Терапия

Стоял невероятно солнечный день. Весна пришла быстро и уверенно, хотя казалось, что еще вчера все было серым и грязным, но уже сегодня на деревьях проглядывала зеленая листва. Природа тянулась к солнцу, впрочем, как и люди. Весна делала их добрее, а все проблемы менее значимыми. Валерий, как психотерапевт, не мог не любить такое время года. Поэтому улыбался лучам солнца, стоя в своём кабинете и помешивая чай в любимой кружке. Даже клиенты сегодня были под стать погоде: легкие и непринужденные. С двумя всё было совсем просто, Легасов прикинул, что их излишнюю тревожность можно будет «поправить» за несколько сеансов. А его постоянный клиент Виктор Брюханов и вовсе завершил терапию, которая длилась два года. Наконец уйдя из кабинета без постоянной боязни сделать ошибку, которая повлечет за собой катастрофу. Валерий усмехнулся про себя. «Бывает же такое. Люди беспокоятся об эфемерных катастрофах, тратя на это все своё время, боясь начать просто жить.» Впрочем, за 10 лет практики профессор видел многое, поэтому не удивлялся. И, конечно, никого не осуждал. У него у самого характер не сахар, и в голове тараканы, хоть и каждый на своей полочке. Профессор вообще старался вне работы думать не о работе. Вот и сейчас, строил планы на солнечный остаток дня. «Пойти в парк? Или все-таки махнуть куда-нибудь на велосипеде? Впереди всего один клиент, а потом – гуляй душа…» Размышления прервал стук в дверь. Дверь приоткрылась и его секретарь Ульяна заглянула в кабинет. -Валерий Алексеевич, клиент уже здесь. Борис. Могу пускать? -Конечно-конечно, не задерживай, милая. Валера дружелюбно улыбнулся девушке, та кивнула и скрылась за дверью. Через мгновенье та открылась, являя психотерапевту его нового клиента. К слову, им оказался высокий и статный мужчина, лет 45 или 40. Разобрать было не просто – он был подтянут и ухожен, явно занимался спортом. Возраст выдавали только небольшие морщинки вокруг глаз и легкая седина на висках. «Да, мне тоже пора бы в зал, а то я в 33 выгляжу хуже», подумал про себя Легасов. Вслух произнеся: -Добрый день, Борис. Присаживайтесь. Меня зовут Валерий и я буду вашим терапевтом. Мужчина кивнул, устраиваясь в кресле. -Здравствуйте, Валерий. Клиент сидел ровно, словно струна, сцепив пальцы рук в замок. Явно угадывалось военное прошлое и напряженность. -Борис, я хотел бы обозначить, что здесь – безопасная для вас территория. Всё, о чем мы говорим – остается в этом кабинете. Я ни с кем ничем не делюсь и действую в соответствии с профессиональной этикой. И ни к чему вас не подталкиваю. Главный здесь вы: решаете что говорить а что нет, когда удобнее проводить сеанс, и даже можете выбрать другую локацию для него. Все чего я прошу – говорить со мной честно. Тогда сможем решить вашу проблему как можно быстрее. Хорошо? Легасов внимательно смотрел на Бориса. Тот лишь на секунду поднял на него глаза, кивнул и снова опустил взгляд в пол. -Хорошо. Повисла небольшая пауза. Борис сверлил глазами пол, покусывая губы, явно не решаясь начать разговор. Валерий налил стакан прохладной воды из кулера и поставил его перед клиентом. Он знал, что не все решаются говорить сразу и просто ждал. Мужчина наконец поднял глаза на стакан, а затем на терапевта. Даже не приглядываясь, можно было заметить бескрайнюю тоску в этих серо-голубых омутах. «Судя по всему, это не проблемы на работе, а что-то серьезное.», Легасов снова говорил сам с собой, лишь поддерживая зрительный контакт с клиентом. Борис вздохнул, и сделав глоток воды с явным усилием, наконец заговорил. -Меня зовут Борис Евдокимович Щербина. Мне 45. Я потерял близкого человека месяц назад. И поэтому я здесь. Честно говоря, не уверен, что вы мне поможете, но я не знаю куда идти… До Валерия наконец дошло, что сквозило во взгляде Щербины все это время. Не тоска. Нет. Боль и скорбь. -Борис, конечно я постараюсь вам помочь. Боль утраты – сильно бьет по нам, ведь все мы люди. Расскажете немного больше? Легасов старался говорить как можно мягче и тише, в тон Борису. Было важно не напугать его еще больше, а расположить к себе. Щербина кивнул. -Да. Это… Это была моя жена. Раиса. Глаза мужчины увлажнились, он шмыгнул носом, но продолжил. -Она долго болела, знаете. И мы были вместе долго. И я был готов, доктор… Я знал, что это случится, когда-то. Но когда случилось – я оказался слабым. Борис говорил сквозь слезы, даже не замечая этого. -Когда её не стало, меня даже не было рядом. Был сын. А я был далеко, как всегда. И приехал слишком поздно. Я… Я остался один. Я виноват перед ней. Щербина закрыл глаза руками, слезы катились градом и он просто не мог говорить. Его мощная фигура в кресле, словно уменьшилась и сжалась. Легасову захотелось поддаться порыву и обнять мужчину, но одернул себя. «Это не профессионально и он нарушит границы клиента. Возьми себя в руки!» Поэтому Валерий участливо протянул Борису салфетки и снова наполнил стакан водой. Им предстоял долгий разговор. *** Легасов бросил курить, кажется, лет пять назад. Но после сеанса с Борисом – ноги сами привели его к ларьку с табаком. Он купил пачку, зажигалку и уже через несколько минут от души затянулся сигаретой. Тут же закашлялся, сплюнул слюну и продолжил курить. Что дал первый сеанс? Он едва ли смог успокоить Бориса. Что они имеют? Чувство вины, чувство утраты, боль и одиночество. Что будет дальше? Не ясно. Слишком много неизвестных в этом уравнении. Которое, впрочем, хотелось решить. Валерий затянулся снова, да так сильно что выкурил половину сигареты сразу. «Сложно, слишком сложно, Легасов. И ты начинаешь ему сопереживать. Зачем? Передай его кому-нибудь. И лечи депрессивных подростков дальше.» Обычно профессор слушал свой внутренний голос. Но сегодня остался глух к нему, впервые поддавшись слепому желанию просто помочь человеку.