* * *
Утром двадцать четвёртого января Лена подошла к аудитории для проведения собраний, где в тот день проходила теоретическая часть зачёта. Принимали экзамен Ричард, Иван Сергеевич и сам академик Петров. Королёва подошла к столу. — Что ж, н-начнём, — сказал Михаил Петрович и включил планшет. — Сейчас п-программа выберет три вопроса, на которые вам будет необходимо максимально подробно ответить. Можно пропустить только один вопрос. Н-но лучше этого не делать. Наконец, на экране высветились задания: «Охарактеризуйте работу географического кристалла; Объясните, почему присутствие хронавтов и их действия не оказывают влияния на пространственно-временной континуум; Расскажите о правлении Петра Третьего». — Сразу ответишь, или нужно время для подготовки? — спросил Иван. — Сразу, — сказала Лена.— Географический кристалл — это информационный кристалл, необходимый для отправки хронавта в определённую точку пространства. В нём хранится информация о всех объектах, когда-либо существовавших на Земле. При запуске машины времени компьютер находит в кристалле нужные данные за счёт кода, введённого хронавтом на пульте управления. Она выдохнула, после чего продолжила: — Присутствие нашего агента в прошлом не влияет на реальность по нескольким причинам. Первая: наше присутствие в прошлом — «как капля в море», если не вмешиваться в важные для истории человечества события. Это можно сравнить с камнем, брошенным в океан: будут небольшие волны. Эти «волны» — колебания во времени, фиксируются на кривой Петрова, но будут настолько минимальными, что не смогут ни на что повлиять, либо уже составляют часть нашей истории. Так же не стоит забывать про парадокс убитого дедушки: если бы мы могли сильно навредить целостности пространственно-временного континиуума, то наша бы реальность стёрлась, машину времени бы не изобрели, а хронавт бы не родился. Это означает, что можно действовать с полной свободой, поскольку что бы мы ни делали в прошлом, мы не сможем изменить настоящее, потому что его последствия уже ощущаются. Так же нельзя забывать про принцип согласованности Новикова. Но на всякий случай в браслете связи каждого временщика, если он, конечно же, синхронизирован с главным компьютером, есть кривая Петрова, где можно проследить влияние действий на будущее. В случае, если колебания превышают допустимую норму, браслет вибрирует. Ричард налил воду в стакан и протянул Лене: — Попей воды, если необходимо, передохни немного. Королёва залпом выпила воду и рухнула на ближайший стул — ей было необходимо немного отдохнуть. «Я ответила на два вопроса, уверена, что правильно. Не знаю, правда, достаточно ли подробно, но… Ладно, что будет, то и будет… Главное — спокойно… Не сорваться… Не заплакать». Лена встала со стула и подошла к экзаменаторам, чтобы ответить на последний вопрос. — Пётр Третий правил страной всего сто восемьдесят шесть дней. Он вступил на престол пятого января тысяча семьсот шестьдесят второго года, но не короновался. Пётр Фёдорович планировал это сделать после войны с Данией, но не успел… Он упразднил тайную канцелярию, начал секуляризацию церковных земель, поощрял торговлю и промышленность. Прекратил преследование старообрядцев. Издал манифест о вольности дворянства. Усилил крепостное право: помещики получили возможность своевольно переселять принадлежавших им крестьян из одного уезда в другой. Пётр Третий аннулировал завоевания Российской Империи в ходе Семилетней войны, — это считают его главным провалом. Стремился начать войну с Данией. Многие его законодательные акты были основой для последующей деятельности Екатерины Второй. Но при этом, многие историки считают, что его внешняя политика была самой настоящей катастрофой для Российской Империи. При этом некоторые биографы отмечают, что он был, цитирую: «Одним из самых агрессивных и циничных монархов восемнадцатого века». Королёва закончила свой ответ. Иван Сергеевич и Ричард переглянулись, после чего Темпест сказал: — Лена, выйди на пару минут. Она сглотнула и покинула аудиторию. Лена не была уверена в ответе на последний вопрос, он ей казался не слишком подробным. Тем не менее, уже ничего исправить было нельзя. Тем временем Иван и Ричард горячо спорили друг с другом: — Темпест, я понимаю, что ты защищаешь свою студентку, но тем не менее… Ответы были очень поверхностными! — Иван Сергеевич, я не разделяю вашего возмущения. Я уверен, что Лена сдала зачёт, и вы меня не переубедите. Она ответила на все три вопроса вполне неплохо. Да, возможно, упустила некоторые несущественные подробности, но все же. — Т-тихо, успокойтесь, — сказал академик Петров. — В к-конце концов, окончательное решения принимаю я. Ответ был не идеальным, но думаю, что зачёт она всё-таки заслужила. Михаил Петрович нажал на экране планшета на несколько кнопок. — Т-теоретическая часть окончена. Ричард, передайте Королёвой, что она сдала. Темпест выбежал из кабинета и чуть ли не прокричал: — Лена, у тебя зачёт по теории! Ты сдала! Она выдохнула. Всё то время, что она провела за дверью, она переживала за результат. Хоть теорию и можно было пересдать, в отличии от практики, она не хотела, чтобы в ней разочаровались.* * *
Задание для практики она узнала, как и положено, накануне: Лена должна была посмотреть (то есть стать пассивным участником) на старт ракеты «Восток-1» и взять автограф у Гагарина. Для этого в прошлое отправили загримированных Полину Полоскову и Полину Метёлкину. Метёлкина была одного роста с Королёвой и за счёт грима точной копией Лены. Они, благодаря поддельными документам и идеальной легенде внедрились на «Байконур» — они стали сотрудниками космодрома. Идеальное знание истории двадцатого века Полосковой и понимание всей «кухни» космопортов Метёлкиной помогли девушкам не вызвать подозрений. Двадцать пятого января две тысячи восемьдесят пятого года Полина Метёлкина, неприлично похожая в гриме на Королёву, появилась в кабине машины времени. Там её уже ждали Лена и Ричард. — Привет, ребята! Темпест, введи, пожалуйста, код на пульте, время — ровно через минуту после моего отлёта. Расчёт по кривой Петрова уже сделан, он на планшете у пульта управления. Лена выдохнула: пора. В двадцатом веке её встретит Полоскова. Она зашла в кабину. Двери закрылись. Ричард нажал на какие-то кнопки, и всё пропало. Осталось только уже привычное для Лены ощущение падения в никуда. Через какое-то время она уже стояла в коридоре, где её тут же Полина схватила за руку. — Идём. Мы все просчитали вплоть до секунды. Ты зайдёшь в домик ровно в тот момент, когда на Гагарина уже наденут скафандр и сотрудники космодрома попросят у него автограф. Ты возьмёшь тоже, таким образом, первое задание будет выполнено, а участие и риски — минимальные. Королёва поняла, что ей страшно. Одно дело, просто побывать в прошлом и смотреть со стороны, а другое — взаимодействовать с важной, легендарной исторической личностью. От этого девушку пробирала мелкая дрожь. «Сейчас не до слёз… Нельзя плакать… Нужно взять себя в руки, ну же, вдох-выдох…». Полоскова заметила состояние Лены и, на удивление, улыбнулась краешком губ. Ей это было знакомо. — Не бойся и не нервничай. Ты можешь держать себя в руках. Вспомни, как ты спасала Гоги от казни. Да-да, я знаю эту историю во всех деталях. Ты не испугалась и не заплакала.* * *
Через какое-то время, они вышли к небольшому строению на территории космодрома. Полина приподняла рукав рубашки и посмотрела на таймер, после чего сказала: — Через тридцать секунд ты должна войти в это здание и взять автограф у Юрия Алексеевича. После этого ты вместе со всеми поедешь на пункт наблюдения. Удачи. Она отпустила руку Лены и та пошла вперёд, отсчитывая секунды. «Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать…». Королёва открыла дверь и поняла, что вовремя. Несколько человек стояло вокруг космонавта, и тот расписывался на листах бумаги. Чуть поодаль сидел ещё один человек в скафандре — Титов. Лена достала аккуратно сложенный листок и подошла ближе. Юрий Алексеевич выглядел немного смущённо и растерянно. Девушка про это читала. «Он смутился, так как никогда раньше не давал автографов. Я это помню из учебников». Когда подошла её очередь, Королёва протянула лист и заметила, что её руки дрожат. Но космонавт лишь слегка улыбнулся, после чего поставил подпись на листке. В тот день все на Байконуре нервничали, так что Лену ни в чём не заподозрили. После, девушка вышла из домика, и увидела Сергея Павловича Королёва. Лену всегда немного забавляло, что её однофамилец — Главный конструктор, который первый в мире запустил человека в космос. Он подошёл к космонавту и что то ему сказал. Лена вместе со всеми села в автобус голубого цвета. Он был там один, поэтому девушка даже не думала, куда садится. Лишь когда в автобус вошёл Гагарин, Лена поняла, что он едет на стартовую площадку. «Отлично. Просто замечательно. Всё пошло не по плану. Мне же надо сразу на пункт наблюдения. Я попала…».— Паника охватила девушку. Её трясло, воздуха не хватало. Но вдруг, в голове, ясно, как будто ей говорили это вслух, проскочила фраза, сказанная Полиной: «Ты можешь держать себя в руках». Лена вспомнила технику борьбы с паническими атаками: нужно сосредоточиться на происходящем. Как ни странно, она решила сосредоточить свой взгляд и мысли на первом космонавте. Даже зная наизусть, что произойдёт, было крайне интересно видеть всё это своими глазами. Автобус приехал к ракете. Лена вышла самой последней: она помнила, что сначала доложат о готовности председателю государственной комиссии, потом Юрий Алексеевич сделает заявление для печати и радио. Можно было не торопиться и спокойно прийти в себя. Когда она вышла, космонавт уже поднимался к ракете. Находясь у вершины ракеты, на металлической площадке рядом с входом в кабину, Гагарин приветственно поднял обе руки — попрощался с теми, кто оставался на Земле. Потом скрылся в кабине космического корабля. Внизу, завороженно задрав головы кверху, стояли и Главный конструктор, и другие космонавты и все те, кто провожал его в первый космический полёт.* * *
Когда была устранена единственная неисправность — датчик показывал, что двери люка закрыты не герметично, Лена вместе со всеми поехала на пункт наблюдения, где её уже ждала Полина. Она, казалось, вообще не беспокоилась, и, когда студентка вошла, лишь приветственно кивнула головой. Минуты тянулись медленно. У всех людей будущего в теле есть чип, благодаря которому они всегда знают, сколько сейчас часов и минут, и девушка считала минуты до запуска. «Время девять часов, пять минут… ещё две минуты, и…». Атмосфера всеобщего напряжения давала на Лену всё сильнее с каждой секундой. Она понимала, какая ответственность лежит на этих людях: это не просто опыт, не запуск спутника или очередной собаки. Это человек. Живой. Впервые за всю историю Земли человек разумный покинет планету. Наконец, свершилось: ракета стартовала. Ракета-носитель сработала без замечаний, только двигатели третьей ступени не выключились вовремя. Воспользовавшись небольшой суматохой, Лена подбежала к Полине. — Я справилась… Да, я справилась! Полоскова улыбнулась самой тёплой улыбкой, на которую только была способна. — Да, ты справилась. Автограф у тебя? Студентка кивнула, достала из кармана листок, развернула и показала его женщине. — Хорошо, — ответила Полина. — Будем ждать ещё около часа, до приземления, или сейчас вернёмся в двадцать первый век? — Подождём. Мне интересно «досмотреть», да и будет менее заметно, чем если мы сбежим сейчас. — Разумно.* * *
Ровно в десять часов двадцать пять минут и тридцать четыре секунды, после облёта земного шара, на корабле «Восток—1» включилась тормозная установка. Лена помнила, что всё пойдёт не по плану и корабль начнёт беспорядочно крутить. Вот и сам Гагарин доложил о «нештатной ситуации на борту». «Это чтобы Королёв не нервничал», — вспомнила девушка слова своего преподавателя из университета. В воздухе опять зависло напряжение, которое заставило мысли Лены перепутаться. «А вдруг… Вдруг мои действия изменили время? Вдруг… сейчас… Всё сломается, и Гагарин погибнет?! Страшной, мучительной смертью, сгорит заживо?! И всё из-за меня! И наше будущее… не будет нашим будущем!». Она в панике развернулась и уже бросилась бежать, как в её плечо с силой вцепилась пальцами Полина. — Что случилось?! — строго сквозь зубы прошипела она. — Я время сломала! — чуть не плача, сказала Лена.— Из-за меня… из-за меня… он… он погибнет! Полоскова посмотрела на неё строгим, немигающим взглядом, после чего произнесла лишь одно слово: — Подумай. Оно несколько секунд эхом раздавалось у Лены в голове. «Подумай». Она остановилась, вытерла слёзы и задумалась: «Во-первых, что я такого сделала? Я просто взяла автограф. Как все остальные. Я находилась далеко от ракеты, я никак не могла повлиять на её состояние. Во–вторых, если бы время действительно изменилось… Я бы это поняла! Точно, ведь браслеты вибрируют при серьёзных отклонениях кривой Петрова. Я это ещё в теории отвечала, как я могла забыть! И как я могла забыть про «Эффект дедушки»! Изменила бы прошлое — скорее всего не стояла бы тут». Лена сделала небольшую дыхательную гимнастику, после чего улыбнулась Полине: — Спасибо. Вы меня спасли. Буквально. Та лишь кивнула. Студентка отошла в сторону, всё ещё не до конца придя в себя. «Какая же я дура, в конце концов… Это было так глупо… А если бы Полины не было бы рядом?! Или она бы не заметила, как я убежала? Хотя нет, она всегда всё замечает… Если бы её тут не было, я бы наломала дров… Представить только, какая-то сумашедшая девчонка, выбежала в истерике из центра управления и кинулась сломя голову «Спасать космонавта»! Сразу бы схватили, и тут же бы приписали статью за измену родине, или в психиатрическую больницу запихнули. Безусловно, за мной бы послали спасателей из МИВа, со мной бы ничего не сделали, но из института меня точно бы выгнали…».* * *
Дождавшись той заветной секунды, когда все узнают об успешном приземлении Юрия Алексеевича, Лена и Полина аккуратно, стараясь не привлекать лишнего внимания, вышли в коридор. В браслете у Полосковой была схема космодрома, на которой красной точкой было отмечено расположение «временной трубы», которая бы перенесла их обратно в две тысячи восемьдесят пятый год. К счастью, нашли они её быстро и добрались в своё время без всяких приключений. — Я первая, ты за мной, — сказала Полина.— Встретимся в двадцать первом веке. После чего она сделала шаг и исчезла. Лена подождала несколько секунд, после чего отправилась вслед за Полосковой. Для сотрудников Института Времени прошло всего десять минут. Там её уже ждали: видимо, Полина уже сообщила всем, что экзамен успешно сдан, поэтому, как только Лена вышла из кабины, к ней буквально подлетел Ричард и зажал в объятьях. — Ты молодец, ты умница просто! Ты бы знала, как я тобой горжусь! — Спасибо, — смущённо ответила Королёва и аккуратно похлопала Темпеста по спине, чтобы тот её отпустил. Всё-таки было немного неловко обниматься, когда на вас смотрят сразу несколько человек. — Р-раз всё прошло благополучно, то жду от т-тебя отчёт, — сказал академик Петров. — Как только напишешь и сдашь, поставлю официальную отметку, что сессию ты сдала. Н-но сейчас можешь уже немного расслабиться — ты всё сделала. Ты м-молодец. — Кстати, у нас гость, вернее, гостья, — Метёлкина улыбалась чуть ли не шире всех, — Алиса, ты где тут? Убежала куда-то… Селезнёва вышла из-за угла и подошла к Лене. — Привет! Я рада, что ты всё сдала! — Спасибо, — рассмеялась студентка. — Она хотела посмотреть на автограф Гагарина, — сказал Иван Сергеевич, который, как оказалось, тоже пришёл встречать Лену с практического экзамена. Королёва достала листок бумаги и протянула его Алисе. Та взяла его в руки и развернула. — Эх, здорово! Я, кстати, давно хотела слетать, посмотреть на то, как встречают первого космонавта Земли… А то на Колеиде видела, а на родной планете — нет. — Если хочешь, возьми себе автограф, мне не жалко… — Нет, — на удивление строгим и вполне взрослым, серьёзным голосом ответила Селезнёва. — Это твой автограф. И только твой.