telepathic heart.

      Кровь под телом молодого человека стремительно образовывала маленький океан, в котором утопало лицо с широко раскрытыми, стеклянными глазами. Ёсану ещё никогда не приходилось убивать людей. В смысле он теперь прекрасно понимал как своими экспериментами сломал множество жизней и оставил семьи без любимых. Вот и вернулся бумеранг кармический, забирая и его единственного. Однако, как юноша во Всевышнего не верил, так и готов был плюнуть в лицо той самой карме и сейчас. Ему было немного жаль Сайруса, но нездоровое желание услышать своё имя с уст Чонхо пересиливало все устоявшиеся морали. Кстати о нём. Двадцать второй медленно поднимает взгляд с тела на учёного, замечая огромную палитру эмоций. Кану было страшно. Такой неописуемый ужас он ещё явно не видел в этих очах кофейного оттенка, с одновременной смелостью. Ведь несмотря на страх и учащенное сердцебиение, Ёсан был сильным в духовном плане. Пусть его неровно, паническое дыхание было отлично слышно, Чхве понимал одно: пока тот своего не добьётся, план не исполниться. И их может настигнуть опасность. Какая же дерьмовая ситуация с обеих сторон. — Тише, опусти скальпель. Я… действительно пытаюсь вспомнить, — блокируя про себя навязчивую мысль попросту скрутить Кана, объект медленно подходит ближе. — Правда пытаюсь. Но система буквально связала всего меня, оторвав даже от видений. — Я верю тебе. Но, не могу отпустить. Не могу, — последние слова юноша почти что отчеканивает, чувствуя, что к горлу вновь подбирается надоедливый ком. Чонхо имел полное право сейчас собственноручно перерезать ему глотку, за почти что испорченный план. За то, что войска наверняка уже планировали захватить здание, да зачистить по полной. Или, того хуже, забрать самое главное оружие к себе. Только, судя по действиям парня, тот не собирался нападать. В голубых глазах читались нотки глубокой грусти и отчаяния, что всё заканчивается именно так. И ему жаль, что Кану пришлось окунуть руки в кровь. В принципе то, насколько тошно было обоим — не передать так, как по итогу всё читалось в отражении очей. Когда-то Ёсан мечтал, что они покинут Сеул вместе. Переедут на какой-нибудь остров, заживут в собственное удовольствие и без причуд технологических. Но видя огонь и сосредоточенность, что раз за разом вырисовывалась на милом лице любовника, Кан с грустной улыбкой понимал насколько сильно Чонхо дорожил своими навыками. Как сильно он желал изменить мир и облегчить людские страдания, начиная искать решение проблем в мире цифр, кодов. Ведь он — бесконечен, стоит только не ошибиться. И теперь, когда Чхве даже не мог больше увидеть воспоминание перед глазами, у Ёсана всё встало на свои места. Это будет рискованно, но они должны попробовать сделать кое-что. Скальпель звучно выпадает из подрагивающих пальцев, в последний раз сверкнув на искусственном свету. Прежде чем учёный сделал шаг навстречу, непрерывно сохраняя зрительный контакт. Может память Чонхо и стёрта подчистую, но его сердце способно выдать всё, стоит попасть под нужную стимуляцию. Даже если она экспериментальная, требующая дополнительной подпитки. — Есть кое-что, способное помочь нам. Доверься мне.

***

У корпорации были нескончаемые попытки создать особенные изобретения. И не только андроиды являлись их прерогативой, но и то, что могло влиять на подсознание. Крионикой этот мир уже не удивишь, как и тем, что новые методы операции на мозге ничем не отличались от банальной лоботомии. А что насчёт прибора, способного делиться воспоминаниями? Бред, не иначе. Если бы единственный рабочий экземпляр не хранился на верхних этажах, за закрытыми дверьми, а подпущен был лишь один процент узконаправленных специалистов. Чонхо даже не надо дотрагиваться до датчиков, дабы разблокировать систему безопасности. Система внутри него была тесно связана со всеми технологиями, непосредственно влияя на электроволны и сигналы, передачу данных. Дверь перед единственными двумя выжившими раскрывается, открывая вид на прибор, напоминающим тренажёр для подготовки космонавтов. Вода, как известно, образует эффект невесомости. И маленькая группа специалистов по человеческой памяти выявили, как эта самая невесомость способна помочь довольно опасному, но, в теории, действенному методу передачи информации. Конечно же, с помощью близкого человека. Двадцать второй с интересом рассматривал огромный резервуар, точно уходящий на три метра в высоту, наполненный кристально-чистой водой. Он даже успевает проанализировать, что содержание соли настолько точно высчитано в пропорциях, что человек останется левитировать где-то посередине. Множество проводов было подключено к панели управления. И она также ведёт к открытой капсуле, словно совсем недавно тут так же проводились эксперименты. — Я видел 'Мемориалэ' лишь раз в своей жизни, когда меня пригласили понаблюдать за симуляцией. Он подвергся значительным изменениям, но, это наш последний шанс, — Ёсан упорно молчит о главных минусах сие прибора, умоляюще встречаясь взглядом с бывшим программистом. — Прошу тебя. — Каков его источник энергии, я что-то не пойму? — проницательность объекта не заставляла себя долго ждать, как и непрерывная связь с логикой. — Если он связан с восстановлением памяти, что ему нужен полный резерв. Место, откуда считывать всю информацию. — Тебя не проведёшь, как и всегда, — обессиленно усмехаясь, учёный знал, что так просто провести его не выйдет, Чонхо обязательно потребует ответов. Но, эти крепкие объятия бьют по той самой логике больнее, чем ломаются кости. Чхве на минуту забывает как дышать, пока внутри юноши происходила борьба с самим собой. Они уже на волоске, им нечего терять. Кроме друг друга. И Кан уж точно не позволит любимому уйти просто так, в одиночестве, замёрзнув в капсуле. Он обязан поделиться напоследок с ним тем, что так же не давало покоя. Дать вспомнить всё, найти ответы. — Невинные теряли близких, благодаря моим разработкам. И я не хочу жить в мире, который сам разрушил. Поэтому, желаю лишь помочь тебе, Чонхо, — тёплая щека коснулась до чужой, прежде чем их кончики носа мягко встретились, ловя очередной контакт. — Ты обязан знать о себе всё, прежде чем уйти на покой. Что уж сказать? У объекта впервые за всё время сильно тянуло болью в груди от этих слов. Он не должен чувствовать чего-то подобного, но истинная человеческая натура напоминала о себе. О безответных поисках внутри. О кучи вопросов и чёрных дыр в подсознании, в которые нагло вторглись и отобрали. Никто не имел право играть с людьми настолько жестоко, даже в благих намерениях. И Чхве не хотелось бы рисковать тем же юношей, который ещё может жить дальше. Но… Смысл ли есть? Он доходит до двадцать второго внезапно и прямо сейчас, возвращая будто в ту самую человечность. Ведь он всё ещё живой, только с одной ненастоящей рукой. — Тогда, — до уст Кана коснулось горячее дыхание с тихим вздохом, пока широкие ладони легли поверх лопаток напряженных, прямо как дома тогда. — Сделай всё, что необходимо. Это немного напоминало виртуальные симуляции, по всем ощущениям. Чонхо отлично запомнил ту, где он находился в одиночестве среди открытого океана, кишащего акулами. Они наматывали предупреждающие круги под ним, готовые напасть в любой момент, если учуют страх. Поэтому, погружаться под воду объект не боялся, прежде закрепив маску с подачей кислорода. Так же, в волосах путалась нейрогарнитура с фиксаторами и модулем, который и будет отвечать за передачу информации в мозг. Такую же систему закрепил на себе и Ёсан, настраивающий прибор за системной панелью. У них был всего один и последний шанс, который по итогу мог повернуться задницей. Но, надежда всё ещё не угасала. — Готово, — сказав скорее самому себе под нос, ибо Чхве уже погрузился под воду, следя внимательно за чужим передвижением. И теперь, ложась в капсулу, учёный отлично понимал, что обратного пути не будет. Они должны использовать последнюю ниточку возможности, прежде чем здание величественной корпорации рухнет. Его коснулся огромный прилив сил, стоило опустить стеклянную дверцу. И автоматическое начало работы заставляло обоих войти в мгновенное коматозное, ощутив перед этим какой-то энергетический скачок. Словно их обдало током и тут же могли почувствовать странную мягкость, будто витают в облаках. Со стороны казалось, что спустя долгие минуты их безнадёжная попытка не даст плоды. Но, на деле, всё было иначе. Внутри сознания Чхве происходил переворот. Память наполнялась быстрыми картинками, словно кто-то включил убыстрённый фильм. Его рождение, нелёгкое детство, первые позывы страсти к хакерству. Первые киберпреступления, смерть матери. Ощущение горячей крови на руках, когда впервые пришлось зарезать того, кто мог нанести ему вред. Как Harrots взяли его на работу и их первое столкновение. Два абсолютно разных человека, которые резко притянулись, словно атомы. Крепкое тело мелко дрожало, когда определённые воспоминания замедлялись, воспроизводясь слуховой галлюцинацией. Он видел самого себя, беззаботно убегающего к тому самому океану, ощущая под ногами прохладный песок. Слышал свой резвый смех и как махал кому-то с берега, произнося единственное имя. — Ёсан, беги скорее ко мне! — голос отдавался эхом, а подсознание настолько резко пробивает, что тело в реальности точно немного дёрнулось. Это имя отдавалось во многих интонациях, в огромной вариации его эмоций. Чонхо видел собственное лицо, нежно улыбающееся, пока нависал над ним. Чувствовал смешанный вкус от поцелуев, улавливая низкие постанывания. Видел себя в домашней и рабочей обстановке, чувствуя прикосновение со сплетающимися между собой пальцами. Он видел все эти воспоминания чужими глазами и тут же — собственными, переключаясь туда-сюда. В этом и был принцип работы 'Мемориалэ', способного пробудить частички украденной памяти. То, что происходило сейчас, было на грани фантастики. И главное, что Чхве видел свои последние минуты прошлой жизни. Непонятных людей, что на деле были специальными агентами корпорации. Голубые глаза двадцать первого объекта, бьющего его точно в лёгкие. Он ощущает огромную боль от того, как ломают руку далеко нечеловеческими силами. И то, как программист даже несмотря на полусознательное состояние, всё равно пытался ползти к отлетевшему смартфону, где высвечивалось фото единственного. Кан Ёсан. Он резко раскрывает глаза, чувствуя вдруг панику нарастающую и уязвимость. Чонхо резко плывет к поверхности, дабы маску сорвать и глубоко вдохнуть кислород, пока виски пульсировали от боли. Ноги схватывали судороги, вызывая вскрик. Однако, руки всё равно гребли к бортикам, превозмогая тянущую боль, да срывая все эти провода с головы по пути. Спуститься по лестнице вниз получается не так-то просто, от чего Чхве падает с высоты трёхметровой, делая опору на протез. Это немного облегчает страдания, но он всё ещё не мог подняться, буквально не чувствуя ног. — Ёсан… Ёсан, — полностью мокрый и впервые обессиленный, словно система с переполненной памятью, темноволосый буквально ползёт к капсуле и себя не жалеет абсолютно, чувствуя, как впервые накатывает. Вскрыв с трудом капсулу, слёзы теперь точно наворачивались на глазах натурально-тёмных, замечая нездоровую бледность на любимом лице. Жизненные показатели Кана падали, оповещая об этом сигналом с панели управления. Похоже, он отдал взамен все свои жизненные силы, дабы близкий человек вспомнил всё даже несмотря на огромную волну разнообразной боли. У Чхве дрожат губы, он сам как лист осиновый, при этом ослабевший. В этом и был главный недочёт идеальной системы. — Дорогой… — у него не хватает слов, ведь ком в горле буквально вынуждает молчать сквозь поток слёз, пока пальцы коснулись всё ещё тёплой щеки. А взгляд замечает устройство, что было всё это время сжато в тонких пальцах. Детонатор, который оставалось лишь активировать. Чонхо вспомнил абсолютно всё, ощущая слишком много за раз. Но, стало ли легче на душе? Немного. Сильно лишь сейчас разгонялось его сердце, как при первой влюблённости в закрытого учёного? Абсолютно. И он тихо ложится рядом, словно боясь его разбудить. Того, кто буквально пожертвовал собой, давая пережить приятные моменты снова. Кажется, Чхве нескончаемо будет любить эту ранимую персону. Кан пропускает слабую улыбку, словно личная галлюцинация Чонхо. И чувствует эту мокрую руку, обвивающую пальцы. И прикладывающего большой палец к одной из кнопок, на которую они нажмут вместе. В последние секунды. — Теперь, мы свободны. Заживём счастливо? — Несомненно, дорогой.