Не упадёшь – не взлетишь

— Будешь мороженое? — наверное, единственное, что не ожидала услышать Вика от Разумовского, он только что произнёс. Девушка старалась с помощью тёмных очков прикрыть своё лицо, но, кажется, тут скрыть удивление не могли даже они. Поэтому Скрябина опустила их, чтобы удостовериться в том, что всё происходящее не призрак её воображения. Но даже после того, как она сняла очки, перед ней всё также стоял ослепительно улыбающийся Серёжа с двумя рожками пломбира. Мороженое уже подтаяло и начало потихоньку капать на бумажные салфетки, оставляя за собой сахарные дорожки: — Ты так и будешь стоять? — заискивающе спросил Разумовский, снова протягивая Вике мороженое. Девушка неуверенно взяла его, пояснив: — Просто мне давно никто мороженое не покупал, — тихонько усмехнулась она, удивляясь простоте Сергея, — И ещё я представила, как ты стоял в очереди в ларёк за этими рожками, — тогда рассмеялся уже Серёжа: — Неужели я не могу позволить себе спуститься с небес на землю и довольствоваться малым? — С учётом того, что за эту неделю тебя чуть два раза не убили – нет, — тонко намекнула она. Парень на секунду поник, но тут же вернул на лицо лучезарную улыбку: — Меня не убили, потому что все разы компанию составляла ты, — пусть он улыбался, но глаза его были серьёзны. Серьёзны на столько, что Вика оцепенела: — Поэтому сейчас мне не страшно, — глаза снова потеплели, сделались родными, а майор смогла свободно выдохнуть, — Предлагаю не киснуть, а прогуляться по набережной! — тут же переменился он, — Держу пари, ты уже давно со своей работой там не гуляла, — Разумовский направился в сторону набережной а Скрябина пристроилась рядом: — А вот и не угадал! — переняв поток позитива, выпалила Виктория, — Я тут почти каждый день, — Сергей изобразил удивление, — С утра пробежка, а домой после работы, если не устану, то тоже здесь гуляю. — Так ты у нас спортсмен! — улыбнулся Серёжа, Вика, довольная, кивнула: — Вот как-то раз... — понесло на рассказы девушку, а они медленно направились в сторону набережной. Удивительно, что майор так спокойно восприняла компанию Разумовского. Она всю жизнь думала, что попади ей в такое распоряжение миллионер, то она его живого после первой встречи точно не отпустит. Но по каким-то невиданным причинам она спасает его уже третий раз. Казалось, что после инцидента с соком на её платье в казино, Виктория точно не захочет общаться с ним, но вот она спокойно гуляет с Сергеем по парку, параллельно поедая мороженое и рассказывая смешные случаи из жизни. Что могло такого произойти, чтобы Вика пошла гулять с одним из представителей "высшего общества"? В какой момент она потеряла грань, через которую не могла пройти всю жизнь? Наверное, эти ночь и утро что-то изменили в ней. Ни случай в казино, ни на дороге – всё это не то. Тогда она скорее рефлекторно спасала Разумовского, нежели по собственной воле, а сейчас... Что случилось ночью? Почему она осталась успокаивать его? Неужели этот парень смог убедить её остаться? В это, конечно, не верилось, но тем не менее оставалось правдой. Солнце мягкими потоками заливает улицы Питера. Такая погода редка для культурной столицы, да и Вика не больно любит солнце, хотя сейчас оно было как раз кстати. Сладкий десерт скрашивал пребывание под тёплыми лучами, а Разумовский развлекал интересными беседами. Доедая мороженое, девушка сама того не замечая снова пригляделась к чертам Серёжи. Когда парень был полностью поглощён разговором, он словно начинал светиться. Улыбка становилась светлее, в голосе появилась уверенность, которую раньше нельзя было разглядеть и под микроскопом. Его рыжие волосы поблёскивали под солнцем, веселя Вику. Она ещё никогда не видела на столько простого и добродушного человека. Разумовский располагал к себе не только беседами, но и своей искренностью. От него веяло таким теплом и уютом, что было невозможно не поддаться порыву умиления. В какой-то момент девушка даже забыла, что он миллионер. На столько светлым и открытым казался Серёжа. Он с трепетом ловил каждые движение и слово Скрябиной, не перебивал её, а где надо лучезарно смеялся, своим светом согревая лучше чем солнце. Он был галантен и благороден, не переходил личных границ, и ни разу майор не увидела в нём ничего высокомерного. Лишь что-то по-детски прекрасное мелькало в чертах Разумовского. Такого человека хотелось беречь. Вика ещё никогда не встречала кого-то подобного светлого. Первый миллионер, которого она хотела задушить не подушкой, а руками в объятиях. Серёжа – солнце, сошедшее в этот мир, чтобы избавить его от тьмы. Девушка с ужасом поняла, что каждый раз, когда в порыве своего рассказа Разумовский уводил взгляд за горизонт, она залипала на его, тонула в тембре его голоса, растворялась в каждом его слове. Она один раз даже прикрыла глаза от удовольствия, ощущая, что рядом кто-то греет её душу. А когда Вика открыла глаза, то увидела улыбающегося во все тридцать два зуба рыжика. Он заметил этот неловкий момент, но чтобы не вводить девушку в заблуждение, не стал ни о чём расспрашивать, лишь сам покраснел и стушевался. Было видно, что для него такие прогулки – редкость: — Прекрасное место, — выводя Скрябину из размышлений, вдруг сказал Разумовский, смотря куда-то за горизонт и облокотившись на заборчик, — Здесь не плохо пишутся стихи, — добавил тихо он: — Стихи? — тут же встрепенулась Вика и пристроилась рядом с Серёжей. Она недовольно поморщилась, когда ощутила, что руки всё равно остались липкими после мороженого: — Так ты пишешь стихи? — не дождавшись ответа, переспросила девушка. Она не хотела быть особо назойливой, но нетерпение переполняло её. Разумовский сконфуженно замолчал, пряча глаза за своими волосами. Он поднял взгляд на майора, но тут же отвёл его, и притворился, будто разглядывает Неву. В порыве ветра Вика уловила что-то похожее на "Да, писал", и её глаза тут же загорелись. Она уже не могла скрывать своей искренней улыбки. Слишком уж хороший мальчик стоял перед ней. Серёжа неуверенно усмехнулся, не выдержав взгляда девушки. Ему самому хотелось рассмеяться с такой нелепости. Он никому и никогда не говорил о том, что писал в детстве стихи. Разве что, когда они с Олегом были в классе во втором, брюнет нашёл на корочке тетрадки пару складных строчек, которые его друг набросал на скучном уроке английского: — Раньше писал. Сейчас всё времени нет, да и вдохновения тоже, — пожал плечами Разумовский и наконец взглянул на Вику. Он поразился тому, что не встретил прежней холодности и насмешливости в её глазах. Вообще она ещё с начала прогулки из Снежной королевы превратилась в добрую принцессу с весёлыми, тёплыми глазами. Он сначала подумал, что ему показалось, но, видимо Королева и вправду оттаяла. Теперь она стала доброй Гердой, чья любовь и преданность смогли бы спасти Кая... От таких мыслей даже вдохновение вернулось: — Пойдём в парк? — предложил ей Серёжа, когда смог вынырнуть из своих мыслей. Девушка без колебаний согласилась и радостно потопала в сторону парка. Удивительно, что до этого она как безвольная кукла таскалась за ним, а теперь бойко вышагивала впереди, лишь иногда оборачиваясь, чтобы посмотреть не отстал ли он. Смотря на свою спутницу, Разумовский сразу же вспоминал на залитый солнцем сад. В таком месте обычно очень тепло и комфортно, а уезжать оттуда совсем не хочется. В саду есть ласковые деревья, мягкая трава и иногда растут сладкие яблоки. И вот, видя перед собой Скрябину, он тут же вспоминал прекрасный сад с огромными, налитыми солнцем яблоками. Ему иногда даже казалось, что вот-вот из под ботинок Вики расцветут прямо на асфальте зелёные лужайки, как от прикосновения настоящей сказочной феи: — Не думала, что в парке будет так людно, — поделилась своими мыслями девушка: — Я тоже не думал, но так даже лучше, — они опустились на лавочку, что стояла в тени: — Неужели? — Не любишь большое количество людей? — Разумовский не знал, что затронул неприятную тему для Скрябиной: — Не совсем... — скривилась она, — Но можешь называть меня социофобом, — смирилась Вика: — Да ну, — отмахнулся Серёжа, — Звучит как-то... совсем не гуманно. Ты же не подопытная какая-то, — такие умозаключения рассмешили девушку: — А ты слишком добр для миллионера. Ну точнее... — Можешь не объяснять, я тебя понял, — мягко улыбнулся парень, — Ты не первая, кто мне так говорит. — Я в том смысле, что ты совершенно не похож на них, — попыталась объяснить Вика, но встретила недоумевающий взгляд собеседника, — Их – богачей, невидящих границ, вечных лицемеров, которые думают только о деньгах. Таких, как в казино или как тот же Гречкин, — кинула девушка, совершенно не замечая мрачности Разумовского. При упоминание Гречкина рыжий тут же вспоминал и о Волкове. А точнее о том Волкове, который ходил по улицам Питера, убивая коррупционеров и других мерзких личностей. Ему даже на секунду показалось, что перед ним сидит не Скрябина, а Чумной доктор. И это было не потому что он вспомнил об Олеге, это было потому что он увидел в майоре убийцу преступников. В этой сказочной лесной феи было слишком много ненависти к миллионерам. Эта ненависть была оправданной, ведь к нему, благотворителю, защитнику беспомощных, создателю сети "Vmeste" она такой ненависти не испытывала, а открыто общалась на разные темы: — Серёж, Серёжа! — взволнованно трясла его за плечо Вика, — С тобой всё в порядке? — она заглянула к нему в испуганные глаза, пытаясь найти в них ответ: — Да...да, всё в норме, — отозвался Разумовский, протерев лицо ладонью и пару раз проморгавшись. Видение исчезло также неожиданно, как и появилось: — Просто ты... Испугался как вчера, — пыталась подобрать нужные слова девушка, но она была слишком напугана. Слова Виктории вернули Серёжу в реальность. Нужно было объяснить ей, что произошло вчера. Но он не знал как: — Слушай, — хотел он было начать объясняться, но заметил, как майор протестующе размахивает руками: — Стой-стой-стой! Давай лучше ты оставишь объяснения при себе. Мне не важно знать, что тебя так испугало или ещё что-то, главное, что сейчас всё хорошо, — Скрябиной очень не хотелось выслушивать оправдания Разумовского, тем более, что она только забыла про вчерашний инцидент. Серёжа взглядом поблагодарил собеседницу. Она только что спасла его от позора. А то как бы он объяснял всё то, что с ним творится? Пока двое приятелей отдыхали на удобной лавочке небо успело затянуться тучами. Этого было не заметно, так как стемнело уже давно, но вот начавшийся дождь игнорировать было нельзя. Сначала это был маленький дождик, который смог отвлечь Сергея и Вику от разговора. Они недоумённо посмотрели на небо и удивились, что пропустили момент, когда тучи заволокли весь горизонт. А между тем, дождь усиливался. Оставаться на улице в разгар ливня им было невозможно. Разумовский носил лёгкий прогулочный пиджак, Скрябина – тот самый тренч, который она проклинала во время погони. Неожиданный порыв ветра вместе с ливнем пробрал до костей. Крупные капли дождя ударяли по лицу, стараясь смыть тушь с ресниц Вики. Она попыталась прикрыться волосами, опустив голову вниз, но вспомнила, что при влажной погоде волосы сильно пушатся. Безвыходное положение для девушек. У Серёжи было тоже всё не просто. Его белая рубашка стремительно намокала, грозясь начать просвечивать что можно и что нельзя: Разумовский закутался как можно сильнее в свой пиджак. Парочка хихикнула такой смешной ситуации. Было нелепостью так глупо попасть под дождь. Но ведь не они одни попались в ловушку, люди вокруг бегали, суетясь, и искали хоть какое-нибудь место, чтобы спрятаться от стихии. Некоторые везунчики уже раскрыли над своей головой зонтики и теперь им оставалось только перепрыгивать лужи, чтобы не запачкать себе одежду: — Тут недалеко есть одна пекарня, — сквозь стену дождя крикнула Вика, — Предлагаю переждать дождь там, — девушка даже не успела заметить кивок Разумовского, как он уже схватил её за руку и помчался, на удивление, в правильном направлении. Они бежали как двое школьников, перепрыгивая лужи, которые казались целыми озёрами и держась за руки. Серёжа тогда удивился, что на самом деле её руки не совсем холодные, а наоборот, тёплые, несмотря на непогоду. Лишь кончики пальцев свидетельствовали о замерзании тела. До пекарни они добрались быстро. Ну или рыжему так показалось. Когда весело проводишь время, пусть даже под дождём, то ничего вокруг не замечаешь. В кафе оказалось полно народа, видимо, все тоже решили переждать ливень тут, но раздобыть места всё-таки труда не составило. Они быстренько заняли два места около приоконной стойки, сняв насквозь промокшие пиджак и тренч. Опасения Разумовского на счёт просвечивающей рубашки не подтвердились, тогда он смог вздохнуть спокойно. Пока Вика искала, куда можно повесить верхнюю одежду, Серёжа успел вскарабкаться на барный стул. Взглянув на улицы за окном, Разумовский поёжился – слишком холодно; он тут же стал пытаться разогреть ладони, то дыша на них, то потихоньку растирая: — Я смотрю, ты совсем замёрз, — парень даже не заметил, как к нему подошла Скрябина, но вот она уже стояла перед ним. Он стряхнул с глаз сырые, мешавшие пряди непослушных волос, чтобы лучше разглядеть собеседницу. Её водолазка казалась немного влажной, а вот джинсы были напрочь сырыми. Издалека он этого не заметил, так как одежда была чёрной, но сейчас из-за толпы в кафе, майор подошла к нему совсем близко и стояла перед носом очень уж величественная. Она смахнула свои напрочь сырые волосы, которые доходили ей до поясницы: — Давай схожу за чем-нибудь горячим, — предложила Вика. Разумовский, не задумываясь, принял предложение, — Отлично. Я буду кофе, тебе что взять? — Что-нибудь, чем можно согреться, — девушка кивнула и удалилась стоять в очереди. Долго свой взгляд Серёжа задерживать на Скрябиной не стал, а начал с интересом вглядываться в Питерское небо. Ему оно казалось таким же волшебным и неповторимым, как и майору, своими мыслями о Петербургском небе она успела поделиться за время прогулки. Ливень переставал быть ливнем и начал становиться обычным дождиком. Грибов-зонтов стало меньше, а решительных жителей города, выходивших на улицу лишь под капюшоном, а то и без него, больше. Транспорт же как и ходил раньше одним поток, так и не сбавлял свои обороты. Казалось, что его стало даже больше. Очередь, которая на первый взгляд выглядела нескончаемой, наконец закончилась, и Вика спокойно сделала свой заказ. Пока зелёный чай и кокосовый капучино готовились, Скрябина решила осмотреть местность за окном. Ей показалось, что дождь закончился, и она была на половину права: дождик стал реже, а вот находившихся на улице стало больше. Среди них ей показалась знакомая фигура. На секунду под рёбра забрался холодный ужас, но девушка решила не делать поспешных решений, а хорошенько приглядеться в даль. Сколько бы усилий она не прилагала, но всё равно не могла разглядеть то, что так уверенно видело её боковое зрение. К этому моменту заказ уже был готов, и, расплатившись, Вика забрала два горячих стаканчика. Только она хотела направиться в сторону своего нового приятеля, как перед ней возник тот, кого она пару секунд назад не смогла разглядеть на улице. Скрябина чуть не уронила стаканчики, когда затаившийся страх поднялся выше к горлу и разросся огромным полотном по телу: — А здесь неплохой кофе, — раздался странно спокойный голос Грома, — Хотя ты, наверное, уже знаешь. — Игорь, я-, — хотела начать оправдываться Вика, но её остановила поднятая вверх рука друга: — Да ладно, не объясняйся. Я же совсем не беспокоюсь, — он облокатился на один из стульев и только сейчас заметил в руках у девушки два стаканчика с напитками, — А это для кого? Неужто, мне взяла? — расплылся он в приторной улыбке, что стало последней каплей для Виктории. Всё это время майор озиралась по сторонам, пытаясь хоть как-то разглядеть Разумовского за спиной Грома. Она очень не хотела, чтобы следователь заметил Серёжу именно сейчас и именно с ней, ведь это стало бы темой для очередного скандала, да и впринципе непринятия девушки. Однако "услужливость" Игоря бесила больше: — Я не пойму, ты чего добиваешься?! — она поставила стаканчики на свободный стол и сложила руки на груди, ожидая объяснений: — Всего лишь адекватного поведения от тебя! — ответил не менее заведённый Гром. На этот раз его не остановил даже грозный взгляд подруги. Вика на секунду осеклась, что её "искры из глаз" не угомонили друга, ведь раньше под таким взглядом он быстро отходил: — Извини, дорогой, — язвила она, — Я ведь всего лишь взрослый человек, который имеет право на свободное существование в этой сраной жизни! — девушку очень сильно начинал раздражать этот разговор, и она перестала стесняться в выражениях: — Да?! — с вызовом крикнул Игорь. Скрябина с наглым прищуром посмотрела на него, мол "Ну и что ты сделаешь?", а мужчина сделал. Он, не долго думая, схватил два стаканчика с горячими напитками, развернул подругу в ту сторону, куда она направлялась до неприятной ей встречи, и чуть подтолкнул её вперёд: — Ну давай-давай, "взрослый человек", — передразнивал Гром Викторию, — Иди, куда ты там направлялась. "В свободное существование"! — он пытался протолкнуть девушку сквозь толпу, но та активно сопротивлялась, так как вспомнила, что следователь не должен увидеть или, не дай бог, встретиться с Разумовским. Она встала как вкопанная, максимально оказывая сопротивление другу, но тот с лёгкостью сдвигал её с места, тем более что влажная плитка пекарни сильно этому способствовала. Вика даже попыталась развернуть самого Игоря, но все её попытки заканчивались провалом: — Это что ещё за черт? — Гром с открытым ртом уставился на сидящего в телефоне Серёжу, который, увидев двух майоров, передёрнулся весь то ли от страха, то ли от холода: — Эм... здравствуй! — Разумовский тут же вскочил со стула, поспешно поправляя свою немного помятую рубашку, и протянул руку для приветствия. Если бы не Скрябина, то мужчина бы выронил от удивление стаканчики с чаем и кофе: — Еб-, — удивился гроза преступного Питера, но был поспешно перебит подругой: — Поздоровались? Ну вот и отлично! Мы с Серёжей уже уходим, — не давая и секунды парням на соображение, Вика схватила Разумовского под руку и выбежала вместе с ним на улицу. Обегая следы прошедшего ливня, парочка быстро перебежала дорогу. Рыжик удивлённо озирался по сторонам, будто не понимал, где находится: — А почему мы убежали?.. — Ты хочешь потратить свой вечер на разборки с этим придурком? — девушка прикусила язык, когда поняла, что для Сергея "этот придурок" был полицейским, — С Громом, я имела ввиду. — У вас в полиции всех учат такому холодному отношению к гражданским? — усмехнулся он, разряжая обстановку прохладного вечера: — Прошу прощения и за себя, и за Игоря, если мы такими показались, — виновато улыбнулась девушка. Между этими двумя впервые за весь день выросла тишина. Они не находили тем для обсуждений, потому что обоим казалось, что теперь каждый заданный вопрос будет нарушать личные границы. Поэтому Скрябина приняла важное решение: — Ну что ж... Предлагаю разойтись по домам, — Серёжа немного встрепенулся, когда услышал это, ведь весь день боялся услышать что-то подобное. Он не хотел покидать свою спутницу, так как с каждой минутой пребывания рядом понимал, как ему не хватало подобного общения. С девушкой было приятно разговаривать, отрадно видеть её улыбку и восхищённый взгляд. Как она глядела на него, когда парень признался, что пишет стихи! Нет, он ошибался. Вика была не Снежной королевой, а яркой праздничной хлопушкой. Она разражалась смехом, заряжая позитивом всё вокруг, могла развеселить и поднять настроение. Её блестящие глаза – серпантинки, спусковой курок – взрывной характер. После пары минут общения с майором вся наигранная холодность растворялась в воздухе. Кстати, наигранность можно было и похвалить – отлично сыгранная роль льдинки: — И вправду уже пора, — заглядывая на наручные часы, убедился в правоте слов девушки Сергей. Он ожидал, что Вика как-то закончит разговор и попрощается с ним, ведь сам он не знал, как стоит вести себя в таких ситуациях, но майор стояла и выжидающе смотрела своими блестящими глазами на Разумовского. Не сказать, что от её взгляда становилось неприятно, но парень в тот момент явно испытывал неловкость: — Надеюсь, что домой ты доедешь без приключений, — пошутила Скрябина, — Потому что мне уже нужно бежать, — она попрощалась с ним взглядом и, развернувшись, упорхнула прямо перед носом. Только в тот момент, когда Вика скрылась в ночной темноте, дар речи вернулся к Серёже. Он хотел ей столько всего сказать, возможно, даже обнять на прощание, но промозглый ветер уже замёл следы девушки. Разумовскому оставалось только мечтать о мимолётной встрече с ней, чьё появление вызывало много противоречивых чувств.