Мечта

Удивительно что и как быстро могут делать люди, если им денег дать. Устроив поздний ужин в ресторане при отеле, парни дождались готовности своего номера. И он огромный, светлый с высоким потолком, с мягким ковролином на полу, с персиковыми шторами на окнах, возле которых стоит пара кожаных кресел с кофейным столиком. Но главное тут, это огромная круглая кровать с балдахином, которая в самом деле усыпана лепестками роз, красными на белом покрывале. — Блять, Хес, это так охуенно. — у Вовы глаза сверкают от маленьких светильников, встроенных в потолок с лучиками словно у солнышка. — Тут слишком красиво, не по-мужицки. — Тебе не нравится? — расстраивается Хесус, чмокает его в висок и подходит к столику на колёсах с подносом, проверяя достаточно ли свежие фрукты подали. — Я чувствую себя какой-то принцессой. — А должен чувствовать любимым и окружённым заботой. Братишкин прижимается к его спине, обнимает и несдержанно улыбается. — Это и есть быть принцессой. Самый-самый, Хес, и ты для меня самый-самый. — он резко отстраняется. — Но прежде я оценю ванную и заодно ополоснусь. — Хорошо, жду тебя. — Ты только не расслабляйся тут без меня. — Без тебя? Это невозможно. Вова недоверчиво прищуривается, морщит нос и скрывается в ванной. Хесус садится в кресло и у него тут же звонит телефон. — Антон? — Да… Хес, мы тут заговорились с Ильёй и даже не заметили, сколько времени прошло. — даже звуча как-то смущённо, говорит Антоша, и Хес хмыкает. — Ну, в общем потерялись немного. — Ничего, мы с Вовой… Тоже немного потерялись. Мы уехали в отель, так что прости что так вышло с прогулкой. — Что? Вы в отеле? А что вы там делаете? — Бля, Антош, а что парочки могут делать в отеле? — Ой, прости, я не хотел в это лезть. — Ничего, мы просто внезапно решили устроить романтический вечер. Свидание проходит на ура. — улыбаясь, объясняет Хесус. — Свидание? Мы же гуляли просто. — Ну, кто-то гулял, а кто-то флиртовал всю дорогу. — Кто это флиртовал? — возмущается резко Антоша. — Ну я, и что? — А, ничего. — Ладно, у меня тут делишки есть кое-какие мокренькие. — Фу, без подробностей, пока. Хесус смеётся в завершённый звонок и выключает телефон, чтобы никто им не помешал.

***

Братишкин в одном белом махровом халате замирает в дверях, широко улыбается, прижавшись бедром и виском к косяку и держась за него рукой. Красуется, а ещё цветёт и пахнет, что в другой стороне комнаты чувствуется, только что пар не идёт после горячего душа, потому что знает, что слишком горячий нельзя. — Как будто заново родился. — сообщает Вова. Хесус ответно улыбается, закидывая ногу на ногу, и прослеживает его взглядом до постели, на которую тот плюхается, нечаянно скидывая на пол лепестки, подносит один и вдыхает запах, не отрывая взгляда от его глаз. — Что у нас по программе? — интересуется Братишкин. — Всё что ты захочешь. — Хес удивляется хрипотцой в своём голосе и откашливается. — Десерт? — Так сразу? Я думал будешь мурыжить меня всю ночь. — Про какой ты там десерт подумал? — смеётся Хесус, вставая, подходит снова к тележке и закидывает в рот виноградинку. Сконфуженный Вова дуется и забирается на кровать с ногами, обнимая коленки, и совершенно не обращает внимание на то, что короткий халат ничего ему не прикрывает. Хесус слишком быстро оказывается рядом, подползает к нему вплотную и прижимает к губам крупную ягодку клубники, надавливает, когда Братишкин открывает рот и обхватывает её губами. — Вкусно? — интересуется Хес с улыбкой. — Сладкая? Вова утвердительно мычит, пока жуёт и не может ответить. Хесус чмокает его в губы и гладит надувшуюся щёку, а другой рукой скользит под халат, проводя пальцами по груди. — Блять. — резко сглатывая, говорит Братишкин. — Так и убить можно. Хес не отвечает, целует, проникает в сладкий и холодный от клубники рот языком, прижимает парня к себе. И Вова обхватывает его руками, чуть не роняет на пол, так неожиданно потянувшись вперёд. Хесус заваливается набок и устраивает Братишкина на себе сверху, не разрывая поцелуй и забираясь руками под халат, под которым у того ничегошеньки нет. — Бля, а ведь говорил, что не пытаешься меня в постель затащить. — с улыбкой ворчит Вова, отталкиваясь от его плеч. — Так я и не затаскивал, ты сам на неё залез и разделся, и ноги, между прочим, сам раздвинул. — Хесус тянет за пояс халата, развязывая его, и он даже не пытается скрыть тело за собой, тут же распахиваясь. — Ой, поговори мне тут, пиздабол. Я сама невинность и скромность. — сама скромность и невинность тем временем ёрзает задницей по чужому члену. — А ты… — Что? — Нахуй эти игры, я уже пиздец как заведён. — И как мы это хотим сегодня? — ухмыляясь, интересуется Хесус и проводит пальцем от ямочки между ключиц до пупка. — Сегодня одним отсосом не обойдёмся. Вставишь мне? — А может хочешь мне сам? — Не забудь эту мысль, когда избавлюсь от живота, так вставлю, что ты охуеешь. Но сейчас я хочу расслабиться, и ты провинился. — Когда это?! — Когда назначил свиданку с другим мужиком. — Вова складывает на груди руки и, строя обиженность, отворачивается. — Я, кстати забыл написать, что не приду. — вспоминает Хесус и лезет в карман за телефоном. — Да ты пизданулся? — возмущается Братишкин и резко хватает его за руки, зажимая их над его головой, отчего мобильник высказывает из ладони и чуть не слетает с края кровати на пол. — Как всегда невыносим, как люди тебя только терпят? То не придёшь, то опоздаешь. — Потому что я крутой и пиздатый, все меня хотят. — Ты ебанутый. — Ты любишь ебанутых. — шепчет Хесус и улыбается. Вова не выдерживает прямого взгляда, наклоняется и целует, а потом отстраняется, хватая его телефон. — Сейчас посмотрим кому ты там нужен… — он несколько раз нажимает на кнопку разблокировки, но экран так и не загорается. — Что-то он не работает. — Я его выключил, чтобы нам никто не мешал. — Блять, чёрт ты романтичный. Ну и ладно, я всё равно не собирался в него лезть. — Там ничего и нет. — Хесус забирает телефон и аккуратно кладёт его на пол, переходя сразу к самому интересному, снимает с него уже халат. — А я и не ревную, мне похуй кто там тебе нюдсы шлёт. — Тот, от кого я их жду, не шлёт, кста. — Сука. Хесус смеётся и притягивает Вову к себе в объятия. — Вов, хочу от тебя детей. — Долбаёб… А я от тебя сына. — Братишкин прячет смущённое лицо у него на плече, но улыбается счастливо. Почему-то это свидание вышло каким-то особенным, не таким как другие, которые несмотря на поцелуи больше были похожи на дружеские посиделки. Что-то изменилось, стало иначе. Словно они стали ближе и роднее.