*
В первую ночь они остаются вдвоём, деля диван на крыльце на заднем дворе Тайлера. Они слушают, как трещат сверчки, и наблюдают за мигающими светлячками, и они касаются руками и бёдрами. Снаружи душно, но Тайлер в спортивных штанах, худи и в шлёпанцах. Всё липнет к нему, а он в результате тает — в Джоша. Похоже, что Джош не замечает. — Я боюсь, что затяну со своим нахождением здесь, — говорит он. Тайлер, который больше лежит, чем сидит, и больше на Джоше, чем на подушке, отмахивается ладонью. — Не переживай об этом. Ты никогда бы не… — Но, всё равно, дай мне сказать, — говорит Джош. — Дай мне это душевное спокойствие. — Хорошо, — Тайлер поднимает взгляд на Джоша. Уличный свет выгодно подсвечивает его кудряшки, ещё больше завитые от влажности. Джош пытается усмирить их под кепкой. Одним движением руки Тайлер скидывает кепку с головы Джоша. Он не сводит с него глаз, когда кепка куда-то улетает, и он понимает, что место её падения — лестница только по тому, как Джош задирает вверх подбородок, его влажные глаза не смотрят на Тайлера. — Боже, Тайлер, — Джош качает головой. Он не решается взглянуть на Тайлера. Вместо этого он проводит руками по своим ногам вниз, как будто смахивая пыль. — Я так скучал по тебе. — Ты уже говорил это. Теперь же Джош поворачивается к Тайлеру, его кудри светятся как нимб. — Чел, не докапывайся, а? Ты портишь момент. — Сейчас был какой-то момент? Смех Джоша отдаёт поражением, как клуб пара в зимнем воздухе. Он довольный — Тайлер считывает это с его лица, с мягких морщин вокруг его глаз и с того, как он умышленно облизал губы. — Ты мудак, — говорит он, наклоняясь лишь на мгновение, предпринимая попытки встать, но Тайлер крадёт этот момент и делает его своим. Он просовывает руку через узенькую щель между подушкой и спиной Джоша, а второй рукой обнимает его за живот. Он всё ещё полулежит-полусидит, и из-за этого он ещё сильнее утопает в подушках, вытягиваясь и пряча лицо где-то в бедре Джоша. Джош расслабляется в объятиях Тайлера. С закрытыми глазами Тайлер чувствует дыхание Джоша, чувствует ещё один тихий смешок, а затем диван скрипит, покачивается, и Тайлер пытается держаться, когда Джош поднимает ноги и рывком перемещает тело Тайлера так, чтобы оно легло на его тело. И из-за всех этих движений Тайлера бросает в дрожь, его почти трясёт. — Так-то лучше, — говорит Джош, когда Тайлер устраивается сверху. — Так намного лучше. Тайлер укладывается на плечо Джоша, подсунув руку под свою щёку. Он так близко к Джошу, Тайлер вдыхает почти выветрившийся аромат дезодоранта, которым тот воспользовался этим утром, и он смешивается с запахом травы и костра, который на другом конце леса развели соседи. Тайлер не знает их, и ему плевать. Это место, эта часть земли, это всё его. Когда Джош стягивает резинку с волос Тайлера и начинает массировать его череп, и Тайлер знает, что на этом для него всё кончено. Поэтому он приподнимается, седлает бёдра Джоша, а затем встаёт. — Пойдём внутрь, — говорит Тайлер. — Тут жарко. — Разденься. — Что-то ты разленился со своими прелюдиями, Джош, — Тайлер берёт свой телефон и то, что находится в его поле зрения: портативную зарядку, которую они даже не использовали, кепку Джоша, которую он надевает на голову, пустую банку рэдбулла, и даже стаканчик с остатками напитка Baja Blast. Он выливается на руку Тайлера, та становится вся липкая, и Тайлер ждёт, пока Джош откроет ему дверь. Когда Тайлер проходит мимо Джоша, тот опускает руку на поясницу Тайлера. Это происходит как будто инстинктивно. Ощущается как удар по двигателю Тайлера, который распаляет в нём жизнь после дрёмы на диване. Он пытается забыть, как ощущаются пальцы Джоша на его черепе, но это бесполезно. Это ощущение преследует его, щипает за основание шеи как оголённые нервные окончания. На кухне Тайлер разделяет стаканчик и крышку, подготавливая к последующей переработке. Джош держится позади и снова опирается о шкафчик. А ещё он снова жуёт соломинку, которая шла второй. Она наполовину в упаковке, только кончик упирается в щёку Джоша. Тайлер выдавливает на ладонь мыло и вытирает остатки липкого напитка от чашки. Он сглатывает. У него горит кожа. И после того, как он разворачивается с полотенцем в руках и видит, что Джоша нет поблизости, на секунду он начинает паниковать, как будто Джош его ребёнок, тот, кого нужно защищать, и от этой мысли начинает гореть не только кожа. Колет всё тело, горит в желудке и подбирается к голове, прямо в пространство между век. Он скидывает кепку Джоша и кладёт её на столешницу, а затем выходит из кухни, пытаясь понять, куда мог пропасть Джош. Он думает, что Джош ему бы сказал, если ему нужно было в туалет. То же самое касаемо отхода ко сну. Тайлер и Дженна превратили свободную комнату в спальню для Джоша, но Тайлер знает, что Дженна была бы не против разделить их кровать с Джошем. Она никогда не была против. Поиски не длятся долго. Джош сам даёт знать, что он здесь: он нажимает на пианино Тайлера, и нажатые клавиши издают неприятный для слуха звук. Тайлер бежит на этот звук, скользя по полу, и останавливается на краю ковра. Джош сидит за пианино. Кажется, что он доволен собой, он сжал губы и прищурил глаза за очками. Он приветственно играет ещё одну ноту, и она звучит знакомо. Тайлер наклоняется к нему и хлопает ладонью по ладони Джоша. — Уже поздно, — шепчет он, как будто это поможет. — Люди спят. Джош шевелит пальцами. Он снова нажимает клавишу. — Tell me something, girl, — он поёт, не совсем попадая в ноты. — Are you happy in this modern world? Тайлер наклоняется вперёд, обеими руками обхватывает голову Джоша и целует его в макушку. — Чел, ты прямо сейчас собрался петь мне серенады? Когда все спят? Джош нажимает на ещё одну клавишу. — Or do you need more? Is there something else you're searching for? Оставляя ещё один поцелуй, Тайлер совершает манёвр и оказывается на лавочке сзади Джоша, который, извиваясь, уступает место Тайлеру, чтобы тот устроился поудобнее. После того, как Тайлер сел, Джош возвращается к игре, прижимаясь спиной к груди Тайлера и нажимая на все неправильные клавиши. — Если ты настаиваешь на том, чтобы продолжить играть, — говорит Тайлер, медленно стягивая резинку с запястья Джоша, чтобы собрать свои волосы в пучок, — хотя бы играй правильные ноты. — Научи меня, — говорит Джош, и Тайлер накрывает его ладони своими и направляет его, нота за нотой. Всё медленно, методично. Тайлеру следовало бы снять худи. Теперь Джош поёт менее связно, ему внезапно становится неловко, когда Тайлер так близко. — I'm falling… in all the good times, I find myself longing… for change, and in all the bad times, I fear myself, — Тайлер чувствует, как скован Джош, и его пальцы продолжают играть следующую часть песни. В этот момент Джош подгадывает и берёт Тайлера за руки. — Разве это не, типа, полная жесть, что он умер в фильме? Я знаю, что к этому всё шло, но… это такая жесть. — Такого бы не случилось в «Тренч Родился», — говорит Тайлер. — Они бы жили долго и счастливо, и единственное, из-за чего они бы ссорились, это из-за того, кто сегодня маленькая ложечка. Джош улыбается от уха до уха. — Сейчас я маленькая ложечка, — говорит Джош, отпуская ладони Тайлера, но ощущение тепла на них остаётся. Тайлер хочет, чтобы оно осталось. Он берёт руки Джоша и опускает голову ему на плечо. Сейчас, так же, как и когда они были снаружи, Тайлера опьяняет запах Джоша — аромат его тела: кондиционер для белья на его футболке, последние отголоски геля для душа для чувствительной кожи, тот же бренд, каким пользуется он сам. Он был с Джошем уже многие годы, но именно сейчас, когда Джош рядом с ним, он начинает стесняться этих человеческих переживаний, эмоций, как это всё внезапно накатывает на него как первые капли дождя и шелушение на заживающей татуировке. Он зарывается лицом в шею Джоша, окутывая себя теплом его тела и тем, как оно растекается по его коже, так отчаянно, так… Тайлер не глядя ведёт ладони Джоша по чёрным клавишам. Он переключается на другую песню, похожую по настроению, и не начинает петь, пока дело не доходит до припева. К тому времени Джош улавливает повторяющийся ритм и может уже сам его воспроизвести без помощи Тайлера. И к тому времени, когда Джош нажимает на клавиши, Тайлер убирает свои руки и кладёт левую на бедро Джоша, а правую на его шею. — I want your love, — Тайлер поёт в кожу Джоша, — and I want your revenge. — Он проводит языком по уху Джоша: он пробует на вкус мурашки, пот. — You and me could write a bad romance. — Спой часть на французском, — шепчет Джош, его руки неуверенно кружат над клавишами, пытаясь не забыть то, чему успел научить его Тайлер, и у того точно нет никакого желания показывать ему снова, не сейчас, когда его руки заняты кое-чем другим: он поворачивает голову Джоша вбок, опускает руку между бёдер. — Пожалуйста, — говорит Джош. — Споёшь часть на французском? — Je veux ton amour et je veux ta revanche. — Тайлер покусывает шею Джоша, опускаясь вниз к месту, где шея плавно перетекает в плечо. — Je veux ton amour… I don't wanna be friends. Тайлер кусает Джоша — сильно, может, слишком сильно. Джош непроизвольно бьёт ладонью по клавишам, а второй прикрывает рот, как будто звук исходил из его горла, а не из инструмента перед ними. Этот резкий звук ломает Тайлера. Он одёргивает руки, отрывая их от тела Джоша, но подносит их к его бицепсам, готовый утешить того, если будет нужно. — Джош, мне жаль, я… Джош качает головой. — Всё хорошо, даже лучше, чем хорошо… просто, ёбаный рот. — Он на протяжении минуты трёт глаза пальцами залезая под очки. Тайлера трясёт в такт рваному дыханию Джоша, и на этот раз он опускает руки на талию Джоша, а затем смотрит на дверной проём. Он предчувствует, что Дженна придёт проверить их, но, чем дольше они сидят здесь вдвоём, дышат одним воздухом и перекидываются взглядами, тем сильнее Тайлер понимает, что их не потревожат. Он аккуратно накручивает на кончики пальцев несколько локонов Джоша, а затем отводит их в сторону, чтобы поцеловать кожу под ними. Он тихо спрашивает Джоша: — Так нормально? Джош кивает. — Да. Эм, и ты… и ты можешь снова положить руку мне на шею, если хочешь. И Тайлер кладёт, и он изучает лицо Джоша, то, как у него опускаются веки, и то, как его щёки становятся самого красивого розового цвета, который Тайлер только видел. Контраст его ресниц, оправа очков… Тайлер наклоняется и целует его в щёку. — Хочешь, чтобы я тебя придушил? — Тайлер снова опускает левую руку между бёдер Джоша, расстёгивая пуговицу, а затем и ширинку. — Может быть, — говорит Джош. — Я пока не решил. И он смеётся, и Тайлер сходит с ума от тихого хихиканья. Чтобы заглушить собственное, он снова прижимается губами к изгибу шеи Джоша и пытается не растерять последнюю крупицу доминирования. — Что ж, скажи мне, когда определишься. — Тайлер ещё ближе прижимается к Джошу, прислоняясь бёдрами к его пояснице. — Всё, что ты захочешь — я за. Джош заводит руки назад и просовывает их между их телами, как будто не может поверить в то, что у Тайлера уже встал, и ему нужно в этом удостовериться. И, когда его догадки подтверждаются, его передёргивает, как и Тайлера, когда они были на заднем дворе, и он вспоминает то трение, которое произошло во время их объятия, которое инициировал Джош. Тайлер чуть отсаживается, всего на секунду, и стягивает худи. Скидывает шлёпанцы, залезает на скамейку с ногами и обхватывает ими талию Джоша, и он обнимает его, снова притягивая к себе. И Джош опирается руками в корпус пианино, как будто сейчас начнёт отжиматься. Он смеётся. — Боже, Тай. — Я просто очень сильно тебя люблю. — Я тоже тебя люблю. И они возвращаются к прежнему — Тайлер хватает Джоша за шею, второй рукой достаёт его член. Джош льнёт к Тайлеру, толкается бёдрами, вздыхает и вздыхает. — Пожалуйста, — он молит. — Пожалуйста… Тайлер просовывает пальцы в рот Джоша. Ему даже не нужно говорить Джошу, чтобы тот начал их сосать: тот уже это делает, покрывая их слюной, которая капает на его штаны и стекает по запястью Тайлера. — Грязный малыш, — Тайлер цокает, обхватывая пальцами член Джоша и медленно двигая ладонью. — Посмотри на меня. Джош поворачивает голову, смотрит на Тайлера, и Тайлер… Тайлер плюёт ему в рот. Джош моргает. — Оу, — говорит он и глотает. — О, Боже, почему мне это понравилось? Тайлер целует его с широко открытым ртом, голодно, и Джош прижимается ближе, и, каким-то образом, он ещё более голодный, и он забирается пальцами под футболку Тайлера и царапает кожу в районе ключиц. — Хорошо, — говорит он в рот Тайлера, — может, можешь меня немного придушить… просто… удерживай меня на месте. Тайлер снова целует Джоша в губы, и сжимает обе руки и медленно двигает ладонями. Джоша трясёт в хватке Тайлера. Когда он начинает сползать, Тайлер сильнее сжимает руку на шее Джоша, собственноручно приводя его в чувства. — Посмотри на меня, — говорит Тайлер, ослабляя хватку на шее Джоша и чувствуя, как тот резко вдыхает. Глаза Джоша — огромные круги, луна на ночном небе, и он смотрит на Тайлера так, как будто Тайлер — солнце. Это всё почти что слишком. Тайлеру приходится убрать руку с шеи Джоша и встряхнуть её. Покалывание в ладони — не то, чего он ожидал, но рука решает его побеспокоить, и Тайлер чувствует покалывание по всему телу, от ступней до кончиков пальцев. Он сидит и рассматривает свои руки, пока Джош говорит, протирая глаза: — Похоже, что теперь мы не можем быть такими же грубыми, как раньше. — Да, похоже, что мы… ну, мы же всегда были в отелях, верно? В задней части минивэна… — Клянусь, — говорит Джош, — они точно слышали нас. Мы не то чтобы старались не шуметь. — Оу, они абсолютно точно нас слышали. — Тайлер проводит рукой по спине Джоша, хватая пальцами его футболку в разных местах, пропуская под неё воздух. Если Тайлер горит, Джош, должно быть, в Аду. Он целует Джоша в плечо, а затем замирает. Он говорит себе, что не будет закрывать глаза, пока Джош не запускает ладонь в его волосы. Тайлер мычит. — Перестань. — Заставь меня. Тайлер ничего не делает, но Джош сам останавливается. Он снова нажимает на клавиши пианино, каждую по очереди. Выдыхая, он поёт: — I'm off the deep end… watch as I dive in—I'll never meet the ground… Ноты не совпадают с ритмом слов, хотя, на данный момент, Тайлеру плевать. Он обнимает Джоша, кладя одну ладонь на живот Джоша, а вторую снова опуская на его член. — Продолжай, — говорит Тайлер, когда Джош прекращает играть. — Я не говорил тебе переставать играть. Пока Тайлер двигает ладонью, Джошу в голову приходят всё более безумные идеи песен, он пытается выдумать что угодно, что угодно… и это мило, слышать, как Джош пытается играть Mary Had a Little Lamb, пытаясь сохранить движения Тайлера, так мило, когда Тайлер встаёт со скамейки, поднимает с собой Джоша и нагибает его над пианино. — Помнишь, как однажды ты нагнул меня так на своих барабанах, — говорит Тайлер, пробираясь пальцами под резинку штанов Джоша. Он их стягивает. — У тебя были синяки по всей грудной клетке, — говорит Джош мягким голосом. — Я выебу тебя, так же, как ты тогда выебал меня. Помнишь, что ты мне говорил, когда трахал? — Если ты кончишь на мои барабаны, я выгоню тебя из группы. Тайлер улыбается. — Если ты кончишь на моё пианино, я сделаю нечто большее, помимо того, что выгоню тебя из группы. — Затем он делает паузу. — Мне нужно, э, взять кое-что. — Он откашливается, пытается играть роль, как будто он весь такой грубый, и тыкает Джоша в позвоночник. — Даже не смей двигаться. И Джош смеётся с него, и говорит: — Замётано. Тайлер целует Джоша в щёку, а затем уходит наверх. Оранжевое сияние ночных лампочек в розетках на каждом углу в доме указывает Тайлеру путь, как своеобразные панировочные сухари, которые помогают ему. Но, даже в полной темноте, он знает куда идти, насколько быстро идти — как и часть леса, которая ему принадлежит, это его дом. И, когда он снова с Джошем, и он накрывает его тело, его шею, его рот — Тайлер снимает с них одежду, и Джош нетерпеливо помогает ему чем может, и Тайлер снова накрывает его и оставляет отметины: от губ, и зубов, и ногтей, и слёз. Тайлера бесит то, насколько это всё слишком, Джош рядом с ним, и они вместе, в Огайо, на длительный срок — может, даже, навсегда. И, когда он внутри Джоша, держит его за руки и слушает, как Джош умоляет его дать ему кончить, Тайлер думает: Ну вот и всё — этот дом наконец-то стал настоящим домом.*
В первую их ночь они только вдвоём, делят одно полотенце на двоих в ванной Тайлера. С Джоша стекает вода, как он и любит, а Тайлер тщательно промокает всё своё тело. Джош становится перед зеркалом и закручивает пряди волос в локоны. Он говорит Тайлеру: — Иди ко мне, — и начинает проделывать всё то же самое с его волосами, медленно и расчетливо. — Похоже, что ты остаёшься в группе, — отмечает Тайлер. Он аккуратно прижимает полотенце к коже Джоша. Несмотря на то, что они десять минут стояли под горячей струёй воды, кожа Джоша успела остыть. Тайлер накидывает полотенце на плечи Джоша и завязывает. — Спасибо за урок пианино, — хрипло говорит Джош, не прекращая улыбаться. — Очень обогащающий опыт. Как думаешь, может, как-нибудь дашь мне ещё урок? — Может… если ты сделаешь мне массаж черепа. В спальне они молчат, натягивая одежду и забираясь на матрас рядом с Дженной. При появлении Тайлера она шевелится, приглашая Тайлера в полусонное объятие, и он обнимает её в ответ, пока Джош устраивается рядом с Тайлером. — От тебя приятно пахнет, — говорит она, легонько постукивая Тайлера по голове, переворачиваясь на живот. — Спасибо, малыш. Под ней оказывается одна из подушек Тайлера, и она её обнимает, поэтому Тайлер крадёт её подушку с шёлковой наволочкой. Он прижимает палец к губам, шикая Джошу: это их секрет. Джош показывает ему язык и сгребает Тайлера в объятия. Прилагая последнее усилие, Тайлер кладёт очки Джоша рядом с телефонами на тумбочку у кровати. Он целует Джоша в переносицу, короткий поцелуй, который, по мнению Тайлера, продержит его до утра. Сейчас ему нужно поспать. Он жижа, мёртвый груз. Он мог бы чувствовать вину, что он разлёгся на Джоше, если бы Джош сам не затянул его на себя. Он такой способный. Он коснулся кончиками пальцев головы Тайлера, прямо у висков, и стал ими вырисовывать круги в пещерах сознания Тайлера. Он будет светом, когда всё вокруг потухнет. Тайлер закрывает глаза. Дженна перемещает ногу на простынях. Она легонько бьёт Джоша в ногу и замирает. — Оу, здесь Джош. — У неё не раздражённый тон, не уставший и не расстроенный. В её голосе в каком-то роде облегчение — это нормально, это ожидание, такое же сладкое, как сердцебиение Тайлера в его груди. — Да, — говорит Тайлер, устраиваясь ближе. — Джош здесь.