Дорогой дневник, и буду я счастлив!

— Дядя! Это оно? — мальчик вытягивает с полки небольшую красную книжку с закладкой чуть дальше середины. Перелистывает первые страницы: все исписано аккуратным почерком. — Не похоже… Дядя, а что это? Чимин выглядывает из-за дверного косяка, Тэхен отряхивает его волосы от пыли. — Ах, это… — Пак медленно подходит и берет книжку в руки. Лента закладки на конце уже начала распускаться, корешок потертый и побитый. Чимин проводит по сбитой обложке пальцами и вспоминает, как выронил его на дорогу и повредилась она по большей части от того, что Юнги наступил на него. Раньше Пак за такое был бы готов убить. А в тот вечер… нет, в тот час, даже наверное, они только сошли с поезда. Уставшие, вымотанные этой поездкой. И Паку было уже все равно на то, что сделают с его дневником. Разорвут. Сожгут. Какая уже разница? В нем нет больше той ценности. — Я уже и забыл о нем — О, это же твой дневник, да? — Ким забирает его себе и вертит, осматривает со всех сторон. — Я думал, он потерялся еще четыре года назад, когда мы вещи в освободившуюся комнату переносили. Четыре года назад. Надо же, столько лет прошло. Четыре года назад Чимин приехал в эту деревню и познакомился со всеми, с кем дружит до сих пор. Четыре года назад Чимин наконец почувствовал любовь, обрел ее. А ведь четыре года назад и Джин с Намджуном переехали. Сокджин все не мог расстаться с Тэхеном: с одной стороны он всегда мечтал жить с Намджуном, а с другой — как этого ребенка оставить одного?! По итогу Джун его чуть-ли не на руках уносил. — Сколько же воды утекло — качает головой Джин, и все четверо уходят на ужин на кухню. — Вонхо, ты еще бери, если не наелся. — Намджун тыкает вилкой в собственноручно приготовленную курицу. — Не пап, мне этого хватит. — Ентан, что за наглость? Тэхен возмущенно смотрит на пса, что уместил свои лапки на стуле между ног хозяина. Ентан наклоняет голову и поскуливает. — Правильно Юнги сказал, — бурчит Ким, отрывая «сыну» шкуру и мясо от своего куска курицы. — Паразит! Вот кто ты! — Удивительно, что Намджун-хен готовить научился — заключает Пак, когда убеждается, что курица не только съедобная, но и вкусная. — Ну когда Вонхо появился, тогда и начал учиться. Что в этом такого? — Ой, помню как к вам мы приехали. — вспоминает Пак. — Стены голые, везде коробки… — Ну! — подхватывает его мысль Джин. — Мы с Джуном еще тогда эти коробки сдвигали и, накрывшись пододеяльником, спали так, наверное, полтора месяца. Он, — парень указывает на мужа. — всегда укатывался на пол еще. — Интересно из-за кого, Джинни? — Ты храпел! — А ты лягался! — Один: один! — вопит Тэхен и ржет. — Да че мы все про нас то? — разводит руками Сокджин. — Вы мне лучше скажите, что тут поменялось-то? — Да ниче не поменялось, — поглаживает Тэхен Ентана. — Как жили, так и живем: в счастье, мире и спокойствии. Единственное, в прошлом году вот господина Мина похоронили — больше и ничего интересного. Паку и добавить нечего. Сезон сменяет другой. Кто-то рождается, кто-то умирает. Взгляд на жизнь только прежним не остается. — Давайте, что-ли, до Юнги с Хоби прогуляемся? А то че это мы о грустном? Тэхен держит его под руку. Рядом, держа за руки отцов, скачет Вонхо. — Черемуха белая! — доносится перед нужным домом голос Мина. — Переболит в груди! Юнги снова взял гитару в руки, снова начал петь-читать, как в пятнадцать. Снова, как учил дядя. Поет как свои собственные песни, так и его. А Хосок все это время рядом. Все время поддерживал и даже получил свою лягушку. Вонхо отвлекается на дядю Хоби, а Намджун прижимает Джина к себе ближе, подпевая Мину. — И почему ты не сделал на этом карьеру? — целует его Джин. — Стал бы популярным, как Чонгук! — Да зачем мне это? — хрипло смеется Джун. — Когда у меня есть ты и Вонхо? — Эй, Пак Чимин? — старший отвлекается от этой парочки и поворачивается к Тэхену, вопросительно глядя на него. — А что бы ты выбрал: славу или меня? Пак несильно толкает его в бок кулаком: — Тебе не кажется, что это должен спрашивать я? Пальцы старшего проводят по стриженному затылку, притягивают Кима к себе ближе. — Конечно же тебя, — шепчет в самые губы Чимин и целует. Под ногами бегает Ентан, на фоне самый эмоциональный момент в песне Юнги и аплодисменты народа. Дует слабый летний ветерок, а где-то вдалеке слышится свист поезда.

23 июля, ровно 4 года назад, они оказались в одном вагоне.