Компаньон

— Лживые, изворотливые, хитрые… Ты разве не видишь? — вкрадчиво прошептал Голос в голове. Пришлось очень постараться, чтобы отвлечься от этого. И с трудом, но мне удалось сосредоточиться на Гермионе рассуждающей о пользе Древних Рун по сравнению с Прорицаниями. Кажется, Рон начал с ней спорить, тем самым избавив меня от необходимости отвечать. В ушах стоит гул, ужасно болят глаза. Я снимаю очки и провожу ладонями по лицу. При этом собственные действия замечаю как будто со стороны. Странно… — Гарри, ты в порядке? — обеспокоенный тон Гермионы слышен, как сквозь толщу воды. Будто я снова на дне Черного озера, не хватает только пения русалок… — Теперь они будут делать вид, что им не плевать. Но они оба ведь тебя уже предали, так разве стоит придавать их словам значение? Это опасно! Они идут по пятам следуют за тобой, чтобы снова как следует ударить в спину. И на этот раз разорвать тебя на куски. Только я могу помочь тебе. Я всегда помогал тебе, пока ты не перестал меня слушать. Скажешь, это не так? — холодный, высокий Голос я слышал необычайно отчетливо, в отличие от всего остального. Но сейчас нужно было что-то ответить, пока Гермиона не начала беспокоиться всерьез. — Я в порядке. Пожалуй, немного посплю. Наверное, снова во всём дождь виноват. — натянуто улыбаюсь я, нацепив на нос очки. Лицо Гермионы становится ещё тревожнее. — Дождя не было уже три дня, Гарри. — осторожно замечает она, но я отмахиваюсь и поднимаюсь по лестнице в свою комнату. По коридору иду практически бегом, незримо чувствуя знакомую, холодную пульсацию где-то в глубине затылка. Спасительно щелкают замки на двери, по ней я медленно спиной сползаю на пол и подтягиваю к себе колени. — У тебя больше не получится убежать. — отстранённо проговорил Голос с каким-то презрительно-скучающим выражением. — Хотя мне казалось, что ты не настолько трус. — Хватит. — обхватываю голову руками и сосредоточенно вцепляюсь в волосы, силясь отогнать чувство беспомощного страха. Удается плохо. Буквально над ухом слышу холодный, ироничный смешок. По спине пробегает табун мурашек. — От меня не скрыться, Гарри Поттер. — шепнул вкрадчиво Голос и добавил. — Хотя ты пытался. Довольно долго. А ведь я никогда не причинял тебе вреда, не так ли? Мы были союзниками… — Тебя не существует. Это моё воображение. И мне не за что тебя благодарить. — возразил я, продолжая раскачиваться на месте. Очертания комнаты перед глазами поплыли окончательно, слившись в единую мешанину цветов и нечётких образов. — Мне не нужна благодарность. — резким тоном заметил Голос. — Мне нужно, чтобы ты прекратил быть таким беспросветным идиотом! Ты осознаешь, что тебя не убили только по чистой случайности? Ты ни на что не способен! И давно бы умер, если бы тебе не помогали другие! — Заткнись! — огрызнулся я, вскакивая на ноги и начиная мерить шагами комнату. — Тебя не существует. Это всего лишь галлюцинация. — Неужели? — с долей искреннего интереса переспросил Голос. — И откуда же я, по-твоему, взялся? — Я долго не сплю. — тут же нашел причину я и положил очки на тумбочку возле кровати, прямо в одежде ложась поверх одеяла. — Стоит мне заснуть, и ты исчезнешь. Мне это всё только кажется. — Ты — глупец, Гарри Поттер. — подвел итог Голос и глубоко вдохнул. — Но если тебе так хочется, я могу ненадолго замолчать. Только вот, как долго ты способен протянуть без меня? — Ты мне не нужен. — скрипнул зубами я. Голос хмыкнул и наконец-то заткнулся. Я разделся, забрался под одеяло и некоторое время ворочался, прежде чем забыться тяжелым сном. Проснулся я в непонятное время суток. То ли поздний вечер, то ли раннее утро. Состояние было отвратительным. Еле как выбравшись из кровати, я зашел в ванную и тщательно ополоснулся холодной водой. После долгих недель бодрствования долгожданный сон должен был по логике принести мне хотя бы небольшое облегчение, но увы. Чувствовал я себя просто ужасно. И даже мысли о еде у меня сейчас вызывали непроизвольный спазм тошноты. Разве что, зверски хотелось кофе… — Выпей зелье, идиот. — не выдержал Голос. От неожиданности я даже подскочил. — Ты же обещал молчать! — возмутился я, как-то позабыв о своём намерении не разговаривать с собственной галлюцинацией. — И позволить тебе дальше уничтожать себя? — ехидно заметил Голос. Почему-то в этот момент я представил, как собеседник скрестил руки на груди. — Нет уж. Ты от меня так запросто не отделаешься. Выпей тонизирующее зелье. — И что будет? — подозрительно осведомился я. — Лучше станешь себя чувствовать, разумеется.  — беззлобно фыркнул Голос. И снова замолчал. Конечно, никакое зелье я принимать не стал. Ещё не хватало! На этот раз молчание продолжалось долго. Я успел позавтракать, помочь Рону с эссе по Чарам и даже немного потренироваться в дуэлях с Сириусом, прежде чем моя галлюцинация снова заговорила. — Ложись спать до полуночи. — Ты мне что, нянька? — прошептал я в чашку кофе, для вида прислоняя её к губам. — Я — твой здравый смысл, если хочешь знать. — оскорбился Голос. — Раз уж ты не пьешь зелье, нужно попытаться восстановить твой режим. — Я уже пытался. — напомнил я, делая глоток на сей раз по-настоящему. Джинни покосилась на меня очень странным взглядом. Я постарался убедительно улыбнуться, она улыбнулась в ответ и перелистнула страницу журнала. — Да. Но тогда ты был один. — спокойно отозвался Голос. — А теперь со мной заговорила моя шизофрения. — невесело усмехнулся я. — Да хоть Господь Бог. — съязвил Голос, раздраженно вздохнув. — Факт остается фактом: я не пытаюсь тебе навредить. — О, неужели? — отреагировал я, выходя из столовой в пустую комнату с гобеленом, чтобы не привлекать к себе внимания. — А что же ты пытаешься сделать? — Я хочу помочь. — непосредственно ответил Голос. — Ладно. — хмыкнул я, беглым взглядом окидывая гобелен. — Думаю, имеет смысл найти хорошего колдомедика. В ответ на это заявление Голос гордо промолчал, хотя я и чувствовал его незримое присутствие. Так продолжалось уже несколько недель с тех пор, как мы с друзьями ходили делать покупки в Косом переулке. Той ночью я проснулся от очередного кошмара, а через пару минут услышал длинную тираду Голоса о моих скудных умственных способностях. Сказать, что меня это испугало — не сказать ничего. Несколько дней я намеренно боролся со сном, считая, что он — последствия моих снов о гибели Воландеморта. Но ситуация стала ещё хуже. Мне всё сложнее удавалось концентрировать внимание и ничем не выдавать своего состояние. Кроме того, какое-то внутреннее противоречивое чувство мешало мне сказать о моём состоянии даже друзьям. А Сириус… — У Сириуса ты явно не первый в списке приоритетов. — вставил свои пять кнатов Голос, язвительно хмыкнув. — Ты замолчишь?! — раздраженно шикнул я. — Не то что? — светским тоном поинтересовался Голос. — В глубине души ты знаешь, что я прав. Если бы твой ненаглядный крестный прежде всего думал о тебе, ты бы никогда не оказался у родственников. Сколько там тебе приходилось просиживать в чулане-под-лестницей? До Рождества? — Это в прошлом. — огрызнулся я и глубоко вздохнул. — Теперь я живу у Сириуса. И никакого больше чулана-под-лестницей. Зацикливаться на прошлом не имеет смысла. — О, да. Конечно. — иронично ответил Голос. Я про себя напрягся. — Напомни, сколько раз он называл тебя Джеймсом? Ты вообще уверен, что он любит тебя, а не использует, как замену своего лучшего друга? — В этом я не сомневаюсь. — сухо прошептал я и подошел к окну, открывая его. Оттуда открывался вид на грязную лондонскую улицу. В лицо ударил теплый летний воздух. — И не стыдно лгать? Ладно бы, если бы речь шла о других. Но как долго ты намерен обманывать себя?

***

Когда раздался звон бьющегося стекла и мимо неё пролетел Поттер, лихорадочно блестя глазами, Вальбурга на портрете покачала головой и одним хлестким движением сложила задумчиво веер. Бедный мальчик… Неужели все кругом такие слепцы? Она, конечно, никогда не страдала излишним состраданием, но всё-таки… — Финеас. У тебя остался портрет в Мунго? — полувопросительно обронила она. — Я тоже думаю, что пора бы действовать. — проворчал директор Блэк и деятельно поднялся с нарисованного кресла. — Страшно представить, как бы потомки без нас обходились, право слово. — Только без огласки. — напомнил Орион Блэк, немного нахмурившись. — Лучше бы напрямую обратиться к Левину… — Не учите меня! — махнул рукой Финеас, раздраженно хмыкнув. — Я плёл паутину интриг ещё когда вас на свете не было. Уж как-нибудь справлюсь. — не дожидаясь ответа, бывший директор Хогвартса шагнул за раму и был таков. Портреты негромко, взволнованно загомонили, обсуждая произошедшее между собой. Орион осторожно кашлянул, в упор посмотрев на супругу. — Вэл. Может быть.? — Сомневаюсь. — поджала губы Вальбурга. — Он может и не поднимет меня на смех, но и слушать не станет. Прошло слишком мало времени. — Вот уж чего теперь у нас сколько угодно… — тяжело вздохнул Орион и замолчал. Тем временем Джинни Уизли поднялась из столовой в свою комнату, из гостиной на втором этаже слышались оживленные голоса близнецов и хриплый смех Сириуса. Рон, оседлав Молнию, летал на заднем дворе Блэков, надежно защищенный чарами от чужих глаз. А обеспокоенная Гермиона Грейнджер ещё утром отправилась к родителям. Пожалуй, только она одна и заметила, что с Гарри Поттером творится что-то неладное. И даже взяла с него обещания посылать письма по крайней мере два раза в день. Но разве могла она ещё что-нибудь сделать?

***

— Я решительно не понимаю, чем я могу вам помочь. — наконец, ответил он, посмотрев на портрет поверх собственного монокля. Сергей Игнатьевич Левин был человеком без определенного возраста. Про таких говорили, что ему от 30 до 130. Подтянутая фигура, живой, цепкий взгляд, густые, немного кудрявые седые волосы и крепкие, ровные, просто отличные белые зубы, которые он охотно демонстрировал в открытой улыбке. Кроме того, у доктора Левина была очень четко поставлена речь и уверенный, властный тембр голоса, которому так охотно подчинялись его пациенты. — Если вы не поможете, вряд ли сможет помочь кто-то ещё. — с нажимом проговорил Блэк с портрета и немного поддался вперёд. — Мы ведь оба знаем, что вы не бросаете своих пациентов, Левин? — Но и лечу я их на своих условиях, как вы должны помнить. — ответил раздраженно доктор и с шумом закрыл ящик стола. — Если этому пациенту так нужна помощь, пусть он обратиться ко мне лично. Я свободен в понедельник в два часа дня. — Ситуация намного деликатнее, чем вы можете себе представить. — вздохнул Финеас. — О, как и во всех прочих ситуациях. — решительно покачал головой Левин. — Но если бы я бросался в омут с головой каждый раз, когда слышу, что уж этим случаем мне точно стоит заняться, я бы давно растратил весь свой запал и силы. И вряд ли смог бы помочь там, где я был действительно необходим. Так что, позвольте откланяться. Если что, мой график без изменений: понедельник, два часа дня после полудня. До свидания. — А положим, речь идёт о Гарри Поттере? — небрежно проговорил Финеас Найджелус Блэк, стоило доктору взяться за ручку двери. Левин с шумом выдохнул и исподлобья бросил взгляд на обитателя портрета, обернувшись и нахмурив свои густые брови. Финеас усмехнулся и поднялся со своего кресла, вопросительно наклонив голову. — Так что же? В понедельник в два пополудни, я полагаю? — желчный тон Блэка заставил доктора недовольно насупиться. — Точно так. Я буду вовремя. — отчеканил Левин. Затем развернулся, взметнув полы дорожного плаща, который надел взамен больничного халата, и торопливо покинул кабинет. — Я даже не сомневаюсь, мой старый друг. — проговорил в пустом кабинете Финеас Найджелус Блэк и, насвистывая марш, шагнул за раму портрета. Он был уверен, что уж теперь Левин сделает всё возможное и невозможное, что потребуется для помощи Гарри Поттеру. И это было хорошо.

***

Как только часы пробили два, раздался методичный, троекратный стук в дверь, разнесшийся буквально по всему дому. Сириус первым поднялся из-за стола и отправился открывать. — Ого. Что вы здесь делаете? — воскликнул он. Рон с любопытством оторвался от печеной картошки. Я же не мог даже смотреть на еду, и скорее только делал вид, что ем. Голова болела просто нещадно. Ощущения были такие, словно в левый висок вбивают раскаленный гвоздь. Обезболивающее зелье помогло, но облегченье длилось не дольше получаса. Потом всё начиналось снова. — Помилуйте, юноша, вы уже не рады гостям? — иронично ответил незнакомец. — Совсем нет, просто я не ожидал визита. — растерянно протянул Сириус. — Проходите, док. И я давно уже не юноша, сколько можно? — Столько, сколько потребуется. — отрезал незнакомец. — На первый взгляд вы совсем не изменились, так и оставшись юношей в теле мужчины. — Как думаете, кто это? — с любопытством спросила Джинни. — Кажется, сейчас мы это узнаем. — хмыкнул Фред. — Спорим на сикль, что он чистокровный? — подхватил Джордж. — В таком случае, молодые люди, можете сразу отдать сикль мне. — проговорил незнакомец, быстрым шагом входя в столовую. За ним едва поспевал Сириус с немного растерянной улыбкой. — Ребята, это Сергей Левин. Он был нашим семейным колдомедиком, сколько я себя помню. — проговорил Сириус и широким жестом указал на стол. — Садитесь, где хотите, док. — Был и остаюсь им, с вашего позволения. — вмешался доктор, садясь за стол и добавив. — Сидите, молодые люди, успеем ещё познакомиться. — Так вы здесь по делу, док? — с интересом спросил Сириус, тоже возвращаясь за стол. Вторые блюда сменились десертами, пока Левин методично раскладывал на коленях салфетку. — Разумеется. Ведь сами вы ни за что не вспомните о плановом ежегодном осмотре, вот я и решил зайти, пока появилось время. Должен же хоть кто-то в этом мире быть достаточно ответственным. — Вы совсем не изменились, док — с усмешкой покачал головой Сириус. — Матери бы это понравилось. — Нисколько не сомневаюсь. — протянул Левин, неодобрительно поджав губы. Финеас с портрета прекрасно заметил, как он скользнул по Поттеру мимолетным, но острым взглядом. — Никто не возражает, если я сразу осмотрю всех после еды? — А больно не будет? — с ухмылкой осведомился Джордж. — А вы хотите? — ядовито отозвался доктор. Близнецы переглянулись и расхохотались первыми, за ними смех подхватили Сириус, Рон и Джинни. Я натянуто улыбнулся и встал. — Прошу прощения, вы извините меня ненадолго? — Конечно, Сохатик. — улыбнулся Сириус. Я вышел из столовой в комнату с гобеленом. Стекло там давно уже заменили. На улице с самого утра шёл холодный, промозглый ливень. Да и вообще погода была довольно хмурой и пасмурной, подстать моему настроению. Я прислонился лбом к холодному стеклу и оперся ладонями о подоконник. Затылок тут же свело. Ощущение было такое, будто там шевельнулся огромный, склизский червь. Эта мысль стала последней каплей для моей выдержки, меня вывернуло прямо на дорогой, темно-зелёный ковёр. Чьи-то крепкие руки подхватили меня и помогли устоять на ногах. Где-то очень далеко послышался обеспокоенный вопрос Сириуса и поразительно громкий топот. В следующую минуту я отключился.

***

— Просто чудо, что вы оказались рядом, док… — негромко, озабоченно проговорил Сириус. — И это говорит мне взрослый волшебник! — цыкнул Левин недовольно. Я почувствовал, как мне на лоб положили что-то восхитительно прохладное и вернувшаяся было боль тут же начала затихать. — Где были ваши глаза, хотел бы я знать? Такие проблемы со здоровьем не появляются в один миг! — Но до сегодняшнего дня всё было в порядке! — растерянно проговорил Сириус. Я решил вмешаться и прокашлялся. — Не ругайте его, доктор, это моя вина. — прошептал я. Левин тяжело вздохнул и вместо ответа сказал, обращаясь, очевидно, к Сириусу. — Так. Вы, юноша, идёте вон. И скажите остальным детям, чтобы не толпились бестолково под дверью. Мне нужно поработать с моим пациентом. — Но… — попытался возразить Сириус. — И слышать ничего не хочу. Вон. Немедля! — жестким тоном проговорил Левин. — Всё будет хорошо, Сохатик. — несчастно прошептал Сириус, напоследок крепко пожав мою ладонь. Я услышал сначала шаги, потом, как медленно открылась и закрылась дверь. Повязка на моем лбу снова стала восхитительно прохладной. Доктор, судя по скрипу постели, сел рядом. — Ну, что же, мистер Поттер. Как только вам станет чуть лучше, вы расскажете мне, как докатились до такой жизни. — неожиданно мягко проговорил доктор. — Уверяю вас, что все ваши тайны я заберу с собой на тот свет. И не скажу даже вашему непутевому крёстному. — Сириус хороший. — слабо возмутился я. — Разумеется, когда спит зубами к стенке. — съязвил доктор и глубоко вздохнул. — Лежите, пока что не открывайте глаза. Вас раньше обследовали? — Разве что мадам Помфри. — немного повёл плечом я. — В конце года. — Поппи? — полувопросительно уточнил Левин. — Талантливая девочка. Хотя, по-моему, в Хогвартсе она зря тратит своё время, никакого профессионального роста. — Ну, и эту работу должен кто-нибудь делать. Как же мы без неё? — обескураженно ответил я. Слышать, как мадам Помфри кто-то называет «талантливой девочкой», если честно, было очень странно. — Не спорю, Хогвартсу повезло. — согласился доктор Левин и тут же деловито уточнил. — Голова ещё болит? Слабость? Тошнота? — Ничего такого. Повязка помогает. — улыбнулся уголком губ я. Доктор хмыкнул и прислонил два пальца к пульсу на моей шее. — Что ж. Вы определенно скорее живы, чем мертвы, молодой человек. И с этим ещё можно работать.

***

Уизли сидели в гостиной, как на иголках. Сириус метался из угла в угол, заложив руки за спину и буквально не зная, куда себя деть. Что случилось? Когда? Как? И что же теперь делать? На душе скребли кошки. Доктор прав! Какой бы ни был язвой этот противный Левин, он кругом прав! Если бы Сириус уделял больше внимания крестнику, может быть, ничего подобного не произошло бы вовсе. Но ведь Гарри выглядел здоровым и счастливым! И таким деятельным, особенно с приездом друзей. В тайне Сириус опасался, что мрачная обстановка дома и всё, что произошло в прошлом году, доставит страдания его крестнику. Но нет, вроде бы всё обошлось. Гарри выглядел таким воодушевленным, особенно после прогулки в Косой Переулок. И что же? Если бы не доктор Левин, пришлось бы сейчас в срочном порядке мчаться в Мунго за помощью. Действительно, сама судьба сегодня привела такого гостя к порогу дома Блэков. Не выдержав метаний, Сириус спустился по лестнице и уже собрался было постучать в заветную дверь, как вдруг… — Терпение, сын мой. Не нужно мешать доктору делать его работу. — негромко заметила Вальбурга Блэк. Она не повышала голоса, но Сириус всё равно вздрогнул и мрачно взглянул на портрет. — Но я не могу просто сидеть и ждать. — раздраженно отозвался он, снова посмотрев на дверь. Из комнаты не доносилось ни звука. Должно быть, доктор применил чары конфиденциальности. — Жди стоя. — предложила с долей иронии в голосе Вальбурга. Сириус недовольно засопел, и от бессилия снова принялся ходить туда-сюда. — Ты должен быть сильным. Ради него. — Мерлина ради, давай хотя бы сейчас не будем говорить о долге! — на пике нервов раздражение выплеснулось из него, как вино из переполненного кубка. Сириус послал матери очередной мрачный взгляд. — Может для тебя это и странно, но некоторым людям свойственно проявлять обеспокоенность о близких людях. — В твоём случае, сын мой, беспокойство порой идёт под руку с безрассудством. — хмыкнула Вальбурга, нисколько не оскорбившись. — Однажды опрометчивые действия уже привели тебя в Азкабан. Если не хочешь слушать чужих советов, хотя бы сделай выводы из собственных ошибок. Сириус только скрипнул зубами и остановился посреди коридора, буравя взглядом запертую дверь. На лестнице раздались шаги: близнецы с верхней площадки вопросительно посмотрели на него. — Ждите там, я сообщу, как что-то узнаю. — рубанул рукой воздух Сириус и напряженно повёл плечами. Близнецы ушли. Тишина теперь неприятно давила на уши. По старой привычке Сириус принялся раскачиваться на носках, заложив руки за спину. — Я не понимаю… — Чего? — осведомилась Вальбурга, зорко следящая за каждым движением сына. — Почему так вышло? Почему Гарри ничего не сказал, а я и не заметил, что что-то не так? — пол под ногами жалобно заскрипел, когда Сириус в очередной раз качнулся. — Порой мы всеми силами отмахиваемся от самого очевидного. Особенно, когда дело касается близких людей. — осторожно проговорила Вальбурга. — Ты справишься, сын. Но для этого тебе нужно перестать концентрироваться на собственных ошибках. И цепляться за своё идеальное представление реальности тоже. — Это ты мне говоришь? — вспыхнул Сириус. — С моим горьким опытом я вполне имею право говорить подобное, ты так не считаешь? — приподняла бровь Вальбурга. — Ну и? Что я должен делать, чёрт побери? — Сириус выдохнул и отвёл глаза. — Быть крёстным отцом. — весомо вмешался Орион Блэк. — И для начала тебе следует предложить доктору Левину остаться в доме. Кроме того, тебе и самому не повредит обследоваться. — Я прекрасно себя чувствую! — недовольно тряхнул головой Сириус. В последнюю очередь ему сейчас хотелось думать о себе. — Сколько угодно. — охотно согласилась Вальбурга — Но разве тебе составит так много труда подать крестнику правильный пример? Наблюдающий за происходящим Финеас Найджелус Блэк про себя фыркнул. Возвращение блудного сына… Пожалуй, стоило оставить портрет хотя бы ради того, чтобы увидеть, как в очередной раз переломится фамильное упрямство Блэков. Юный Поттер в надёжных руках. Теперь остается сделать всё, что только можно для счастливого будущего. И ради благополучия Рода, разумеется.