Через день после вечности

            Неспешно поднимая налитые тяжестью веки, Шисуи сделал глубокий вдох, проводя взглядом поверх покрытой искрящимися солнечными пятнами шероховатой поверхности древесных стволов. Подняв правую руку, он медленно провёл ею вдоль растрепавшихся чёрных волос, небрежно задевая плотную ткань повязанного вокруг головы протектора Конохи. Тяжело выдыхая, Шисуи уловил медленно тянущуюся в мыслях, довольно навязчивую идею, что в действительности он уже устал, но в противоречии собственных эмоций и мыслей совершенно не хотел этого признавать. Он на протяжении всей своей жизни помнил о служении клану и деревне, никогда не отторгая от себя догадки о скрытых помыслах его соклановцев, хотя в откровении перед собой, говоря о складывающихся вокруг него событиях, Шисуи всегда знал: беспрекословным подчинением собственным идеалам подвергает не только себя, но и своих самых близких людей опасности.             Оттолкнувшись от впивавшейся в спину неровной поверхности ствола высокого дерева, Шисуи выровнялся во весь свой рост, переводя взгляд на идущего к нему Итачи. Смотря на него, он каждый раз ощущал щекочущее под рёбрами чувство гордости. Находясь в обществе людей, совершенно противоположных ему по образу мышления и отторгавших намёки на какие-либо эмоции, которые могли показать их не с той стороны, которая им выгодна, Шисуи никогда не переставал искренне удивляться тому, насколько разным может быть Итачи. Шиноби, несмотря на род его деятельности, не всегда имеет возможность прочно скрыть внутри свои эмоции и чувства, но, думая про Итачи, Шисуи осознавал: насколько он холоден и безразличен может быть снаружи, показывая окружающим лишь подобную часть себя, настолько же поразительными могут быть его искренние эмоции по отношению к тем, кого он считает для себя достаточно близким. И даже находясь в подобных обстоятельствах, в которых было практически невозможно проявить к кому-либо доверие, считавшееся истинной роскошью в мире шиноби, Шисуи считал Итачи своим единственным другом, которому мог открыться.             Подняв голову вверх, Шисуи посмотрел на сгущающиеся тёмные облака. Думая о том, что пришло время возвращаться в Коноху, так как порученная им с Итачи миссия была успешно выполнена, а известие об этом уже отправлено лично Хокаге, он согревал в сердце призрачную мысль о заслуженном отдыхе. Опустив голову, Шисуи посмотрел на вставшего подле него Итачи, протягивающего к нему левую руку с находящейся в ней наполненной водой флягой.       — Что-то случилось, Шисуи? Если тебя что-то беспокоит, ты можешь мне об этом рассказать, — повернув голову, Итачи посмотрел на стоящего по левую от него сторону друга.       — Тебе не о чем волноваться, Итачи, — слегка улыбнувшись, Шисуи сделал шаг вперёд. — Я просто немного устал.       — Эта миссия не была настолько сложной, но я понял, о чём ты говоришь. Ты слишком много об этом думаешь, Шисуи, и хотя я не смогу возразить тебе, если ты задашь мне встречный вопрос, я всё равно думаю, что всё может сложиться наиболее лучшим образом, чем мы ожидаем.       — Я не думал, что ты оптимист, Итачи, — оттолкнувшись от земли, Шисуи с осторожностью опустился на широкую ветвь раскидистого дерева.— Какие же ещё секреты ты можешь хранить?        — Тебе ли этого не знать, — останавливаясь рядом с Шисуи, Итачи посмотрел на открывающийся перед ними вид раскидистых ветвей, покрытых плотно прилегающей друг к другу листвой. — У меня не самое хорошее предчувствие.       — Ты ещё и суеверный. Мне кажется, или я тебя совершенно не знаю? — засмеявшись, Шисуи вновь оттолкнулся от длинной древесной ветви, аккуратно направляя тонкие потоки чакры в ступни.             Пробираясь сквозь разрастающуюся листву, распростёршую свои владения на многие километры вдоль территории Страны Огня, Шисуи невольно подумал о словах Итачи. Несмотря на более радостный внешний вид, Шисуи прекрасно осознавал, что для его друга подобная внутриклановая обстановка никоим образом не могла быть благоприятной, также как и для него самого. Он был предан клану, выражал почтение Конохе, подчинялся приказам Хокаге, верил, что его идеалы действительно могут помочь в борьбе в распространяющимися распрями внутри клана. Но даже в таком случае подвергался сомнениям касаемо его собственных сил. Он не был полностью уверен, что, если начнётся война, он сможет её остановить. Хоть многие и называли его одним из сильнейших гениев клана Учиха, Шисуи с полным пониманием относился к одному простому факту: он всего лишь человек и совершенно не всемогущ, как считали некоторые из жителей деревни. Шисуи также с полной серьёзностью осознавал, что в их с Итачи сторону рано или поздно могут начаться поползновения, недоверия и подозрения в слишком слабой верности клану. И каждый раз, задаваясь вопросом «деревня или клан?», он никогда не мог прийти к окончательному решению, также как и не находил ответов на заданные самому себе вопросы.              С одной стороны, он мог понять возникающее недовольство не только со стороны главы всего клана Учиха, но и от представителей мирного населения, хотя с другой стороны он спрашивал самого себя: как можно противопоставлять обычному населению таких же людей, используя их в качестве массовой силы? При скользящих в голове мыслях подобного характера Шисуи лишь оставалось успокаивать собственные эмоции, не давая им возможности выйти из-под контроля. Он понимал, что если оступится даже в самом незначительном действии, то может потерять тех, кто ему дорог, а также упустить возможность исправить совершённые его же кланом ошибки. В таком случае и при подобном раскладе событий пока что Шисуи оставалось лишь ждать подходящего момента для совершения новых действий.              Разрезая движущиеся вдоль леса потоки тёплого дневного ветра, Шисуи мельком взглянул на находящегося по правую от него сторону Итачи, что сам его друг, конечно же, заметил. Шисуи не придавал большого значения всевозможным приметам и суевериям, несмотря на знаки, которые судьба неспроста посылала ему во внимание. Но проникшее в голову воспоминание о сказанных его другом словах не могли не пошатнуть его собственную уверенность в успешном возвращении с миссии. Задумываясь о подобных вещах, Шисуи невольно сам для себя становился предвестником определённых событий, хотя было довольно глупым поступком полагать, что такие мысли имели безосновательный характер. Шисуи уверенно отогнал от себя совершенно ненужные ему сейчас размышления, распределяя силы вдоль всего тела.             Остановившись на одной из протянувшихся древесных ветвей, Шисуи повернул голову в сторону Итачи, посмотрев на него испытующим взглядом. Замедляя расходящиеся вдоль клеток напряжённого тела холодные потоки чакры, он с полной боевой готовностью активировал шаринган, таким образом показывая, что вблизи было замечено чьё-то присутствие. Осторожно спустившись на землю с протекающими вдоль пространства еле заметными потоками незнакомой ему чакры, Шисуи сделал несколько шагов вперёд. Он не ощущал опасности, которой была наполнена его обыденная жизнь, но доверия к тому, что чувствовал впервые, не оказывал. Понимая, что лишь в долю секунды возможный враг может находиться совсем рядом с Конохой, Шисуи, не обращая какого-либо внимания на режущую глаза боль, продолжал сканировать местность активированным шаринганом.       — Итачи, — смотря вперёд, Шисуи протянул руку к находящемуся на спине танто, — ты ведь это чувствуешь?       — Да. Эта чакра мне незнакома, — пройдя ближе к другу, Итачи также активировал шаринган. — Но сигнатура настолько слабая, что я её почти не ощущаю. Не могу быть полностью уверенным в том, что этот человек решил напасть на деревню.       — Ты зайдёшь с правой стороны, — опуская вниз руку с находящимся в ней оружием, Шисуи стал медленно распределять сгустки чакры по телу. — Я обойду слева. Объект находится по направлению в пяти минутах ходьбы. Хоть мы и не можем знать чакру каждого жителя деревни, в любом случае, будь начеку, Итачи.       — Ты тоже, Шисуи.             Обходя разрастающиеся высокие поросли желтоватой травы, Шисуи думал, что, кто бы ни был обладателем внезапно возникшего импульса чакры, он явно был тем, кто собирался пробраться к Конохе. Даже несмотря на то, что многие приходящие в деревню люди были теми, кто предоставлял Конохе заказы для их выполнения, практически каждый из них был обычным человеком, не имеющим в теле чакру с самого рождения. Возможно, у пришедшего человека были свои намерения и основания нахождения его именно в этом месте, чем и обуславливалось его нахождение подле Конохи. Но осознавая, что это может быть враг, и не обращая внимания на столь слабые импульсы чакры, исходящие от места, в котором находился этот человек, Шисуи не оставлял мыслей, что подобное стечение обстоятельств — чья-то заранее продуманная ловушка. Хотя, если придя к пространству, окружённому еле ощутимой холодной чакренной сетью, будет обнаружен обычный гражданский, он в любом из предполагаемых исходов будет допрошен.             Останавливаясь у края поляны, где более ясно ощущалась чужая чакра, Шисуи подумал, что подобное разрастание потоков вдоль пространства могло произойти в следствие использования какой-либо техники. В окружении мыслей, что тёмными пятнами вспыхивали у него в голове, Шисуи отметил для себя, что из всех обдуманных ранее вариантов последний был наиболее вероятным. Но даже так нельзя было исключать и других вариантов развития событий. Проходя вперёд, Шисуи знал, что Итачи также следует к указанному месту по другую от него сторону, отчего был полностью уверен, что в складывающихся обстоятельствах Коноху успеют предупредить в случае происшествия. Он доверял Итачи, поэтому не тратил энергию и силы на совершенно бесполезные размышления, продолжая идти к обусловленной ранее цели.             Замедлив шаг, Шисуи в итоге прекратил движение, встав подле возвышающего к небу ветви широкого дерева. Повернув голову вправо, он обвёл взглядом распростершуюся перед ним поляну, покрытую высокой стеной из высохшей на солнце травы. Опустив взгляд вниз, Шисуи на долю секунды растерялся, совершенно не понимая, как такое могло произойти. Сделав шаг вперёд, он опустился на одно колено перед лежащей возле дерева девушкой, что на вид была явно младше него самого. Он бы мог подумать, что на неё напали воры, ищущие лёгкой добычи от проходящих по дорогам путников. Но обратив внимание на то, как именно была одета девушка, на повреждения, находящиеся поверх её худого тела, и на исходящие от неё практически неощущаемые потоки чакры, Шисуи понял, что не так давно у неё, возможно, состоялась битва. И его бы не насторожил этот момент, если бы она не находилась так близко к Конохе.        — Впервые вижу эту девушку, — еле ощутимо надавливая на женские запястья, Шисуи мельком взглянул на стоящего рядом Итачи. — Пульс очень слабый, но внешних повреждений я не вижу, ей нужен медик, — он медленно поднял взгляд на друга, что молча наблюдал все это время за происходившим. — Итачи?        — Я не думаю, что это хорошая идея. Она может оказаться шпионом, специально засланным в Коноху, — наблюдая за наклонившимся над женским телом другом, Итачи тяжело выдохнул.        — Об этом мы можем узнать позже, а сейчас… — направив чакру в ступни ног, он осторожно взял девушку на руки и со всей присущей ему скоростью двинулся в сторону Конохи, — мы должны доставить её в деревню. Если выяснится, что эта девушка является шпионом, значит, долго она не проживёт. Но если она обычный гражданский, мы не имеем права отбирать у неё жизнь, Итачи. Ты и сам должен понимать, что человеческая жизнь при нашей работе настолько же бесценна, насколько вообще может иметь какую-либо цену. Помни об этом.             Думая о произошедшем, Шисуи с полным пониманием относился к реакции Итачи на его действия и не мог сказать, что его друг полностью не прав. Но несмотря на это, он с серьёзностью относился к собственным словам и убеждениям. То, что он сказал Итачи, было действительно тем ходом мыслей, который следовал вместе с ним на протяжении всей его жизни. Шисуи знал, что решение, принятое им не в согласовании с Хокаге, может принести большие проблемы не только ему самому, но и его лучшему другу. Он прекрасно осознавал, что риск велик и в определённой мере может быть не оправдан, но сделать, что-либо обратное уже не мог.                          Проходя вдоль светлых больничных стен, отдающим стойким лекарственным запахом, Шисуи при всём желании не мог избавиться от неопределённой навязчивой мысли. Он не мог прийти к пониманию некоторых деталей, которые в голове никак не могли сойтись воедино, воссоздавая цельную картину. Но даже в такой обстановке он не хотел придавать большего значения незначительным вещам, чем они того заслуживали. Держа на руках женское тело, Шисуи обращал свой взгляд вперёд, не обращая внимания на то, как именно на него смотрел Итачи. Он уже сказал себе и Итачи, что в их жизни, полной противоречий, боли, скорби и тайн, должно быть место для поступков, которые будут вносить долю светлой ясности с пренебрежением многих вещей.             В последующих действиях, направляясь к Хокаге с донесением, Шисуи думал, что прожил достаточно, чтобы можно было позволить себе того, чего не дозволял раньше. Сравнивая свой возраст со многими, более старшими людьми, он знал, что времени «жить» доставалось ему ничтожно мало. Его не беспокоило подобное чувство, ведь он с полной серьёзностью относился к своему долгу перед кланом и обязанностям шиноби. Но в краткий миг, когда в голову закрадывались едкие слова, внушаемые себе с юного возраста, минутами единения Шисуи ощущал некий дискомфорт от многих происходящих с ним вещей. В нём не было страха перед другими людьми, он знал: это его долг. Поэтому, поднимаясь вверх по ступеням к кабинету Хокаге, он не волновался, избавляя себя от всех посторонних мыслей.                      Постучав в массивную дверь, ведущую в кабинет Хокаге, Шисуи понимал, что их с Итачи уже ждали. Мельком взглянув на стоящего по правую от него сторону друга, Шисуи вновь обратил свой взгляд на большие деревянные двери. И наблюдая за каждым своим вдохом, он медленно опустил руку вдоль тела, оставляя голову совершенно пустой от ненужных переживаний.        — Войдите, — прозвучавший сквозь деревянную преграду хрипловатый голос был полон спокойствия.        — Хокаге-сама, — войдя внутрь кабинета, Шисуи сразу уловил витавшую в воздухе ауру спокойствия, с осторожностью делая небольшой поклон.       — Миссия прошла успешно, — ровным тоном произнёс Итачи. — Отчёт уже готов, — положив на стол папку с документами, он вновь встал рядом с Шисуи.        — Отлично, — подняв взгляд на стоящих перед ним представителей АНБУ, Хирузен неторопливо отложил в сторону читаемый до этого момента, документ.        — Я бы хотел доложить об одном случае, Хокаге-сама, — смотря прямо в глаза Хокаге, сказал Шисуи.        — Слушаю тебя.        — При возвращении с миссии, на подступах к деревне нами была обнаружена девушка, находящаяся без сознания. Она была одета в одежду, напоминавшую форму шиноби, но никаких знаков, опознающих в ней шиноби другой деревни, не было, — Шисуи заметил, как Хокаге в интересе слегка прищурил глаза. — С полным пониманием возлагаемой ответственности мною было принято решение доставить девушку в деревню. На данный момент она находится в госпитале, где её осматривают и оказывают первую помощь.        — Думаю, эту ответственность взял на себя не только ты, но и твой товарищ по команде, — встав с массивного кресла, Хирузен неспешно обошёл стоящий перед ним стол. — А значит, вы оба понимаете, что подобное действие может принести проблемы.        — Позвольте уточнить, Хокаге-сама… — посмотрев на Итачи, Шисуи быстро перевёл взгляд на Хирузена.        — Если бы твой напарник не хотел этого, то непременно бы помешал тебе, ни так ли, Итачи? — подойдя к окну, Хокаге сложил руки за спиной.        — Это так, — серьёзным тоном произнёс Итачи.       — Как только девушка очнётся и ей станет лучше, приведите её ко мне. Вы оба ответственны за то, что сделали. Не спускайте с неё глаз.        — Есть! — ответив, Итачи и Шисуи сделали небольшой поклон в знак уважения.

            Сидя в ряду представителей своего клана, Шисуи в давящем напряжении наблюдал за их поведением и сказанными словами. Оставаясь при своих принципах, он вслушивался в произнесённые кем-то фразы, не переставая убеждаться, что практически каждый из присутствующих нисколько не разделяет его взглядов. Организованное главой клана Учиха собрание при своём масштабе, как и всегда, проводилось в главном клановом храме на реке Кано. Проводя взглядом по множеству лиц своих соклановцев, Шисуи понял, что практически все служащие в полиции Конохи шиноби сейчас здесь. Он осознал, что каждый из них недоволен сложившейся ситуацией в отношении их клана, но на данный момент ему оставалось только ждать.             Прилагаемые усилия не стоили больших затрат собственных сил, но лишь видимое спокойствие получалось сохранять довольно сложно. Учитывая все факторы предлагаемых обстоятельств, он понимал, что предпринимать что-либо было ещё слишком рано. И проводя параллели между всеми своими мыслями, Шисуи знал, что рано или поздно придётся сделать выбор. И он не был уверен, что всё будет проходить именно так, как он задумал, но чтобы убедиться во всём окончательно, ему требовалось ещё немного времени. Он спрашивал себя: не принесёт ли он своими действиями ещё больший вред не только Конохе, но и собственному клану? Ответа пока что он так и не нашёл. Он медленно перевел взгляд на Итачи, который сидел по правую сторону от своего отца. Зная, что мысли лучшего друга поворачивали в ту же сторону, что и его, Шисуи продолжал вслушиваться в каждое сказанное слово. Он не пререкался с кем-то, но в эти моменты у него шла борьба с самим собой, полная сомнений и неразрешённых проблем.       — Тебе как всегда повезло, — улыбаясь, Шисуи продолжал смотреть через прорези в маске на шедшую вдоль дороги Сакуру.       — Твой сарказм здесь совершенно неуместен, — посмотрев на Шисуи, Итачи перевёл взгляд на Сакуру.             Обдумывая произошедшее, Итачи не один раз пожалел, что всё сложилось именно таким образом. Понимая, что есть неотложные дела, требующие не только его, но и вмешательства Шисуи, он лишь продолжил и дальше следить за объектом, так как был верен приказу. Ни ему, ни его лучшему другу не составляло большого труда проследить всего за одним человеком, но даже в таком случае Итачи был слегка раздражён. Пытаясь это скрыть, он не переставал наблюдать за идущей по Конохе девушкой, отмечая для себя, что поведение её весьма спокойно.       — Я рад, что это задание досталось нам обоим.       — Этому рад только ты, — тяжело выдохнув, сказал Итачи.       — По-моему, ты настроен слишком пессимистично, мой дорогой друг. Нам всего лишь приказали проводить Харуно-сан в её новый дом.       — У тебя слишком радостный настрой. Явно не подходящий к тому, что происходит вокруг, — сказал Итачи.        — К некоторым вещам нужно находить особый подход. А тебе стоит хотя бы иногда относиться к происходящему немного проще.       — Будешь сам заниматься оказанием ей помощи.       — Ладно, только пусть вернётся прежний Итачи, с этим невозможно вести диалог! — толкнув друга в плечо, Шисуи быстрым шагом поравнялся с идущей впереди Сакурой.        — Сакура-сан, какие у вас будут планы на ближайшее будущее после поселения в Конохе?        — При разговоре с господином Хокаге вы слышали, что я намереваюсь пополнить ряды ирьенинов Конохи. Думаю, что вы сможете установить связь между словами, произнесёнными мною ранее и теми, что я сказала в данный момент.       — Я вас понял. Надеюсь, что вы совсем скоро привыкните к здешнему укладу жизни и найдёте работу, в которой себя проявите. Предполагаю, что уровень ваших умений довольно велик, хоть я ещё их и не видел, — продолжая улыбаться, Шисуи остановился перед высоким зданием общежития, посмотрев Сакуре прямо в глаза. — Всего хорошего, Харуно-сан. До скорой встречи.       — Следующие слова… думаю, при сложившихся обстоятельствах это будут не самые приятные встречи. — развернувшись к Итачи и Шисуи в пол оборота, Сакура слегка улыбнулась. — Всего вам хорошего. И вашему напарнику, — войдя в здание общежития, Сакура неспешно поднималась на нужный ей этаж, продолжая думать о том, как будет складываться её дальнейшее пребывание в прошлом.