будни эдгара...

      эдгар запрыгнул в вагон, быстро отыскал свое место и уселся поудобнее около окна. ехать предстояло пару часов в неизвестность в полном одиночестве, а сосед никак не торопился появляться. не то чтобы эдгар хотел с кем-то знакомиться в поезде, но сам факт чужого присутствия его бы утешил.       вздохнув, парнишка выглянул в окно. из него было видно вокзал и что на нем происходит: как люди не торопясь подходят к вагону или наскоро покидают его, как только появлялись на лестнице или пропадали в толпе из виду. чувствуя полную безнаказанность в наблюдении за окружающими, эмо начал разглядывать всех, кто как-то смог его заинтересовать. пока вдруг не увидел в толпе колетт. «почему она еще не ушла? — парнишка подвинулся ближе к стеклу. — будет очень смешно, если должна была что-то передать мне, а я… тут».       однако колетт не выглядела, словно ищет кого-то в толпе. как ни странно, она была без братьев, но с кем-то разговаривала…       с белль.       когда эдгар наконец разглядел лицо компаньона своей подруги, весь интерес иссяк. он видел белль много раз, когда был моложе и хорошо дружил с колетт. каждый раз, когда парнишка заглядывал в гости, белль куда-то уходила, и, по словам колетт, могла пропадать на очень большие сроки. долгое время эдгару это казалось недопустимым для родителя, но с годами он понял, что сам бы сбежал, если у него был ребенок наподобие колетт или ее братьев.       вздохнув, эмо продолжил рассматривать людей на вокзале. все они были какими-то одинаковыми и разными одновременно, поэтому его взгляд не задерживался надолго ни на ком. однако вдруг в толпе появился байрон, с незаинтересованным видом пробиваясь через толщу людей.       — а ты что тут забыл?! — шепотом с долей волнения возмутился эдгар, подскакивая.       кажется, рон ждал своего поезда, поскольку ежесекундно глядел на наручные часы.       — куда это он собрался?.. — продолжая говорить вслух, вздохнул эдгар, прижимаясь руками к стеклу.       вдруг байрон, словно услышав его, поднял голову, и они встретились взглядом. мужское лицо удивленно вытянулось, и он захлопал ресницами, глядя на эдгара. тот, в свою очередь, нелепо заулыбался, словно пытаясь этой улыбкой оправдать свой отъезд без предупреждения. они глядели друг на друга, пока диктор не объявил что-то по громкой связи, и поезд тронулся. эдгар не сводил взгляда с байрона, однако того уже отвлекли. к нему подошла белль и стала о чем-то говорить. лицо байрона тут же вернуло прежний вид, и он даже не оглянулся на эдгара, словно ничего не бывало.       «чего это ты, блять, устроил? — вдруг встрял джорно. — сначала забил на него хуй, а теперь пялишься, как влюбленная школьница?»       — завались… — смущенно пробурчал эмо, отлипая от окна, чтобы вернуться на свое место. — ничего я не пялюсь.       джорно тактично промолчал, и эдгар занервничал, ерзая на месте.       — хотя, может, ты и прав в чем-то… — задумчиво произнес он, доставая из кармана телефон.       шарф снова промолчал, и эдгар выдохнул, мысленно покрывая того матами за его отношение к их общению.       отыскав контакт байрона, эмо начал быстро строчить сообщение. перед отправкой он прочитал его несколько раз, чтобы убедиться, что нигде не допустил ошибки: «наверное, тебе интересно, куда я уезжаю. я еду ненадолго на ранчо пайпер, чтобы разузнать немного о таре… я хотел позвать тебя с собой, но мне показалось, что ты откажешься. хочешь поболтать об этом, если будет свободная минутка?».       «точно, бля, влюбленная школьница…»       — и почему ты начинаешь говорить так не вовремя?! — фыркнул эмо, нажимая кнопку отправки и сразу же убирая от себя телефон. — мы просто дружески все обсудим, ладно? успокой свой шипперский… ум?       джорно снова отмолчался, поэтому эдгар, скрестив руки на груди, откинулся на спину кресла и стал взглядом изучать вагон от скуки. кресла с красной обивкой, деревянный столик, большое, уже знакомое, окно. в верхнем углу висел маленький доисторический телевизор, рядом с которым уже образовалась паутина. пульт от него же лежал на балконе, однако эд сомневался, что им вообще можно пользоваться.       вдруг дверь распахнулась, и напротив эдгара уселся низенький старичок с седой бородой. парнишка глядел на него несколько секунд, после чего перевел взгляд на окно, делая вид, что ему всё равно.       — куда ты едешь? — вдруг спросил старик, наливая себе из термоса чифира.       — по делам. — бесстрастно ответил эдгар, всем телом поворачиваясь к окну. голос у соседа был низкий, хриплый и пугающий.       — какие дела могут быть в твоём возрасте? — тот захихикал, и его смех был похож на скрип старой двери.       — какой смысл рассказывать вам?       — о, смысл… — стремный дед подлил себе ещё чифира. — а в чём вообще есть смысл? «смысл» — то, что придумал человек, и дал смысл этой бессмыслице. все, что мы когда-либо делали, приводит к неприветливой могильной темноте. любая дорога и любое дело потом превратятся в надпись на могильной плите. в чем тогда смысл? в смерти? в той смерти, которую люди так отчаянно боятся и противятся ей? ты никогда не задумался, почему так устроено, что жизнь — хорошо, а смерть — плохо? я вот что тебе скажу. человек боится неизведанного, а смерть — это и есть неизведанное. смерть — это прекращение всех смыслов, которые ты придумал при жизни. это явление, к которому и приводит жизнь. жизнь — это процесс, процесс, ведущий к смерти. тогда почему человек обожествляет жизнь, а не смерть? почему никто не стремится умереть, почему все бегут от неизбежного конца? я тебе вот что скажу…       эдгар откашлялся в кулак, перебивая своего философского спутника. тот на секунду замолчал, после чего продолжил:       — тебя пугают такие разговоры, верно? потому что ты тоже боишься неизведанного. знаешь, ты тоже наверняка умер. уже умер. ты знаешь, как работают сны? наверняка знаешь. а знаешь, что мозг разлагается дольше всего из всех органов? — старик подлил себе чифира. — после смерти мозг больше не получает информацию, поэтому он обрабатывает уже имеющуюся и создаёт из нее сон, последний сон. верующий человек наверняка представит ад или рай, а может, что-то другое. потому что мозг понимает, что это конец. он пытается придумать какое-то утешение для самого себя. представь, что ты уже умер, и твой мозг просто продолжает воссоздавать иллюзию жизни, как ни в чем не бывало. потому что ты боишься смерти, мальчик мой, и хочешь жить дальше. но твой мозг разлагается, и все искажается. может, твои проблемы — это признак того, что ты разлагаешься? может, ты уже умер. может, я уже умер. почему бы тебе не задуматься об этом? почему ты читаешь это настолько беззаботно? подумай о моих словах, ты, наблюдатель. мы все умерли. смерть — это нормально, прими это. прими это. прими это. проснись.       эдгар наблюдал, как жуткий дедус уставился в пустоту, повторяя «проснись» раз за разом. решив, что тот уже добрался до вершины маразма, эмо потянулся за телефоном, но одернул собственную руку. он хотел узнать, ответил ли байрон, но в то же время боялся этого. боялся, что он будет злиться или ругаться, может, вообще расстроится. что угодно может произойти… может, он вообще не прочёл сообщение, и это будет ещё хуже.       чувствуя, как атмосфера накаляется (особенно если учесть деда, который до сих пор вслух уговаривал свою шизофрению проснуться), эдгар схватился за пульт и попробовал потыкать на кнопки, чтоб узнать, работает ли всё-таки телевизор. удивительно, но экран загорелся. несколько секунд эмо просто наблюдал картинку с говорящим ведущим «дневного бориса», прежде чем появился звук.       — …более известный под псевдонимом «ворон», покончил жизнь самоубийством вечером… — начались помехи, из-за которых эдгар не смог услышать дату происшествия. на экране показалась уже знакомая многоэтажка и зацензуренный труп на асфальте перед ней. — за несколько часов до трагедии писатель опубликовал в социальных сетях предсмертное письмо и файл с рассказом «жизнь в чужом теле».       на экране крупным планом появилось фото ворона, и теперь эдгар наконец-то понял, что к чему. на фотографии был все тот же птицечел, с которым они совсем недавно пили и договорились не унывать. эмо не мог поверить, что герой этой новости — действительно тот самый ворон.       — на протяжении нескольких месяцев фанаты наблюдали в рассказах ворона суицидальный подтекст и волновались о его ментальном состоянии, однако…       экран погас. погас, потому что эдгар уже несколько секунд жал на кнопку выключения, не желая слышать продолжение.       — это какая-то бессмыслица, нет… — шокированно прошептал эдгар, многозначительно глядя на темный экран телевизора. — не может такого быть. наверняка, есть ещё один ворон, они братья или…       джорно звонко отвесил эдгару пощечину, отчего он отлетел на спину кресла и замер в таком положении, чувствуя, как горит щека.       «успокойся, бля, девочка, — раздражённо фыркнул он. — нихуя ты не будешь уверен, позвони биби или какому-нибудь долбоебу ещё. самому ворону позвони».       — да, да, ты прав… — закопошился эдгар, теперь уже немногим отличаясь от ебанутого деда напротив. — или нет…       до сих пор эмо владел какой-то нелепый страх, и он не мог поднять телефон. собравшись с мыслями, эд решил отвлечь себя чем-нибудь другим, что его успокаивало раньше. недолго думая, парнишка достал из-за пазухи блокнот с ручкой, долистал до нужной страницы и вздохнул:       — кто б знал, что я буду благодарен колетт за то, что она научила меня писать фанфики…       проснувшись, эдгар осознал, что с минуты на минуту поезд тронется, и он проебет свою станцию. сорвавшись с места, парень пулей вылетел из вагона, попутно проверяя карманы: не забыл ли чего. на станции было жарко, душно и пустынно, чего и следовало ожидать от вокзала посреди пустыни, от которого топать до ранчо добрых четыре часа. вспоминая совет шелли о бандитах, эдгар достал телефон, чтоб взглянуть на время, и увидел два пропущенных вызова от байрона.       раннее утро, зной, пустыня, а эдгар, как дурак, улыбается, читая сообщения, которые за это время ему настрочил байрон.