Без комплексов!

два месяца спустя... — Палыч, ты без ножа меня режешь! — воскликнул Малиновский, театрально хватаясь за волосы. Он уже минут двадцать нарезал круги по маленькой спальне Андрея. Как только голова не закружилась? — Мне нужен результат! Факты! Чтобы их шарашкину контору можно было припереть к стенке. Понимаешь? — Понимаю, — сухо ответил Жданов, не глядя на друга. Он вообще не особо с ним разговаривал в этот вечер, предпочитая отмалчиваться и исключительно поддакивать. Никогда Андрей не мог подумать, что окажется в подобной ситуации. Он всю жизнь жил честно, руководствуясь принципами и совестью — как учили родители. И вот он понял, что окончательно запутался: где добро, а где зло, где правда, а где ложь. — Ты от меня что-то скрываешь? Скрываешь, да? Рома, хоть и казался на вид поверхностным и недальновидным, но лучшего друга знал вдоль и поперек. Более того, Малиновский умел дружить как немногие, никогда не предавал и не подставлял подножки, хотя знакомы они были без малого двадцать лет. А потому Андрею было больно и неприятно подводить его, хоть это заключалось исключительно в бездействии. Все-таки он сам подписался на предложенную Ромой работу, позарился на обещанный гонорар. А работа состояла не в том, чтобы верой и правдой служить на благо Зималетто, а, наоборот, в том, чтобы разрушить его, подставив президента. Уже как два месяца Жданов стоял перед тяжелейшим выбором его жизни: помочь лучшему другу и оплатить многочисленные кредиты на лечение отца или сохранить недолговечные, неправильные отношения с женщиной, которую полюбил до зубного скрежета. На первый взгляд все было предельно просто и ясно: его интрижка и яйца выеденного не стоила, ведь его пассия обручена и буквально в мае выйдет замуж, а там все — адьос! Принципы не позволят Андрею встречаться с замужней. И все-таки у него были эти месяцы, а он не находил в себе сил прекратить отношения. Запретные, но такие невероятные, страстные, кипящие. С того момента, как он стал в полном смысле мужчиной, когда попробовал, как это, ласкать любимую женщину, его мир перевернулся. Мало того, что он стал чувствовать себя старше, увереннее, свободнее, он был бессовестно и безоговорочно счастлив, как никогда в жизни. Они с Катериной понимали друг друга буквально с полуслова, а то и вовсе одного взгляда хватало, чтобы уловить мысли другого. Их не напрягало находиться вместе, чем бы они ни занимались. А ее улыбки, предназначенные только Андрею сводили с ума, пленили и наполняли сердце до краев нежностью. И, конечно, невероятные, страстные ночи захлестывали удовольствием. Жданов будто снова стал подростком, которому всегда и вечно мало, он стремился прижать к себе Катю при любой возможности, а она только смеялась, но всегда отвечала. Сама льнула к нему, целовала, и с готовностью принимала в себя. И как он мог променять эти недолгие оставшиеся счастливые дни на что-то более материальное и приземленное? Впервые за много лет что-то было только для него, без оглядки, но реальность догоняла, наступала на пятки, то в виде Ромки, распинавшегося о важности их дела, то в виде Александра Воропаева, нагло лапающего при всех его — Андрея — женщину. И было понятно, что так долго продолжаться не может, что надо уже решиться на что-то, разрубить этот узел по живому, но… Бесконечные «но» не давали сделать и шага. Не давали закончить их связь, чтобы потом утопить любимую женщину в полном дерьме и уйти зализывать раны. — Ром, я… постараюсь что-то найти для тебя. Обещаю. — Ты же почти что второй человек в этом модном гадюшнике! — уже более ровно сказал Малиновский. — Неужели нет никаких зацепок? — Я не привык людям нож в спину втыкать, Малина, — со вздохом ответил Андрей, и другу оставалось только понимающе кивнуть, а потом и вовсе уйти восвояси.

***

В офисе как и каждый будний день царило утреннее рабочее возбуждение. Основная масса секретарей столпилась у ресепшена, но уже не за тем, чтобы только посплетничать, а еще и разобрать почту и разузнать рабочие задачи. — Амур, это тебе, — не глядя на коллегу, Жданов передал ей увесистый конверт. — Кстати, напомни своему боссу, чтобы все-таки назначил встречу в «Трейд-Сервис» на этой неделе. Мне нужны как минимум коммерческие от них, и чем раньше, тем лучше. — Так точно, капитан! — шутливо ответила Буйо, весело звякнув многочисленными браслетами. — Света, сообщи мне, как придет Николай Антонович. Только сразу же, это срочно, — продолжал Жданов, сосредоточившись только на пачке корреспонденции в руках. — Поняла, — кивнула та. — Ольга Вячеславовна, а вы нашли те списки тканей, о которых вчера говорил Милко? — Конечно, Андрюша, я сейчас же тебе занесу. — Ох, Андрюша-Андрюша, — мечтательно произнесла Машка, подперев подбородок ладонью и зачарованно глядя в упор на помощника президента. — И когда ты стал у нас самым большим начальником в фирме? Ведь совсем недавно пришел такой зайчик, а теперь Андрея Павловича слушается все Зималетто, а партнеры даже побаиваются. Жданов прервал свое занятие и удивленно уставился на Тропинкину. Девочки тоже встрепенулись и заулыбались. — Ох, и длинный язык у тебя Машка! — покачала головой Уютова. — А что, Олечка Вячеславовна, разве я не права? — уперлась девушка и тут же разулыбалась во все тридцать два. — Я, может, горжусь каким он стал! Вы посмотрите только: настоящий бизнесмен, руководитель. — И даже в женский туалет с нами не бегает, — хихикнула Шура, получив от Светки ощутимый тычок в бок. — Ну а что?! Правда же! — Теперь некогда бегать по туалетам, — беззлобно ответил ей Андрей. — Да и я всего лишь делаю свою работу. — Нет, Маша права, Андрюш, — вставила Ольга Вячеславовна, по-матерински похлопав его по плечу. — Когда ты пришел сюда, то был похож скорее на подростка, который по ошибке попал во взрослую жизнь. А теперь ты молодой, красивый и уверенный в себе мужчина. И мы рады за тебя. Дамочки радостно загалдели вокруг, а Андрей даже смутился от такого признания. Не то, чтобы он стремился к изменениям, скорее просто жил и наслаждался тем, что происходит. Но, оказывается, окружающие стали смотреть на него совсем по-другому. Хотелось сказать что-то девочкам о том, что он все тот же, их друг и коллега, но Жданов резко осекся, услышав за спиной трель лифта, а затем стук тонких каблучков. Он каждое утро ждал именно этого момента. Его начальница теперь никогда не опаздывала на работу — это было безусловное нововведение последних недель. Теперь у Екатерины Валерьевны не случалось ночных загулов с Милко и Юлианой, она все больше работала. Ну или делала вид, что работала. А еще она стала спокойнее и все больше обязанностей делегировала подчиненным. И Андрей однозначно мог узнать ее шаги из тысячи. — Всем доброе утро, девочки! Вот и сегодня Пушкарева улыбалась, словно солнце выглянуло из-за серых февральских туч. — Доброе утро, Екатериночка Валерьевна, — тут же отозвался женсовет. — Может, кофе вам? — предложила Тропинкина, зная, что Вика абсолютно точно опять задержится. — Спасибо, Маша, потом. Сначала планерка, — и, не оборачиваясь, она прошествовала в президентский кабинет, а Андрея потянуло следом, словно на его шее был поводок надет. Едва дверь за ними закрылась, Катя сбросила на кресло дорогую норковую шубку и повернулась к нему. Жданов ждал этого момента. Недолго думая, он подхватил девушку под ягодицы, и понес в свою пещеру без окон и дверей, снося по пути какие-то папки. Пушкарева тихо засмеялась, уже касаясь губами его губ, и дальше все шло к чертям: они слишком соскучились друг по другу за ночь. Оказалось, что секс на рабочем столе в начале дня бодрит еще лучше, чем чашка кофе. Адреналин от страха быть пойманными в любой момент разгонял кровь. И не то, чтобы они специально рисковали, но просто не успевали закрыть дверь. Как только Андрей посадил Катю на столешницу, она тут же раздвинула ноги, обхватывая мужчину, а руками спешно начала расстегивать его ремень и молнию ширинки. Жданов же в этот момент не мог оторваться от ее губ, порывисто поднимая ее юбку еще выше, до талии, а второй рукой добираясь до груди. Их тяжелое прерывистое дыхание смешивалось, а крошечный темный кабинетик наполнялся запахом страсти. Однако как только Катя добралась до своей цели, ко всему прочему добавились и звуки: Андрей хрипло застонал, ощущая маленькую ручку на своем органе, и сам решил идти в наступление. Да, Катя уже показала ему, где у нее находится клитор. И как его найти. И пальцами, и членом, и даже языком — это ему тоже весьма понравилось, и судя по громким стонам девушки, она осталась довольна. — Хочу тебя, прямо сейчас, — прошипела Катя прямо в губы Андрея, и, недолго думая, он толкнулся вперед, проникая внутрь. Начиная с ее дня рождения, ей ни разу не приходилось просить его дважды. Да и вообще ее помощник оказался очень талантливым не только в экономике, но и в сексе. Тут уж нельзя было не признать, что он абсолютно все схватывал налету, особенно если говорить ему прямым текстом. О, уж этим Пушкарева владела в совершенстве! И все-таки Катя даже не сразу поверила, какой бриллиант нашла. И как ему только удавалось скрывать такой темперамент? С тех пор она пропадала каждый раз, когда была с ним. Проваливалась в оргазм как в омут в первые же минуты, и не думала ни об осторожности, ни о здравом смысле. Не хотела даже вспоминать, что скоро все изменится. И так и не показала Виноградовой фотографии голого Андрея, спящего в ее кровати, словно это было сокровище, которым нельзя было делиться ни с кем — иначе украдут. А свадьба все еще была назначена на май. И жених сидел через четыре стены от них. И дверь приемной была не заперта. Но Катя не думала: только извивалась в объятиях любимого мужчины, а потом бурно кончала, вцепившись зубами в его плечо и глуша громкий стон. Андрей сделал еще несколько победных толчков и вышел из нее, пачкая пол каморки следами их страсти. Пушкарева замерла, глядя на мужчину перед ней — такого невероятно сексуального в своей полурасстегнутой белоснежной рубашке, со взъерошенными волосами и бешенным взглядом — и чуть не ляпнула, что любит. Его. Такого, какой он есть. Но это слишком бы усложнило все в их ситуации. — Я… соскучился, — хищно улыбнулся Жданов, и она отметила про себя, что раньше он так не умел. И говорил совсем другое, но она запретила. — Я тоже, Андрюш, я тоже. На столе в президентском кабинете требовательно зазвонил телефон, и они спешно начали поправлять одежду, в процессе хихикая как школьники. Вдалеке хлопнула дверь приемной, а Катя уже сидела в своем огромном кожаном кресле с идеальной прической и накрашенными губами, раздумывая о том, не слишком ли будет поставить вечером Жданова перед собой на колени и заставить попрактиковаться в оральных ласках. В следующую минуту ее одиночество нарушила пришедшая Юлиана. Подруга с королевским видом опустилась в кресло для посетителей и с улыбкой на лице закатила глаза. — Нет ничего прекраснее утреннего секса, — промурлыкала она, проводя пальчиком по воротнику, за которым виднелся фиолетовый засос. — Точно, — хитро улыбнулась в ответ Катя. — Никакая йога даже в сравнение не идет. — Да, производительность труда возрастает в разы! Может, выпустишь приказ президента, чтобы все работники с утра трахались? — Ни в коем случае! Пусть сами разбираются. — Почему? — хлопнула глазами вице-президент. — Не дай бог Сашка заставит меня выполнять мои же приказы. Пусть это будет личное дело каждого, — буркнула Катя, потому что настроение почему-то резко поехало вниз. Впрочем, так было всегда, когда она вспоминала о женихе. — Если бы мы жили в Америке, Саша подал бы на тебя в суд, — хихикнула Юлиана. — Это еще почему? — Пушкарева нахмурилась. — Чтобы стребовать с тебя супружеский долг, — Виноградова развеселилась, глядя на подругу и добавила чуть тише: — Но ты не торопишься к своему суженому, отдаешь долги кому-то другому? Катя перехватила взгляд подруги в сторону закрытой двери каморки и поджала губы. Признаться сейчас, что давно выиграла пари, было проще всего, но почему-то ни с кем не хотелось обсуждать ее отношения с Андреем. Даже с Юлианой. Особенно с Юлианой. — Только разве что этому столу, дорогая, — промурлыкала госпожа президент, плавно проведя пальчиками по гладкой столешнице. — Брось, ни одна работа не удовлетворит так, как мужчина. Так что у тебя на фронте покорения Андрюши: все так же шарахается от тебя? Пока Катя соображала, что ответить, из каморки выскочил Андрей. К счастью, на этот раз без колготок и туши для женсовета. — Доброе утро, Юлиана Филипповна, — Жданов деловито кивнул вице-президенту. — Если буду нужен — я у Коли. — У Коли? — оторопело переспросила Юлиана, глядя на закрывшуюся за Андреем дверь. — Ага. Мой зайчик-помощник совершенно возмутительным образом увел у меня лучшего друга, ты представляешь, Юлька? — Катя состроила жалобную гримасу. — И что он в нем нашел? — Жданов? — Коля. — Ну, девочки направо, мальчики — налево… кстати, насчет «лева», Катюш, может, выберемся в клуб вечерком? — Работы видишь сколько? — с притворным сожалением спросила Катя. — Я еле на ногах держусь вечером. До дома бы и в кровать поскорее… — … с горячим брюнетом, да? — поддела подругу Юлиана. — Чего ты заладила? Может, я решила устроить себе детокс перед свадьбой? Тем более, мама ругается. — А что у нее? — Синицкий — сука такая — разболтал о том, что у нас отношения больше, чем дружеские. И кому? Маме! Как только додумался? Пушкарева в сердцах хлопнула по столу и тут же прикусила губу. — Эта и была та хваленая месть, которую он обещал? — вслух подумала Виноградова. — Помнишь? Угрожал же тебе. Катя задумалась, не зная, что ответить подруге, а Юлиана тем временем продолжала: — Кстати, на вечеринке в пятницу Димочка точно будет. Готовься к бою, подруга. — Что? — нахмурилась президент. — Я и забыла совсем про нее. Еще месяц назад ей прислали пафосное приглашение на юбилей одного из самых престижных отелей Москвы. Катя не особо хотела идти, но Зималетто частенько организовывали там показы, а потому она была просто обязана появиться не как частное лицо, а как руководитель фирмы-партнера. А уж встретиться с обиженным бывшим в толпе высшего общества столицы — это мрак. — Сашу с собой возьмешь? — Нет, ни в коем случае. Не дай бог, Димочка выведет его из себя. Будет грандиозный скандал! — И что же, пойдешь одна? — скептически глянула на Катю подруга. Пушкарева тяжело вздохнула и решилась: — Андрея возьму. Он же помощник, может сопровождать президента фирмы. По крайней мере, рожа Синицы будет цела.