Dis Aliter Visum

      В первый день они ехали в основном молча. Курапика не возражал. Он привык путешествовать один, и его нынешняя компания только мешала завязать разговор. Он читал или рассматривал сквозь окно дикую сельскую местность, по которой они ехали. Это была холмистая территория, покрытая деревьями так далеко, куда только доставал взгляд, пейзаж зелени разбавлялся морем слева и горами справа. Ночью они устроили привал на обочине дороги под сенью деревьев и холодным звездным небом, которое могли видеть сквозь листву. Их одеяла были слишком тонкими для комфортного ночлега. Незадолго до восхода солнца, когда свет начал превращать лес в серое море тумана и неясных очертаний, начался легкий моросящий дождь. Они встали, собрали вещи и уехали. Вскоре начался ливень, и они были рады, что не теряли времени при отъезде.       Одежда Курапики была слегка влажной, и он дрожал. Куроро молча включил обогрев. Его длинный черный плащ был непромокаемым, и, наверное, сам он не нуждался в тепле. Скорее всего, он Куроро включил обогрев только ради Курапики. Тот не знал, что и думать об этом. И больше не знал, что и думать о Куроро. Он твердил себе «я ненавижу его», но правда была в том, что его ненависть начала ослабевать. Этого следовало ожидать. Они провели бок о бок четыре недели, день за днем. Куроро был вежлив — даже мил. В основном он оставлял Куруту в покое, позволяя ему оставаться наедине с собственными мыслями. Но когда они разговаривали, он показывал себя умным и начитанным. Очень далеким от того кровожадного чудовища, которое представлял Курапика все те годы, что тренировался, оттачивая свои разум и тело, чтобы, когда появится шанс отомстить, быть готовым. Но теперь он начал сомневаться, настанет ли этот день когда-нибудь.       Нет, он должен верить, что настанет. И тогда время, проведенное с лидером Рёдана, станет его преимуществом. Оно также было хорошей возможностью узнать о стиле боя и способностях этого человека. Но это значило, что Курапике придется увидеть, как Куроро сражается. Сможет ли он стоять в стороне и позволять ему драться и убивать людей, не пошевелив и пальцем? Пока что Куроро дал понять Куруте, что не намеревается убивать людей, чтобы заставить блондина принять его. И хотя Курапика был рад, это так же означало, что сведения, которые он мог бы собрать за время, пока они вместе, будут очень ограничены. Он украдкой взглянул на своего спутника, чувствуя себя запутавшимся и сбитым с толку. Как бы он ни выражал свою ненависть к Куроро, он знал, что дело больше не в ней. Постепенно он начал видеть человека, стоящего за титулом, человека, стоящего за Пауком.       Похоже... это было чем-то очень, очень плохим.       Куроро бросил на него взгляд и приподнял бровь. Курапика снова отвернулся к окну. Дождь теперь лил по-настоящему, ударяя по оконному стеклу и рисуя странные формы и постоянно движущиеся сцены в маленьких ручейках воды.       — Дам десятку, если поделишься мыслями, — сказал его спутник, и Курапика пожал плечами.       — Хотелось бы думать, что мои мысли стоят дороже и что ты в состоянии предложить больше, — Куроро тихо засмеялся, что застало блондина врасплох. Что ж, конечно этот человек знает, как смеяться. Не важно, какие зверства он совершил, он все еще был человеком.       — Хотелось бы думать, — сказал старший, — что когда-нибудь ты захочешь поделиться ими просто так. — Курапика пожал плечами, глядя в окно. Какое-то время прошло в тишине, разбавляемой тихой фортепианной мелодией по радио. Через несколько минут Куроро начал напевать, не отрывая глаз от дороги. Это была мелодия, которая всегда нравилась Курапике, и его немного встревожило осознание того, что главе Паука она тоже нравится, раз он может воспроизвести ее, несмотря на сложность. На обочине, немного впереди, виднелся знак. Куроро прищурился.       — Что там написано? — спросил он. — Я едва могу разглядеть сквозь дождь.       Курапика вгляделся в воду, омывавшую его окно. Ему удалось разобрать символы как раз в тот момент, когда коричневый знак пронесся мимо.       — Написано, что через несколько километров будет гостиница, — сказал он.       Куроро кивнул.       — Не хочешь для разнообразия съесть что-нибудь горячее?       Курапика повернулся к более высокому мужчине, наклонив голову. Некоторое время он молча смотрел на него, потом снова повернулся к окну.       — Ты же знаешь, мне все равно, что есть.       Куроро пожал плечами.       — Знаю, но я все еще спрашиваю, предпочел бы ты остановиться или поешь, пока мы будем ехать дальше?       Курапика задумался.       — Что-нибудь горячее... было бы неплохо, — наконец сказал он.       Глава Паука посмотрел в его сторону и слегка улыбнулся и свернул направо, когда дорога разделилась, съезжая с шоссе, поскольку еще один знак указывал, что гостиница находится в стороне от главной дороги. Через несколько минут они припарковались перед низким зданием с мерцающей неоновой вывеской. Заведение выглядело обветшалым, но, похоже, на первом этаже была небольшая закусочная, открытая ради бизнеса. Они заняли столик у большого окна, достаточно близко к двери, чтобы в случае необходимости быстро уйти, но достаточно далеко, чтобы не замерзнуть, если кто-нибудь откроет дверь. В меню было не так уж много всего, но там был суп и тушеное мясо, а также жаркое. Курапика выбрал суп с хлебом, а Куроро — тушеное мясо. Они ели молча, настроение было, скорее, меланхоличное, чем гневное. Когда закончили, Куроро заплатил за двоих, и они ушли, чувствуя себя уже немного теплее. Они вернулись в машину, и Куроро поехал обратно на главную дорогу.       — Спасибо, — наконец сказал Курапика, потому что он чувствовал, что просто поесть за счет Куроро и ничего не сказать было немного грубо, независимо от их прошлого.       — Всегда пожалуйста, — бросил мужчина. — Надеюсь, тебе понравилась еда.       — Было вкусно,— признал Курапика.       — Я рад, что тебе понравилось.       В машине снова повисла тишина. Курапика уставился в окно. Лес был едва различим сквозь дождь и туман. Он повернул голову в другую сторону и обнаружил, что из-за тумана не видно и океан. Куроро бросил на него быстрый взгляд и слегка приподнял брови. Курапика пожал плечами и повернулся к своему окну. День тянулся медленно. Поскольку к моменту, когда солнце село, дождь все еще шел, Куроро предложил остановиться в другой гостинице, где они поужинают и проведут ночь в теплой постели. Курапика с благодарностью согласился. Они по очереди приняли душ, а потом глава Паука настоял на том, чтобы в последний раз взглянуть на раны Курапики. Это всегда заставляло Куруту чувствовать себя неловко, но он все равно позволял Куроро осматривать и щупать спину и лодыжку, пока тот не убеждался, что блондин в порядке, и только тогда они ложились спать.       Лежа в постели, Курапика размышлял о том, что ему известно о Геней Рёдан и их предводителе. Он повернул голову набок, чтобы лучше рассмотреть мужчину, спящего на соседней кровати. Того, что он знал... к сожалению, было недостаточно. Хисока предоставил информацию о семи из них. Куроро Люцифера не было среди них. Из оставшихся один был мертв – тот, которого звали Убогин. Из шести членов, с чьими способностями был знаком, он встретил пятерых. Одного он не встречал, но слышал его имя. Нобунага Хазама, самурай. Способности Пакуноды были раскрыты его младшими друзьями еще в Йоркшине. Теперь женщина была мертва, как он мог сказать по ее призрачной фигуре, которая иногда приходила по ночам, преследуя его во сне. Еще один, номер четыре, был убит Хисокой в промежутке между набегом и тем временем, когда Курапика встретил фокусника во время экзамена. Осталось двое. Способности человека, несомненно, относились к категории Материализации, поскольку он видел и фальшивые тела, и фальшивые глаза в свое время в Йоркшине. На последнего не было ничего.       Глава Паука открыл глаза и приподнял брови. Курапика повернулся на бок, отвернувшись от него. Он нахмурился, глядя на стену и гадая — не в первый раз — как это человек смог освободиться от цепи вокруг сердца и как он смог полностью украсть нэн Куруты. Из того, что он слышал от лидера Рёдана несколько недель назад, можно было с уверенностью предположить, что Хисока как-то в этом замешан. То, что этот человек обманул его, не было неожиданностью. В конце концов, Курута вырвал свою добычу прямо из его рук. Все еще размышляя над тем, какими могут быть способности лидера, связанные с этой книгой, которую он материализовал несколько раз, Курапика наконец погрузился в глубокий сон.       Когда он снова проснулся, Куроро стоял рядом с его кроватью, держа в обеих руках по дымящейся кружке. Как только Курапика моргнул, глядя на него, два или три раза, он наклонил голову и протянул одну из кружек. Курапика сел, удивляясь, как он не проснулся в тот момент, когда Куроро был в паре метров от него. Неужели его ненависть действительно так ослабла?       — Я тебя ненавижу, — сказал он, пытаясь уцепиться за те немногие крупицы ненависти, что все еще горели в сердце. Он потянулся за кофе, который ему протягивали. Однако Куроро крепко держал его и не отпускал. Немного настороженно Курапика поднял глаза.       Стоило их взглядам встретиться, как Куроро позволил забрать кофе.       — Я знаю, — ответил глава Паука с легкой улыбкой и отвернулся. Курапика задумчиво хмурился, глядя на дымящуюся кружку, снова размышляя о загадке, которой был его вынужденный спутник. Это не помогло. Он просто не мог понять, о чем думает этот человек.       Когда-то, целую жизнь назад, в Йоркшире, все было намного проще. Гораздо проще было проникнуть в голову этого человека, когда он был просто лидером Рёдана, привязанным к концу его цепей. Он нахмурился. Нет, не совсем. Неужели когда-нибудь и правда было легче? Он сделал первый глоток кофе, подняв глаза, чтобы посмотреть на высокого мужчину, который только что присел в кресло с кофе в одной руке и книгой в другой. Он понял, что нет. Не было. Даже тогда этого невозможного человека было трудно понять. Полная и абсолютная тайна. Лидер Рёдана приподнял голову и склонил её набок, скорее всего, заинтересовавшись долгим оценивающим взглядом Курапики. Курута почувствовал, как его брови сошлись на переносице; не совсем нахмурившись, но близко. Он медленно отхлебнул кофе и через мгновение отвел взгляд. Но этот человек все еще был у него в мыслях — вопросы «почему», «как» и «когда» преследовали друг друга, пока он не запутался еще больше, чем вначале.       Через некоторое время Куроро встал и пошел в ванную. Курапика поставил чашку на комод и торопливо переоделся в свежую одежду. Затем он собрал их вещи и обошел комнату, чтобы убедиться, что они ничего не оставили. Когда глава Паука вышел из ванной, он тоже был одет и готов идти. Они сложили вещи в Нэн Ткань и ушли.