Убедительный аргумент

      В одном из крупнейших на постсоветском пространстве городов есть небольшая кафешка, прямо в центре. Она не отличается яркой вывеской, интересным концептом или нестандартным меню, но тут всегда полно народу. Днем это могут быть офисные сотрудники или гуляющие туристы, а по вечерам кафе работает только для своих. На входе, на высоком барном стуле, сидит крупный мужчина средних лет и вежливо, но непреклонно фильтрует поток входящих. Гости данного заведения не делятся по возрасту, полу, или социальным группам. Большинство из них — завсегдатаи, которые иногда приводят с собой новичков. Чуть реже бывают одиночки, с открытым навигатором на телефоне и знанием, куда они идут. Кафешка эта называется «Шафа», и она создана своими для своих. Ведь гораздо проще «выйти из шкафа» среди подобных, зная что ты не один.       Кулинария не любит неуверенных в себе. Кухонный нож, как меч самурая: вытащил — будь добр воспользоваться. Сонька на кухне была как рыба в воде. Она не робела перед сложносоставными французскими соусами, плевать хотела на капризы бисквита, фламбировала как заправский инквизитор и отбивала мясо, будто оно ей должно. Сонька не дрогнула ни на одном экзамене, не прогнулась ни под одного тренера и приходила устраиваться с твердой уверенностью, что ее возьмут. И взяли. Маленькая тематическая кафешка с ироничным названием «Шафа», затерявшаяся в огромном мегаполисе, не могла себе позволить упустить талантливого повара, которого завсегдатаи знали еще сопливой девчонкой, пришедшей сюда в поисках себя. Конечно, ведущую должность ей не доверили, но Соньке на первых порах достаточно было ощущать себя среди своих, в семье. И не ей одной было важно это чувство — большинство работников были представителями ЛГБТ+. В месте, где у тебя за спиной не шушукаются, гораздо комфортнее работать, а коллеги, которым не надо отфильтровывать информацию, кажутся куда более приятными людьми. Конечно, как и в любом коллективе, были дрязги, ссоры и сплетни, но это забывалось, и весь мир по-прежнему делился на «своих» и «остальных».       «Свои» готовились к новогоднему корпоративу, а Сонька страдала над нарезкой. Проблема была стара как мир: очередная гетеро-подружка отгородилась забором френдзоны. При всей своей ловкости и уверенности на кухне, в отношениях она чувствовала себя слоном в посудной лавке. Вот не получалось, и все тут. Даже со своими, которые в Теме, не срасталось. Соня скорчила грустную гримасу в зеркальную тарелку: вроде же не совсем уродина. Голубые глаза, пухлые губы и типично славянский картошка-нос. На голове блондинистый кандибобер, который по надобности превращается во вполне приличную стрижку ниже лопаток. Может волосы обрезать для брутальности? Так жалко, красивые же… — Софка, че рожи корчишь тарелке?       Бармен уже все подготовила и теперь сидела скучала, отвлекая поваров. Ей временами поручали таскать еду с кухни в зал, но сейчас челночный бег прервался, и нашлись свободные уши. — Софка-красавица, она всем нравится… — Господи, сколько тебе лет?! Ведешь себя как ребенок! — Что ни есть, все мои. Рассказывай, в чем беда.       Сонька скептически глянула на собеседницу. Лана умудрялась совмещать в себе невозможное: детскую непосредственность и маскулинную сексуальность. Она балагурила как заправский гусар и с такой же эффективностью волочилась даже за теми юбками, которые штаны. Высокая, загорелая, с постоянной ухмылкой и стрижкой под ноль, она сошла бы за дембеля, по приколу накрасившего глаза. Когда-то одна из девиц ей выдала, что настоящие бучи глаза не красят, на что Ланка самокритично заявила, что тому виной ее армянский нос и надобность смещать акценты. Мол, если бы не нос, была бы она настоящая-ненакрашенная, а так имеем, что есть. А потом добавила, кого именно может иметь и в каких позах, так, что у мимо проходящей Сони вспыхнули уши. Барышня быстро улетучилась, но это не испортило настроения, и тем же вечером Лана уходила с другой. Которую не смутили накрашенные глаза.       Сонька на минутку примерила на себя ее манеру поведения — не вариант. — Лан, как ты определяешь, ответит ли тебе взаимностью девушка, которую клеишь? — О, это просто… Как в анекдоте про поручика Ржевского: «ты когда-нибудь лошадь с руки кормила?», — Лана ухмыльнулась собственной шутке. — А что, наша Сонька влюбилась? Хей, народ, нужен мозговой штурм!       Соня болезненно поморщилась, проклиная минуту, когда открыла рот. Благо, из народа откликнулся только официант Борюсик и пожилая бухгалтер, которая по-матерински посоветовала «не донимать девочку». Борюсик в отношениях помочь не мог в силу отсутствия своих, но обещал предоставить жилетку в случае чего. — Солнце, ты не обращай на нее внимания, а отношения сами придут. Когда-нибудь и ты встретишь свою принцессу, и будете вы «долго и счастливо». — Ага, вон Борюсик принца до сих пор ждет, а приходят одни кони. — Ну, в конях тоже кое-что есть, — парень поиграл бровями, — но вам, девочкам, не понять. — И после этого я похабничаю, — Лана расхохоталась. — Ладно, колись, че за проблема. — Да, действительно, — шеф-повар забрала многострадальный сыр и загрузила его в машину для нарезки.       Филиппа Андреевна была в счастливом, хоть и гражданском, браке уже пятнадцать лет и являла собой сбывшуюся мечту многих. Шутка ли: жена умница-красавица, пара детишек, дом — полная чаша, родители живут с ними, принимая и поддерживая. Может кому и не идеал, но на постсоветском пространстве ситуация редкая до невозможности. Девчонки шутили, что Филе Андреевне не сказали, где она живет, или случился сбой матрицы. Однако страшно даже подумать, через что прошла эта женщина, пока оказалась на своем островке счастья. Это был ценный советчик. Сонька вздохнула и выдала как на духу: — В подружку влюбилась. Гетеро. По кухне пронесся ропот понимания и сочувствия. Соня отрезала себе пути отхода и заявила в пространство кухни: — Вот как быть? Как соблазняют девушки? Ну, чтобы из френдзоны выйти. Шеф повар усмехнулась. — Мы с Милашей семь лет дружили, прежде чем осознать наши чувства. А в какой-то момент поняли, что эта дружба более всеобъемлющая, и тот, кто нужен — рядом. И никаких интриг и соблазнений, — Филиппа пожала плечами и перевела разговор: — ребята, заканчиваем. Пора праздновать.       Соня искренне надеялась, что разговор исчерпал себя, и про него забудут. Но не тут-то было. Когда корпоратив перевалил за середину, народ выпил и расслабился — подтянулись благожелатели. Сонька уткнулась в бокал с шампанским и попыталась прикинуться мебелью. С одной стороны было неудобно обсуждать настолько личное, с другой — вопрос-то задан. А девчонки просто помочь хотят. Тем более, что влюбленность в друга — тема, мать ее, избитая. В основном звучали истории собственных побед и поражений на любовном фронте, курьезы и забавные случаи. Борюсик поделился своим печальным опытом, и внимание сочувствующих перешло к нему.       В полутемном зале народ разбился группками по интересам. Травести-дива пела глубоким, с хрипотцой, баритоном что-то кубинское, несколько пар танцевали, Лана сидела на барной стойке и болтала с диджеем. Большинство завсегдатаев пришли со своими «плюс один», а немногие свободные общались с коллегами и друзьями. Соня оглянулась на свою группку — официантки и второй помощник повара отпаивали Борюсика ядрено-зеленым коктейлем и что-то втолковывали. Глядя на то, как явно младший Андрюха расправляет плечи и покровительственно нависает над ушедшим в воспоминания официантом, Соня усмехнулась — вот и принц для Борюсика. А с ней все так же непонятно. — Потанцуем? — узкая ладонь с обручальным кольцом появилась в поле зрения. — И я как раз отвечу на твой вопрос.       Это кольцо знали все. Второе такое же было на другом завсегдатае — Игнате. Инга впервые сюда пришла без мужа, хотя никогда не скрывала своего статуса. Это сначала слегка всколыхнуло общественность, но буря улеглась, уступив место любопытству. Игнат и Инга были в прошлом бальной парой, а теперь — бизнесменами средней руки. В «Шафу» они приходили потанцевать… и познакомиться. Похожие на близнецов, стройные, светловолосые, возмутительно длинноногие — они двигались как единый организм. По словам некоторых очевидцев — не только в танце.       «Эх, — мечтательно вздыхала Лана, — если бы к этим ногам не были прикреплены вторые такие же, но с яйцами, я бы ради них остепенилась». Соня не верила, что хоть какие-то ноги могут остепенить барменшу, но согласно кивала. Впрочем, супруги имели успех и без них с Ланой, и что сейчас заставило Ингу подойти — непонятно. — Не бойся, Игнат приставать не будет. Мы просто потанцуем, я научу. Ну? — А я и не боюсь, — Соня вскинула голову, — но танцевать буду только с тобой.       Инга засмеялась и утащила в танец. Крутанув вокруг своей оси, прижалась сзади, положила одну руку на живот, пальцы второй переплела с Сониными. — Танцуй с своим интересом. — Интересом? — Ну, девушкой, которая нравится. Даже если не умеешь танцевать — пригласи. В танце ты поймешь, насколько интерес обоюдный, сможешь соблазнить, поманить удовольствием. — И как же? Танцевать я не умею, будем топтаться как два школьника. — Вопрос не в танце, а в контакте. Видишь, как я тебя веду? Сзади, чтобы не смущать, и при этом иметь наибольший контакт телом. Одна рука поглаживает живот, вторая скользит по руке вверх. Я могу шептать тебе на ухо всякую приятную чепуху, вместе с этим. И музыку перекрикивать не надо, и шейку приласкать можно. — Эй, — Соня слегка отстранилась, — а если музыка другая? — Экспериментируй, — Инга крутанула партнершу, провела себе за спину и завернулась в ее объятья, — тут как в сексе — без экспромта никуда. Если ты впереди, и музыка позволяет — двигай бедрами, откинь голову на плечо, попробуй словить зрительный контакт. М-м?       Соня шумно выдохнула и резко вспомнила все рассказы «очевидцев». Инга явно хорошо танцует не только на паркете. Тело в ее объятьях было гибким, нежным и сильным. Движения вводили в транс, а мягкий запах духов бередил что-то, глубоко спрятанное под диафрагмой. Эта девушка наслаждалась танцем, своей неопытной партнершей и взглядами окружающих. Соню еще раз крутанули, развернули лицом и, глядя смеющимися глазами, сообщили на ушко: — Плюс в танце ты всегда чувствуешь, когда партнер поплыл.       Соню разом бросило в жар, в краску, ладошки резко взмокли. — Опасная ты женщина!       Инга рассмеялась: «Обращайся!» — и отвальсировала девушку, откуда взяла. — Ого! — в мысли о том, где же научиться так танцевать, вклинился пьяно-бодрый голос Ланы. — Ты теперь уроки у этих берешь? — Мы просто танцевали! — Ага-ага. Она рассказала тебе, как оттанцевать твою гетку в постель? — Да. — И? — Я танцевать не умею.       Лана обидно заржала. — Ну, мой рецепт гораздо проще: «кинцо, винцо, и, — бармен высунула язык между двух разведенных пальцев, — на лицо». — Фу, блядь! — Соня пихнула подругу локтем, чем вызвала еще один приступ смеха. — Не, ну а чо? Оральный секс — наше фсе! И не надо тут смущаться. — Не сексом единым, — вмешалась смутно знакомая девушка с бокалом шампанского. — Ой, да ладно! — Лана включила гусара. — Позвольте не согласиться и переубедить. — Не позволю, но если ваша подруга оставит телефончик — расскажу все секреты соблазнения. Идёт? — Идет! — Лана быстро продиктовала номер, — говори. — Во-первых, надо заинтриговать, заставить о себе думать. А "во-вторых" скажу завтра. До встречи, девушки.       Корпоратив подходил к завершающей стадии. Народ разбредался — кто группками, кто парами, а кто в одиночку. Лана, заварив кашу, сбежала, оставив Соню пытаться вспомнить, кто была эта незнакомка и злиться на себя, что повелась на такую банальную уловку.