***
Побрацкий, сгорбившись и сжав челюсть, шагал до адреса в приглашении. Как же он был зол… Нет! Он был в ярости! Этот чертов ботаник раздражал и портил все, еще и проявляет свою никому ненужную заботу. Сам того не заметив, Дима фыркнул себе под нос и злобно выдохнул через нос. Кулаки в куртке сжались до белых костяшек. Парень пнул попавшийся под ногу камень со всей ненавистью. Напиться — все, чего желал студент, а потом закурить пару тройку сигар. Алкоголь расслаблял, и именно этого хотел озлобленный на чертового призрака Побрацкий. Просто забыться самым простым и легким способом, чтобы перестать думать о случившемся. Где-то глубоко внутри, на подсознательном уровне, он чувствовал вину за свои слова, но не хотел этого признавать. Ведь проще обвинить другого в своих ошибках. Так проще… так легче живется… именно так поступил Дима. Сам того не заметив, студент оказался возле нужной коричневой двери, окрашенной лаком. Она оказалась открытой, и, как только Побрацкий зашел в нее, его ослепил яркий свет меняющий цвета каждые пару минут, в ноздри ударил запах плавленого сыра и горячего томатного соуса с пиццы, сладкий и фруктовый аромат дешевого алкоголя зазывали поскорее подойти к столу, а музыка влилась в уши, позволяя рукам и ногам идти в такт с ней к столу с выпивкой.***
День первый
За окном барабанил дождь. Он начался еще вчера ночью, которая плавно перешла в пасмурное утро, наполненное тяжелыми дождевыми облаками, плачущими вместе с Олегом. Редкие порывы грома разносились рядом с общежитием, от каждого из них призрак вздрагивал и кутался в одеяло, точнее, пытался в него укутаться. Одеяние дарило защиту не только от бушующей стихии, но и от сознания, страхов, ненависти и отчаяния. Как при жизни, когда ты прячешься от выдуманных монстров под одеяло и думаешь, что никто тебе не причинит зла. Олег пытался сделать тоже самое на протяжении всего утра. Правда, одеяло было сложно удержать поверх себя, оно постоянно проваливалось сквозь Душнова. В какой-то момент ему надоело прятаться от грозы. Призрак с агрессией откинул кусок ткани и сел на кровати. Руки протерли уставшее лицо, пытаясь согнать остатки бессонной ночи и тревожности. От ночной истерики внутри продолжали бушевать обида и злость, но на лице не дрогнул ни единый мускул. Пустым взглядом Олег обвел комнату, никого, как он и предполагал. Только тишина и дождь за окном. Под дергающимся хвостом лежали на прежнем месте журнал, блокнот и ручка. Лишь от одного взгляда на них подкатывала тошнота и кружилась голова. Олежа отвел глаза в сторону, натыкаясь на полку с кучкой книг, уже покрывшихся пылью. Настроения читать совсем не было, да и лежать целый день, казалось только ухудшит его состояние. Понимая, что заняться нечем, призрак тяжело выдохнул холодный пар и опустился на пол. Своей призрачной ладонью он попытался взять ручку, но не получилось. Он попробовал снова, и предмет завис в твердой руке. Улыбка расцвела на мрачном лице призрака. Олежа радостно запищал, когда инструмент вновь выпал, с едва заметным звоном падая на пол. — Что же это такое?.. — голос надломился. Призрак почувствовал неприятное покалывание в носу. Парень тут же вытер подступающую влагу рукой. Нет! Он не будет плакать из-за глупой ручки! Олег попытался взять ее снова, и снова, и снова. Ничего. Инструмент просто играл с ним, постоянно выскальзывая. На секунду Душнову показалось, что его силы, которыми он учился пользоваться на протяжении нескольких месяцев, просто пропали и перестали работать. Душнов всхлипнул, когда ручка опять прошла насквозь, его окатила волна отчаяния и беспомощности. Последняя капля упала и разбилась, и тут никак не удалось сдержать эмоции. — Какой же я… бесполезный…День второй
Дождь продолжал плакать уже вторые сутки. Это чем-то напоминало поддержку. Только вот Душнову плач стихии никак не придавал сил. Димы не было целые сутки, от этого сердце рвало на куски. Гнев спал на нет, вместо него появилось неприятное чувство беспокойства, которое плескалось где-то глубоко внутри, отчего руки пробивало на дрожь. Страшные мысли приходили в голову, и стоило отвернуться от одной, как на замену ей приходила еще ужасней. Олег вцепился в ручку, которой пытался написать вот уже пятидесятое имя подряд. У него ушла вся ночь, чтобы выписать какую-то одну третью часть списка. Инструмент вечно ускользал из-под пальцев, а порой рука дрожала настолько, что буквы было невозможно прочитать. Отчаяние появлялось каждый раз вместе со слезинками, когда предмет проваливался через призрачные руки. Но Душнов не сдавался, делал большой вдох, долгий выдох и пробовал вновь. — Я смогу! — твердил он себе. Что давал этот написанный список? Кто знает. Олег видел в нем свою цель — доказать, что он может что-то сделать, что он не бесполезен. Однако, когда призраку удалось выписать самое первое имя, на душе стало чуточку легче. Ему пришлось перебороть себя, перестать задыхаться и плакать над каждой неудачной попыткой. Он упорно продолжал переписывать студентов один за другим, уже сбиваясь с их количества, то ловя падающую ручку, то выводя каракули. К ночи имена закончились. Последнее имя было самое сложное и режущее. Антон Звездочкин. Каждая буква била приятными и болезненными воспоминаниями о нем. О человеке, который заботился о Олеге, приносил его любимые пирожные из самого дальнего магазина, помогал с преподавателями, учил его всяким полезным вещам. О человеке, за которым бегал Душнов, за которым приходилось ухаживать после митингов, зашивать одежду, именно ему Олежа писал конспекты и готовил его любимое печенье с апельсиновыми корочками. Последний человек, которого он видел перед смертью. Как только последняя буква показалась на бумаге, Олег отдернул конечность, и ручка полетела под кровать. Крупная дрожь била по телу, воспоминания размытыми пятнами прыгали перед глазами, рисуя сложные картины, сливающиеся в одну кляксу. Призрак протер глаза, надавил всеми силами, но ничего не изменилось. По голове словно били молотком, так стучало внутри, разрывало череп. Олежа упал на пол, скручиваясь в клубок и плача. Как бы ему хотелось сейчас поговорить с Антоном, обнять его…День третий
Пошли третьи сутки без Димы. Полное одиночество, как будто он вернулся на самое начало, когда только умер. Тогда он был один в темной комнате, конечно, не долго. Но сейчас Олежа чувствовал себя именно также как и тогда — одиноко и брошено, с ненавистью ко всему миру и несправедливостью. Поспать ему не удалось, постоянная тревога и страх, появившиеся из неоткуда, отрезвляли и дурманили сознание. Призрак лежал на полу и размышлял обо всем на свете. Будь то семья, бывшие друзья, Антон, Дипломатор, Дима. Последнее больнее всего било под дых. «Ненавижу… Я просто хотел помочь… — Олег тяжело вздохнул. — Ему ведь все равно…» Призрак продолжал пялиться в потолок. Солнце противно светило в лицо, прямо сияло, говорило «Пойдем веселиться и гулять!». Душнов засунул два пальца в рот, как бы показывая жест вызова рвоты. Ему надоело сидеть тут, в чертовой комнате, одному! Олегсей резким рывком поднялся с пола и взлетел к закрытому окну. Окно поддалось не сразу. «Давай, блять!» — закричал призрак, со всей силы пихая дверцы. И окно открылось нараспашку. Сев на край и высунув угловой хвост наружу, Олег залился душевным смехом, тем самым, который через секунду перешел в плачь. Захотелось сбежать от проблем, чтобы все душащие эмоции ушли, перестать «жить», да какой там, существовать. Призрак вытянулся чуть вперед, практически спадая с подоконника, когда сзади послышался до боли знакомый звук открывающейся ключами двери. В дверном проеме показался лохматый, с синяками под глазами, уставший Побрацкий. Его опущенные глаза не сразу отыскали сгорбленную фигуру. Вот только, когда увидел, то замер. Глаза испуганно смотрели на знакомую картину, именно ту, которую Дима не хотел больше никогда не видеть. Олег повернулся на звуки, и сердце студента ёкнуло. Глаза призрака были смолянистого цвета с желтыми сияющими зрачками, полными печали, по щекам текли черные слезы, оставляя за собой темные дорожки. — Блять, опять?! — воскликнул Дима, хватаясь за волосы. На лице Душнова не было эмоций, только в глубоких глазах плескалась печаль и ненависть. Зрачки прошлись сверху вниз по телу Побрацкого, и, видимо, призрак остался доволен результатом, на его лице расцвела кривая ухмылка, полная садизма. Он повернул голову обратно к свежему воздуху, кудряшки разбросало в стороны, лицо потянулось к солнцу. — Олеж? Ты чего задумал? — захлопывая дверь, произнес Дима. По голосу был слышен легкий страх, который парень отчаянно пытался скрыть, но дрожь выдавала его волнение. Призрак ничего не ответил, лишь тихо хихикнул, отпуская черные когти и быстро падая вниз. Студент бросился вперед, спотыкаясь и шатаясь от головокружения, когда он подошел к окну, призрака нигде не было. Отдергиваясь от подоконника, Дима сделал пару шагов, спотыкаясь и падая на пол. — Блять, блять, блять! — кричал парень, держась за волосы. Воздуха катастрофически не хватало, пьяный мозг не успевал обрабатывать информацию, все вертелось и кружилось. Глаза бегали по полу, мечась между тетрадкой и украденным журналом. — Испугался? — зашептал искаженный голос сбоку. — А-а-а! — Побрацкий повернулся на призрака. — Какого черта ты творишь?! — заорал он. Сердце бешено трепетало, пока Дима пытался прийти в себя и понять, что Олег дух и не может умереть от падения. Но опьяненный после нескольких дней мозг не оповестил об этом хозяина сразу, а только сейчас, на полу, после испуга, который доведет до седых волос парня. Студент меж тем смотрел на Душнова, он выглядел как тогда, с веселой улыбкой маньяка, рваной рубашкой, угловатым хвостом и полными тьмой и печали глазами. Неужели это он опять довел парня до такого состояния? — Ох, нет… — выдавил из себя Побрацкий. — Нет, нет… Снова… — Дима смотрит, действительно смотрит на лицо Олега с померкшей улыбкой и с пустыми, изучающими глазами. — Это я виноват, я довёл тебя… После этих слов что-то ломается в Душнове, маленькая деталька огромного сложного механизма. Он и сам не замечает, как смоляные слезы начинают течь из глаз. Ему больно от накопившихся отрицательных эмоций, от всех накрученных мыслей и выводов о себе, так неприятно и раздражительно. Тихий, едва заметный голос соседа раздается по комнате: — Прости, Олеж, я не хотел доводить тебя до слез… И все, это все, что говорит ему Дима: «Прости» и «не хотел». Олег смеется, гортанным, похрипывающим от долгих истерик голосом, наполненным ненавистью и горьким отчаянием. От такой реакции студент ежится, не зная, что сказать или спросить. Его вопрос не озвучивается, вместо этого говорит призрак. — Да… И я не прощаю тебя… Долгие секунды Побрацкий сидит на заднице с округленными глазами. Его только что не простили? Какого черта? — Эм, в смысле ты меня не прощаешь? — спрашивает он, в ответ тишина, и тогда в Диме начинают кипеть эмоции. — Это ты то меня не прощаешь?! Да знаешь что? — парень встает и тычет пальцем в призрака. — Это ты виноват, что выделываешься тут! Строишь из себя мамашу! Вечно со своей никчемной помощью, которая мне нахуй не сдалась! Олег морщиться от сказанных слов, они давят на шатающееся сознание, только ухудшая вес ненависти к себе. Может сосед и прав, и он правда надоедливое шило в заднице. Ненависти и злость сменяются отчаянием и печалью, боль продолжает пронизывать тело иголочками. — Да я тебе жизнь спасаю! — язвит в ответ призрак. — Ты топишь себя в алкоголе, кофеине и никотине! — сознание постепенно приходит в норму — это видно по медленно рассасывающимся черным пятнам в глазах. — Ты можешь умереть! — Как ты, да?! — с агрессией тут же кидает Дима, и в этот момент оба чувствуют дежавю и осадок. Олег обхватывает себя руками. Второй раз режет больнее по незатянувшейся ране, рассекая ее еще сильней. Побрацкий кипит от всего разговора, его уже ничто не остановит, он идет до последнего. — А мне похуй, — добавляет парень, вскидывая руки, — может я хочу сдохнуть! Крик Димы пронзает уши призрака, только после сказанных слов студент понимает смысл фразы. На секунду лицо Олега бледнеет еще сильней, чем, казалось, это возможно, но потом его лицо становится хмурым и злобным. Побрацкий ждет обидных слов в ответ. Душнов хватается за волосы, вопя: — Тогда сдохни! Давай! — кричит он, взмахивая руками. — Будешь один, как я! — призрак останавливается, чтобы сделать глоток воздуха для легких, которых нет. — Бросил меня одного! — вопит он. — С этим чертовым списком подозреваемых, а сам ушел веселиться! Мы должны искать людей! А ты! Ты! Просто бросил меня! Дима рычит, как дикий бродячий кот. Он проходит сквозь Олега и лезет в сумку. Резким движением достает блокнот и бросает его на пол перед удивленным и железным лицом Душнова. — Что это? — спрашивает Олег. — Занимался, блять, ерундой! — кричит Дима. — Людей из твоего ебучего списка выбирал, чтобы сузить круг, представляешь?! Душнов хмурится: «Неужели Дима занимался расследованием, а не веселился?» Тугой узел в животе начинает развязываться, когда Олег переворачивает пустую страницу и видит там много имен, написанных кривым почерком студента. Душнов синеет от себя же, он вскидывает голову, чтобы поговорить с другом, когда замечает лишь исчезающий в дверях силуэт Димы. Парень хлопает дверью, оставляя Олега со списком в комнате одного. Ему нужно проветриться от случившегося.***
Три дня назад на вечеринке
Дима наливает себе в стаканчик самую дешевую водку, руки трясутся от не выветривавшегося голоса Олега в голове бушующего там. Когда стаканчик опустошается и в горле становится теплей, парень яростно наполняет жидкостью емкость и жадно выпивает еще, и еще, и еще. Приятное опьянение накатывает через пару минут, воспоминания о призраке исчезают, музыка становится приятной и не такой уж громкой, свет больше не бьет по глазам, люди наполняют своей энергией Побрацкого. Парень льет еще стакан водки и идет на танцпол. Пролезть через толпу прыгающих и дрыгающихся студентов оказывается проще простого, когда ты пьян и легко изворачиваешь свое тело, подобно змее. Стараясь не опрокинуть содержимое в стакане, Дима начинает вскидывать руками в стороны, перешагивать с места на место ногами, прыгать и пить одновременно. Возможно, на трезвую голову все это сделать сложней, но студенту не составляло никакого труда подобные действия. — Шашлык! — послышалось сзади, потом чья-то рука упала на плечо Димы. — Муравей! — вскрикнул парень, оборачиваясь и заглядывая в карие глаза товарища. — Так ты решил все-таки прийти, я рад, — студент улыбнулся пьяной улыбкой, — может покурим? -предложил он. Отказаться от курения? Нет. Дима кивнул головой и пошел следом за одногруппником, дергая плечами и головой под мощный бит из колонок. Побрацкий заметил, что водки осталось на самом дне, поэтому выпил остатки и выбросил стаканчик в сторону мусорки, не попадая в нее. Вышли они на балкон, прохлада с улицы немного отрезвляла затуманенный разум парня. Они курят в относительной тишине, на заднем плане едва слышится клубная музыка, а на улице шумят проезжающие машины. На небе затягиваются тучи, предвещающие дождь, и потихоньку закрывают красивый закат. Дима тяжко вздыхает, что сразу замечает развеселый Игорь. — Чувак, ты чего такой кислый? — Да так, вспомнил кое-кого… — Кого? — выдохнув дым, спрашивает Игорь. — Олегсея Душнова… — А, — тянет студент, — помню, странный чувак был, не нравился мне. Дима резко поворачивает голову, рассматривая одногруппника. Непонимание так и скользит в изумрудных глазах студента, и легкую неприязнь замечает Муравьев, выкидывающий сигарету через балкон. — Че такое? — спрашивает он с нахмуренными бровями. — Н-ничего. Все нормально. Игорь еще пару секунд подозрительно и с интересом рассматривает докуривающего Побрацкого, но потом бросает слова о прощании и увидимся позже, и уходит в шумную комнату, оставляя Диму одного с размышлениями. «Какого черта? Он только что сказал, что ему не нравился Олег.» Парень быстро достает телефон и пролистывает несколько фотографий с именами, изучая каждое. Он давится клубом дыма, когда видит в списке Игоря. «Муравей может быть убийцей. Может… Нет! Я не хочу заниматься этим!» После Димас выкидывает окурок и уходит в зал.***
Минуты незаметно перетекли в часы, а часы в сутки. Музыка продолжала бить по ушам, еда почти закончилась, да и студентов стало меньше в квартирке. Кто-то ушел домой, кто-то не выдержал и спрятался под столом, а были такие как Дима — продолжали веселиться до самого конца. Уже и солнце поднялось, освещая квартирку полностью, даже шторы не спасали, даже еда закончилась, но компашка весельчаков танцевала под музыку, пока и та не стихла, от уснувшего диджея. Тишину разрезало недовольное бурчание веселившихся. — Погнали ко мне веселиться? — предложил Муравей. — Закажем хавчика, купим бухла и музыку врубим на всю. Не долго думая, Побрацкий тут же согласился, а вместе с ним и еще толпа студентов. И вот, пока они шли до квартирки Муравья, Дима успел со всеми перезнакомиться. Память у парнишки просто отличная, как на имена и фамилии, так и на лица. И как бы сильно он не хотел веселиться и ни о чем не думать, в голове все равно крутились мысли об обиженном Олеже и списке подозреваемых. «Вот же черт. Я не хочу даже думать обо всем этом!» — возмущался про себя Побрацкий. Самое страшное то, что Дима не мог по-другому. И он знал об этом. Знал, что не сможет просто пить и курить, совесть то есть, и она замучает его. Хотя, если так посмотреть, это отличный шанс вытащить все из пьяных в зюзю студентов. Громко зарычав сквозь зубы, парень поднялся вслед за всеми в небольшую квартирку. Музыка тут же включилась, еда пришла минут через двадцать, а за выпивкой сходила команда, выбранная всеми присутствующими, способными здраво мыслить хоть немного. Медленно Дима стал проходить пританцовывая между людьми. Вскользь он спрашивал о всякой ерунде, а когда собеседник расслаблялся, то начинал разговор про Олега. Многие даже не знали кто это такой, но все же иногда Побрацкий ловил странные слова о духе или слышал краем уха непонятные вещи. Так Побрацкий смог выделить два особенно подозрительных людей — Игоря и Эрена. Эрен, как понял Дима, с физического факультета, довольно веселый паренек, начитанный и рассудительный. Про фамилию довольно интересная история вышла. — Я Эрен Бесфамильный. — Ясно, а фамилия то какая? — Бесфамильный я. — То есть фамилии нет? Эрен тяжко вздохнул и отчалился к столу с едой. Остальные люди были вычеркнуты из списка подозреваемых, которых Дима искал на протяжении всей вечеринки.***
Когда Дима возвращается обратно, в комнате пусто, Олега не видно. Парень тихо закрывает дверь, кидает сумку на кровать и подходит к закрытому окну. Хоть он и был только что на улице, покурить ему не удалось. Побрацкий просто нарезал круги вокруг общежития и парка, нервно пиная камни под ногами и матерясь себе под нос. Он тихонечко вздыхает, будто боясь спугнуть кого-то, и открывает окна на распашку. Приятный холодный ветерок бьет в лицо. Медленно и осторожно Дима садится на подоконник, смотря на природу, ему удается легко вытащить из кармана штанов пачку с сигаретами и зажигалку. Уставши студент поджигает сигарету, вдыхая никотин в легкие. Густой дым выходит спустя несколько секунд из чуть приоткрытых губ. Побрацкий чувствует чужой взгляд на своей сгорбленной спине, но не решается поворачиваться. Олег витает сзади, неуверенно кидает взгляд на померкшего парня, тот задумчиво всматривается в яркие звездочки на ночном небе. Когда призрак решает заговорить первым, его прерывает копошения Дима, который поворачивает голову к нему, его глаза выдают усталость и легкую неловкость, но он все равно робко спрашивает: — Будешь? — риторический вопрос. Парень протягивает сигарету. Неуверенно Душнов подлетает к подоконнику и принимает подожжённую и чуть выкуренную сигарету. Студент не смотрит на духа, его глаза изучают звездную карту, созвездия и яркие огоньки на улице. Олег втягивает вещества из поднесенной ко рту сигареты. В легкие бьет густой дым, от которого призрак сразу начинает кашлять. — Что за черт? У меня же даже легких нет! Ужасно… Впервые за эти три дня в комнате раздается смех. Сначала смеется от всей души Дима, настолько сильно и эмоционально, что выступают слезы. Его задорный голос заставляет рассмеяться все еще откашливающегося Олега. Они вместе держатся за животы, и оба чувствуют расслабляющую обстановку и спокойствие. — Прости, Олеж, — говорит Побрацкий, когда в помещении стихает смех и толстым слоем опускается тишина. — Я правда… — Нет, ты тоже прости, — перебивает его Душнов. — Мы оба хороши, да? — на лицах медленно появляются улыбки. Дима докуривает сигарету, поднимаясь с места и подходя к сумке. — Я все равно виноват, и в знак моего прощения хочу отдать тебе это. В его руках лежит большая зеленая книга «Приключения Шерлока Холмса и Доктора Ватсона». Призрак прикрывает рот, подлетая к студенту и принимая чуть дрожащими руками подарок. — Это же ограниченный том! Как ты? — на вопрос дух получает взмах рукой. — Спасибо! — Олег улыбается своей прекрасной улыбкой, а потом добавляет. — Я тоже посчитал, что должен исправиться, и сделал доклад. Дима удивленно хлопает глазами, но благодарит друга. — Может кино посмотрим? — спрашивает студент. Они оба смотрят сериал про Шерлока и Ватсона, смеются и шутят, никто даже не замечает, что красным маркером в списке лежащей тетради зачеркивается «Выкурить сигарету».