nothing to lose

                    Открыть глаза действительно стало огромной ошибкой.       — Ой бля-я... — слишком ярко, слишком много всего. Нужны более плотные шторы... Синие. Или коричневые какие-нибудь.       После вчерашнего совсем немного побаливает голова, а во рту – мини-Сахара, но меня больше волнует всё остальное: отёкшие конечности и ноющая шея. Двинуть чем-либо вообще не могу, я будто прирос к мягкой обивке. Хорошо, что почти не пил вчера, иначе всё было бы куда хуже. Даже не знаю, как там остальные.       Мысли медленно, вальяжно, будто большие аквариумные рыбы, плывут в пространстве сознания, даже не стараясь как-либо ускоряться и возвращать меня в этот мир, обременяющий заботами. Ну и прекрасно. Могу полежать ещё, хотя мне не так удобно, как хотелось бы, но это мелочи.       Обычно такое назойливое солнце не светит прямо в лицо, длиннющими лучами прокрадываясь в подсознание. И почему это? Разве я целый день проспал? Во как разморило в мягкой постели, совсем отвязался от реального мира. Неплохо-неплохо...       Рядом усердно прочищают горло.       — Это ты в тачке не ночевал, — хрипло отвечает мне комната, а я всё-таки решаюсь поднять тяжеленные веки. Хватает пяти секунд, чтобы вспомнить, что в спальне потолок другого оттенка, но на большее я не способен. Какая же здесь неудобная подушка, чёрт бы её побрал, я позвоночник сломал походу...       — Где я? — после этих хрипящих попыток выговорить что-то внятное я не с первого раза прочищаю пересохшее горло, а кожа на губах стягивается от всевозможных потуг. Мышцы и мозг атрофировались. Морфей всё не хочет отпускать, старается утянуть обратно в своё царство, хотя и не особо сопротивляюсь.       Но, как бы мне не хотелось подольше поваляться, пора вставать и выяснять, что же происходит.       — Дома у себя, идиот. А я думал, что это мой вопрос, — ехидный голос снова раздается рядом со мной, а я решаюсь сморгнуть сонную пелену с глаз. Тут до меня наконец-то доходит, что нахожусь в гостиной, а рядом со мной устроилась наглая морда. — Блин, ноги затекли...       Самое сложное – суметь поднять и удержать голову, мышцы шеи из-за неудобного положения совсем отказываются выполнять своё предназначение, но я наметил себе цель и благодаря недюжинной воле сумел её достичь. Резкая боль тут же вспышкой прошибла от виска к виску, а я вернулся в изначальное положение.       — Чёрт!       — Ну ты и дохлик конечно, — тихий смешок, последовавший этому выводу, раздразил меня ещё больше. — Давай ещё и рычать начни, тигр комнатный.       — Да заткнись ты! — рявкнуть у меня получается звучно. С трудом поворачиваю расположившуюся на спинке дивана голову набок, смотрю в искрящиеся весельем хитрые глазищи. — Ты можешь хотя бы сейчас помолчать? Дай собраться!       — Ага, Майк, и тебе доброе утро.       Я выпил совсем немного, но уже сравниваю себя с развалившимся, прилипшим, раздавленным по всей площади дивана желе. Неплохо так вмазало, плюс ещё переутомление... Да, парни правы – отдыхать нужно чаще.       Пошевелить чем-то кроме головы пока не представляется возможным, отчасти потому что на мне находятся чужие ноги. Из-за неудобного положения во сне вообще передавил себе всё, а нижние конечности точно сейчас отвалятся от тяжести на них. Тяжело вздыхаю и требую к этой проблеме внимания.       — И ноги убери. Раскинул корни, — Беннингтон на это лишь молча рассматривает меня, совершенно ничего не предпринимает, булыжник херов. На моём сонном лице, клянусь, отчетливо заметно желание убивать, а Честер с удовольствием смакует это, и на его лице медленно расцветает наглая ухмылка, точно как у всех этих отбитых наглухо парней из популярных фильмов.       Чего он этим добивается? Меня вывести с утра пораньше? Да пожалуйста, это легко!       — Ты с бодуна не соображаешь, или что?       — Кто бы говорил, — закатывает глаза на моё недовольство. Чувствую свою беспомощность, поэтому лишь прожигаю в парне дыру взглядом, стараюсь дышать ровно и особо не нервничать с самого утра.       И вот настал час возмездия, под мой контроль наконец-то вернулись конечности, и сейчас я бы врезал этому самодовольному лису с таким же удовольствием, с каким он злорадствует надо мной.       Но эти гляделки быстро прекращаются – до меня доходит, что я, оказывается, всё это время мешал Честеру: мои отмершие к чертям руки располагаются поверх его ног. На лице Беннингтона теперь отчётливо заметно веселье, а мне остается только смутиться и пролепетать:       — Эм... Прости, — убираю руки, они ощущаются практически неподъёмными. Честер после моего действия всё так же прикидывается шлангом. Я растерянно наблюдаю, осторожно нарушаю тишину, — Не мог бы ты...       — М-м? — пораженно хлопаю глазами. Вот сучоныш!       — Дай встать. Пожалуйста, — сквозь зубы цежу я. Гудящая голова вынуждает контролировать себя сейчас.       — Ой, а так хорошо сидели, — преувеличенно жалобно протягивает Честер, морщится, но освобождает меня, медленно опуская ноги на пол. Думаю, что единственное его желание сейчас – застрелиться, а не осуществлять недоакробатические номера и перебранки. — Надеюсь, у тебя есть обезбол?       — Где-то есть, вроде наверху оставил.       Медленно сползаю с насиженного места, онемевшие ноги не удержат меня в вертикальном положении. Сбиваю стоящие на полу пивные банки, благо, пустые, а они укатываются куда-то дальше по полу, порождая ужасно неприятные звуки. Ну и срач конечно.       — Бля, вот мало мне ора твоего было, Шинода! — поворачиваю голову к возмущающемуся, наблюдаю за манипуляциями с очками, которые аккуратно отправляются на сидение. — Иди уже, увалень, — Честер недовольно хмурится и потирает переносицу, а я не могу удержаться:       — Куда это? — вижу, насколько плотно стискивает челюсть, остаётся лишь додумать ласкающий слух скрежет зубов.       Послать меня далеко и надолго ему совсем не выгодно, поэтому забавляет, когда вокалист щурится, пытаясь рассмотреть меня тщательнее. Зная его острый язык, точно продумывает, как бы извилистее съязвить, пока я еле удерживаю уголки губ на месте, чтоб не заметил мою довольную физиономию. Вынуждает застопорившиеся шестерёнки в похмельной голове вертеться с необычайной интенсивностью, но это продолжается недолго – сдается, опускает руки и сокрушенно вздыхает.       — Буду охереть как благодарен, если ты найдешь чёртовы таблетки, — ладно, 1:1. Теперь уж разрешаю себе довольно ухмыльнуться.       Поднимаюсь с места и, вспоминая расположение аптечки, неспешно направляюсь в коридор. Не то, чтобы мне в кайф дать Честеру помучаться подольше, просто сам проснулся не полностью ещё... А чего это я, мальчик на побегушках? Когда поднимаюсь по лестнице наверх, как до меня доносится динамичная мелодия.       — Кто это в такую рань?! Майк!       Беннингтон продолжает возмущаться уже гораздо тише, но я не собираюсь бегать туда-сюда двадцать раз и уже планирую позже перезвонить. Проходит ещё несколько секунд и Честер не выдерживает:       — Ну и нахер ты трезвонишь полчаса, если не отвечают?! — интересно, кто это? Роб? Поднимаюсь на второй этаж, до меня приглушенно доносится неловкое, — Э-э... Извините, — хмыкаю. Точно не Роб.       Нахожу аптечку в своей комнате на её законном месте, выуживаю нужные мне таблетки, бросаю тоскливый взгляд на гитару и лежащий на столе блокнот. Я, конечно, всё понимаю, но надо как-то заставить Честера сегодня поработать. Нельзя зря время терять, у нас его не так много. Очень надеюсь, что ему полегчает, ещё надо позже позвонить нашей веселой компашке. На часах почти полдень, но они ещё, должно быть, видят сны.       Странно, но чувствую себя злодеем, когда вместо того, чтобы сразу же бежать вниз к страдающему от недомогания и звонков Честеру, первым делом направляюсь в уборную. Уже чувствую себя неплохо, последствий веселого вечера как не бывало. Быстро заканчиваю с утренними процедурами, отражение в слегка запотевшем зеркале пугает своей неряшливостью не на шутку, но приводить себя в порядок буду позже. Мысленно отмечаю это галочкой в списке сегодняшних дел, коих предстоит великое множество.       — Там тебе звонила, э-э... не глянул. Момент, — привлекает к себе внимание рыжий, как только замечает, что я появляюсь в дверном проёме. Он уже успел переместиться в облюбованное кресло пока меня не было, неторопливо елозит ногами по полу, ищет что-то в моем сотовом. Я держу путь на кухню, искренне радуясь тому, что далеко ходить не нужно. — Энн, вот.       — А ты её нехило так напугал, засранец, — весело отзываюсь, представив ошеломленное лицо Хеллингер. На покрытом крошками кухонном столе небрежно покоятся пустые пакеты из-под закусок и несколько пивных банок, ведь эти неуправляемые бараны не знают, как выглядит мусорный бак, а убирать придётся конечно же мне. Бедлам не только на мебели, но и внутри: отчего-то и посуда передислоцировалась, поэтому пришлось немного повозиться, чтоб найти пару чистых стаканов. Честер ещё что-то мямлит, но за шумом разливаемой в ёмкости воды не слышу.       — Вот, держи. И нечего без спросу вещи чужие брать, — забираю у Беннингтона свой мобильный, в котором он наверняка уже успел прошерстить всё, что можно было, вручаю ему блистер с таблетками и стакан воды.       Прошло достаточно времени, но кряхтящий Беннингтон еле дополз в ванную, несмотря на уже точно подействовавшую таблетку, а по возвращению завалился на диван, заняв его полностью. Даже освежающий душ не оказался решением всех его проблем: теперь уж очень тщательно изображал убитого похмельем, и будь я комиссией в актерский – точно бы принял такой талант. За этой клоунадой было забавно наблюдать, поэтому от уборки я его освободил, так и быть. Но вот на кухню этот таракан прибежал первым, куда уж мне.       — А кроме чипсов ничё нет? — что-то разглядывает за окном, а затем резво поворачивается ко мне, держа в руке открытую упаковку. Как он это ест? От этой дряни уже тошнит, ей богу, как вчера не закончилась? — В животе пусто совсем. Этого дерьма даже не целая пачка.       — Неа, я всё доел вчера. Надо в продуктовый сгонять, а то так сдохнуть можно, — пробормотал я, собирая оставшийся мусор. Запах съестного только раздражал обоняние, желудок уже не пел китовую песню, а выл волком, скорее целой стаей. Я почти взмолил о том, чтоб Честер тут же отбросил снэки, взял ноги в руки и помчал заводить свою древнюю как мир Тойоту, и мы возьмём штурмом супермаркеты города, и да, он словно читает мои мысли!       — Окей, на моей тачке будет быстрее. Купим нормальной еды.       Настоящей пыткой оказалось появление в полностью пропахшем свежей выпечкой магазине и созерцание аппетитных, так и манящих к себе продуктов на полках. Стискиваю в кармане бумажник, в котором было не так много денег – я, конечно, подрабатываю то тут, то там, да и родители рядом, если потребуется помощь, но в этом месяце уже успел потратиться на новое оборудование – прежнее уже давненько на ладан дышало. Ещё и на аренду студии и новые краски надо отложить, мда.       Пока Беннингтон зачарованно разглядывает товары на витрине мясного отдела, отвлекаю себя разноцветными обёртками снэков, от вида которых почти становится дурно. Придирчиво изучаю потенциальных кандидатов попадания на кухню, всё отдаляясь от Честера, а он вскоре настойчиво размахивает руками с намерением подозвать к себе, но когда ему надоедает наглый игнор – в моём кармане вибрирует мобильник. Приходится присоединиться к созерцанию до ужаса манящего розоватого мясца, стараясь убедить желудок не закручиваться в узел.       — Неа, разворачиваемся. Нам в этот отдел не нужно, — до отвала наесться сияющей вырезкой, на которую мне настойчиво указывал Беннингтон мы можем, но потом питаться одной лапшой быстрого приготовления мне не улыбается от слова совсем.       — Эй, ну ты же тоже этого хочешь, — пришлось с вопросом во взгляде наблюдать за забавно играющим бровями Честером, пока его зрачки задорно сверкали в свете ярких люминесцентных ламп. Он так хочет пробить мою не самую крепкую оборону? Детский сад...       — Я не миллионер, придётся перехотеть. И прокармливать тебя я не собираюсь, не надейся, — его игривый настрой довольно скоро сменился на удрученный.       — Ой, я и не собирался на шее у тебя сидеть, умник, — лицо Честера заметно омрачилось раздумиями, и мы поспешили закончить с покупками.       Сглатывая слюни, что по обильности своего выделения сравнились бы разве что с бешеной дворняжкой, всё таки взяли сосисок и переместились в другой конец супермаркета, менее возбуждающий желудок. Пришли к выводу, что мы, скромники, без ума от пасты в томатном соусе.       — Так, стоп. Погоди, — вырвалось у рыжего, когда мы, сильно злые и ещё более голодные, уже были возле машины и мечтали поскорее оказаться дома. Беннингтон резко остановился посреди дороги, принялся энергично хлопать себя по карманам. — Бля, сиги забыл купить. Я быстро!       — Честер! — из-за занятых рук мне пришлось чуть ли не зубами ловить ключи от тачки, которые он мне кинул, а отчаявшийся мозг только и мог думать о том, что сырые сосиски точно ничуть не хуже стейка из той блестящей говяжьей вырезки.       Когда сел на пассажирское, силы воли всё же хватило на то, чтобы закинуть продукты назад. Иначе они попросту не доедут. Честер обозвал меня криворуким, когда я случайно чуть не снёс с полки банки томатной пасты, и сказал, что не доверит мне такое сложное дело, как приготовление столь незамысловатого блюда. Вот так наш сегодняшний завтрак-обед стал его проблемой. Но я не сказал бы, что сильно этому рад – однажды кухню мне уже чуть не сожгли.       Пачка сосисок приземлилась криво и из вредности отказалась лежать неподвижно, пропадая, судя по звуку, в каком-то пакете. Я развернулся с намерением осмотреть салон получше – пока мы ехали возможности не было, а заодно и немного отвлечься от чувства голода. Прямо позади моего сидения на коробке аккуратной стопочкой лежали шерстяной плед и подушка, ещё какая-то одежда. Здесь совсем немного вещей – думаю, остальное находится в багажнике, чтоб места много не занимало.       Салон верной Тойоты изнутри кажется таким маленьким, что с каждой секундой развивается ощущение, что места становится всё меньше и меньше, как в какой-то коробке. Даже резкие запахи супермаркета и парковки пропали, хотя преследовали меня долгое время, и теперь ясно ощущался честеровский одеколон вперемешку с табаком. Ничего не меняется, когда я усаживаюсь как нужно, рассматривая слегка облезшую краску на бардачке – в голове всё тот же кавардак.       Кожу холодит, когда до разума наконец-то добирается вёрткая мысль о том, что у Честера нет простого, казалось бы, места ночлега. Даже минимальных удобств, а скоро зимние холода. А вдруг что-нибудь случилось бы, не узнай мы... Знает ли Саманта, и кто вообще в курсе? Может, у Беннингтона тут есть родня? И да, эту информацию в полной степени мозг обработал только сейчас, блять, спасибо!       Из нашей компании этот придурок единственный, кто переехал в другой город ради группы, жертвуя спокойствием своих друзей и собственным здоровьем. Холодными осенними вечерами Беннингтон кантуется в машине, в этом закрытом полутораметровом пространстве, где вздохнуть полной грудью тяжко, что уж говорить об удобстве. Ещё и куча придурков повсюду – это же гребанный ЛА – взломать такую дверцу ничего ведь не стоит, да и самого владельца тачки переломать заодно. Да, это дерьмо холодок по позвоночнику вызывает уж точно...       Мне нужно убедиться в том, что Честер найдет здесь нормальную квартиру! Что бы ни происходило – он мой, наш друг, и мы должны позаботиться о его благополучии и прекратить быть такими легкомысленными идиотами, чёрт возьми! Да и благодаря Беннингтону, как Джефф изначально отметил, у нас заметно больше шансов на успех, так что нельзя принебрегать здоровьем этого самодовольного дурака.       Всё, что угодно точно будет лучше этой крохотной жестяной коробки на колесах, в которой у меня уже начала развиваться клаустрофобия. Безусловно, были тяжелые времена, когда денег не хватало даже на еду, не то, что на оплату коммуналки, поэтому приходилось переступать через себя и вновь прыгать на шею к уставшим родителям. Но ситуация Беннингтона действительно опасна и ошеломляюща, и меня поражает его искра в глазах и огромное желание пойти, кажется, на всё ради творчества.       Будущее туманно, поэтому остается только надеяться на то, что наша работа не пропадет просто так, и Xero наконец-то станет известна хоть каким-либо массам. Но стоит начать с записи EP и попыток заключить контракт с лейблами. Хотя бы с этого.       В итоге всё упирается в то, что нам просто нужно больше свободного времени и концентрации, а это уже, в нашем случае, не так-то и просто...       Я не знаю, как много времени прошло, но раздумья обрываются, когда вижу фигуру Честера, выходящего из супермаркета быстрым твердым шагом. Я искренне обрадовался, что мы уже сможем попасть домой и съесть купленное ранее, а кит в моем желудке стал петь свою песнь на пару децибел выше. Но рыжий почему-то идёт совсем не в сторону припаркованной им же машины – то ли с памятью проблемы, то ли вредность в тощей заднице заиграла.       От меня исходящую атмосферу негодования и растерянности можно ощутить за милю, но останавливаться Беннингтон не собирается. Уже собираюсь открыть дверцу и выкрикнуть пару ласковых ему вслед, но не успеваю: парень скоро сворачивает куда-то за угол, а дальше мне не видно.       Нужно несколько секунд, чтобы обдумать произошедшее и найти логичное оправдание. Надеюсь, что сигарет попросту нет, и он пошёл покупать их в другое место, а не просто оставил меня здесь умирать. Ключи ещё лежат у меня на ногах, так что всё не так плохо, вроде. Звонить, или скоро вернётся? Да по-любому, сам ведь хотел есть не меньше меня, зачем паникуешь, Шинода.       Уже некоторое время я смотрю в сторону того угла, где поспешно скрылся Беннингтон, ожидая увидеть его летящим обратно на всех парах. Людей сегодня много, их цветастые одеяния сменяют друг друга, но нужного мне я пока что не вижу. От скуки уже поглядываю на бардачок, мне пришла дурацкая мысль изучить его содержимое. «Неправильно лазить в чужих вещах» – твердит здравый смысл, но темная ручка так выделяется в солнечных лучах, что так и манит потянуть вверх и распахнуть этот ящичек. Ну что там может такого быть, кроме банального: пустых сигаретных пачек, различного хлама и документов? Вот эта мысль теперь не давала покоя, как болючая заноза в пальце.       Раздумья и метания не продлились долго, рука уже потянулась к ручке, но замерла на половине расстояния до неё. Дверца со стороны водительского сидения неожиданно отворилась, а я опустил вытянутую конечность, принимая в итоге не совсем естественную позу, но тщательно делая вид, что так-и-нужно-мне-удобно. Моё чувство смущения и стыда долго не прожило – Честер быстро уселся, взглядом нашёл ключи на моих ногах и резким движением забрал их, завёл машину. Это всё сопровождалось гробовой тишиной, и я даже забыл, как дышать, пока пристально наблюдал за его напряженным выражением лица, сдвинутым к переносице бровям и тревожно бегающему взгляду.       Кажется, Честер даже не заметил моего странного поведения, но вот его нервозность была слоном в комнате. И если честно, и я начал чувствовать себя не в своей тарелке. Захотелось выйти и пойти пешком – уж лучше так, лишь бы не ощущать звенящее в воздухе напряжение, но авто уже стремительно выехало из парковки. Не только из любопытства, скорее из-за разрастающегося внутри волнения, спустя пару поворотов и несколько попыток сесть поудобнее я рискнул нарушить вакуум, который установился между нами.       — Я видел, что ты куда-то отходил. Что-то случилось? — зная этот неконтролируемый огонёк, что от одной палки может вспыхнуть и перерасти в полноценный пламенный кошмар, я постарался сделать интонацию как можно более непринужденной. Беннингтон почесал отросшую бородку, на меня даже косого взгляда не бросил.       — Со знакомым поздоровался, — прозвучал его ровный голос, достаточно убедительный, чтобы слепой поверил на слово. Я же вижу периодическое вытирание ладоней о штанины и ходящий вверх-вниз кадык. — Ничего такого, не бери в голову.       — Ладно. Как знаешь, — атмосфера более приятной не стала, поэтому я не особенно поверил сказанному. Мне прекрасно известно пристрастие Честера к сочинению интересных историй и развешиванию лапши на уши, но продолжать далее я не собираюсь. Сложно вытянуть из него подробности, если сам не захочет говорить.       Нам ничего не стоит провести в тишине оставшийся путь, как случалось и раньше, когда мы оба, раздраженные друг другом, вынуждены были находится в одном месте. Творческий запал, конечно, быстро возвращал нас в рабочее состояние, выключая озлобленность и недовольство, отодвигая их в конец очереди, но определенной связи нам, всё же, не хватало. С Марком работать было гораздо, гораздо проще, да и быстрее, но тут уже дело в характерах и взаимопонимании, а не в прилежности. Старания нашего нынешнего вокалиста складывались с его талантом и умножались на труд, но проблема была лишь в том, чтобы поймать Честера в состоянии этой полной концентрации и собрать в кучу все силы ребят, порождая огромной важности конечный продукт. Казалось бы, куда ушли те месяцы знакомства и совместной работы, почему мы всё ещё не можем сдвинуться с мертвой точки? Джефф наверняка вспоминает о нас с недовольством, но всё ещё терпит, спасибо ему. Интересно, сколько это будет продолжаться, потому что даже у меня с каждым днём терпения всё меньше и меньше...       Но эту тишину когда-то нужно нарушать, ведь так? У меня было ощущение, что мне стоит начать разговор на другую тему, которая по-настоящему волнует нас обоих. Помимо недописанных текстов и кривых набросков мелодий.       — Жду не дождусь, что ты сварганишь нам поесть. Я надеюсь, тот омлет не был единственной твоей удачной кулинарной попыткой, — я краем глаза рассматривал рыжего, пока пальцы неловко отбивали какой-то незамысловатый ритм по бедру. Сосредоточенный на дороге, практически неотрывный взгляд и ходящие по скулам желваки явно не признак расположенности к беседе, но я пока сдаваться не собираюсь, — Хотя я сейчас пиздецки голоден, что угодно бы съел... Хотя нет, только не снэки – эту херню я ближайший месяц точно видеть не хочу.       Как-то чересчур резко затормозив на светофоре, Честер повернулся ко мне, и мы встретились взглядами. Его, шоколадный, всё ещё содержал в себе обремененность, о которой узнать мне так и не удалось. Парень потянулся на переднюю панель за брошенной туда пачкой сигарет, отточенным движением надорвал плёнку. Раздосадованный стон заполнил замкнутое пространство, когда Беннингтон обнаружил, что в его зажигалке закончился газ.       — Ну почему, сука, именно сейчас? — отбросил несчастный пластиковый прямоугольник на панель и вновь поднял взгляд на меня, — В бардачке зажигалка лежит. Достань, пожалуйста.       Я тут же потянулся к ручке, опуская дверцу вниз. Помимо новой зажигалки и папки с документами, которая очень выделялась за счёт своего цвета, там находились толстый блокнот и тёмная коробочка. Я надеялся обнаружить горы хлама и мелочи, но салон машины, к удивлению, был аккуратен и чист.       — Спасибо.       Кажется, наши пальцы слишком долго соприкасаются, что мы уже целую бесконечность стоим на светофоре, будто время вокруг нас остановилось, и Честер слишком долго пытается раскурить сигарету, а я слишком пристально заглядываюсь на солнечного зайчика в его рыжих волосах. Отчего-то я почувствовал себя неловко, но ровно до того момента, пока стекло не опустилось, пропуская в салон автомобиля усилившийся ветер. Наш диалог продолжился.       — Не переживай, — парень вновь отвернулся, обхватывая руль свободной рукой. Светофор загорелся зелёным, машина двинулась дальше. — Спагетти я точно получше тебя сварю, — последовавший после заключения, что точно должно было меня задеть, смешок совсем не раздразил, как могло бы выйти раньше. Даже разрядил обстановку, это ощущение заставило меня улыбнуться краешками губ.       По приезду домой желудок уже свело так, что я не мог ровно сидеть. Беннингтон наглым образом выгнал меня из собственной кухни, заявив, что я буду только мешать, но вот чтоб скрыться на втором этаже от губительных запахов готовящейся еды у меня сил не хватило. Пришлось улечься на диване, скрючившись в позу эмбриона, и думать о том, что неплохо было бы заиметь кухню, разделенную с другими комнатами.       — Ну что там? — для моего спокойствия было мало просто смотреть, как тощая фигура носится по неизвестно когда изученной кухне, поэтому очень надеюсь, что повару слышны мои попытки узнать, как обстоят дела, потому что, кажется, я уже могу лишь жалобно стонать и хрипеть. — А? Че-естер?       — Да твою мать, ты только что спрашивал! Я только начал! —послышалось разгневанное, затарахтели какие-то кастрюли. Честер обернулся и яростно зыркнул на меня, — Я, между прочим, тоже жрать хочу, так что отвали и найди себе дело.       Беннингтон прав: мне нужно чем-то себя занять. И двух минут не прошло, как я вспомнил, что мне нужно позвонить друзьям. С Энн разговор долго не продлился – девушка явно была чем-то занята, даже ни о чём рассказывать не стала, поэтому мы договорились созвониться чуть позже. После этого уже Роб рассказал мне о том, что навещал Кайла сегодня, и он относительно неплох. Ухо уже болело от долгих звонков, но нужно было ещё узнать, как дела у Дэлсона.       — Брэ, ты хоть там живой?       — Да, чувак, всё нормально, — живо ответил мне друг, после чего прозвучал протяжный звук. — А ты как? Честер не терялся?       — Нет, мы вот скоро завтракать будем, — время тянулось со скоростью патоки, так что пока я не уверен, когда наступит это «скоро». — А ты, слышу, на гитаре играешь?       — Да не особо. В голову кое-что пришло. Экспериментирую, типа.       — Ага, это ты любишь.       Брэд ещё что-то говорил, а я как-то отвечал, но это осталось за кадром, потому что в доме воцарил запах томата и сосисок, а я буравил взглядом макушку Беннингтона. Чё он так долго, блин?       — Так, Майк, я понял. Я тогда к тебе завтра загляну. Уже есть несколько набросков, хочу тебе показать, — донельзя проницательный Дэлсон понял, что у нас обоих есть дела поважнее дружного сопения друг другу в уши.       — Окей, чел, до завтра тогда!       Да, сейчас сосредоточиться на чём-то кроме еды было сложно, хотя казалось бы, в какой-то передаче воодушевленно рассказывали о том, что человеческий организм вполне способен обходиться три недели без пищи. Я и так питаюсь не шибко хорошо в последнее время, поэтому испытывать свои нервы на прочность пора было прекращать. Уже готов просто сырую лапшу грызть, и вот Честер как раз заканчивал.       — Шинода! Иди сюда... Я почти закончил, но не могу найти базилик.       — Какой к чёрту базилик? — я мигом подскочил с дивана, только и ждал разрешения пробраться на кухню, чтобы воочию увидеть хоть что-нибудь съестное, а он ещё и с приправами заморачивается! Что с ним не так? — Ты совсем того?       Пока я усердно пытался решить, что выгоднее: истерить или хватать тарелку, Беннингтон вымыл руки и вытер о полотенце, а затем невозмутимо посмотрел на меня и продолжил тоном, что подразумевает под собой что-то совсем очевидное:       — Ну так же вкуснее. Не тупи.       Мне хотелось послать нахер и Честера, и его заморочки, но большая часть меня вопила о том, что это «идиотизм, Майк, этот человек у плиты стоял для того, чтобы накормить вас, так что найди уже этот грёбанный базилик, если так ему хочется!» Ладно, допустим, только вот я понятия не имею, где эта трава и есть ли она у меня на кухне вообще.       — Бля, ну я не знаю, — изнеможенно хнычу, обыскивая уже вторую полку. Честер под боком недовольно пыхтит, тоже ведь голодный совсем. От этого ещё больше хочется наплевать на поиски и разом проглотить уже эту ароматную багровую массу. Поворачиваю голову к рыжему, состроив страдальческую гримасу. — Не помню, покупал ли его когда-нибудь...       — Да ну? Вообще нет? — это прозвучало так, как будто я должен тут же падать на колени и извиняться. Беннингтон методично помешивал источающие пар и манящий аромат спагетти в сковороде, а я смотрел на него волком и старался выровнять дыхание. — Ну пиздец, — рыжий наверняка мог долго продолжать лестные высказывания, но я прервал его, потому что чувствовал, как силы и контроль постепенно покидают моё тело, и что продолжать бессмысленную болтовню смысла нет.       — Я всё обыскал. Здесь тебе не ресторан, где всё под рукой в любую секунду! — я неожиданно громко для нас обоих хлопнул несчастной дверцей шкафчика. Неловкость проникла в помещение, и для скорейшего её ухода пришлось выдержать небольшую паузу и просто хлопать ресницами. — Давай просто поедим уже? Ну пожалуйста? — уже значительно тише взмолил я, и по сосредоточенному взору карих глаз было ясно, что Беннингтон всерьёз может ещё упираться и продолжать меня выбешивать, но через пару секунд молчаливой игры в гляделки Честер закатил глаза, принимая мою сторону.       — Ладно, ну его нахер, — и если бы я знал, что он такой перфекционист в готовке, то вообще бы не пустил его на кухню. Ещё и недовольную мину скорчил. Козёл. Специально меня выводит из себя, не иначе. — Тащи посуду.       — Прямо перед носом твоим.       Я уже не мог дождаться того момента, когда вилка наконец очутится в моих руках. Уже было потянулся за тарелками, но рыжий чёрт недовольно отогнал меня за стол (из дома когда вышвырнет?), а потом ещё целую вечность раскладывал гребаные сосиски ровно. Мне ведь не послышался дьявольский хохот?       — Приятного аппетита, — моя порция уже стояла на столе, и я не знаю, как сдержался от её поглощения и дождался, когда Честер наконец-то уселся слева от меня. Несколько секунд мы просто сидели, уставившись на пасту, пребывая в своих мыслях. Лично я думаю о том, что действительно веду себя как истеричка, а вот Беннингтон, могу предположить, ждёт ответа.       — Ага, спасибо. Выглядит здорово, — с ноткой предвкушения в голосе произношу я, слышу неопределенное хмыкание. Совсем не подлизываюсь: сервированные макаронные изделия действительно выглядят как что-то невероятное, и есть ощущение, словно я несколько недель бродил по пустырю, изнемогая от голода, и вдруг с неба посыпалась манна небесная. Да, Честер действительно сейчас вроде спасителя.       Вдоволь насмотревшись на багровый соус и кружочки-сосиски, увлекательно накручиваю спагетти на вилку. Это занятие настолько монотонно и бесконечно, что голову успевают посетить разнообразные мысли. Как например то, что меня не особо беспокоит любопытство посторонних, умею опускать некоторые моменты, но вот честеровский взгляд на себе всегда ощущаю особенно сильно, и это даже смущает. И как он успевает думать о чём-то кроме собственного обеда? Хотя мне тоже было бы интересно услышать мнение о своём детище.       — Блин, вкусно получилось, — выражаю свои ощущения, накручивая следующий клубок на прибор. Но растягивать удовольствие и чахнуть над тарелкой в планах нет, поэтому продолжать разговоривать – последняя моя задача. Сосиски, кстати, тоже неплохие. Надо запомнить. Наблюдаю за тем, как Честер, энергично пережёвывая, сдвигает брови и тупит взгляд в свою тарелку.       — С приправами было бы намного вкуснее, но да, так тоже сойдёт, — Люди и без них нормально живут и не жалуются, тем более если руки не из задницы растут, а его прямо таки заело на этой теме. — В следующий раз надо купить хоть что-нибудь, а то остались только соль и сахар.       — Хорошо, договорились, — киваю я, лишь бы мы поскорее закрыли эту тему. И когда, интересно, этот следующий раз? — Но у тебя и так хорошо получается готовить, я ещё в первый раз заметил.       — Боже, это даже не в счёт. Любой сможет пожарить омлет и сварить лапшу, — не знаю, как Честер успевал и говорить, и есть быстрее меня. И произносил он совсем очевидные вещи, хотя я бы поспорил, потому что порой умудряюсь испортить непортящееся. Наблюдаю как парень ёрзает на стуле и снова поднимает на меня взгляд. — Но да, я дома часто готовлю, Сэм не очень любит стоять у плиты. А меня это расслабляет, — интонация Честера становится более мерной и мягкой, когда он говорит о том, что ему по душе.       — Ты когда был в Финиксе? — я вдруг вспомнил, что мы давно не обсуждали этот вопрос, и если Беннингтон не забивал на репетиции, то точно работал в поте лица, поэтому времени на поездки у него особо не было. — Может быть, тебе стоит туда съездить? Пока мы не завалены работой, потом будет некогда.       Пока Честер обдумывал мой, казалось бы, простой вопрос, я успел доесть свои спагетти. Вставать из-за стола теперь не хотелось, поэтому я наслаждался ощущением сытости.       — Три недели назад, вроде. Не думаю, что там что-то изменилось за это время, — мне показалось странным то, что он особо не рвётся увидеться со своими близкими, но я не стал заострять на этом внимание. Его дело, и по интонации было слышно, что он не хочет это обсуждать. Беннингтон поправил сползшие на нос очки и продолжил, — Стоит взяться за работу. Джефф нас поубивает нахер.       — Вот и я о том же, — было хорошим знаком, что Честер тоже так думает. Значит занятие на сегодня нашли. Грязная посуда стояла перед нами, когда и Честер выловил все сосиски из тарелки, так что я быстро помыл кухонную утварь и мы переместились в мою комнату.       В спальне было душно, так что я первым делом открыл окно нараспашку, чтобы прохладный ветерок мог беспрепятственно проникать в помещение. Сразу же захотелось вдыхать чаще и глубже, очистить голову от суеты и ненужных мыслей. И так мы и простояли с Честером некоторое время у окна, плечом к плечу, наполняя лёгкие свежим осенним воздухом и вглядываясь в смеркающееся небо, наблюдая за тем, как в домах поочерёдно загорается свет, словно по некой цепочке. Это было сродни настройке на работу, которая нас ждала уже довольно длительное время, и к которой мы приступили только сейчас, взявшись за блокноты и ручки.       Сначала я решил наиграть парню немного доработанную тему "So Far Away", текст к которой мы завершили вместе, когда в прошлый раз сидели у меня в комнате. Брэ, конечно, играет лучше, но Беннингтону и моё кривое исполнение пришлось по душе, что несказанно радовало. Осталось только собраться и записать нормальный инструментал и вокальную партию на студии, и можно сводить трек. Одним делом будет меньше, ха! Вообще, сегодня Честер активнее обсуждал мои сочинения, вносил свои коррективы в некоторые моменты — одна голова хорошо, а две, всё же, намно-ого лучше! Мне приятно наблюдать за его размышлениями, за тем, как он, подбирая нужные слова, сводит брови и сосредоточенно рассматривает интерьер моей комнаты, совершенно не останавливаясь взглядом на чём-то конкретном. Ему это идёт в разы больше, чем просто валяние дурака.       — Ну хорошо, с текстом "And One" мы закончили, я рад. Ещё у меня где-то были записи с правками к "Carousel", я тебе их не показывал ещё, — пролистнув пару страниц, испещрённых записями и рисунками, я вздохнул. — Только они в другом блокноте... Боже, сколько же у меня всего здесь, — Пока Беннингтон с хрустом потягивался на моей кровати во весь рост и сладко зевал, я суетливо искал в тумбочке свои записи. Н-да, надо бы затеять уборку, а то в таком количестве вещей и чёрт ногу сломит. Множество разноцветных фломастеров и карандашей без упаковок отправились к рыжему парню. Словно хворост к костру подбрасываю.       — Ты мне чуть очки не разбил своим хламом! Осторожнее, дурака кусок, — вокалист немного повозмущался, но когда понял, что я слишком ушёл в себя, чтобы продолжать этот недоразговор, всего-то вздохнул и перевернулся на бок, поджимая ноги. Мне показалось, что он может обидеться и на эту мелочь, так что я тихо промолвил:       — Извини, не рассчитал. Я позже пересмотрю их, может там не все рабочие. Потом просто могу забыть.       — Блокнот нашёл? Или помощь нужна? — Честер снова протяжно зевнул, и я не смог удержаться от того же, — Я сейчас тут отрублюсь, если ничем не займусь, ты меня знаешь.       — Ага-а... Проверь, пожалуйста, под кроватью. Блокнот зелёный, небольшой. Или чёрный... — случайно прикрыл отделение тумбы громче, чем хотелось бы и звук удара неприятно резанул слух. — Зараза. Вообще не помню, куда положил, хоть убей.       Из-под кровати послышался приглушенный голос, лишенный каких либо эмоций:       — Ну, я только вот по УДО вышел, ещё не успел насладиться свободой, так что пока что твоей жизни ничего не грозит. И погляжу, что ты мне уже достаточно доверяешь, чтобы оставлять на ночь у себя. Совсем одних, в маленьком домике в тихом районе, с заточенными ножами на кухне... — спустя несколько мгновений тишины Честер не выдержал и прыснул со смеху, и затем так же поспешно зашёлся в кашле. — Кхе-кхе!.. Пиздец пыльно тут у тебя, я после этого час буду чихать уж точно.       — Не сочиняй, я недавно убирал, уровень пыли там должен быть в норме. Пылевых клещей размером с собаку нет ведь ещё?       — Они пока что как мадагаскарские тараканы, так что не переживай. Но если без очков смотреть, то можно подумать, что это мусорные феи.       И тут уже я не выдержал комичности ситуации, и дальше мы с вокалистом, как в ансамбле, продолжили смеяться и подшучивать друг над другом. Действительно забавно и приятно вот так просто с ним подурачиться. Я поздно замечаю на лице довольную улыбку, пока раздумываю о том, что рад вот так проводить время и говорить о разных вещах, не только лишь о работе или выясняя отношения и вспоминая прошлые обиды.       Блокнота в комнате не было, это я понял после того, как мы с Честером перерыли все ящики, так что он предложил поискать на первом этаже, а я решил для начала на всякий случай заглянуть в ванную комнату. Лучше один раз проверить. Как и ожидалось, находки не произошло, и как только вышел из ванной и потушил там свет — электричество пропало во всем доме.       — Эй! Ты щиток рубанул? — Я на секунду полностью дизориентировался, но довольно быстро взял себя в руки и нащупал стену, ведущую к лестнице. Темнота довольно быстро мне ответила голосом Честера.       — Нет, я ничего не делал, — следом послышался приглушенный стук и звон посуды. — Бля... Майк, я ничего не вижу...       — Сейчас, подожди меня. Стой на месте и ничего не трогай. — Я неплохо передвигался в темноте в своём доме, а вот Честер ещё не успел запомнить расположение мебели, так что мог запросто на что-то напороться и убиться, с его-то удачей. Так что я медленно, держась рукой за стену, приближался всё ближе к парню. — Ты на кухне, да?       — Ага. Пойдём как раз на улицу, я покурю.       Уже стемнело достаточно, чтобы в доме были потёмки, а фонарик валяется где-то в огромной куче вещей в спальне, потому что я так и не убрал то, что пришлось достать ради проведения поисков. Снова какая-то авария произошла что-ли? Не будут же просто так выключать всему кварталу электроэнергию... Я посмотрел на наручные часы. Честер подкуривал уже третью по счёту сигарету за восемь минут.       — Ты завтра вечером свободен? Хотел собрать всех, записи сделать нужно. Джефф звонил и спрашивал, нашёлся ли ты, и как у нас дела... — я рассматривал подожжённый кончик сигареты и сизый дым вокруг него. Лицо Честера в такой темноте мне разглядеть не удавалось.       — Мне в воскресенье на работу вечером. Может с утра тогда? — он энергично выдохнул и сразу же припал губами к фильтру. После секунды безмолвия и размышлений мои брови поползли на лоб и я прочистил горло, продолжая уже тише:       — В смысле тебе в воскресенье на работу?       — В прямом. Что непонятного я сказал?       — Ну, вообще-то, сегодня как раз таки воскресенье. — Я и Честер затаили дыхание и теперь слышали только оглушающе громкую тишину. А мне показалось, что мои бесшумные часы в момент научились тикать, отсчитывая потерянные секунды. Тик-так.       — Который час? — Беннингтон напряженно прошептал, стараясь не нарушать установившийся звуковой барьер вокруг нас.       — Половина восьмого. А если точнее... — Я поднес запястье к лицу и постарался рассмотреть время внимательнее. — Семь часов сорок две минуты.       — Блять... — Честер выдал заключение после того, как глубоко затянулся. Его рука случайно задела меня, когда он подносил ладонь к лицу, чтобы дать себе звонкую пощечину. Я вздрогнул. — А мой телефон... твою ж...       — У меня в комнате, скорее всего. А ты можешь позвонить, извиниться и быстро приехать? — Может быть, у него там понимающее руководство.       — Чувак, у меня смена с шести. Это точно конец, да и добираться отсюда мне минут двадцать на машине, — Огонёк совсем немного осветил мрачное лицо Беннингтона. Это четвёртая по счёту.       — Может хватит дыметь уже, а? Сейчас ещё от передоза никотина свалишься, а я тебя на руках не понесу.       — Насрать. Тут полежу. — Я стал напротив Честера, безуспешно стараясь поймать в темноте взгляд карих глаз.       — Ну подумаешь, опоздал разок. С кем не бывает, в конце концов? Ты можешь сказать, что тебе стало плохо и ты проспал, — его голова была повернута в сторону, это было видно по направлению сигареты, когда вокалист затягивался. Стараюсь обратить его внимание на себя, я протянул руку и положил на чужое плечо, намереваясь так показать, что готов поддержать в такой ситуации. — Могу даже сыграть роль мамы, чтоб отпросить тебя у дяди начальника, — я дружелюбно улыбнулся, стараясь разрядить обстановку, но в темноте этого видно не было. Меняю тон голоса, стараясь спародировать женщину, получается крайне неловко, — Оу, мистер Уайт, мой милый Чеззи сегодня та-ак отвратительно себя чувствует, вы даже не представляете! Ох, мой дорогой мальчик!       Вижу только тлеющую сигарету в чужих руках, и могу с точностью заявить, что больше ничего и никому не видно. Но после моей мини-сценки, помимо холодного ветра, продувающего через плотную куртку, чувствую, как парень напротив смотрит не просто в мою сторону, а в точности ловит мой взгляд, и я не в силах разорвать контакт. Спустя какое-то время неловкой тишины Честер стряхивает запал и ветер подхватывает многочисленные рыжие искры, унося их выше и дальше, а они довольно быстро затухают.       — Мне делали последнее предупреждение, а я всё проебал. Снова. Меня уже уволили, я уверен. Какой придурок, как я мог забыть...       — И я так понимаю, проёбывал смену ты часто.       — Слишком часто, Майк. Херовый из меня работник, — Беннингтон тихо засмеялся. — Наверное, мне даже никто не звонил. Либо телефон опять сел.       — Доигрался ты, поздравляю, — моя ладонь всё ещё была на прежнем месте, и я аккуратно сжал чужое плечо. Даже через верхнюю одежду можно было прочувствовать выпирающие кости. — Пойдем в дом, здесь холодно Простудимся ещё.       Честер послушно последовал за мной, и чуть было не растянулся на плитке, зацепившись ногой о ступеньку. Пришлось взять его ледяную ладонь в свою, чуть менее холодную, и потянуть за собой, как большую плюшевую игрушку.       — Вот здесь ещё одна, аккуратнее. — Медленно и осторожно добрались до входной двери, а затем уже и очутились в доме. Здесь действительно было значительно теплее, и только теперь я понял, насколько промерз.       Не хватало только фонарика для полного счастья. Мы оба стояли, опершись о входную дверь и думали о своём. Наверняка Честер сейчас прокручивает в голове все ругательства, которые знает, а знает он их предостаточно. А у меня на уме было желание послушать то, о чем он думает, но не решается сказать вслух.       — Из-за чего в прошлые разы ты пропускал смены? И сколько? Может быть, шанс объясниться есть? — Мы стояли совсем рядом, поэтому когда Честер повернул голову ко мне и ответил, я мог ясно почувствовать едкий запах табака и немного неровное дыхание на своем лице.       — У меня были проблемы, — он говорил почти шепотом. Это, окружающая нас темнота и то, что мы все ещё стояли держась за руки создавало какую-то томную атмосферу. — С алкоголем. Я уже там конкретно всех достал, поэтому шансов никаких, — он глубоко, неторопливо вздохнул, я подхватил его настроение. Может мне кажется, но я думаю, что эта его проблема никуда не делась.       — Печально. Если бы ты рассказывал нам о себе больше, мы бы смогли тебе напомнить, когда у тебя смена. Я бы в календаре красным отмечал, ха.       — Ага, спасибо. Запомню. — Честер сделал шаг, отходя от двери и издал тихий смешок. — Руку верни, зажал в тиски прямо.       — Ой, извини. Задумался просто.       — Забей. Бывает. — Беннингтон потянулся вниз, чтобы снять обувь. Делал он это неторопливо, словно засыпая на ходу, и пока он снимал куртку и искал, куда бы её повесить, я уже поднимался наверх по ступенькам.       — Майк, — тихий голос позвал меня из коридора и я остановился на полпути. Честер опять о что-то перецепился и послышался грохот падающих вещей. — Да твою же... — Скорее всего это обувь, но он мне так всю квартиру разнесет.       — Что?       — Я вообще нихрена не вижу. Опять.       — Я тоже, Честер. Мы как два новорожденных котёнка, привыкай, до завтра уж точно. — Спускаться я не спешил, просто ждал, и Честер измученно простонал, когда снова напоролся на угол.       — Забери меня отсюда. Пожалуйста, Шинода. Я сейчас ноги переломаю, — Беннингтон, не услышав мгновенного ответа на свою просьбу, начал сыпать угрозами, — Сначала себе, а потом и тебе, за то, что ты выбрал такую дебильную планировку.       — Не ной, тигр комнатный. — Я развернулся и медленно зашагал вниз по лестнице, пока Честер беспомощно постукивал по стене ладонью. Его агрессивные речи никак не совпадали с его положением, и было оно отнюдь не выигрышным. — Получается, ты доверяешь мне настолько, чтобы оставаться в неизученном доме один на один? В темном коридоре, где везде поджидают опасности? А?       Честер на секунду замялся, осознавая, что оборачиваю его слова против него самого, и вскоре тихо засмеялся. Я широко улыбаюсь темноте — рад поднять ему настроение.       — Ну, получается да. А теперь, когда мы закончили с прелюдией, забери меня уже отсюда!       Подхожу ближе и достаточно быстро нахожу чужую руку. Его ладонь уже не ледяная, совсем наоборот. И мои руки тоже согрелись. А вот кожу лица, похоже, продуло сильно. Ощущаю как горят скулы. И это, почему-то, довольно приятно.