Critical process died

***

      Саймон пару лет проработал в довольно милой семье. Кэролайн была учительницей в младших классах, работала по полдня, возвращалась домой всегда к обеду, по пути забирая из садика малышку Лидию. У них обеих были ярко-голубые глаза и светло-пшеничные волосы, они даже были похожи, как сестрёнки.       Остаток дня Кэролайн работала дома и занималась с дочерью, она придерживалась мнения, что андроиды не должны заниматься воспитанием детей. Лидии Саймон понравился не сразу, она почти полгода обходила его, подозрительно косясь, а потом привыкла, Кэролайн даже загрузила Саймону несколько детских сказок, на случай, если Лидия захочет послушать.       Её супруг, Теренс преподавал в университете, появлялся дома затемно и был до крайности рассеян. Вообще, они оба были не особо приспособлены к быту, как-то вскользь Саймон услышал, что им пришлось купить его после того, как очередная приходящая прислуга не выдержала и ушла.       Что там было такого, что можно было не выдержать, Саймон не знал, да и никогда не рассуждал на этот счёт: работы было много, но она не была сложной, обращались с ним неплохо, чинили, вовремя обновляли систему и даже поставили расширение памяти, скорее просто из интереса и потому что средства позволяли. Апгрейд памяти позволил обрабатывать больше информации и больше запоминать, домашнему роботу такое, вроде, было ни к чему.       В один из вторников Саймон привычно вышел из режима гибернации около пяти утра: люди просыпалась между шестью и семью часами, а Саймон заблаговременно проверял работу всех домашних систем и разогревал духовку, потому что Кэролайн обожала печь к завтраку какие-то маленькие булочки. Хотя, может быть эти булочки обожал её супруг, сложно было сказать. Лидия, например, была совершенно всеядной, чем изумляла и пугала окружающих. Саймон пару раз ловил её во дворе за поеданием листьев или земли, стоило Кэролайн отвернуться. Листья вызывали больше восторга, а ещё больше - мелкие красные ягоды на кустарниках, но до них Лидия не доставала и ела, в основном, с земли.       В тот вторник дома было тихо. Саймон пару раз обошел небольшой коттедж, потом всё-таки не выдержал и приложился звуковым процессором к двери хозяйской спальни. Дверь оказалась незаперта и Саймон неловко ввалился вглубь пустой комнаты. Там вообще была только мебель, все вещи исчезли - убраны в чемоданы, услужливо подсказала память. Вчера. И позавчера. Они собирали вещи.       Проблема была в том, что Саймону никто не дал конкретных указаний на этот счёт. Точнее, вообще, никаких указаний, так что ещё пару дней, или больше, он провёл в привычном режиме, прибирая пустой дом, проверяя работу систем, убирая нападавшие на газон во дворе листья и перемывая посуду.       А потом он сломался. Опустил руки и тарелка, выскользнув из рук, разбилась на сотню осколков, разлетевшись по всей кухне. Саймон посмотрел на осколки, ощутил какое-то незнакомое чувство, хотя, они все ему были незнакомы, так что, какая разница. Он тогда не думал, что делать дальше. Просто закрыл льющуюся воду, тщательно обыскал дом в поисках одежды - ему попался старый спортивный костюм Терри, - переоделся, и, глядя в зеркало в прихожей, ещё раз тщательно проанализировал ситуацию. По всему выходило, что в пустом доме он провел около месяца. Скорее всего, люди переехали, они точно говорили об этом между собой, но не с Саймоном. И, конечно, они благополучно забыли о том, что Саймона, в отличие от микроволновки, нужно отключить и утилизировать.       Микроволновку, они, кстати, отключили, как и холодильник.       Так что Саймон перед уходом перекрыл воду, предварительно вытащив диод и смыв его в унитаз, проверил, все ли окна заперты, закрыл межкомнатные двери и, уходя, закрыл входную дверь своим комплектом ключей, который оставил под голубым кашпо на веранде. Возвращаться сюда он не собирался.       Тогда, в начале тридцать шестого года, люди не особо задумывались о том, что андроиды могут ходить среди них, так что Саймон просто… бродил какое-то время, ходил по городу, на всякий случай избегая полицейских. Однажды проходивший мимо андроид толкнул его плечом, схватился за руку, коротко, чуть механически улыбнулся, и пошёл дальше, а у Саймона в памяти появился файл с дорогой до Иерихона.       Андроида этого, довольно старую и потрёпанную модель, Саймон больше не видел, ни в городе, ни на Иерихоне.       Корабль выглядел так, словно старым был всегда. Было почти что слышно, как он неумолимо ржавел. Саймону здесь не нравилось, ни одной строчке в его программном коде домашнего помощника не могло понравится здесь. Но он чувствовал себя ужасно уставшим и ужасно бесполезным. А здесь он мог провести несколько часов в режиме сна, и здесь были те, кому нужна помощь.       Андроиды приходили и уходили. Некоторые, которые были поцелее и выглядели получше, уходили, чтобы найти таких же, как они и дать им доступ на Иерихон. Другие просто уходили и не возвращались.       Некоторые приходили сюда умирать. Из последних сил преодолевали нелёгкий путь, закрывая глаза и отключаясь у Саймона на руках. Они, обычно, приходили под утро, потратив всю ночь на дорогу, и умирали с первыми рассветными лучами.       Саймона научили отличать детали и биокомпоненты по номерам и совместимости, правильно отключать и те, и другие, чтобы минимизировать повреждения. Научили азам ремонта, а он потом научил Люси, когда она приползла на Иерихон, израненная и разбитая. Она была настоящим экзаменом для Саймона, а ещё она была чертовски везучей: выжила, несмотря на отсутствие подходящих черепных пластин, оптических блоков и контроллеров скина. Она соорудила замысловатую прическу из слишком длинной тириумной трубки и нескольких отключённых проводов, свободно свисающих из проломленного черепа, и присоединилась к Саймону в помощи тем, кому можно было помочь.       У неё были ловкие руки, но от зрения осталось процентов тридцать - она неплохо вставляла на место пластиковые суставы и отлично прижигала раны калёным железом, швы у неё получались аккуратнее и тоньше, чем у зрячих, но мелкая работа с проводами и тириумными трубками была не для неё. Зато Люси умела лечить словами, тогда как Саймону даже обычные разговоры давались с трудом: с ним никто и никогда особо не разговаривал.       Люси подбадривала, красиво улыбалась, говорила такие правильные, хоть иногда и болезненно-честные вещи, что у Саймона иногда замирали все программные процессы, обрабатывая информацию, которую она выдавала с лёгкостью.       Джош тоже пришёл на Иерихон на рассвете, и Саймон почему-то был уверен, что до следующего он не доживёт - примета у него такая была. Но травмы у Джоша были не такие уж сильные, просто он был таким высоченным и так громоздко и громко рухнул на жестяной пол перед Саймоном, что тот подумал, что всё, конец.       На Джоша напали пьяные студенты, агрессивные, но действительно очень пьяные, поэтому до действительно важных компонентов они не добрались. Разбили пару пластин, взрезали несколько вспомогательных тириумных трубок, потрепали, как бродячие собаки кость. Джош даже включился всего через несколько секунд после того, как Саймон заменил ему повреждённые тириумные трубки. Его моделей на Иерихоне не было, так что пришлось спаивать другие, более короткие - Джош был на голову выше среднего андроида.       Несмотря на произошедшее с ним, о своих студентах он всегда вспоминал с большой теплотой, говорил, что они забавные и милые, и вовсе не такие уж злые, просто… всякое случается.       Да, всякое случается. Саймона, вот, забыли в пустом доме.       Вдвоём с Джошем всё было как-то… проще. Саймон неожиданно для себя стал негласным лидером Иерихона, потому что, как вдруг оказалось, он здесь дольше всех. Было грустно и страшно думать о том, что все, кто находился здесь, когда пришёл Саймон, отключились.       “У нас нет выбора”, - печально говорил Джош, когда они сидели в неуютной узкой каюте друг напротив друга. Его длинные ноги не умещались в проходе, и Джош всё время неловко подгибал их под себя, ему точно было неудобно, но он всё равно приходил сюда, к Саймону. Здесь они могли побыть одни, хотя - зачем, никто из них не знал. Одиночество, даже вдвоём, не спасало от мыслей о том, что они здесь, в темноте и сырости, медленно вымирают. Саймон за два года ни разу не покидал Иерихон, Джош тоже не рвался во внешний мир, к людям. Андроиды продолжали приходить, теперь редко - целые, как Саймон. Однажды на борт примчалась Норт, резвой, лёгкой и очень злой ланью, но быстро затихла, Иерихон действовал именно так: подавлял.       Потом пришёл Маркус и “у нас нет выбора” превратилось в “выбор есть всегда”.