Дар Магии

      День первого испытания приближался стремительно. Большинство студентов по-прежнему относились к нему холодно, но все-таки какая-то часть последовала примеру Рона и заверила Гарри, что верит ему и не считает обманщиком. Гермиона высказала мысль, что отправной точкой стал их разговор с Роном.              Многие посчитали, что раз уж лучший друг сменил гнев на милость, то дело действительно не такое простое, и вся эта история не сулит Избранному ничего хорошего. Одним из студентов, которые вновь вернулись к нормальным отношениям с Поттером, стал Невилл.              — Ты прости, Гарри, что пошел на поводу у всех, — смутился пухлый мальчишка, покраснев. — Я верю, что ты не бросал свое имя в Кубок.              — Спасибо, Невилл, — улыбнулся тот в ответ.              Лонгботтом не стал долго с ними разговаривать, сославшись на дела, а вот Рона так просто выгнать не получалось. «Друг» все-таки, как никак.              — Ты уже знаешь, каким заклинанием будешь пользоваться во время испытания? — спросил Уизли, когда они как-то вечером сидели в кресле у камина, делая домашнее задание по зельеварению.              — Нет пока что, но Сириус советует Коньюктивитус, — ответил Гарри, слегка покривив душой. Они с Гермионой решили, что и в этой жизни стоит последовать совету Барти Крауча, прячущегося под личиной Грюма, вызвав метлу.              — А что за заклинание? — продолжал допрашивать Поттера рыжий.              — Ослепляет дракона, но… жалко его, — вздохнул Гарри, говоря сейчас чистейшую правду. Драконов ему действительно было жаль. Он не хотел калечить этих великолепных животных без особой надобности.              — Тебе жалко драконов? — поразился Уизли.              — Жалко, и я хочу использовать самый безболезненный способ для его обмана или что там понадобится делать, прибегнув к такому варварству в самом крайнем случае.              Рыжий кивнул головой, хотя не понимал такого отношения к этим тварям. Да любой маг для него на один чих! Что вообще там планируется, и как Поттер собирается сражаться с тем, чья чешуя практически не поддается никаким заклинаниям?! Впрочем, это были не его проблемы. Ему бы не сорваться в очередной раз, так как поведение этих двоих выводило его из себя. Они словно делали ему одолжение, когда общались, смотрели свысока и слегка снисходительно. Словно он… букашка. Никчемная, мешающая им жить. И данное открытие бесило.              ***              — Значит, вы не в курсе, кем были родители малышки Лили? — спросил Барти, приняв облик рыжеволосого старика-маггла.              Немощное тело блокировало магию, и без своих магических сил Крауч чувствовал себя неуверенно. Его потряхивало от осознания собственной уязвимости. Да его сейчас любой маггл, у которого есть силенки, скрутит в два счета!              — А вы, случайно, не родственник Лили? — спохватилась его собеседница, разглядев в седых волосах рыжину.              — Не знаю, — сымитировав тяжелый вздох, ответил Барти. — Моя дочь пропала много лет назад, и я наткнулся на этот след… в который раз… надеюсь, не в пустую.              — Эвансы привезли малышку, когда той было примерно два года, — разоткровенничалась маггла, наливая ему чай, глядя на его безупречные манеры с улыбкой. — Знаете, мистер Беркс, она была такой чудесной девочкой. Рыжеволосая, зеленоглазая куколка. У вас синие глаза, как я погляжу.              — У моей покойной… супруги были зеленые глаза, — слегка запнулся Барти.              — О… я поняла вас. Примите мои искренние соболезнования, мистер Беркс.              — Благодарю, миссис Линтон, — чопорно ответил Пожиратель. — Моя супруга умерла много лет назад. Так что там с девочкой?              — Мистер Эванс сказал, что Лили — его племянница, — лицо старухи нахмурилось. — Он сообщил всем, что его брат с супругой погибли в автокатастрофе, и кроме него у малышки никого нет.              — Значит, племянница… Жаль.              Так… племянница. Нужно прошерстить родственников отца. Заглянув на огонек к этой мерзкой маггле, носившей имя цветка, он понял, что и сама женщина, и ее боров-сын — сквибы. Определить это проще простого, и теория о том, что Лили Поттер, в девичестве Эванс, вполне могла иметь в роду магические корни, нашла свое подтверждение.              Поблагодарив магглу за гостеприимство, он, отошел от ее дома немного подальше, чувствуя, что вот-вот вернет себе свой собственный облик. Став прежним, получив свою магию, мужчина аппарировал к месту, где скрывался Повелитель вместе с Хвостом.              — Что тебе удалось узнать? — сразу спросил он.              — Теория о том, что мать Поттера не грязнокровка — почти подтвердилась, мой господин, — доложил он, сев в кресло после кивка гомункула. — Она по меньшей мере полукровка. Ее отец наверняка был сквибом, а мать пока неизвестна. Они умерли, когда бывшей Эванс было примерно два года.              — А ее настоящие родители не могли оба быть магами?              — Не знаю, мой лорд, искать следы двух умерших людей придется долго, а из-за того, что мне почти всегда нужно быть в школе…              — Хорошо, Барти, займешься этим после первого тура, — мрачным тоном сказал Том, ощущая подступающий холод. Если мальчишка каким-то образом относится к Гонтам, то весь их план с воскрешением летит в тартарары. Он никогда не сможет убить Поттера, а вот тот его — вполне.              Если этот шрамоголовый принадлежит его роду или… Тут Волдеморту поплохело так, что от его магического выброса тело Барти приросло к креслу.              — Когда у тебя будет время, Барти, узнай, что случилось с младшей сестрой лорда Игнотиуса Пруэтта.              — Пруэтты? — нахмурился Крауч. — Вы полагаете, что Лили Эванс может быть дочерью Розалинды Пруэтт?              У него всегда была хорошая память на лица и имена. Кажется, эта предательница крови вышла замуж за грязнокровку. А что, неплохой вариант для возможных родственников этой… Эванс. По внешности она вполне подходит этому роду.              — Я разберусь, мой лорд. Имя того грязнокровки, за которого она вышла замуж, я помню.              Тот кивнул, мысленно прося вселенную, чтобы его догадка оказалась ложью.              ***              Испытание прошло буднично. В прошлый раз его колотило от предстоящей встречи с драконом, а сейчас… он даже справился быстрее на пару минут, и ранения не получил, как в прошлый раз.              Когда Каркаров вновь поставил низкую оценку, возмутился даже Бэгмен.              — Но никто не говорил про зрелищность! — воскликнул он. — Задачей участников было быстрее всех достать яйцо из кладки, что мистер Поттер блестяще выполнил с помощью своих навыков игрока в квиддич!              — Моя оценка остается прежней, — скривился тот. — Я ничего менять не собираюсь, так как считаю свою оценку той, которую мистер Поттер заслужил.              Все трибуны загудели от такой несправедливости, а Гарри, воспользовавшись подсказкой Гермионы, которая прочла правила турнира от корки до корки, взял в руки палочку, взмахнул ей, и сказал:              — Требую беспристрастного суда Кубка Огня! — прогремел он на всю площадку.              В тот же миг четверых студентов и судей окутало сияние. Магия проверяла их всех, и на глазах у изумленной публики, баллы Гарри изменились. Оценка Каркарова стала той, которую Кубок посчитал правильной.              И огромным шоком для всех стал механический голос, прозвучавший в полнейшей тишине:              — Игорю Каркарову выносится первое предупреждение. За последующее несправедливое выставление оценок его ждет наказание в виде лишения магии. После того, как свечение исчезло, на пару секунд установилась зловещая тишина, которую нарушил Диггори.              — Ничего себе у Кубка расценки за несправедливость! — присвистнул Седрик.              Гарри сглотнул. На него смотрели с восхищением и ужасом одновременно, на что он не выдержал и сказал:              — Чего пялитесь? Прочитайте хоть раз правила Турнира, там все написано! Участник, решивший, что его засуживают, может взывать к магии Кубка! Пошли, Гермиона!              Они оба удалились, а судьи продолжали сидеть на своих местах, глядя на Каркарова, словно он теперь смертник. Впрочем… в какой-то степени так оно и было. Теперь каждый его шаг Кубок будет проверять, и малейшая оплошность с его стороны станет для него последней.                     ***              — Ты уверен, что никто ни о чем не догадается? — спросила в который раз миссис Грейнджер, глядя на мужа, когда они собирались в гости к Сириусу, чтобы отпраздновать победу Гарри в первом туре. — Твой…              — Сириус ни о чем не догадался там, в доме у Принцев, не догадается и сейчас, — мужчина нервно теребил лацкан пиджака, что показывало высочайшую степень нервозности. — А вот Кричер… тот…              — Он ведь знает историю и будет молчать, — мягко сказала она, а потом решилась спросить: — а ты не хочешь все рассказать своему брату? Он поймет.              — Он поймет, но ты ведь понимаешь, что вот с этим, — он похлопал по свой левой руке, — меня отправят в Азкабан за пять секунд, если кто-нибудь узнает.              — Но ты никого не… — начала было Эмма, но запнулась, увидев тяжелый взгляд мужа.              Убийство он совершил, это факт, только вот аврорам будет совершенно наплевать на то, что в жертвы он себе выбрал конченного ублюдка, на котором висело несколько убийств, в том числе женщин и детей.              Эйфория от того, что его приняли в Пожиратели прошла в тот же миг, как он узнал о том, что для принятия метки обязательно нужно кого-нибудь убить. Вот и выкрутился, доставив Повелителю конченого подонка, выбирая себе жертву из таких, которых не жалко.              Сириус его поймет, это совершенно точно. И Гермиона… тоже. Она во время своего рассказа рассказывала о его поступке с гордостью. Мистер Грейнджер, бывший когда-то Регулусом Блэком, тяжело вздохнул.              — Будем смотреть по обстоятельствам, Эмма, — ответил он. — Этот странный сон Гермионы…              — Вот и я о чем! Сириусу и его другу нужна помощь в уничтожении других крестражей! — воскликнула миссис Грейнджер. — Ты ведь можешь ему помогать, пусть и не магически!              Тот вздохнул. Странный сон Гермионы стал самым настоящим кошмаром не только для дочери и ее будущего мужа, но и для них самих. Они привыкли жить как магглы, в свое время наделав кучу ошибок, чтобы легализоваться в этом мире. Без покойного лорда Принца им бы такой фортель не удалось провернуть, но…              Жили себе спокойно, дожидаясь прихода преподавателя из Хогвартса, когда дочери исполнится одиннадцать лет. Жалко, что в Шармбатоне не было мест. Для иностранцев они ограничены. Дурмстранг… не для девушек, тем более магглорожденных. Колдовстворец мог бы приютить дочь, но русского языка Гермиона не знает, а пользоваться таким артефактом, какой есть в Шармбатоне, там запрещено. Либо знаешь русский язык, либо нет.              А по поводу этой канители с бывшим господином, здесь вышел большой такой… облом. Он ведь думал, что у Реддла был лишь один крестраж, а тут… Сумасшедший фанатик, убийца… и много еще эпитетов, но сейчас главное — уничтожить осколки души, пользуясь знаниями, полученными дочерью в этом странном сне.              И откуда в ней этот дар? Принцы всегда славились свой любовью к боевке и зельеварению, а Долоховы, по словам Эммы — ритуалисты и зельевары.              — Пошли, опоздаем, — поторопила мужа Эмма. — Сейчас приедет Люпин. Кому вообще в голову пришло приглашать магглов в дом волшебников?              Муж этот вопрос проигнорировал. Встречаться с братом в доме, где ты вырос, где каждый уголок навевает воспоминания о далеком детстве… Пожалуй, это будет то еще испытание.