Restless night

      — Хён, ты спишь?       Сонхва не сразу понял, во сне или наяву он это слышит, однако рука, пытающаяся проникнуть в его пижамные штаны, как бы подсказывала, что его снова бесстыже разбудили.       С тех пор, как Хонджун стал не просто частым гостем в его постели, а её полноправным хозяином, Сонхва пришлось забыть о полноценном сне. Если ему и удавалось понежиться в сладких объятиях Морфея, то в два-три часа ночи у царя грёз его отбирали для продолжения сеанса обнимашек — таких же сладких, но отнюдь не невинных.       Безусловно, в этом было много приятного, но не все их ночные похождения одинаково хорошо заканчивались: порой это приводило к недосыпу, снижению работоспособности и, как следствие, выяснению отношений с менеджерами. Несколько таких случаев Сонхва помнил в ярких подробностях.       Поёжившись от воспоминаний, он легонько стряхнул с себя неугомонную руку Хонджуна и попытался снова заснуть, хотя и понимал, что это бесполезно.       Хонджун даже не обратил внимания на его безмолвные протесты, упираясь членом в его поясницу и мягко, почти невесомо касаясь губами его растрёпанных волос.       — Ты на часы смотрел? — проворчал Сонхва, отодвигаясь, но ловкая рука вернула его в исходное положение.       — Да ладно тебе, хён, в первый раз, что ли? — Хонджун рассмеялся, и Сонхва хотел было возмутиться такому бесцеремонному поведению, как вдруг к его губам приставили два пальца. Молчаливое послание. Сонхва вопросительно посмотрел на Хонджуна, но тот продолжал тыкать пальцами в его нижнюю губу, слегка оттягивая её и обнажая линию белоснежных зубов.       — Возьми, — почти приказной тон. Сонливость Сонхва как рукой сняло, и он хоть и нерешительно, но всё же подчинился. Закрыв глаза и разжав челюсть, он впустил пальцы Хонджуна в рот и начал их посасывать. Сперва медленно, робко, почти осторожно, а затем уверенно, двигая головой вверх-вниз, как бы имитируя фелляцию. При этом звуки лёгкого посасывания плавно перешли во влажное причмокивание, эхом отзывающееся в ушах, и внутри Сонхва разгорался самый настоящий пожар.       Вскоре в ход пошёл язык, и он принялся облизывать каждую линию пальцев Хонджуна, каждую костяшку, не оставляя ни единого свободного места. При этом он не забывал постанывать, громко и фальшиво, чтобы позлить, подразнить, и ему это удавалось: Хонджун, прерывисто дыша и изнемогая от похоти, бесстыже лапал его свободной рукой, пытаясь стянуть штаны.       Выпустив влажные пальцы изо рта любовника, Хонджун раздвинул его ноги и легонько прикоснулся к твёрдому члену, отчего Сонхва смущённо уткнулся лицом в подушку и зашипел.       — Тебе так понравилось сосать мои пальцы? — усмехался Хонджун, пока его рука медленно двигалась у основания члена Сонхва.       — Трахни меня уже, — Сонхва нетерпеливо простонал, но Хонджун даже не думал подчиняться. Вытащив смазку из прикроватного столика, он вылил почти четверть её содержимого на член любовника, и жидкость медленно скользнула вниз, до самого ануса. Сонхва грозно на него посмотрел, едва сдерживая поток смачных ругательств и борясь с отвратительным ощущением холода.       Хонджун не смог сдержать смеха, ибо Сонхва с его ярко-красными щеками и слюной в уголке рта выглядел ну совсем не устрашающе, а затем приставил свои влажные пальцы к его анусу, играя смазкой, намереваясь дразнить его столько, сколько фантазия позволит и душа пожелает. Терпение Сонхва было на исходе.       Вдруг Хонджун без предупреждения ввёл в него палец, заставив вскрикнуть от неожиданности и боли. Однако неприятные ощущения начали постепенно ослабевать, когда его покрытый смазкой член обхватила вторая рука Хонджуна, помогая расслабиться. Сонхва выгибал спину, чувствуя, как нарастает нега, и Хонджун ввёл в него ещё один палец. Он двигался быстро, грубо, пока, наконец, не добрался кончиками пальцев до простаты. Сонхва сжал пальцы на ногах, отчаянно цепляясь за руки Хонджуна.       — Глубже, Хонджун…       — Так? — его пальцы проникли ещё глубже, толкаясь, двигаясь к тому самому заветному месту.       — Да… — Сонхва почти задыхался, предвкушая приближающийся оргазм, однако Хонджун ему в этом отказал самым бессовестным образом: хватка его постепенно ослабевала, и вскоре он вовсе прекратил всяческие манипуляции с телом любовника.       Сонхва не смог сдержать разочарованного вздоха, ибо просто так прерывать оргазм — это настоящее издевательство и величайшая несправедливость, однако вскоре ему пришлось забыть обо всех невзгодах, ощутив на своих губах мягкий и сладкий, как сахарная вата, поцелуй.       Хонджун держал его лицо обеими руками, взяв на себя всю ответственность, а Сонхва был только этому и рад. Открывая рот и впуская язык Хонджуна внутрь, он чувствовал себя таким развращённым и испорченным, как никогда прежде. Он хотел целоваться до синяков на губах, а трахаться до изнеможения.       — Всё ещё хочешь…? — спросил Хонджун, отрываясь от его губ.       — Хочу.       Тогда Хонджун уложил его на живот, задницей кверху. Сонхва вцепился в подушку, глядя на него через плечо, и вскоре почувствовал, как твёрдый член скользнул меж его ягодиц.       — Вставляй уже, а то я засну.       Хонджун неистово вцепился в бёдра Сонхва, медленно, сантиметр за сантиметром, входя в него во всю длину.       — Какой ты узкий, — прошипел Хонджун, чувствуя, как тесно его члену во влажной и тёплой обители Сонхва.       Хонджун начал медленно двигаться. Теснота вокруг его члена больше не доставляла ему неудобства, а наоборот вызывала блаженство. Он ускорялся, плавно скользя туда и обратно. Сонхва приглушённо постанывал, почти скулил, и Хонджун понимал, что попал прямо «в яблочко».       — Нравится?       — Сильнее…       И Хонджун подчинился.       Сонхва прикусил губу, чтобы заглушить крики, почти разрывающие его грудь. Он чувствовал, как дрожит каждая клеточка его тела, сотрясаясь от неописуемого наслаждения, как внизу живота разливается знакомое тепло. Зрение его туманилось от слёз и недостатка кислорода.       — Кончаю…       Хонджун напрягся, чтобы совершить последний толчок. Комната огласилась сладостным криком, а на простыню брызнула сперма.       Сонхва еле держался на ногах, пытаясь отдышаться, и вскоре услышал за спиной протяжный стон, почувствовав, как горячее семя заполняет его изнутри.       — Ну вот, опять стирать, — вздохнул Сонхва, собравшись было стянуть с кровати испачканную простынь, но Хонджун, рухнув на постель, отвлёк его от этого не особо важного занятия.       — Потом, хён, потом. Просто полежи со мной, — зевнув, он обнял Сонхва и уткнулся лицом в его спину.       — Я ещё умыться хотел... — растерянно пробормотал Сонхва, поёжившись от щекочущих спину волос Хонджуна.       — Ладно, делай, что хочешь, — вздохнул Хонджун. В конце концов, ему тоже спать хотелось, поэтому всю эту беготню он бы просто-напросто проспал.       Мягко улыбнувшись, Сонхва взял его за руку и запечатлел на тыльной стороне лёгкий и невесомый, как пёрышко, поцелуй.       — Я люблю тебя, ты же знаешь. Сладких снов.       Сонхва погрузился в сон, едва его голова коснулась подушки, не увидев, как зарделись щёки Хонджуна и он ещё сильнее прижался к нему.