head over heels

— А может, я просто заплачу штраф и вы не будете заставлять меня подрабатывать бесплатным уборщиком? — Штраф вы, вернее, ваши родители заплатят в любом случае. Так что семьдесят два часа исправительных работ — это ваше личное наказание за акт вандализма. — Граффити — это искусство, а не вандализм. — Ну конечно. Ведь у нас все стены в городе увешаны полотнами Моне и Ван Гога, прямо по соседству с вашими каракулями. — Это не кар…       Галф вдруг соображает, что нет никакого смысла доказывать что-либо этому мужику в костюме с галстуком.       Акт вандализма. М. Про Бэнкси, конечно, даже заикаться бесполезно. — Если вопросов нет — распишитесь вот здесь, — ему подсовывают стопку макулатуры. — Приступаете с завтрашнего вечера.       Класс!       Он уже на улице. Относительная свобода.       Семьдесят два часа. Ввиду возраста, отрабатывать можно максимум по четыре часа в день. Отлично. Восемнадцать вечеров псу под хвост! И ведь было бы за что? Попался по собственной глупости.       Галф вспоминает, как накануне он в компании таких же скейтеров, как он, пробрался на закрытую парковку для большегрузов, где уже через час несколько фургонов украшали сигны, персонажи Marvel и DC и геометрические лабиринты.       Облава. Трое задержанных из десяти — остальным удалось смыться. И Галфу бы это удалось, если бы он не пожалел дорогие краски и не начал бы запихивать их в рюкзак, молния которого никак не поддавалась его пальцам.       А сегодня ему так красиво преподнесли, что помимо того, что кошелек его родителей опустеет на несколько тысяч, так ещё и ему предстоят восемнадцать рабочих вечеров, которые он проведет за уборкой помещений в балетной школе.

***

— Да ладно тебе, Галф! Там такие тёлочки, все в обтяг, ещё благодарен будешь! Три к носу, чувак! — Ага, конечно, — у Галфа нет никакого желания смотреть на пытающегося приободрить его друга Майлда, он-то, понятное дело, успел удрать и выйти сухим из воды. — Ну а что, а вдруг? Склеишь там себе самую гибкую и шикарную красотку, — желательно с не менее шикарной подружкой. — Может хватит, а? И так настроение на нуле. — Ладно-ладно, молчу.       Они прощаются на перекрестке. Сегодня Галфу в другую сторону.       Здание школы балета он находит без особого труда. Занятия там должны закончиться. Во всяком случае, он застаёт лишь несколько учеников, идущих по направлению к раздевалке.       И кого тут мне предлагали «склеить»?       Ему показывают помещение для технического персонала, где ему предстоит переодеться и получить инвентарь для уборки залов. Его ярко-зеленый скейт — в заложниках до конца рабочего вечера.       Ну и пугало.       Галф мельком смотрит на себя в зеркало, вернее, целую череду зеркал во всю стену, напротив той, где протянулся балетный станок.       Синий комбинезон. Жёлтые перчатки. Любимую бини он всё-таки оставил на голове, так что из-под нее торчат отросшие почти до плечей черные локоны. Его приятного загара кожа красиво блестит в свете ярко горящих ламп.       Ладно. Приступим. Быстрее свалю отсюда.       Он только-только берется за швабру, как в углу раздаётся тихое покашливание. Галф мгновенно оборачивается. Там, на полу, в шпагате сидит какой-то чувак в обтягивающем трико, — хорошо хоть, не в пачке, — и глупо таращится на него. — Вообще-то, этот зал ещё не свободен, — сообщают ему из того самого угла. — Вообще-то, мне похуй. Я здесь ждать и перерабатывать не собираюсь.       Парень встаёт на ноги и подходит к Галфу: — У меня разрешение на индивидуальную практику до девяти вечера в этом зале. Так что, было бы здорово, если бы вы покинули помещение.       Что там Майлд про «в обтяг» буровил? Да, здесь точно все в этот самый обтяг! Тело — что скульптурное изваяние. И медовая радужка в карамельных крапинках. — То есть, добровольно вы не уйдете? — И не подумаю. — Хорошо, — парень пару раз кивает, спокойно разворачивается и направляется к выходу. — В таком случае, я вынужден обратиться к администрации школы.       От досады Галф, сплёвывая на пол, — похер, все равно самому мыть, — только и успевает крикнуть ему вслед: — Валяй! Пуанты по дороге не потеряй, балерина!