Лунный свет

      Отряд под командованием Халдира, в который тайно вписалась я, шел в Рохан уже не первый день.       Труднее всего прятаться среди своих. Я назвалась Тулуиром, пришлось сказать, что я не из Лориэна, всё равно по моему говору эльфы бы догадались. Сказала, что я из Имладриса, был послан за принцессой Арвен, но, узнав о походе, предложил свою помощь и с разрешения владык примкнул к войску. Отряд Халдира состоял из 200 эльфов, в строю мы шли по десять: три шеренги по три и один замыкающий. Я встала на место замыкающего последней десятки, это уменьшило ко мне внимание других воинов. На стоянке я держалась особняком, но подозрений это не вызывало — я же чужак. Редкие разговоры были на нейтральные темы. Эльфы всегда славились своей деликатностью, никто никому никогда не лезет в душу. А в особенности чужаку.       У нас был привал недалеко от берега Андуина. Я вызвалась принести воды для нашей десятки. Мне было полезно поменьше попадаться на глаза родичам, заодно избегать возможности встречи с Халдиром. Пока это мне удавалось. Я шла по берегу Великой Реки и с восторгом рассматривала противоположный берег и саму реку. В этом месте Андуин спокойно катил свои воды, красиво сверкая на солнце. Вдруг я услышала шум и треск сучьев в ближайших зарослях. Подхватив котелок, я забралась на ближайшее дерево и затаилась. Мне кажется, я даже перестала дышать. На какое-то мгновение шорох стих, а потом к берегу вышел конь. На нем была уздечка, но не было поводьев, а только обрывок веревки, не было и седла. На двух передних ногах — разорванные путы. Беглец, значит. Я тихо спрыгнула с дерева и стала медленно подходить к коню. — Nuitha dad, — тихо заговорила я, понизив голос, — Im ceri-cin baw foeg….Im am mellon*, — почти шептала я те же слова, что когда-то говорила рыжегривому Биллу, и протягивала руку.       Конь сперва недоверчиво косился на меня, прял ушами и фыркал. Но потом его подвижные ноздри учуяли во мне эльфа, а слух узнал язык и конь послушно подошел ко мне и ткнулся влажным носом в ладонь.       Это был высокий и красивый конь, достойный королей. Ну и в бегах не так давно. Я гладила его крутую шею, он приветственно мотал головой. Красивый конь каурой масти. К тому же с характером. Я вспомнила Асфалота. Очень надеюсь, что он и Билл встретили моих братьев и благополучно вернулись в Имладрис. — Как же тебя звать, — я гладила его и рассматривала уздечку. На ней я нашла рохирримские руны. Конники часто писали имя коня на всем его снаряжении, если конь принадлежал королевской фамилии. «Брего», прочитала я. — Так значит ты — Брего. Королевское имя! Ты действительно достоин королей.       Я присела и срезала остатки пут с его ног. Подвела к воде. Брего стал пить, а я зачерпнула воды. Когда я подняла голову, то заметила, что по воде что-то плывет. Черное, словно огромный кусок мокрого дерева или большая ветка. Я пошла вниз по течению, следя за ним, а на сердце вдруг стало тревожно. Течение тянуло его к берегу и вдруг я поняла, что это человек. Убитый? Раненый? Я спешила следом за течением, за мной аккуратно переступал по каменистому берегу Брего. Вот тело прибило на мелководье… Благие Валар! Это же… (я не хотела верить своим глазам) Арагорн! Сердце упало камнем! Нет! Только не он! Только не мертвый! Я бросилась к нему, вода уносила тонкие струйки его крови. Я как смогла вытащила его на берег. На нем было несколько несмертельных ран. Я нагнулась максимально близко к его лицу и почувствовала слабое дыхание на своей щеке. Он жив! Любимый мой! Изнуренное, обветренное лицо. Я убрала мокрые пряди со лба. Видимо, прежде чем он упал в воду, он сильно ударился и сейчас был без сознания. Я взяла любимое лицо в ладони и прислонилась лбом к его лбу. — Да прибудет с тобой благодать моей души, — прошептала я и нежно поцеловала его губы. В этот момент что-то словно вспыхнуло у меня в голове, калейдоскоп видений: красивая светловолосая дева, бездонные глаза, полные боли и слёз, она руку в руке с Арагорном…       Я в ужасе отпрянула! Взгляд мой упал на грудь Арагона и я не увидела на его шее своего подарка… Конечно, он мог потерять его в бою, Андуин мог забрать его. Но мне подумалось страшное: он снял его сам, я больше для него ничего не значу. Возможно, он уверен, что я уплыла в Бессмертные Земли, как того хотел мой отец. Иначе кто та дева и почему она шла с ним об руку? Что ж… Так действительно могло случиться, будь я более послушной дочерью и дождись я той ночью в Имладрисе рассвета. Эстель…скорее всего ты так и подумал и освободил своё сердце. — Тогда и я освобождаю тебя от данной клятвы, Арагорн, сын Араторна. Ты более ничем не связан со мной и твоё сердце свободно, — прошептала я у самого его уха, — Пусть оно найдет своё счастье… Ты поможешь Фродо, ты станешь королём людей, а я вернусь в дом отца и потом уплыву на Запад, ибо ничто меня не будет более держать в Средиземье.       Слезы катились у меня по щекам и сердце тихо умирало в груди… Как же это больно, когда оно разбивается… Мне стоило бы скрыться от отряда, взять Брего и постараться вернуться в Лориэн. Оттуда Галадриэль смогла бы переправить меня в Имладрис. Я гладила мокрое лицо Арагорна и вытирала рукавом слёзы, что уже катились бесконечным потоком. Брего подошел и ткнулся мордой мне в затылок. Я погладила его. — Возьми его, Брего, отвези туда, откуда ты родом. Сбереги его в пути, а там люди помогут ему. Он поправится и совершит еще много подвигов. Такова его судьба. Давай, Брего, теперь он твой хозяин и друг. Люби его.       Я последний раз поцеловала Арагорна в лоб, встала и отошла. Брего подошел ближе, тронул Арагорна головой, обнюхал его лицо. Арагорн зашевелился. Я тихо отошла за дерево. — Арвен… — простонал Арагорн. Но я этого не услышала. Я лишь увидела, как Брего опустился рядом с ним на колени и подставил сильную шею под его слабые руки. Я видела, как Арагорн вскарабкался на коня с большим трудом, но я не вышла помочь. Теперь у него другой путь. Теперь он чужак и незнакомец. А к незнакомцам эльфы без надобности не выходят.       Конь поднялся и медленно пошел прочь от реки. Арагорн почти лежал на нем. — Береги его, Брего, — прошептала я вслед и бессильно опустилась под деревом. Я горько рыдала, уткнувшись в шершавый ствол, и мне казалось, что смерть подошла ко мне как никогда близко. Мысли путались, я была не в силах даже встать.       Только что я была полна светлейшего чувства любви и вот я уже рассыпаюсь, как песчаная фигура, что высохла на солнце… Словно жизнь эльдар вытекала из меня. Я закрыла глаза и мне вспомнился дом моего отца. Арагорн обнимает меня высоко на галерее и Свет Вечерней звезды еще украшает мою шею. Я прижимаюсь в его широкой груди. И нет момента в мире более полного и спокойного. А внизу в ворота въезжает принц Лихолесья и солнечные блики играют на его серебристых прядях. Леголас! Я хочу еще раз увидеть его! Мне обязательно нужно его увидеть. Сейчас я очень остро почувствовала эту необходимость. И мне захотелось вновь ощутить его объятия, эти сильные и красивые руки, что словно молодые ветви ясеня. Он поймет моё горе как никто другой, он даст мне утешение, не позволит мне рассыпаться в пепел от этой боли. А чтобы вновь увидеть его, мне нужно попасть в Рохан! Он будет там, я чувствую! Эта мысль вдруг придала мне сил и я поднялась на ноги. Подобрала брошенный котелок, набрала воды и направилась в лагерь.       Я так была поглощена своими мыслями, что не заметила, как мне навстречу вышел… Халдир! — Тулуир! — окликнул он. Звук не родного имени не вернул меня к реальности. Но, когда он окликнул снова, я, узнав голос, вздрогнула, остановилась и опустила глаза. — Капитан Халдир, — тихо произнесла я. — Тебя уже потеряли в лагере и несколько воинов отправилось на поиски. Почему ты ушел так далеко от лагеря, никого не предупредив, и без оружия? Отвечай мне! — Простите, капитан. По реке что-то плыло, мне показалось, это человек… Я подумал, вдруг он ранен, вдруг еще жив… — Ну и где же твой человек? — Это оказался…кусок дерева, не человек, командир, — соврала я. — Слушай, парень, похоже, ты еще не бывал в переделках, а всю юность просидел, держась за подол своей матери! Запомни, сейчас война и по реке может плыть что угодно: и трупы врагов, и трупы друзей! Но это не значит, что надо за каждым бежать лигу, чтобы узнать, живой он или нет! Ты понял меня? Смотри на меня! Ты понял, Тулуэр? — Да, командир. — Подними голову и смотри на меня, когда отвечаешь старшему!       Я медленно подняла голову и посмотрела на Халдира. Лицо его было словно грозовая туча. Красивые брови сдвинулись, голубые глаза стали стальными. Где тот Халдир, что так нежно говорил о будущей дочери, называя ее «мой лесной колокольчик»? Но более всего меня пугало то, что сейчас Халдир меня узнает. Он посмотрел мне в лицо и его брови поехали вверх. — Если бы я не знал сыновей Владыки Элронда, я мог бы поклясться, что ты брат принцессы Арвен! Фух! Вот это да! Я быстро опустила глаза. — Да, капитан. Сам Владыка мне говорил, что я напоминаю ему его светлейшую дочь. — Вот только ты такой чумазый, что с ней я тебя уж точно не перепутаю, — Халдир улыбнулся, — Давай-ка, приведи себя в порядок, когда будешь в лагере. А теперь ступай за мной.       О, благие Валар! Как вы это делаете! Всемогущий Эру, благодарю тебя! Неужели я, размазывая слезы по лицу пыльным рукавом, сделала себя настолько неузнаваемой? Я поспешила за Халдиром. Мы вошли в лагерь. -Тулуир, пойдешь замыкающим первой десятки. Поменяйся, — приказал Халдир. Вот еще новости! Первая десятка идет сразу за капитаном, а это значит, я буду вечно на его глазах. Этого-то мне как раз и не хотелось больше всего. Что если он меня всё-таки рассмотрит? Но приказы не принято обсуждать, тем более на меня уже стали поглядывать другие эльфы. Что ж, я собрала свою амуницию и перешла к первой десятке. Ну и умыться пришлось, капитан настаивал. Скоро наш отряд снова тронулся в путь. Говорили, что к Хельмовой Пади мы должны подойти через два дня, ближе к ночи. *******************       С остатком отряда мы въехали в ворота Хорнбурга. Повсюду были люди, они расположились прямо на мостовых, на ступенях крепости. Во всех проходах была толчея. Король спешился. Мы с Гимли тоже сошли с коня. Навстречу нам выбежала Эовин. Встревоженная, она пробегала взглядом по воинам снова и снова, и тревога в ее глазах нарастала. — Так мало… Вас вернулось так мало! — с дрожью в голосе произнесла она. — Наши люди в безопасности. Но мы заплатили за это многими жизнями, — помолчав, ответил Теоден, помогая сойти с коня раненому воину.       Гимли проталкивался сквозь толпу, я шел следом. — Гимли! Леголас! — воскликнула она, заметив нас. — Миледи, — мрачно отозвался Гимли. — Лорд Арагорн… Где он? — ее голос звенел тревогой. — Он пал… — горестно выдохнул Гимли и впервые я увидел навернувшиеся у него на глазах слезы. Арагорн — это невосполнимая потеря. Я никак не мог поверить в то, что его больше нет. Что я скажу Арвен? Я обещал сберечь его и не сберег!       Глаза Эовин наполнились слезами, она боялась моргнуть. Я и сам на секунду зажмурился, чтобы сдержать накатившие слезы. Я положил руку на плечо гному. — Идем, Гимли. Нам стоит поговорить с королем.       Гимли украдкой вытер глаза и пошел за мной. Поднимаясь вверх по лестнице, я посмотрел вниз на Эовин. Она всё также стояла и смотрела, не моргая, в никуда. Я чувствовал ее великую скорбь. Я почти слышал звон ее разбивающегося сердца. Похоже, она была влюблена в Арагорна серьезнее, чем я думал. Ты не знаешь, милая Арвен, и не узнаешь, что у твоего возлюбленного перед самой смертью в сердце поселилась другая женщина. Я достал подвеску Арвен, которую всё это время хранил у сердца. Чистейшие адаманты ловили свет и рассыпали разноцветные блики по моей груди и лицу. Как бы мне хотелось надеть сейчас эту подвеску, но я не имел права. Этот дар был дан не мне.       Разговор с королем был короткий. Он планировал отсидеться в крепости со своими людьми, ибо, по его словам, еще ни одному неприятелю не удавалось прорвать оборону Пади со времен Хельма Молоторукого.       Мы с Гимли спустились на нижний уровень и принялись за подготовку нашего оружия к битве. Точнее мы хотели этим заняться. Но сели и руки у нас опустились. Говорить не хотелось, внутри была зияющая пустота. Гимли заговорил первым. — Не хотел бы я быть тем гонцом, что принесет леди Арвен весть о гибели Арагорна. — Боюсь, мой друг, что этим гонцом всё-таки буду я. Ведь я обещал хранить его и вернуть невредимым к ней. Что я теперь ей скажу? — Это война, парень. Тут никто не застрахован. Даже вы, эльфы, погибаете в битвах. Что уж говорить о людях. Просто если ее сердце разобьется, это будет огромное горе для всех, кто ее знал. — Настанет темное время для эльфов, Гимли, если погаснет Вечерняя звезда. — А ты будь с ней рядом. Никогда не знаешь, насколько велика сила твоей любви. Может ты сумеешь ее спасти, любя ее всем сердцем. Думаешь я не вижу, как ты смотришь на это ее украшение? Даже самый слепой гном скажет тебе, что сердце твое бьется только для нее. — Мне очень больно, Гимли. -Я понимаю, друг, — он подошел и положил мне свою огромную ладонь на плечо, — Но ты подумай о том, что когда вся эта заваруха закончится, когда Фродо уничтожит треклятое кольцо, когда все мы вернемся к своим очагам, ей будешь нужен ты, как никто другой. Ты должен будешь быть рядом, слушать, утешать, быть терпеливой нянькой и, возможно, однажды, когда рана в ее сердце затянется (если такое вообще возможно), она посмотрит на тебя по-иному. — Да ты просто мастер утешать, — я слабо улыбнулся. — Это у меня от матушки, — Гимли лукаво прищурился и улыбнулся, — Вот уж была мастерица на утешения. Иметь Гимли рядом оказалось самым нужным сейчас. Как никто другой, он нашел нужные слова и не дал мне скатиться в пропасть безысходного горя. Никогда не думал, что найду истинного друга в лице гнома. — А вот про княжну ты Арвен не рассказывай, не надо, — Гимли нахмурился. — Не скажу. Я не причиню ей еще больше боли, чем она испытает от вести о смерти Арагорна.       Ночью я не мог уснуть. Я стоял на крепостной стене и смотрел на горы, что окружали долину. Я думал о Гэндальфе: успеет ли он найти Эомера с отрядом до того, как нас разобьют. То, что схватка неизбежна я уже не подвергал сомнению. Я думал об Арагорне: он погиб, как герой, но так и не нашел последнего приюта. Теоден не позволил мне пойти на поиски его тела. Я думал об Арвен: как я расскажу тебе, любимая, что твой жених погиб, но нет даже места, чтобы прийти поклониться его памяти.       Светлый образ принцессы Имладриса предстал передо мной и воображение стало рисовать самые восхитительные картины. Вот я стою на свадебной поляне в окружении родичей. Я жду, придет ли она. Я стою лицом на восток и вижу, как медленно над родным лесом поднимается солнце. Сердце тревожно бьется: «А вдруг она не придет!» Но вот легкий ветерок приносит мне аромат сирени, и я в восторге вдыхаю его и закрываю глаза. Она! Она пришла ко мне. Вот мы стоим, взявшись за руки и даём наши клятвы. Я совершенно тону в ее глазах. Если мне суждено когда-то увидеть море, то оно в ее глазах! Вот я надеваю тонкое золотое кольцо с адамантом на указательный палец Арвен и целую ее. Не краду нечаянный поцелуй под покровом ночи, а целую законно, при всех, как муж. И это так волнует и восхищает меня! «А дальше нас ждут дни детей…» — нежно шепчет она и нет на свете эльфа счастливее меня! — Ты чего не спишь, Леголас?! Уже глубокая ночь, — раздался сзади голос Гимли. — Ты напугал меня, Гимли. — Не лги мне, эльфов нельзя напугать — это знают все! — он скрипуче хихикает, — Может я отвлек тебя? — Нет, скорее просто нарушил моё одиночество. — Извини, если прервал какие-то славные мысли. — Ничего, ты просто прогнал иллюзию, которой не стоит зря придаваться. Почему ты не спишь? — Мне приснился странный сон, будто Арагорн жив. Как жаль, что это невозможно. Я обернулся к гному. — Идем, Гимли. У нас говорят, что самые сладкие сны перед рассветом. До рассвета еще далеко. Мы успеем уснуть, чтобы увидеть их. — Почему мне вечно в речах эльфов слышится покровительственно-отеческий тон, будто это со мной говорит мой папаша Глоин? Я тихо рассмеялся. Только со временем понимаешь ценность тех, кто рядом. И особенно остро — после невосполнимых потерь.