая его от темноты извне своей разноцветной палочкой, помогала всем животных на своём пути, оказывала помощь попавшим в беду, и все жители королевства очень гордились ей, и любили за твёрдость духа.       В осознанном возрасте анализируя её рассказы, я поняла, что они были её невоплощёнными мечтами, желаниями, которые она так и не смогла даже начать. Она стала матерью слишком рано, слишком долго старалась всем угодить и слишком неправильно использовала своё место в семье. Ей всегда хотелось большего, но она не могла себе этого позволить. Она была всего лишь женой, дед которой совершил страшный проступок, и его стая была изгнана из города. Моя мать была благодарна за то, что семья отца приняла её, «подняла со дна», дала второй шанс, но у этого шанса была простая причина — репутация.       «Легендарный Пол Мартинс женится на внучке Артура Спенсера, изгнанного за непростительное нарушение Кодекса Оборотней в 60е…».       Негодование и непонимание среди жителей росло с каждым часом после опубликования статьи с фотографией на половину страницы в местной газете, была горячим пирожком этого номера, и город целую неделю обсуждал её. Популярность отца росла, кто-то видел в нём добродушного и справедливого предпринимателя, кто-то — тщеславного богача, решившего использовать в личных целях и без того несчастную девушку, кто-то обсуждал то, как сильно повезло этой «изгнаннице».       Я никогда не понимала эту историю, не понимала мать, которая не нашла в себе гордости высоко поднять голову, и сказать, что достойна большего, что она — не просто заголовок в газете, не просто внучка какого-то «преступника», а что она личность, совершенно другая, что время изменилось, и она не обязана одна нести бремя прошлого своей семьи. Но мать не смогла, или не даже не захотела попробовать. Она хотела жить по-другому, представляла себе изначально сказочную любовную историю, полную счастья и гармонии на целую вечность, но они с отцом были слишком разными, и он всё чаще не ночевал дома по понятным даже для нас с братом причинам. И, тем не менее, креативность, доброту, спокойствие и умение закрыть глаза и представить другой мир, полный бабочек и белок, чтобы успокоиться в порыве гнева, я получила от неё. А ещё, она научила меня играть на арфе.       Я совмещаю в себе и огонь, и лёд, могу быть вспыльчивой и спокойной, доброй и злой, но я никогда не теряю самообладания, гордо иду вперёд и держу свою жизнь в своих руках.       После смерти матери отец совершенно от нас отдалился, всё чаще пропадал на работе, и нашим воспитанием занималась тётя Эллен — двоюродная сестра матери, и, по совместительству, мой самый близкий человек. Единственный её минус — это невозможное желание поскорее выдать меня замуж, а то я «слишком засиделась в девках и негоже девушке из такой стаи так много работать».       Хардин был больше похож на отца, чем я. Крепкий, уверенный в себе Альфа, проявлял лидерские качества ещё с детства. Лучший в школе, лучший нападающий в футболе, красивый, харизматичный, накаченный. Предмет воздыхания каждой девочки.       Отцу не пришлось подключать свои связи для того, чтобы сын устроился в мэрию Нью-Йорка. В этом и было их главное сходство: оба всё делают самостоятельно, добиваются всех строго поставленных целей, увлечены работой и несут ответственность за всех, кто приближён к ним. Обязанностей у брата было вдвое больше, так как он — рождённый Альфа, который должен занять место отца во главе стаи. И всё сложилось бы так, как и хотел отец, но Хардин до сих пор не имел собственной семьи: жены и волчат, а для Альф это в приоритете.       От матери у Хардина были одни только глубокие серо-голубые глаза, с точно таким же разрезом, а у меня — слегка волнистые светло-русые волосы. Сине-голубые глаза как у отца колебались у меня в зависимости от времени суток, обладали холодным проникновенным взглядом, но моё тёплое сердце, если узнать меня поближе, влюбляло близких и друзей ещё больше. Хардин казался неприступным и таким же холодным на первый взгляд, но на самом деле был очень справедливым и рассудительным мужчиной.       Я считала, что моя жизнь в моих руках, и так оно и есть, но иногда, окружающие люди, которые, к сожалению, вносят коррективы в наши планы, заставляют нас поступать по-другому. Вот и мне жизнь предоставила новые преграды на пути к спокойному существованию, и я вступила в равную борьбу за личное благополучие, даже не представляя, что меня может там ожидать.