Как Юра Виктора и Юри шипперил, или Плисецкий в роли Ларисы Гузеевой

Утро встретило легким, слегка покалывающим кожу холодом. Серьезный дядя из телевизора не соврал – действительно наступило похолодание. Хоть и была самая середина лета, Юра не удивился – он жил в России. И если японская погода хотела хоть как-то его удивить, то ей следовало конкретно поднапрячь булки. Но, хоть план и был достаточно проработан, и опасно было хоть что-то менять, Плисецкий решил применить творческий подход. Для усиления эффекта, так сказать. Он чувствовал себя так, будто захотел немного изменить программу прямо на льду, и готовился получать нагоняй. Только уже не от Фельцмана, а от тройняшек. Нет, Юрий даже и не знал, кто опаснее. Он подозревал, что у Нишигори младших был компромат абсолютно на каждого в их маленьком родном городке. Но зато, у Якова были внушительные голосовые связки, и не менее внушительный словарный запас. Но и тройняшек, и Фельцмана всухую обходила Лилия. Юрий вздрогнул от одной этой мысли. Ее «штрафные» уроки растяжки... Он решил не вспоминать такие ужастики прямо с утра, и немного нехотя вытащил ногу из-под одеяла. Почему-то, ему казалось, что под одеялом его никто не достанет. Только вот боялся он не подкроватного монстра, вовсе нет. Он боялся, что к его лодыжке протянется тонкая, изящная рука пятикратного чемпиона. И утащит его в далекие подкроватные дали рассказывать о том, как Юри есть яичницу. Но он, собрав всю силу воли, скинул с себя одеяло, полностью открываясь новому дню, полному страданий и стыда. Монстр вполне ожидаемо не появился. А вот в комнате Юри появился. Белобрысый, худощавый монстр. И он абсолютно беспощадно распахнул гардероб и начал жестокую расправу над одеждой Кацуки. Перепуганный японец попытался возмутиться, но, напомню – монстр был абсолютно беспощаден. -Вот, эти тряпки ты надеваешь сегодня. -Юрио, зачем ты… - Слушай, это я тут модный приговор, а не ты, так шо, шевели окорочками, напяливай сие безобразие и шлепай на кухню. У тебя скоро тренировка. -Ну… Ладно…Ты сегодня какой-то странный, Юрио-кун. -О господи, ты к этой тупой кличке еще и «кун» приставил. А я-то думал, что хуже уже не будет! -Прости… Юри поспешно стал натягивать приготовленную одежду, стараясь не смотреть на Юрия. Тот же стоял, скрестив руки на груди, и косплеил статую. -Юра? -Наконец-то правильно! Вы выиграли миллион долларов – Юра всплеснул руками – чего? - Я хотел тебя кое о чем спросить. -Валяй. -А как на английский переводится «мое солнышко»*? – японец действительно постарался без запинок произнести сложные русские слова. -Он абсолютно безнадежен… -А? -Да ничего важного, просто восхищение погодой. Ну а что. Почти правда. Почти-почти. Речь ведь про солнце. А про какое конкретно, Юра решил не уточнять. -Ну че? Оделся наконец? -Ага. Довольно хмыкнув, Юра подошел к Юри, расставил его руки в стороны, повертел немного. Потом отошел, глядя на свое творение, и кивнул. Найденное худи сидело идеально. Кацуки немного отрастил волосы, поэтому постоянно их зализывал. А зря. Юра наконец избавил его шевелюру от всевозможных резинок, заколок и лака. Юри никогда не обладал чувством стиля, и не умел распоряжаться своей внешностью. Умел бы, Виктора по количеству поклонников переплюнул бы. Юра даже вспомнил, где на кухне находится аптечка. Ну а что, Виктор все-таки не железный. Вдруг сердечко прихватит. Последний раз взглянув на результат своей работы, Юра пшикнул немного духов. Завершительный эффект, так сказать. Н-да, Виктора ждет та еще пытка. Злорадно потирая ручки, Юра захихикал и, довольно сгорбившись, потопал на кухню. Отабек, когда видел его таким, всегда настораживался. Называл это «походкой мстительного гномика», и утверждал, что от такого Юрия ничего хорошего ждать не приходится. На кухне их ждал Виктор. Он стоял, оперевшись о столешницу одной рукой, и выглядел вполне расслабленным человеком, наслаждающимся жизнью. До тех пор, пока не посмотрел на Кацуки. Его щеки стремительно стали принимать цвет свеклы, которую бабушка Юры привозила им с дачи, и Никифоров уставился на стакан с кофе так, будто напиток был самой интересной вещью в его жизни. Юра сел за стол, закинув ногу на ногу, гордо тряхнул головой. Сегодня он король этой дурки. Спина прямая, подбородок задран, все как и полагается повелителю идиотов и кринжа. Плисецкий беззвучно наблюдал за своими подопечными, заедая сие зрелище недурственной штукой, название которой у него выговорить никак не получалось. Больше ошибок он не совершал, и не спешил с пожиранием чего-либо. Юра мог подумать, что его уже ничем не удивить, но вскоре убедился, что Виктор и Юри могут абсолютно все, а абсурд происходящего мог снова резко устремиться вверх. Как говорил Базз, бесконечность-не предел. Все прохоило по стандартной схеме – румянец, заикания, вся прочая мишура. Плисецкий даже расстроился было, потому что на его шанс посмотреть санта барбару планировала приземлиться птица обломинго. Но, тут, Виктор запнулся. Кружка полетела на пол, разбрызгивая повсюду дорогущий кофе. Плисецкий с грустью взглядом сопроводил кружку и кофе в последний путь. А конкретнее, кружку на пол, а напиток на худи Юри. Клишированность снова улетала за пределы пространства. Юре действительно очень хотелось открутить уши сценаристу. Он слышал, что судьба пишет очень неплохие истории. Но он был разочарован. Ему обещали неожиданный поворот на неожиданном повороте, а тут, ну, видно же, Халтура с большой буквы. Тьфу. Плисецкий был расстроен, что все его труды пошли на смарку, но вид Виктора, похожего на побитую собаку компенсировал убытки. Тот просто хотел умереть от стыда. «Почувствуй мою боль!» - злорадно подумал Юра. Ледяной тигр был доволен, его внутренний мстительный гномик тоже был доволен. Но маленький червячок совести, который, признаться, был нечастым гостем в душе Плисецкого, таки начал ворчать что-то о морали. Гномик недовольно сощурился, и раздавил червячка ногой. Все для их же блага, подумал Юра, вздыхая и поднимаясь со стула. Завтрак закончился. А состоял он из непонятной, но вкусной японской штуки, чая, и, разумеется, неловкости. Теперь ему оставалось передать все в руки Юко и тройняшек, и пожелать им удачи. Сам Юра на каток сегодня не пошел – грохнулся и потянул себе что-то. Поэтому он убежал в свою комнату завернуться в одеяло и жаловаться Отабеку в личные сообщения на свою тяжелую судьбу.