༻º♡º༺
В помещении было душно, играла громкая музыка, песня сменялась новой, выкрики зрителей резали слух, но они так нравились парням, что пели без продыху, радуя своих фанатов. Все то время на сцене, Клеменс забыл обо всем, что произошло в самолете, отдавая себя музыке и зрителям. Он старался изо всех сил, так как ему очень нравилось, что русские поют их песни, не зная языка. Ему казалось, что их не очень поддержат, но зрителей оказалось настолько много, что радости не было предела. Да, черт возьми! Ему нравилась эта атмосфера! Сейчас больше вокала было у Маттиаса, нежели у блондина, поэтому, ему было трудно не смотреть на него, сдерживая себя тем, что настраивает пульт. Мелодия закончилась, но не на долго. В зале послышался громкий визг, а уши Клеменса уловили его уже ненавистную песню, которая ускоряла пульс – «Klámstrákur». Поджав губы, он впервые за весь концерт посмотрел на Маттиаса: мокрые волосы, серьезное выражение лица, обтягивающий костюм, что подчеркивал каждый сантиметр его тела, изгибов. Свет прожекторов закрыл фигуру кузена, а также, взволнованное лицо блондина. Его глаза со страхом осмотрели зрителей, будто, они только что узнали страшную тайну в его голове! Только не это! Не опять! Он не мог сорвать концерт, просто не мог! Дрожащим голосом он начал первые строчки: - Ég væli og væli meira…*1 Парень дрожащими ногами подошел к Андриану, танцующему по среди сцены и прошелся вокруг него, медленным шагом, наблюдая, как Маттиас в уголке жадно смачивает горло водой. Боже, как же ему хочется побежать к нему ближе, чтобы тот был рядом с ним, взял его за руку… Хватит! - Ég græt og græt meira…*2 Чертовых полгода он не понимал, что чувствует к брату, почему его так влечет к нему? Почему он так по-особенному смотрит ему в глаза, но молчит, боясь своих чувств? Почему он полюбил его? Так не по-братски, так не по родному… так по-настоящему, так сладко, желанно, как не любят настоящие родственники. Почему? Почему?! - Ég nötra og skelf allur meira og meira og meira *3 Голубоглазый зажмурился, чтобы избавится от мыслей, но он уже знал, что это невозможно. Сжимая микрофон, он пританцовывал возле Андриана, с мыслями о том, что здесь, вместо Андриана, мог быть Маттиас. Дурацкое Евровидение! С того самого момента, в сердце все переменилось! С того самого момента, Клеменс ВЛЮБИЛСЯ В СВОЕГО БРАТА! - Ég veikist og veikist meira Ég hósta og hósta meira Þessir læknar vita ekki hvað þeir eru að segja Þarf ég að sanna að ég sé að deyja? *4 Эти строки он яростно выкрикнул, чувствуя боль в своем сердце. Боль от того, что признание может все разрушить! Вся его жизнь не будет прежней! Отношения с Маттиасом не будут прежними! Дыхание начало учащаться – только что он понял, что признал, что чувства к кузену не простые! Не братские! А настоящие, как к предмету воздыхания! Только что, он признался самому себе, что любит Харральдсона! Глаза заблестели, покрываясь пеленой. - Veik sjálfsmynd Ég er dekruð ókind Syndaselur Slyngur eins og minkur Graður lítill melur *5 Слезы не катились, катилось только жизнь Клеменса, к чертям собачьим! Глаза пришлось прикрыть, чтобы скрыть пелену слез, которые он пытался сдержать. Ему было стыдно! Но, ничего не поделаешь, его сердце решило все за него, мучая с каждой новой силой. Тело содрогнулось,когда руки Андриана заскользили по телу, оставляя кучу мурашек по коже. Руки скользили по талии, по бедрам, ногам… Ханниган представил, что это руки Маттиаса: вот они прикасаются к талии, приятно поглаживая кончиками пальцев у живота, а потом, спускаются ниже, сжимая его бедра, а затем, ноги… а дыхание брата, обжигают шею. От этих прикосновений и желанных представлений, блондин поднял голову назад и закусил губу, обнажая свою шею и провел рукой по груди. Возбуждение пришло мгновенно, заставляя все тело содрогнуться с новой силой. - Er alltaf drukknandi í móral Geri samt allt ef það selur Slimpa glingri af fingur Ég er kvíðasjúklingur Ælandi, skælandi, vælandi Allur í böggli Ligg vel við höggi Ég er þessi týpa Algjör tepra með læti! *6 Чтобы хоть как-то скрыть нарастающее возбуждение, Ханниган присел на корточки, извиваясь под текст песни и желания. Глаза начали блестеть, когда взгляд встретился со взглядом Маттиаса! Те голубые глаза, которые его так тянули, смотрели прямо на него, с той стороны сцены. Они смотрели только на него! Они смотрели только на Клеменса. Каждый раз, когда он выкрикивал – «Klámstrákur», тело Ханнигана обдавала новая волна мурашек. С каждой новой строчкой, он ощущал, как внизу живота нарастает приятная пелена и он уже никак не мог остановиться. Все мысли пропали тут же, уступая место возбуждению. Белокурый уже ничего не замечал перед собой, он видел только своего любимого. В глубине души, внутренний голос кричал: Одумайся! Но, он уже был утерян, как и самообладание. Сцены не было, зрителей тоже, только он, Маттиас и его чертовый стояк! Застонав в микрофон, Клеманс услышал голос брата совсем рядом, после, почувствовал, как чьи-то руки приятно заскользили по его шее, а затем грубо схватили за «ошейник» и с силой потянули назад. Он узнал эти руки, их тепло, их запах. Кожу в области шеи больно жгло, но эта боль сменилось приятным возбуждением. Блондин уже не хотел себя сдерживать или останавливаться, он хотел большего. Плевать на зрителей! Плевать на команду! Он хотел Маттиаса, прямо здесь и сейчас! В чувство привело то, что сильные руки брата очень грубо, насильно подняли вверх и куда-то повели. Ноги послушно шли, а сознание начало потихоньку возвращаться: музыка закончилась, шум, голоса, непонятные выклики со стороны зала. Туман в глазах окончательно померк, когда его завели в гримерку и больно толкнули к двери спиной. Клеменс уже готов был упасть, но его удержала рука брата. Поморгав, парень медленно поднял голову и впал в ступор. Перед ним стоял Харральдсон, упирая руки о дверь возле его лица и яростный взгляд голубых глаз. Его лицо было настолько близко, что дыхание темноволосого обжигало кожу лица, а тело еле-еле касалось тела Клеменса. Парень поморгал еще, пытаясь прийти в себя, но тут, его щека начала гореть от сильной пощечины. Теперь нет никаких сомнений – Ханниган пришел в себя. - Что ты творишь? – тихо прошипел Маттиас, еле сдерживаясь, чтобы не заорать. - Матти, я… - он осекся, когда увидел удивленное лицо брата, но оно длилось не долго, сменяясь новой гримасой гнева – Маттиас, я не знаю, как тебе объяснить. Послушай, меня, прошу… В его щеку влетела еще одна пощечина. Но было не больно, нет… было хорошо! Глаза блондина начали похотливо блестеть, хоть он и сдерживал себя. Все его тело словно кричало: возьми меня! Дыхание было учащенным, глаза были стеклянными, тело содрогалось от каждого нового предложения брата. «Какая я все-таки… сволочь» - промелькнуло в голове у Ханнигана, но стоило темноволосому снова заговорить, все забылось. - Не можешь объяснить?! – уже громче спросил Харральдсон – А это тогда что? И тут, как в замедленной съемке: рука темноволосого быстро переместилась и накрыла стояк белокурого через одежду, крепко сжав в ладони. С губ Клеменса сорвался стон, ноги подкосились, а тело пробрала дрожь. Поджав губы, парень посмотрел брату прямо в глаза, полные непонимания. Хоть тот и скрывал это за маской безразличия, но в его глазах можно было прочесть: непонимание и удивление. Но рука продолжала сжимать, не собираясь отпускать. - Это что? – уже тихо спросил Маттиас, смотря прямо в глаза. - Я тебя люблю, Матти. – закрывая глаза, так же тихо ответил тот – Я люблю тебя, черт тебя де… Он не успел договорить, губы брата накрыли его. Темноволосый нежно провел ладонью по его щеке, спускаясь ниже, поглаживая шею и плечи. Клеменс боялся пошевелиться, не веря в происходящее, но пришлось поверить, ибо рука кузена начала двигаться между ног. Стоная в губы Маттиаса, блондин прижался к нему ближе, желая большего. Долго упрашивать не пришлось. Закрыв дверь гримерки на замок, голубоглазый, не отрываясь от поцелуя, сел на диван, а Клеменсу пришлось устроиться сверху. Харральдсон расстегнул комбинезон брата, спуская его до талии, а затем провел ногтями по спине, не сильно царапая бледную кожу блондина. При каждом прикосновении белокурый вздрагивал и постанывал, все еще не веря тому, что сейчас происходит. «Это что, сон? Вдруг, это всего лишь мои сраные сны? Я схожу с ума». От таких размышлений, парень впивался в губы Харральдсона, будто это его единственный источник кислорода и, если от него оторваться, он задохнется и умрет. Подтверждение, что это реальность, пришло мгновенно – кожа на заднице начала болеть, так как Маттиас начал жестко шлепать его. Но ему не было больно, ему нравилось, он готов отдать все, чтобы почувствовать все это еще раз. Вот кислорода уже не хватало и пришлось оторваться от его сладких, желанных губ. Сейчас они смотрели друг-другу в глаза и начали набирать кислород в легкие, все, что их соединяло, это полосочка слюны меж их губ. - Матти… - Цс~с, - темноволосый сжал ягодицы Ханнигана, что вызвало у того тихий стон и дрожь по телу. Проведя большим пальцем по нижней губе блондина, он медленно спускался ниже, а затем, сжал его соски, покручивая их пальцем. Наклонившись ближе, он лизнул один из них, с удовольствием прослушивая каждый стон своего брата. Вторая рука высвободила член, начиная надрачивать ему. - Матти… я… я… - вцепившись в плечи Харральдсона, он пытался выговорить хоть что-то – Я не могу, это неправильно… - Я знаю. – шепнул ему на ухо Маттиас, останавливаясь – Но, я тоже хочу этого. Так почему бы нам не сделать желанное? - Я не знал, что ты тоже… - его снова заткнули поцелуем. - Я люблю тебя Клеменс. Я тоже люблю тебя, черт тебя подери! Все это время, я просто не верил, что это вообще возможно! Ненавижу эти моменты… Пелена слез в глазах Клеменса начала пробиваться наружу, а губы расплылись в счастливой улыбке. В этот раз, поцелуй был не таким страстным, а нежным и спокойным, будто не существовало больше никого. Были только они. Высвободившись из комбинезона, белокурый начал помогать и Харральдсону. Сами того не заметив, они уже были обнажены. Устроившись сверху, Клеменс почувствовал, как брат входит в него. Каждый сантиметр кожи содрогнулся от этого ощущения, каждый миллиметр хотел этого уже полгода! Каждый день Клеменс сидел в своей комнате и мечтал лишь увидеть Матти. Увидеть его глаза. Почувствовать его. Услышать. А теперь, он здесь, теперь он касается его там, где Клем даже и не мечтал. Теперь он знал наверняка – Маттиас тоже его любит. Он тоже все это время ощущал тоже самое… Шевеля бедрами, блондин обвел руки вокруг шеи темноволосого, стоная ему в ухо, а тот в свою очередь тихо вздыхал, сильно царапая кожу белокурого. Много месяцев они скрывали свои чувства, много месяцев они пытались убить их, но у них не получилось и теперь, они делали то, что видели в своих снах. Теперь, они вместе. Теперь, все встало на свои места. Ну, почти…༻º♡º༺
Гробовая тишина. В гримерке были раскиданы вещи, было душно,шум слышался лишь за дверью. Ну правильно, они же ушли ничего и не объяснив и плюс ко всему на двадцать минут. Конечно же зрители будут шуметь и негодовать. Но, им было все равно, они уже не о чем не думали, они просто наслаждались тем, что сейчас вместе. Однако, тишину внезапно прервали: - Как ты скажешь все это Роньи? – спросил Маттиас, лежа на диване и поглаживая Клема по голове. - Я не знаю, Матии. Много думал об этом, но не знал, что это так далеко зайдет. Какой же я идиот. - Нет-нет, ты грязный парень. – поцеловав белокурого в висок, хохотнул Харральдсон – А еще, ты уже не такой ангелочек… - Падший ангел, скорее. – вздохнул парень – И как же нам теперь быть? - Мы можем все это скрывать, думаю, у нас раньше не плохо получалось. Посмотрев друг на друга, они засмеялись, но их смех прервал стук в дверь. Наспех нацепив на себя костюмы, парни вышли на сцену с довольными лицами. Гримерка России точно запомниться им надолго, а диваны впитают их страсть навеки… Теперь, уже ничего не страшно. Теперь, они вместе.