***
Занятия прошли примерно… никак. Профессора были уставшие, а все остальные — слишком взбудоражены, чтобы учиться. Даже декан и тот ограничился общим тестированием, не рискнув доверить сегодня ученикам готовку зелья. Я наспех пообедал и выпил две чашки крепкого чая, прежде чем остаток дня провести за проверкой своих бумаг и домашними заданиями. Мама до сих пор не прислала ничего нового, ну оно и понятно, всё не могло решиться так быстро… Выходя из класса рун, которые сегодня были последним уроком, я неожиданно услышал голос Флитвика за спиной. — Мистер Малфой! — маленький профессор без труда рассекал толпу учеников, многие сами расступались, завидев его. — Вы не уделите мне минуту? — Конечно, сэр. — кивнул я, хотя больше всего на свете мне хотелось спуститься в подземелья и хоть немного поспать. — Что-нибудь не так? — Что вы, что вы! — добродушно отмахнулся профессор. — Не нужно пугаться, вы ведь ничего не натворили? Я всего лишь хотел уточнить, в силе ли ваше намерение насчёт дополнительных занятий в этом году? Нагрузка перед экзаменами довольно большая, я пойму, если вы передумаете. — Занятий… — протянул я, честно пытаясь вспомнить, о чём идёт речь. — Щеглы. — подсказал профессор. — Помнится, в прошлом году вы предпочли это отложить. — О! Разумеется, да! — торопливо проговорил я. — Я согласен. Только скажите, когда и куда нужно подойти. — Прекрасные новости! — улыбнулся профессор. — Я пришлю вам записку после зимних каникул. Не совсем логично начинать занятия практически в конце семестра, а когда вы вернётесь после праздников, начнёте заниматься со свежей головой, так сказать. — Да, сэр, разумеется. — горячо подтвердил я. — Извините, я должен был сам об этом вспомнить. — Что вы, что вы! — повторил профессор и покачал головой. — Кто угодно может забыться, к тому же вы совсем недавно завершили отличную партию, между нами говоря… — я почувствовал, что краснею, профессор заговорщески подмигнул. — Но теперь хватит, слышите? Думается мне, что вы и так подняли волну, которая раз и навсегда изменит Хогвартс. Вам пока лучше оставаться в тени. — Но я ведь поступил правильно, так? — не выдержал я, внимательно вглядываясь в лицо Флитвика, которое из добродушного на минуту приняло крайне строгое выражение. — Мистер Малфой, вам не нужно ждать одобрения в подобных вопросах. Гораздо важнее, чтобы ваши поступки были в согласии с вашей совестью. А это так? — Безусловно. — твёрдо отозвался я. — Тогда вы и сами знаете ответ на свой вопрос. До скорого свидания. — попрощался профессор и, насвистывая, направился к лестнице. Я проводил его взглядом и вздохнул. Мысли в голове ворочались удивительно медленно. И, судя по часам, я всё-таки успею спуститься и немного поспать перед встречей с Гарри. Это ли не счастье?***
Когда я подошёл к классу, Гарри уже сидел перед шахматной доской, нервной дробью барабаня пальцами по столу. Увидев меня, он просветлел лицом и улыбнулся. — Я почти подумал, что ты не придёшь. — Прошу прощения, я заснул после уроков. — честно сказал я и сел напротив, уже собираясь взмахнуть палочкой. — Не надо. — остановил меня Гарри. — Я уже наложил чары, так что нас точно никто не подслушает. А Рон и Гермиона вообще не знают, что я здесь. — Вот как? — приподнял брови я. Гарри поднял с пола свой рюкзак и продемонстрировал сложенную вчетверо мантию-невидимку в одном из карманов. — Никак не могу отказаться от привычки везде брать её с собой с прошлого года. — смутился он. — И не отказывайся, пригодилось же. — отметил я. — А когда ты успел выучить чары конфиденциальности? — Твоя мама научила. — пожал плечами Поттер, смущенно потерев ладонью затылок. — Может, всё-таки расскажешь, что произошло? Как так вышло, что Фреда и Джорджа исключили? Они ведь и раньше нарушали правила, но… — Вот именно. — чуть нахмурился я и вздохнул. — А вообще-то, давай сначала… Это и так будет крайне долгий разговор.***
— Так. Пока что я понимаю, что ничего не понимаю. — честно призналась мама и нахмурилась, поправив выбившийся из-под шапочки для сна локон волос. — Но, судя по твоим словам, ситуация серьёзная. Я сейчас свяжусь с остальными членами совета, а ты пока ничего больше не предпринимай. Вполне возможно, что вопрос будет решаться утром, если мне не удастся их убедить. — Нужно заняться этим сейчас! — возразил я, немного поддавшись вперёд. — Завтра утром может быть поздно. Дамблдор отбыл из Хогвартса, сейчас всем заправляет Макгонагалл, и почти наверняка у нас получится добиться желаемого. Дело ведь не только в младшекурсниках. Я… Я должен попытаться. — Дорогой. — тревожным тоном начала мама и замолчала, задумавшись. На целую минуту её фигура в зеркале покрылась странной рябью. — Что ж, ладно, если ты считаешь, что они согласятся… — А у них будет выбор? — фыркнул нетерпеливо я. — Я понимаю, но мы должны быть осторожны. — надавила голосом мама, обеспокоенно прищурившись. — Если они что-то заподозрят, то… — Я обещаю ничего не предпринимать до твоего прибытия. Честное слово. — быстро проговорил я. — Хорошо. Жди новостей. — вздохнула мама, бросив на меня ещё один обеспокоенный взгляд. После этого поверхность зеркала почти сразу потемнела, и я остался один на один со своим отражением. Сердце бешено колотилось в груди. Сна больше не было ни в одном глазу. Если сегодня у меня всё получится… От избытка эмоций перехватило дыхание, я начал ходить по комнате, считая про себя минуты, которые тянулись изумительно долго. Наконец, когда мне показалось, что прошли уже целые часы, за моей спиной раздался громкий хлопок. — Хозяйка Нарцисса зовёт вас в кабинет директора. — отрапортовал эльф. Я с шумом выдохнул и бросил быстрый взгляд в зеркало, взмахом палочки разгладив складки на мантии. — Кто там ещё? В кабинете. — требовательно уточнил я, про себя обдумывая стратегию поведения. — Помимо хозяйки Нарциссы в кабинете собрался попечительский совет, профессора Хогвартса и ещё несколько уважаемых волшебников. — отрапортовал эльф. — Хорошо. Передай моей матери, что я сейчас приду. — кивнул я. Эльф вторично поклонился и с хлопком исчез. Я уже собирался выйти из комнаты, когда внезапная мысль заставила меня остановиться. Мой взгляд упал на рабочий стол. Поколебавшись, я открыл верхний ящик, затем, кончиком карандаша слегка приподнял дно и вытащил небольшую шкатулку. В ней одиноко поблескивал флакончик с золотистой жидкостью. Крёстный подарил мне это на одиннадцатый день рожденья. И строго сказал использовать только в самом крайнем случае. Но, с другой стороны, когда, если не сейчас? Я откупорил крышку и быстро проглотил содержимое, не почувствовав вкуса. Шкатулка отправилась на свое место, пустой флакон я просто выбросил. Сердце перестало колотиться, как бешенное. Впервые в жизни я почувствовал, что абсолютно точно знаю, что делать.***
Это было очень необычное чувство. Я как будто знал, что скажет каждый из присутствующих наперёд. Макгонагалл горячилась, члены попечительского совета злились, родители пострадавших угрожали Хогвартсу судом и проверкой из Министерства… Оно и неудивительно, учитывая, что часть жертв была чистокровными. Через полчаса споров стороны, наконец, пришли к тому, что обоих Уизли исключат. Те сидели в своих креслах и не поднимали голов, необычайно бледные и тихие. Рядом с ними стоял такой же бледный Артур Уизли, растерянно обведя взглядом всё высокое собрание. Я стоял рядом с матерью и ждал. Чувствовал, что нужно подождать подходящего момента, чтобы вмешаться. — Но что стало причиной? Я не раз видел эти конфеты, и с моими сыновьями никогда ничего не случалось… Это ведь только шутка… — растерянно пробормотал он. — Позвольте. — кашлянул доктор Левин, устало подняв руку. Его привела мама, видимо, чтобы не ждать слишком долго бригады из Мунго. — Но думаю, ваши сыновья и сами могут ответить на этот вопрос, хотя и не осознают до конца, что случилось. Ну что же вы, господа? Поясните присутствующим, чем ваши первые наработки отличаются от тех, которые вы давали ученикам в Хогвартсе. Близнецы подняли головы и переглянулись. На окружающих они старались не смотреть, даже портреты в кабинете не сводили с них взглядов. — Мы… Добавили порошок руты для усиления эффекта. — проговорил один из них. И вопросительно посмотрел на доктора Левина. — И, разумеется, решили, что ничего необратимого не произойдет? — поцокал языком доктор Левин, сурово и строго глядя на экспериментаторов. Те пришибленно молчали. — Что ж, для тех, кто ещё не догадался, объясню. Порошок руты — крайне эффективное средство, которым нередко усиливают время действия некоторых зелий. Но вместе с тем этот компонент крайне токсичен и сочетается далеко не со всеми ингредиентами. Грубо говоря, наши юные дарования использовали яд, чтобы сделать свои наработки более долгосрочными. — Но мы ведь тоже это ели! — в отчаянии воскликнул Джордж, вскакивая на ноги. — И с нами ничего не произошло! Мы бы не стали рисковать, если бы нам самим стало плохо! На испытания ушёл месяц! — И за этот месяц вам не пришло в голову, что у вас к этому компоненту врожденный иммунитет, в отличие от остальных несчастных. Видимо, сноски в описании к этому компоненту вы сочли за труд прочесть. — припечатал Левин. Джордж Уизли сначала покраснел, потом побелел, рухнув в кресло. — Я не зря настоял на том, чтобы осмотреть вас обоих. Тот факт, что никто не успел отравиться насмерть — настоящее везение. — Мальчики не хотели, я уверен. Они прекрасно понимают… — начал было мистер Уизли. — Мерлина ради, Артур! — воскликнула с досадой миссис Лонгботтом, выступив вперёд. Выглядела она при этом весьма внушительно, хотя и была сейчас без своей огромной шляпы с чучелом. — Я понимаю, что ты хочешь им добра, но всему есть предел. Твоим сыновьям придётся покинуть Хогвартс. Собравшиеся согласно загомонили, Макгонагалл устало прикрыла глаза, Артур Уизли вздохнул и положил руки своим сыновьям на плечи. Неожиданно раздалось мягкое покашливание. Все тут же обернулись к источнику звука. Это оказалась крайне высокая женщина со знакомыми мне чертами лица. Незнакомка холодно посмотрела на Артура Уизли и проговорила: — Исключение? Разумеется. Но, если вы думаете, что я позволю, чтобы отравители моего сына отделались так легко, то рекомендую подумать ещё раз. Я сделаю всё возможное, чтобы эти двое понесли заслуженное наказание в тюрьме Азкабан, где подобным субъектам самое место. Вот вам моё слово, не будь я Роули! В кабинете как будто взорвалась бомба, такой поднялся крик. Близнецов затрясло, Артур Уизли чуть ли не бегом бросился к Макгонагалл, голоса явно разделились. Многие профессора посчитали эту меру слишком жёсткой, в то время как родители пострадавших были полностью солидарны с миссис Роули, которая выглядела вполне довольной произведённым эффектом. Повинуясь какому-то внутреннему ощущению, я сделал несколько шагов вперёд и прислонил кончик палочки к горлу. — Прошу прощения, но у меня есть предложение. — все замолчали и медленно повернулись ко мне. Я убрал палочку и заложил руки за спину, обернувшись прямо к миссис Роули. — Я готов оплатить весь ущерб, причинённый вашему сыну, так как крайне привязан к нему. Более того, я готов помочь каждому из пострадавших, и поручиться за Фреда и Джорджа Уизли, чтобы их не отправляли в тюрьму Азкабан. — Поясните. — очнулась первой миссис Роули. Все остальные молчали, я чувствовал внимательный взгляд матери и на секунду прикрыл глаза, уверенно продолжив: — Это вопрос гуманизма, мэм. Разве стоит губить жизни двух молодых волшебников из-за одной ошибки, совершенной по глупости? У Фреда и Джорджа, как и у каждого из нас, есть право на второй шанс и попытку исправиться. Пусть им и придётся покинуть Хогвартс, но Азкабан — это, на мой взгляд, слишком, хотя мы с ними никогда не были добрыми друзьями. — Вы осознаете, сколько семей могли пострадать непоправимо? — поджала губы миссис Роули. — Мэм, я готов всю жизнь быть при вашем сыне верным другом и соратником, если только вам станет от этого лучше. — слегка наклонил голову я и обвёл взглядом остальных родителей. — Но будь ситуация обратной. Разве никто из вас не хотел бы второго шанса для своих детей? Кабинет директора погрузился в ошеломлённое молчание. Я про себя считал минуты, чувствуя, как утекает ощущение уверенности, словно вода сквозь пальцы. По лицу крёстного ничего нельзя было понять, но я почему-то был уверен, что он догадывается о моих намерениях. Мама подошла и приобняла меня за плечи. — Что ж. Думаю, с этим все согласны. — устало заключила Макгонагалл. — Если мы всё решили, можем расходиться. Мистер Уизли, вы заберёте своих сыновей из Хогвартса сегодня же. Требование об их исключении остается непреложным. — Да… Да, конечно. — оглушенно пробормотал мистер Уизли и первым направился со своими сыновьями из кабинета на выход. Я поймал взгляд матери и кивнул. Мы вышли следом за Уизли на винтовую лестницу. Как только дверь закрылась и лестница поехала вниз, Артур Уизли вздохнул. — Вы ведь не просто так? Не думайте, что я не благодарен, но… — Я говорил искренне. — покачал головой я и поймал ошарашенные взгляды близнецов. — Что? По вашему, раз я слизеринец, то и на сострадание не способен? Хотя вы, конечно, идиоты. Но всё-таки. — Не волнуйтесь. — проговорила мама и улыбнулась Артуру Уизли. — Мы встретимся с вами в Гринготтсе и подпишем несколько бумаг. На этом считайте, что вы нам ничего не должны. Вам это абсолютно ничего не будет стоить, разве что, потратите немного времени. — Вы говорите… — начал Артур Уизли, и тут его глаза засветились пониманием. — О! Конечно, я согласен… — На что? — хором уточнили близнецы. — Исправлять ошибки прошлого. — любезно пояснил я и спрятал зевок за ладонью. Внезапно на меня накатило ощущение колоссальной усталости. — Когда-то очень давно ваш предок проклял моего. И теперь, чтобы снять проклятье, нужно составить контракт и обратиться к гоблинам за совершением ритуала. Правда, у этого ритуала есть нюанс. Желание помочь с вашей стороны должно быть абсолютно искренним. Ну, это так, если вкратце… — Я всё сделаю. Я сделаю отныне всё, что угодно. — горячо заверил Артур Уизли. Когда винтовая лестница остановилась, и горгулья отпрыгнула в сторону, он первым пошёл по коридору. Близнецы помедлили и оглянулись на меня, одновременно открыв было рты, но потом захлопнув обратно. — Сочтёмся. — отмахнулся от обоих я. — Идите, вас отец ждёт. — До свидания. — пробормотали синхронно близнецы, бросив ещё один взгляд исподлобья на меня и мою мать, и поспешили за своим отцом. Когда мы остались в коридоре одни, мама крепко меня обняла. — Я так тобой горжусь! Ты такой молодец! — прошептала она и крепко меня поцеловала в макушку. — И твой отец будет гордиться, когда я ему расскажу! Потомки будут восхвалять тебя в хрониках! — Для начала до потомков нужно дожить. — с усталой насмешливостью отозвался я и слегка отстранился. — Пойду посплю, если ты не против. Напиши, когда оформишь бумаги. Само собой, было бы хорошо, если бы мне удалось увидеть ритуал. — Конечно, я сейчас же напишу в банк. — заверила меня мама и улыбнулась, вторично крепко обняв. — Я горжусь тобой, Драко. — Я тоже тебя люблю, мама. — отозвался я, прижал к губам её запястье и с необычайно лёгким сердцем отправился в подземелья. Получилось! У меня всё получилось! Никакого проклятья на роде Малфоев больше не будет! Несмотря на усталость, я с трудом удерживался от того, чтобы от счастья не запеть.***
Всё это я постарался рассказать крайне ёмко, избегая подробностей относительно семейного проклятья, так как это касалось только нашей семьи и семьи Уизли. Гарри выглядел впечатлённым и сбитым с толку одновременно. — Почему ты не хочешь, чтобы я рассказал об этом Рону? — недоумённо уточнил Гарри. — Ведь тогда он поймет, что ты помог близнецам. — Положим, поймет. — согласился я, сдвигая ладью на позицию. — Вот ты ему рассказал, он понял… И что в итоге? — Ну, разве так не лучше? — неуверенно отозвался Гарри, растерянно посмотрев на шахматную доску. — Может и лучше. А может, и нет. Но мне не нужно чьё-либо одобрение. Я сделал то, что считал правильным. То, что было нужно. Так какое мне дело до мнения Рона Уизли? — переспросил я. — А какой смысл скрывать? Ведь он всё равно всё узнает от мистера Уизли или близнецов. — не понял Гарри. — Всё, да не всё. — не согласился я. — Ни ты, ни я не знаем, что мистер Уизли и близнецы предпочтут сохранить в секрете. И это их дело. Поэтому, до поры до времени, будет хорошо, если ты промолчишь. Договорились? — Если ты так уверен. — пожал плечами Гарри и улыбнулся, сделав ход пешкой. — Но не думай, что раз ты такой великий стратег, я тебе уступлю. — Сыграем! — с азартом согласился я и тоже вернул внимание к шахматной доске. Остаток вечера мы ни о чём серьёзном не говорили, на душе мне было как никогда хорошо.