… ~ OO * Oo ~…
Хатор Поттер, которую все называли Хэтти, на мгновение суетилась над тем, чтобы повесить пальто на крючки внутри двери своего дома, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Это было непросто, особенно с ее второй половинкой (ее родственной душой!), стоящей позади нее, но она столкнулась с драконами, Волан-де-Мортом и всем Волшебным миром, не отступая, и она могла сделать не меньшее здесь. Обернувшись, она снова посмотрела на него, впуская его внутрь. Он был довольно высоким для ее глаз, хотя в этом карманном измерении было немало таких людей. У него было открытое дружелюбное лицо и теплые карие глаза. Его волосы были рыжими, и она с некоторой забавой отметила, что тенденция Поттеров иметь рыжие родственные души продолжается в следующем поколении, они были зачесаны в помпадур, что, по ее мнению, было немного странным, но, учитывая то, какие здесь были волосы людей, с радужной гамма цветов, странной текстуры и узорами, которые никогда не переставали поражать ее, наверное, было не так уж и неуместно. Однако, у него также была небольшая бородка, которая была черной в отличие от каштановых его волос. Честно говоря, это место, вероятно, никогда не перестанет удивлять ее своими странными генетическими причудами. У него также был шрам, изгибающийся вокруг левого глаза, достаточно близко, чтобы ему повезло, что он сохранил глаз. Трудно сказать, учитывая, что он был одет во все белое, от белой поварской куртки до белых классических брюк, и единственное, что предохраняло его от полной белизны, - это черный пояс, туфли и ярко-желтый платок на шее, однако у него был крепкое телосложение, с широкими плечами и аккуратной талией, а у бедра свисал меч. Боец точно, хотя, учитывая, что она уже подтвердила, что он пират Белоуса, все местные жители предупреждали ее, когда она открывала свое маленькое кафе, это не было большим сюрпризом. Что было немного удивительно, так это то, что ее вторая половинка была пиратом из всех вещей, хотя, вероятно, не следовало об этом думать, потому что она сама была немного преступницей. В конце концов она сбежала в это карманное измерение, потому что Волшебный мир снова решил, что она является корнем всех их проблем, и попытался бросить ее в Азкабан. К счастью, одна из немногих ее верных друзей, Луна, достаточно вовремя предупредила ее, чтобы ей удалось не только опустошить свои хранилища и имущество, но и выпустить поток компрамата, который она накопила и унаследовала, спасибо, бабушка Дореа, и показала волшебному миру - метафорический палец, прежде чем сбежать в это карманное измерение, чтобы избежать последствий. Первоначально она планировала, может быть, когда-нибудь вернуться, но со временем идея становилась все менее и менее приемлемой. Здесь она была свободна, могла делать все, что она хотела, без проверки, ожидания или критики, быть «просто Хэтти», как она всегда хотела. Здесь никто не мог жаловаться на то, что она остепенилась и пекла для людей, которые ценили ее еду, вместо того, чтобы рисковать жизнью и здоровьем, чтобы выследить темных волшебников. Фактически, единственная причина, по которой она думала вернуться в свое родное измерение, заключалась в том, чтобы попытаться найти свою вторую половинку, ту, чьи слова помогли вдохновить ее любовь к выпечке, ту, которая теперь стояла перед ней с нерешительной улыбкой на лице, устраняя любую причину, по которой ей когда-либо снова придется вернуться в Англию. —Не думаю, что мне представили тебя, — робко сказал ей мужчина с мальчишеской ухмылкой. —Меня зовут Хатор, но все зовут меня Хэтти, — представилась она, не в силах удержаться от ответной улыбки, и протянула ему руку, чтобы она пожала ему руку. Она была удивлена, когда он согнулся в талии и вместо этого поцеловал ее костяшки пальцев, одновременно дав ей еще более озорную улыбку, от которой ее сердце забилось быстрее. —Рад познакомиться с тобой, прекрасная Хэтти, — озорно сказал он ей, не ослабляя хватки на ее руке. Она была вынуждена сжать губы, чтобы искреннее хихиканье всех вещей не слетело с ее губ. Она никогда в жизни по-настоящему не хихикала, о, она смеялась, даже хихикала, но девичье хихиканье Лаванды и Парвати над симпатичными мальчиками? Ни разу такой звук не срывался с ее губ, и она решила не начинать сегодня, какой бы очаровательной ни была ее новая вторая половинка. —Хотите что-нибудь еще съесть или выпить? — сросила она под предлогом зайти дальше в свой дом, чтобы вырвать руку из его хватки и жестом пригласить его занять место в ее гостиной. —Нет, спасибо, я не думаю, что что-то может превзойти ту замечательную булочкочку с корицей, который был раньше, но даже если бы это было возможно, я сейчас слишком наелся, чтобы полностью насладиться чем-либо, — сказал он ей, плюхнувшись на один из удобных стульев, которые у нее были расположены близко к огню. Она села напротив него и улыбнулась. —Для меня это звучит как вызов, — сказала она ему, потому что, хотя булочки с корицей были одним из ее лучших десертов, они не были тем, что она считала своим лучшим. —Ну, я не откажусь от более вкусной выпечки в будущем, но не раньше, чем приготовлю для тебя ужин сегодня вечером, — Татч улыбнулся ей явно довольно. —Вы готовите ужин? — спросила она, немного удивившись, но больше всего позабавившись его самонадеянностью. —А что, если я захочу приготовить ужин? —Ты приготовила мне закуску, значит, теперь моя очередь готовить ужин, — серьезно настаивал он, подаваясь вперед на своем стуле. —Вы уверены, что у вас есть на это время? Я думала, ты сказал, что являешься шеф-поваром своей команды? — разумно указала она. —Они могут выжить и без меня, — сказал он ей, слегка нахмурившись. — В конце концов, не каждый день я готовлю свой первый ужин для своей второй половинки. Мне просто нужно сообщить Ояджи, где я собираюсь быть, чтобы никто не волновался. Она могла бы снова попытаться оттолкнуть его, но он казался серьезным и решительным, и она решила не делать этого, полагая, что это должно быть очень важно для него. —Означает ли это, что ты займешь мою кухню? — спросила она, забавляясь мыслью об относительно крупном мужчине, пытающемся передвигаться по маленькому пространству. Она готовила большую часть еды в кафе, поэтому кухня в ее доме была запущена. Она не приложила особых усилий, кроме функциональности, и Татч казался динамичным человеком, которому нужно место, чтобы готовить. —Если ты не против? Я бы взял тебя с собой в «Моби» и воспользовался кухней там, но тогда мои братья и сестры будут тебя преследовать. Я хочу, чтобы ты была наедине с собой, по крайней мере, ненадолго, — сказал он ей щенячьим взглядом, который на лице взрослого мужчины не должен был выглядеть иначе, кроме смешного, но она не могла не найти это восхитительным. —Хорошо, ты можешь приготовить ужин, но, поскольку это моя кухня, я готовлю десерт, — твердо сказала она ему, затем скривилась, вспомнив свою почти пустую кладовую. —И нам, вероятно, придется пойти за продуктами. —Это нормально! Я могу взять ингредиенты у Моби, когда побегу рассказать о тебе Ояджи, — заверил он ее. —Ты знаешь, что сказал это дважды, Ояджи, кто это? — с любопытством спросила она, диалект в этом мире был немного странным, смесь японского и английского, и ей нужно было немного привыкнуть к нему, несмотря на то, что бегло говорила по-английски и сносно по-японски, кое-что все же ускользало от нее. —Ояджи - это то, как мы называем капитана Белоуса, Эдварда Ньюгейта, — с гордостью объяснил Татч. — Он называет всех нас своими сыновьями и обращается с нами как с семьей, поэтому мы будет справедливо называть его отцом в ответ. Ее немного удивила гордость и нежность в его голосе. О, она слышала, что пираты Белоуса действовали и называли друг друга семьей, живя на острове на территории Белоуса, это не было невозможно, но увидеть это лично было совершенно другим. Она не совсем знала, что на это сказать, чтобы это не прозвучало бы банально или снисходительно перед лицом его неистовой любви и гордости. К счастью, Татч был более чем готов заполнить тишину: —Но достаточно обо мне, расскажи мне о себе? Как долго ты на этом острове? Почему мы не встречались раньше? Где ты научился печь? Какая ваша любимая еда? Его поток вопросов вызвал у нее смех, и она устроилась в собственном кресле, чтобы ответить на них и задать несколько своих собственных. Время пролетело на удивление быстро, когда они болтали обо всем под солнцем, от своего мнения о различных продуктах питания до своей позиции в мировой политике и Революции Дракона, до обсуждения своих любимых времен года (ему нравились снег и зима, она предпочитала весну), до того времени, когда Татч с горечью сказал ей, что ему нужно бежать, если он собирался вовремя приготовить ужин, но он скоро вернется. Она смотрела, как он побежал к двери, остановился, развернулся и побежал обратно, обнял ее и на секунду приподнял с земли, закрутил аккуратным кругом, а затем быстро поцеловал ее в лоб и бросился обратно к двери, крича обещание быстро вернуться. Он оставил ее неспособной пошевелиться на несколько минут, просто глядя ему вслед, как влюбленная дура, с абсолютно нелепой улыбкой на лице, прежде чем она встряхнулась и пошла на кухню, чтобы убедиться, что эта комната в лучшей форме для Татча, и приступить к десерту, не в силах полностью стереть намек улыбки с лица.… ~ OO * Oo ~…
На обратном пути к «Моби» Татчу казалось, что он практически идет по воздуху, даже не чувствуя укуса холодных ветров Осеннего острова. Сегодняшний день был лучшим днем в его жизни, и он еще даже не закончился. Он встретил свою вторую половинку, свою замечательную, забавную, умную, энергичную, красивую маленькую вторую половинку, которая была почти так же увлечена едой и людьми, как и он, то, что он считал практически невозможным до этого момента. Его хорошее настроение не осталось незамеченным, особенно когда он взашел в «Моби», его братья и сестры задавали вопросы и нежно поддразнивали, гадая, не собирались ли они стать предметом его новой шутки. Он оттолкнул их веселой волной и загадочной улыбкой, еще не совсем желая поделиться своей новой второй половинкой, и, вероятно, заставил их всех нервничать в ожидании розыгрыша, который, если он подумал об этом, был бы отличной шуткой, и направился прямо к стулу Ояджи. Татч, по-видимому, вовремя поймал своего старика, потому что на этот раз он был один, и лишь несколько человек рассеялись по дальнему краю палубы. Толчком он вскарабкался по лестнице, вырезанной специально на одной из подлокотников стула, чтобы маленькие дети Ойаджи могли подняться на широкую платформу, и ни одной из сторон не приходилось вытягивать шеи, чтобы смотреть друг на друга. —Татч, сын мой, — приветствовал его капитан снисходительной улыбкой. — Ты вернулся рано! Как новое кафе? —Потрясающе, — Тэтч не мог не смеяться, до неприличия гордясь своей второй половинкой и ее магазинчиком. — Кофе был фантастическим, а выпечка была божественной, но, что более важно, Ояджи, оно принадлежит моей второй половинке. Слова практически вырвались у него изо рта, почти споткнувшись о язык в спешке, чтобы произнести их все, в его волнении, когда он сиял перед человека, которого гордо называл отцом. —Твоя вторая половинка? — Ояджи повторил явно удивленный, но затем улыбка расплылась по его лицу, и он испустил довольный смех. — Поздравляю, сын мой! Кажется правильным, что ваша вторая половина будет любить еду так же, как и вы. Татч улыбался так сильно, что его лицо болело, но он не мог удержаться, когда он хлынул, рассказывая своему папе все о ней, и ее чудесном кафе, и ее доме, и обо всем, о чем они говорили, едва переводя дыхание. В конце Ояджи наблюдал за ним с веселой и снисходительной улыбкой на губах: —Так когда же мы встретимся с этой твоей прекрасной второй половинкой? —Скоро, — сразу же пообещала Татч, — я пока не хочу ошеломлять ее. Семья такая большая и полная энтузиазма, понимаешь? Вот почему я здесь, ну, и собирался взять некоторые ингредиенты из нашего склада. Видишь ли, я надеялся приготовить ей ужин сегодня вечером, поэтому хотел сообщить тебе, чтобы никто не волновался и не приходил меня искать. —Я не вижу в этом ничего плохого, — успокаивающе сказал ему Папа. — Кухня проживет ночь без тебя, и, по крайней мере, мы можем предложить им поесть в ресторанах на острове. —Спасибо, Ояджи, — с благодарностью сказал ему Татч, расслабившись от облегчения, он был уверен, что его папа не откажется от его просьбы, но это не остановило его от волнения. —Тогда ты расскажешь своим братьям? Прежде чем ты уйдешь обратно? — мягко спросил его капитан. —Я бы хотел, но опять же я не хочу сокрушать ее, пока, пока мы не узнаем друг друга немного лучше, — робко объяснил он, — Я надеялся, что смогу хотя бы потянуть до завтра? —Я думаю, что это вполне приемлемо, — заверил его Папа, — просто не откладывайте это слишком долго, иначе вы заденете их чувства, особенно других командиров дивизий и вашу собственную дивизию. —Я не буду, Ояджи, — твердо пообещал он. —Хорошо, — подтвердил его отец с гордым блеском в глазах. — Теперь, я уверен, что тебе не терпится вернуться к своей хорошенькой второй половинке, так что я больше не буду тебя сдерживать. Иди, сынок. Татч ухмыльнулся и шагнул вперед, чтобы обнять отца, который с легкостью принял этот нежный жест, давно привыкший к такому от него. Что он мог сказать? А затем он бросился прочь, желая получить свои припасы и вернуться к своей второй половинке. К сожалению, его быстрая поездка была отложена, так как он чуть не врезался головой в одного из своих братьев. —Ого, что за спешка ~ йой? — спросил явно удивленный знакомый протяжный голос, и Татч подавил стон, из всех людей, с которыми он мог столкнуться, Марко был одним из немногих, кто должен был заметить любое странное поведение. —О, ты знаешь, куда хотят пойти люди, чтобы посмотреть на кое-что, — весело сказал ему Татч. —В эти места лучше не включать мои комнаты, — строго предупредил его брат, судя по выражению его лица, он явно не был в восторге от инцидента с золотым блеском и синими перьями, произошедшеми пару недель назад. —Нет, — сказал ему Татч, чуть не упав с облегчением от того, что мысли его брата пошли в том же направлении, — просто нужно еще раз поехать в город. —Ищете новое кафе? — понимающе спросил Марко. —Уже сделал это, — сказал ему Татч, игнорируя легкость в пользу хвастовства своей второй половинкой, даже если Марко еще не знал об этом. — Ты должен сходить. Тебе бы это понравилось. На самом деле, я думаю, тебе, Изо, Джозу и Намур, всем это понравится, атмосфера приятная, а выпечка и напитки божественные. —Это высокая похвала от тебя ~ йой, — сказал ему Марко, удивленно приподняв бровь. —Мне там очень понравилось, — открыто признался он, — у меня было что-то под названием булочка с корицей с предложенным напитком, и я определенно рекомендую это, но все остальное тоже выглядело замечательно. —Хорошо, — согласился Марко, пожав плечами, — тогда я проверю. —Хорошо, — сказал ему Татч с довольным кивком, счастливым посылать дела в сторону своей второй половинки. — А теперь, если ты меня извинишь… —Не так быстро, йой~, — приказал его брат, поймав его за руку, — Ты не сказал мне, куда собираешься, особенно со всеми этими припасами. Мысли Татча метались, к сожалению, он не мог придумать хорошего оправдания, по крайней мере, такого, которое не вызвало бы подозрений у его брата, и поэтому, в конце концов, он применил свою проверенную и верную тактику: —Давай, Марко, Дон(?), ты мне доверяешь? —Мою жизнью, да, мой рассудок не так сильно, — протянул его брат, явно забавляясь. Он надулся на брата на секунду, прежде чем тяжело вздохнуть, решив честно сказать: —Слушай, я тебе все расскажу завтра, но я хочу сохранить это немного в секрете, хорошо? Его старший брат внимательно изучал его лицо на мгновение, прежде чем вздохнул: —Я, наверное, пожалею об этом, но ладно ~ йой. Я перестану вас об этом беспокоить и отпущу. —И ты не пойдешь за мной? — подозрительно спросил Татч. —И я не пойду за тобой, — весело пообещал Марко, — пока ты обещаешь мне, что у тебя завтра первым расскажешь это волнующее дело. —Готово, — немедленно согласился Татч, протягивая руку, чтобы они могли срепить обещание. —Увидимся завтра, Марко! — крикнул он через плечо и помчался с припасами в руке, оставив за собой полностью ошеломленного и очень подозрительного брата.… ~ OO * Oo ~…
Хэтти заинтригованно наблюдала, как ее вторая половинка практически танцевала по кухне, маневрируя в небольшом пространстве гораздо элегантнее, чем, как она думала, он мог бы, учитывая его размер. Запахов, пропитавших ее кухню, было достаточно, чтобы у нее текли слюнки от жареного мяса, специй и цитрусовых. Она небрежно покрутила вино, которое он ей вручил, наслаждаясь атмосферой своего теплого дома, его чудесной компанией и ожиданием еды. Татч был прекрасным собеседником, всегда был рад дать слабину и болтать обо всем на свете. В данный момент он рассказывал ей о своей семье и о многих, многих, многих братьях и сестрах, которые были у него на «Моби», а также о местах, которые он видел за эти годы, и о проблемах, в которые он и другие попали. В свою очередь, она рассказала ему немного о себе, тщательно отредактировав части, содержащие слишком много магии. Она могла сказать, что Татч знал, что она сдерживается, но он не стал на нее давить, а только понимающе улыбнулся, работая вокруг кухни. В конце концов он закончил и поставил перед ней первое из нескольких блюд - равиоли с крабами в белом сливочном соусе. Отрезав себе кусок, она поднесла его к губам, с удовольствием отметив, что ее вторая половинка смотрит, очевидно, не в силах отвести от нее взгляд, широко раскрыв глаза от нетерпения. Ей почти хотелось подразнить его, но эта мысль улетучилась, когда кусок коснулся ее языка. Соус был теплым, густым и кремообразным, идеальной текстуры, лапша из равиоли, приготовленная до совершенства, не до состояния аль денте и не мягкая, и начинка была легкой и сладкой, она хмыкнула в знак признательности, наслаждаясь ароматом, пока они оставались ее язык и потянулся за еще одним кусочком, смакуя его. —Хорошо? — Татч побудил ее прервать размышления о чудесных вкусах и текстурах, которые, несомненно, были лучшей едой, которую она ела за долгое время. —Замечательно, — честно призналась она, тепло улыбнувшись ему.— Намного превосходит мои возможности и, вероятно, лучшая еда, которую я когда-либо ела. Он сиял, буквально светясь радостью, явно в восторге от того, что она наслаждается едой, которую он ей приготовил. —Не хочешь ли ты сесть и поесть со мной? — спросила она, указывая на место рядом с ней. Он принял ее приглашение, и они оба сели и вместе наслаждались трапезой. Сидя напротив него, она поняла, что упустила это. С тех пор, как она перешла в карманное измерение, она ни разу не ужинала с кем-нибудь для того, чтобы поговорить. Вместо этого она проводила большую часть своего времени отсиживаясь в своем кафе, экспериментируя с рецептами и комбинациями напитков, останавливаясь только для того, чтобы разогреть остатки или взять что-нибудь из близлежащих ресторанов и баров, или иногда готовила себе рамэн быстрого приготовления, когда она чувствовал себя амбициозной (п. п.: возможно, в процессе своих экспериментов, достигая чего либо?). С самого начала она осознала, что до сих пор была более чем одинока. Конечно, островитяне были к ней добры, но никто из них не был тем, кого она назвала бы другом, а скорее знакомыми или служащими. Она пропустила это. Скучала по легкому общению и непринужденным беседам, которыми она когда-то делилась со своими ближайшими друзьями. Таким образом, она смаковала это время со своей второй половинкой, задерживаясь над едой и тщательно вытирая свою тарелку, прежде чем пойти на свой вклад в трапезу. Вытащив пирог, который она хранила под заклинанием стазиса, она аккуратно отрезала два ломтика, щедро посыпав сверху домашним заварным кремом и передав тарелку Татчу, принеся свою собственную на свое место. Как ни странно, она оказалась на месте Татча и смогла лучше понять его беспокойство, когда он осторожно отрезал небольшой кусочек десерта и сунул его в рот. Почти сразу он испустил почти греховный стон, от которого у нее по спине пробежала дрожь. Когда его глаза открылись, они загорелись восторгом и восторгом. —Это потрясающе! — он похвалил — Что это? —Это называется пирог с патокой, — сказала она ему, — и я рада, что он тебе нравится, видищь ли это мое любимое блюдо, и если бы оно тебе не понравилось, мне, возможно, пришлось бы усомниться в нашем статусе родственных душ. —Что ж, я рад, что прошел твой тест, — серьезно-насмешливо сказал он ей, глаза его плясали. — Мне бы не хотелось, чтобы моя вторая половинка сомневалась в правдивости нашей связи. —Кстати, о нашей связи, — внезапно вспомнила она, — я хотела спросить раньше, ты хочешь увидеть? Слова. —Для меня это большая честь, — сказала Татч на удивление серьезно, — но только если тебе будет удобно показать мне их. Она была немного удивлена его вниманием, но потом отругала себя за это. То, что ее вторая половинка казалась немного чрезмерно драматичной и глупой, не означало, что он не мог быть джентльменом. —Просто позволь мне быстро переодеться, чтобы мне было проще тебе показать? Они у меня на спине, — призналась она, думая, что, вероятно, будет легче надеть пижаму, где ей будет легче поднимать рубашку, а не расстегивать пуговицы спереди, рискуя порвать ее. —Конечно, — сразу сказал он ей, — не торопись. Она кивнула и быстро прошла в спальню, несмотря на его слова, не желая оставлять его одного надолго. Закрыв за собой дверь, она на секунду остановилась, гадая, что надеть. Она намеревалась носить пижаму, но действительно ли она хотела надеть фланелевые спортивные штаны и свободную футболку перед своей второй половинкой? Тем более, что они только что познакомились? Она колебалась на секунду, но в конце концов решила пойти дальше и сделать это. В конце концов, это была ее вторая половинка. Ему придется привыкнуть видеть ее во всех формах одежды, в том числе и в удобных пижамах. Приняв решение, она быстро сняла свою рабочую одежду и легким движением пальцев отправила ее в корзину поблизости, прежде чем натянуть пижаму. Она подумала о том, чтобы снять бюстгальтер, как обычно, но решила, что это слишком далеко, и продолжила. Закончив, она быстро вышла из спальни, готовая встретиться со своей второй половинкой.… ~ OO * Oo ~…
—Что делаешь? — Веселый голос его второй половинки чуть не заставил его уронить тарелку, которую он ополаскивал, в раковину, он повернулся и увидел, что она стоит у закрытой двери, которая, очевидно, вела в ее спальню, одетая в удобную на вид одежду. Видя мешковатую футболку и удобные брюки вместе с ее взлохмаченными волосами, честно говоря, он подумал, что она выглядела довольно очаровательно, особенно с этой забававляющейся улыбкой на ее красивых розовых губах и ее зелеными глазами, отражающими свет от камина. —Я мою посуду? — нерешительно предложил он, показывая блюдо в качестве доказательства. —О нет, ты приготовил, значит, я убираю, — твердо отругала она, — Это честно. —Да, но готовить приятно, а блюда - не очень, — возразил Татч. Было бы несправедливо обменивать одно на другое, когда за одним он мог потратить весь день, а другое было чрезмерно утомительно. —Моя кухня - мои правила, — упрямо сказала она ему, и он был вынужден уступить, поставив тарелку, но не раньше, чем сполоснуть и высушить ее в качестве последнего акта неповиновения. Его вторая половинка весело фыркнула и подошла к нему: —Иди сюда, ты же хотел увидеть? Эффективно отвлекаясь от посуды, он делал так, как ему велели, и подошел к стойке, чтобы он мог встать позади нее, когда она подняла рубашку, чтобы он мог видеть слова, написанные на ее спине. На несколько секунд он был отвлечен видом шелкового ремешка телесного цвета, тянувшегося через ее спину, когда его разум мгновенно попытался представить, как может выглядеть передняя часть. К счастью, прежде чем он успел слишком увлечься фэнтезийной землей, его внимание привлекли острые черные линии, которые покрывали ее спину его знакомыми беспорядочными каракулями, аккуратным абзацом охватывая ее спину. Вы производитель самой вкусной выпечки, которую я когда-либо встречал? Первая строка абзаца располагалась чуть ниже ее лямки бюстгальтера примерно на дюйм, а последняя строка - чуть выше поясницы. Его обычный почерк не был таким большим, в основном мелким и тесным после многих лет написания отчетов, как командира дивизии, но казалось, по какой-то причине судьба решила сделать его очень крупным на его второй половинке. Честно говоря, ему это понравилось. Ему это очень понравилось. —Итак, я причина, по которой ты стал кондитером, а? — поддразнивающе спросил он, когда она опустила рубашку и обернулась. —Ну, ты заставил меня начать, — легко признала она, — В конце концов, я знала, что должна хорошо испечь хотя бы один вид выпечки. Как ни странно, я на самом деле начал с печенья, а не с булочек с корицей или пирога с патокой. Однако, делая это, я обнаружила, что это расслабляет, даже развлекает меня, и это то, в чем я действительно хороша от природы, и поэтому печенье превратились в кексы, которые превратились в большие пирожные, которые превратились в батончики и т. д. с любым десертом под солнцем. Татч просто не мог перестать улыбаться, ее страсть к тому, что она делала, была очевидна в каждом сказанном ей слове, и это было одновременно чрезвычайно мило и, откровенно говоря, весьма достойно восхищения, тем более что это была страсть, которую он не только полностью понимал, но и разделял. —Раз уж мы поговорим об этом, не хотите ли вы также увидеть свои слова? — он предположил, что поворот был честной игрой. –Если это не проблема для вас, я бы точно не возражала, — искренне призналась она. —Вовсе не проблема, — сказал он ей с усмешкой, — и, к счастью для тебя, мне даже не нужно переодеваться. Его руки легли на платок, и он мастерски развязал узел, прежде чем его пальцы осторожно расстегнули верхнюю половину куртки, обнажив голую кожу под ней и женское письмо, которое тянулось от одной стороны его верхней части груди к другой от подмышки . Они моя специальность, и я уверена, вы понимаете почему. —Могу я? — спросила она, задерживая в руках автоматическую тягу к нему. —Угощайся, — поддержал он с усмешкой, — все мое - твое. Ее пальцы протянулись и нежно коснулись написанных чернилами слов, и это было выражения неосторожного благоговения на ее лице, когда ее глаза радостно светились и улыбка коснулась губ. —Ты когда-нибудь задумывался, что ты мог сказать мне, чтобы получить этот ответ? — с любопытством спросила она, поворачивая лицо вверх, чтобы встретиться с ним взглядом, и он заметил, что она была даже ниже, чем он думал без каблуков, макушка ее головы приближалась почти к низу того места, где были слова на его груди. —Все время, — легко признался он, — как пират я думал, будем ли мы драться, или, может быть, выпьем, или, может быть, продашь мне что-то. Мне было интересно, станешь ли ты еще одним пиратом, или, может быть, даже морским пехотинцем или охотником за головами, но в моих самых заветных фантазиях ты всегда говорила о какой-то еде. В конце концов, кулинария - это моя страсть, и я эгоистично хотел поделиться ею со своей второй половинкой. —Это понятно, — заверила она его с усмешкой, — я думаю, что у всех нас есть определенные ожидания и надежды на нашу вторую половину. —Ой? — заинтригованно спросил он. — На что ты надеялась? —Полагаю, мне нужен был кто-то, кто поддерживал бы меня, — задумчиво призналась она, — кому я могла бы рассказать о своих сумасшедших мечтах и идеях и попросить их сказать «дерзай» вместо «ты что, чокнутая?», ох, и чувство юмора тоже. —Думаю, я смогу справиться со всем этим, — серьезно сказал он ей. — В конце концов, я пират, и мы преследуем безумные мечты, и я хочу сказать, что у меня отличное чувство юмора. Она улыбнулась ему и открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но ее схватил щелкнувший зевок. —О, Боже, мне очень жаль, — робко извинилась она. — Это был долгий день. Я встаю в пять утра каждое утро, чтобы успеть поработать в кафе и успеть приготовить большую часть выпечки к десяти часам нашего открытия. —Уже довольно поздно, — признал он, взглянув на часы, которые висели над одеждой и показывали десять вечера. В ее присутствии время пролетело незаметно, и если она собиралась снова открыть кафе завтра, ей уже давно пора было лечь в постель, поэтому он неохотно добавил. — Мне, наверное, пора идти. Она несчастно нахмурилась, и хотя ему не хотелось видеть ее расстроенной, он был рад, что она так же не хотела, чтобы он ушел, как и он сам: —Ты уверен? Вы могли бы остаться еще немного. Я не против. —Нет, — неохотно сказал он ей. — Нет, мне, наверное, действительно стоит уйти, не то чтобы остаться на более длительный срок не заманчиво, но у нас обоих завтра раннее утро, ты с кафе, а я отвественный за завтрак для команды. —Увижу ли я тебя завтра? — задумчиво спросила она. — И вообще, как долго ваша команда здесь? —Мы должны пополнить запасы, так что это займет как минимум неделю, — заверил он ее, его голова закружилась, когда он понял, что им еще есть что обсудить с точки зрения того, как они собираются наладить свои отношения, когда он ним пират, а у нее кафе. — И ты наверняка увидишь меня завтра, сладкая, когда и где ты меня хочешь? —Вы могли бы зайти прямо, когда кафе откроется в десять? — она неуверенно предложила. — Вот, примерно, когда почти все будет сделано и придут мои первые работники. Мы могли бы позавтракать? —Звучит замечательно, — заверил он ее, уже строя планы. — Я обещал Ояджи, что расскажу своим братьям о тебе завтра утром, так что будьте готовы, я не удивлюсь, если большинство из них захотят зайти к тебе в кафе завтра. Если только ты не хочешь, чтобы я их предупредил? Я определенно мог бы, если бы ты думаешь, что это будет слишком сложно. —Нет, нет, все в порядке, — заверила она его, хотя она слегка нахмурилась. — Мне просто нужно сделать несколько дополнительных партий, чтобы убедиться, что мы не будем пусты. Примерно сколько мне ожидать? Номер, который он ей дал, заставил ее брови почти раствориться в волосах, и она фыркнула от удивленного смеха: —Хорошо, может быть, больше, чем несколько лишних партий. —Вы уверены, что все в порядке? — обеспокоенно спросил он, не желая перенапрягать свою только обретенную половинку. —Все в порядке, — сказала она с решительным блеском в глазах, за который он еще больше полюбил ее, — я действительно люблю хорошие вызовы. Он засмеялся, удивленный и обрадованный ее готовностью набить животы его команды. —Хорошо. Вы хотите, чтобы я взял с собой что-нибудь? —Только себя, — искренне сказала она ему, — этого более чем достаточно. Кивнув, он неохотно пошел, чтобы открыть дверь, к которой они медленно тянулись: —Звучит хорошо. Спокойной ночи, Хэтти. Открыв дверь, он на секунду остановился перед лицом ночного холода и собирался сделать шаг в ночь, готовый вернуться к Моби, чтобы выспаться, когда его остановила рука на его локте. В замешательстве он повернулся к своей второй половинке, которая смотрела на него сквозь густые темные ресницы. Она медленно поднялась на цыпочки, ее другая рука вцепилась в ткань его пиджака, ее лицо было приподнято в явном приглашении. Ему потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями, но он не собирался отказываться от того, что она предлагала. Протянув руку, он обхватил ее лицо ладонью и наклонился, прижав ее губы к своим, его другая рука легла на ее талию. Он слышал, как люди описывают поцелуи с родственными душами как фейерверк, но с Хэтти все было не так. Вместо этого это было тепло, как от первого глотка горячего какао после долгих часов на морозе, которое распространилось с его губ вниз к сердцу и оттуда затопило его тело. Ее губы были мягкими и сладкими, а ее кожа и волосы были похожи на шелк под его пальцами. На вкус она была как сироп, сахар и сливки, как выпечка, которую она испекла, только с ноткой цитрусовых. То, как она поместилась в его объятиях, было абсолютно безупречным, ее маленькая фигура легко вмещалась в его объятия, удивительно теплая и прочная под его руками. Она отстранилась первой, оставив его ошеломленным, с теплом, и он почувствовал легкое головокружение, как тогда, когда ему было шестнадцать и он первый раз попробовал алкоголь. —Спокойной ночи, Татч, — мягко сказала она ему, нехотя снова поднявшись на ноги, медленно вырываясь из его хватки. Потребовалась вся его сила воли, чтобы отпустить ее. —Увидимся завтра? –Завтра, — горячо пообещал он, — ровно в десять. Она кивнула и отступила в тепло своего дома, и он медленно нашел свой путь к улице, сердце колотилось от волнения и радости. Это был идеальный конец идеального дня. Не в силах сдержаться, он испустил восторженный возглас перед тем, как начать обратный путь к «Моби», насвистывая веселую мелодию, подпрыгивая в шаге. Он не мог дождаться завтра.