Смертные Враги: Белый Фестиваль

Привет Тони, Я давно ждал от тебя письма, вот оно наконец-то пришло. Я тоже по тебе безумно соскучился, мой смертный. Про то, что ты перечитываешь мою записку — тронуло моё сердце, эту строку я перечитал достаточно раз. Я, перед тем как Отто принёс мне твоё письмо, лежал в нашей комнате, вспоминая тот день, когда мы посадили берёзу под нашим окном, вспоминал тебя, ещё мальчиком, твою ангельскую улыбку и блестящие глаза…но позже воображение разыгралось, перед глазами нарисовался ты, уже шестнадцатилетний сердцеед, чёрт! Я не мог ничего поделать, кроме как отдаться этой фантазии, представить тебя над собой… С моего дня рождения прошло более пяти месяцев, и я схожу с ума, без тебя. Да, да, моя любовь, я позволяю к себе примчаться через тридевять земель. Я безумно хочу тебя увидеть, и для этого есть очень хороший повод… Стояв в лифте, мирно читая заветное письмо, Томпсон чувствует как растёт непередаваемое, приятное тепло в груди. …Мы хотим устроить традицию: Фестиваль Мира в мире Детей Ночи, и для этого нам нужен ты (ну и мне конечно, хотя это касается не праздника, никого другого кроме нас;)), мы и наш клан будем главными. Когда будешь собираться, захвати собой белую рубашку и чёрные штаны, и те духи, если можешь. Я люблю тебя, Тони, приедь ко мне, чтобы упав в друг друга объятия, на кровать, мы забыли о заботах и вообще обо всём. Твой любимый вампир, Руди. Тонкие пальцы складывают бумажку вдвое, на лице блондина выросла улыбка до ушей. Он, выдохнув, откидывает голову назад об стенку лифта, в глаза льётся тусклый свет лампы. *** — Ты делал домашку у Кэли? — на входе, Дотти спрашивает сына, держа в руках венчик. — Да, — лаконично отвечает Тони, разуваясь, — кстати, мы в ближайшее время куда-то уезжаем? Дотти бросила на него хитрый выгляд. — Нет, а что, — она смеётся, — тебя обратно в Трансильванию зовут? Томпсон краснеет, глупо улыбаясь, и молча проходит к себе в комнату. Но мать последовала за ним. Войдя в личное пространство, он сразу направился к гардеробу, вытащив из-под кучи вещей свой чемодан, раскрывая его, и расположил на кровати. — Тони, — мать скрещивает ладони на груди, следуя взглядом за каждым движениям парня, — Рудольф тебе письмо прислал? Не отводя глаз от одежды на вешалках, Тони спокойно отвечает: — Да, — и вытаскивает пару белых рубашек, что остались у него с прошлых походов на корпоративы, — мне не просто дают выбор приехать или нет, я там нужен. Мисс Томпсон минуту простояла не проронив ни слова. — Сынок, — она подходит к сыну, что уже стремительно складывает выбранные вещи в багаж, — ты же был с ним пять месяцев назад, неужели ты не хочешь провести весну с родителями? — в её голосе заметна тоска. Голубоглазый сразу поднял взгляд на неё, столкнувшись с чужими глазами. — Мам, я же сказал что нужен им там, — его голос был ласковым, — я там побуду немного, и приеду, — он добро улыбнулся ей, — не волнуйся! Выдохнув, Дотти обнимает своего мальчика, погладив по макушке, и чмокнула в лоб. — Пожалуйста, будь осторожен — попросила мать, позже улыбнувшись, выйдя из комнаты, не торопясь обратно на кухню. Томпсон уже сложил пару рубашек, затем возвращается к вешалкам, беря собой то самое красное худи, в котором маленький Томпсон впервые увидел Рудольфа. Навила ностальгия, рассматривая элемент одежды. — Блин, я скучаю по детству — сказал он сам себе, находя затяжки, катушки и небольшие пятна на красной ткани, — оно было моим любимым. Позже обратно принявшись к разборке вещей, под руку попадается что-то бархатистое, где-то кончиками пальцем можно было нащупать даже щель. Нахмурив брови в непонимании, золотоволосый берёт этот, возможно элемент одежды за конец, и из-под слоёв тканей вылезла прекрасная, бархатная и карминовая маскарадная маска, по бокам с блестящими чёрными лентами. Зрачки парня расширились. Он дотрагивается до её переносицы, медленно спускаясь на бок под глазной вырез, вдоль до заострённого конца, поддев ленту, чувствуя что она до сих пор приятная на ощупь. «Руди» Откликнулось у него, потом воображение начинает дорисовывать: рубиновые глаза, тёмные локоны, скульптурное лицо. Что сподвигло его вспомнить одно. Как ты, Тони?..Как ты себя чувствуешь? Прекрасно…с тобой. Тот сексуальный укус в шею. И как ни странно, воспоминание заставляет парня трухнуть головой, покрываясь мурашками. В штанах начинало становиться тесно. — Ёп твою мать, не во время! — Томпсон кладёт маску на стол, похлопывая покрасневшие щёки.