Смертные Враги: Белый Фестиваль

— Как же ты ещё и лидер нашего клана, как же ты собираешься праздновать праздник мира, когда только создаёшь хаос и веришь разным стереотипам? Я всего лишь пытаюсь защитить его, но в итоге, только даю ему поводы для того чтобы кто-то защищал их от меня. — Какой же ты мне отец после этого… В голове отзываются последние слова сына, и это последнее что заставит его пойти на такой смелый поступок. «Я люблю вас…». Спустя считанные секунды слышится глухой звук острого, вонзающегося в плоть. Со стоном Фредерик падает на траву лицом вверх, где-то в стороне, это замечает Анна которая вскоре закричала. — Папа! — она вырывается и летит к нему, и приблизившись, она захлопывает рот вскрикивает ещё громче, переходя на всхлипы. За ней мигом летит Фрида, следуя похожей реакцией, навзрыд расплакавшись. Услышав их, Сиэль обратно приникает человеческую форму, поспешив к ним. И как только он понимает что произошло, ему захотелось убить самого себя. Не долго думая, Фрида притягивает мужа на колени, обнимая за плечи, его руки безжизненно сползают и падают, вместе с головой которая откинулась назад, его блеклые глаза оставались открытыми. — Фре.дерик… — вампирша нежно поднимает полумёртвую голову мужа на себя, вместе с её попытками сдержать слёзы, но тщетно. Горячие капельки быстро стекают с её щёк, падая и разбиваясь об его скулы. — Папа… — дочь берёт его за уже ледяную руку, которой он трепетно смахивает её слёзки. Наконец-то прибегают Тони, Рудольф и Грегори. Перед ними, повёрнутый спиной, стоит Сиэль, на нём нет рубашки, только штаны и потрёпанные волосы. Он часто и глубоко дышит уставившись в одну точку. — Сиэль, что случилось? — Грегори подходит сзади, положив руку на чужое плечо, и тот медленно поворачивается. На его лице заметны вина и сострадание, а разноцветные слезятся глаза. — Грегори, — его руки мелко дрожат и берутся за плечи вампира, — это всё моя вина… Сказал Лопез и падает на колени, спрятав лицо в ладонях, потом Секвиллбекк слышит плачь матери и сестры. «Что?..» Ноги сами понесли его на звук, за ним последовали Рудольф и Томпсон, взволновавшись не меньше. — Где отец? — вдруг спрашивает вслух младший сын смотря по сторонам. Нигде его нет. Они подходят ближе к семье, что склонилась перед чём-то или кем-то, и сразу, их дыхания сбиваются, а ноги подкосились от увиденного. Тот белоснежный пиджак что украшал тело Фредерика сейчас постепенно окрашивается в алый, в середине в районе груди всё пропиталось им до нитки. Осиновая стрела торчит из грудной клетки, проколов сердце вампира насквозь. — Нет… — согнув колени, Грегори падает на них рядом с чужим телом, — Нет.Нет… Отец! — он дотрагивается до него, чувствуя как чужое тело леденеет, как с каждой секундой Фредерика покидает жизнь, его сердце бьётся всё медленнее, тише и глуше. Его глаза смотрят в небо, лишь иногда подрагивая, провожая облака. Рядом с Грегори падает Рудольф, на его лице нет ни одной эмоции. В мыслях вихрями крутятся вопросы: Это произошло? Это происходит со мной сейчас? Почему? Тонкими пальцами он дотрагивается до руки отца, и чужой холод проходит сквозь них, по руке, до самого сердца, и тут то он понимает, что да, это происходит, это случилось, этого не избежать. — Пап…- с искажающимся голосом, младший зовёт его, чувствуя как глаза жгут от пребывающих слёз, — ты сильный…я верю в это…не уходи… От переизбытка эмоций, Рудольф почти не знает что сказать: Простить и самому извинится за все ссоры и обиды, или молча взять за руку и не отпускать? Мозг почти не соображает, тело заполняет пустота, словно половина его умирает…вместе с ним. Фрида прижимает к груди его голову, и одновременно его руку держит Грегори, задерживая взгляд на чужом лице. О Луна, сколько можно было различить на нём боли, и сколько ужаса повидали эти карминовые глава, что сейчас смотрят вверх на небо, возможно видя порхающих крылатых существ которые скоро заберут его душу собой. Позже, Секвиллбекк тяжело поворачивает голову к сыну, хрипящим шёпотом как-то вытягивая слова. — Я всегда хотел умереть героем, — каждое слово даётся ему с трудом, — и я доказал Ричарду, что я смогу пожертвовать собой ради того, кого ты любишь, Грегори, — тонкие пальцы сжали его руку, — я доказал тебе, сын мой, что я на самом деле могу быть лучше, пусть даже это и стоило моей жизни… — Папа, не говори так! — взрываются эмоции старшего, вместе со слезой что одиноко скатилась с бледной щеки. — Я никогда не хотел быть причиной, из-за которой ты будешь молиться за покой — после этих слов из блеклых глаз потекла слезинка, скатившись и разбившись об травинку. За Грегори бесшумно подходит Сиэль, положив руку тому на спину, что краем глаза замечает Фредерик. — Сиэль, — и протягивает ему открытую ладонь, — посмотрит на меня… Лопез осторожно берёт его руку, чувствуя как из него вытекает жизнь, оставляя за собой только холодную как лёд плоть, но посмотреть ему в глаза ему было до ужаса трудно. Мысленно он винит и проклинает себя, считая что если бы не он, то всё бы повернулось в лучшую сторону. — Как же я в тебе ошибался, — всё же волк решается взглянуть ему в глаза, но тут же в его сердце вонзается невидимый кол, — молю тебя, останься здесь. — Да, сэр — тихо отвечает Сиэль, не отпуская чужую руку. Но вот настал момент когда она ослабла, и пробитое стрелой сердце окончательно остановилось, оставляя за этим мёртвый взгляд с открытыми глазами, смотрящий куда-то в небо.