красное полусухое

выходит спонтанно. кэйя просто подаётся вперёд и прижимается к его губам - дилюк даже отдышаться не успевает и просто стоит, нелепо держа меч в руке, пока позади кэйи снопами золотых искр рассыпается тело последнего из хиличурлов. давай, давай, давай, ответь мне, прошу - кэйя целует его как в последний раз, не сбавляя напора, и дилюк поддаётся всего на пару мгновений, будто и впрямь готов всё забыть и опустить руки. это чувство одновременно такое чужое, - столько времени прошло, - и такое знакомое, что дилюк не может понять, за что винит себя сильнее - за то, что отталкивает, или за то, что хочет обнять. его в дрожь бросает от поцелуев кэйи, но по многим причинам - это очень нехорошая дрожь. сколько бы ни проходило времени, его вряд ли отпустит: на ненависть нет (зачем врать? никогда не было) сил, но отстраняется он всё равно так, будто вместо поцелуя кэйя врезал ему по лицу. наружу рвутся столько неподходящих фраз; дилюк, не видя смысла ни в одной из них, отодвигает кэйю на расстояние вытянутой руки, и вместо любой из них выдаёт только бессмысленный вздох.