Мародеры и Лили читают Гарри Поттера

Сириус взял в руки книгу и начал читать. — Глава 3 «Письма от невесть кого» Гарри никогда еще так не наказывали, как за историю с бразильским удавом. Когда ему наконец разрешили выходить из чулана, уже начались летние каникулы, а Дадли уже успел сломать новую видеокамеру, разбил самолет с дистанционным управлением и, в первый раз сев на новый гоночный велосипед, умудрился врезаться в миссис Фигг, переходившую Тисовую улицу на костылях, и сбить ее с ног, так что она потеряла сознание. — Бедная старушка! — воскликнула Лили. — Толстый, жирный свинтус, — воскликнула Марлин. — В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, — сразу же начал издеваться Дадли. — Хочешь подняться наверх и попробовать? — Нет, спасибо, — ответил Гарри. — В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы его, бедняжку, может и стошнить. — Нет, еще раз повторю, у Сохатика отличное чувство юмора! — восхитился Ремус, и все присутствующие с ним согласились. — Можно подумать, я не умею шутить, — обиделась Эванс. — Лили, прости, но Джеймс… — Да-да-да, я поняла, — пробурчала Лили. Гарри убежал раньше, чем Дадли понял смысл сказанного. — Этот свин такой тупой, что вряд ли сможет что-то понять, — отсмеявшись, сказал Френк. Хорошо поставленным голосом Сириус продолжал читать, и все с нетерпением ждали, когда же Гарри прочитает приглашение в Хогвартс. Что еще могло означать название главы? Гарри поднял его и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у него внутри все напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука. Никто ни разу никогда в жизни не писал ему писем. Да и кто мог ему написать? У него не было друзей, у него не было других родственников, он даже не был записан в библиотеку, из которой ему могло бы прийти по почте грубое послание с требованием немедленно вернуть книги. Однако сейчас он держал в руках письмо, и на нем стояло не только его имя, но и адрес. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было. «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей» — вот что было написано на конверте. — Если бы я не знала, что подобные письма отправляются специальным зачарованным пером, — угрожающим тоном сказала Лили, — я бы руководству школы устроила веселую жизнь! Джеймс был с ней полностью согласен. Его бесило отношение Дурслей к сыну. — Гарри уже собирался развернуть письмо, написанное на том же пергаменте, из которого был сделан конверт, когда дядя Верной вырвал бумагу из его рук. — Это мое! — возмутился Гарри, пытаясь завладеть бумагой. — И кто, интересно, будет тебе писать? — презрительно фыркнул дядя Верной, разворачивая письмо и бросая на него взгляд. Его красное лицо вдруг стало зеленым, причем быстрее, чем меняются цвета на светофоре. Но на этом дело не кончилось. Через несколько секунд лицо его стало серовато-белым, как засохшая овсяная каша. — П-П-Петунья! — заикаясь, выдохнул он. Дадли попытался вырвать у него письмо, но дядя Вернон поднял его над собой, чтобы Дадли не смог дотянуться. Подошедшая Петунья, большая любительница сплетен и слухов, взяла у мужа письмо и прочла первую строчку. На мгновение всем показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Тетя схватилась за горло и втянула воздух с таким звуком, словно задыхалась. — Вернон! О боже, Вернон! — Королева драмы! — воскликнула Марлин. — Вернон, — произнесла тетя Петунья дрожащим голосом. — Вернон, посмотри на адрес, как они могли узнать, где он спит? Ты не думаешь, что они следят за домом? — Следят… даже шпионят… а может быть, даже ходят за нами по пятам, — пробормотал дядя Вернон, который, кажется, был на грани помешательства. — Что нам делать, Вернон? Может быть, следует им ответить? Написать, что мы не хотим… Гарри видел, как блестящие туфли дяди Вернона ходят по кухне взад и вперед. — Нет, — наконец ответил дядя Вернон. — Нет, мы просто проигнорируем это письмо. Если они не получат ответ… Да, это лучший выход из положения… Мы просто ничего не будем предпринимать… — Но… — Мне не нужны в доме такие типы, как они, ты поняла, Петунья?! Когда мы взяли его, разве мы не поклялись, что искореним всю эту опасную чепуху?! — Что они поклялись сделать? — обманчиво спокойным тоном сказал Джеймс. — Еще и били… ну, Петунья! — не сдерживала эмоций Лили. — Нечего свою зависть переносить на ни в чем не повинного ребенка! Все молчали. Гриффиндорцы и слизеринец даже не знали, что сказать. Магглы были просто ужасными. Бедный Гарри! — ТИХО ТЫ! — проревел дядя Вернон, и от его крика с потолка упало несколько пауков. Дядя Вернон сделал несколько глубоких вдохов, а затем попытался улыбнуться, однако это далось ему с трудом, и улыбка получилась достаточно болезненной. — Э-э-э… кстати, Гарри, насчет этого чулана. Твоя тетя и я тут подумали… Ты слишком вырос, чтобы и дальше жить здесь… Мы подумали, будет лучше, если ты переберешься во вторую спальню Дадли. — То есть, у свина было две спальни, а ваш сын жил в чулане?! — воскликнула Алиса. — Мерзкие магглы! — прошипел Регулус, которого бесило такое отношение к волшебнику, особенно, если такое непотребство творят магглы. — Петунья просто ужасна, Лили, — сказала Марлин. — Завистливая стерва, вот кто она! — Согласен с Марлс, — сказал Сириус, прервав чтение. — Блэк, продолжай, — слегка успокоившись, сказала Лили, уже решив, что серьезно поговорит на каникулах с сестрой, хотя у нее и были сомнения в том, что Пет сменит гнев на милость. Бегство Дурслей от сотни писем создавало впечатление, что Дадли был прав, и Вернон на самом деле сошел с ума. — Надеюсь, директор с деканом отправят за ним кого-нибудь, — сказал Гидеон. — Если ученик не получил письмо, они точно будут об этом знать. — Да, ты прав, — кивнула Алиса. — Если в течение суток письмо не открыто, специальные чары оповещают об этом заместителя директора, и тогда он уже сам думает, как поступить. — Сбить их со следа… сбить их со следа, — всякий раз бормотал дядя Вернон. — Придурок, — выругался Фабиан. Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом. — Твари! Сами легли в кровать, а ребенка положили на пол! — не удержалась Алиса. Лили готова была прямо сейчас мчаться домой и устроить сестрице райскую жизнь. Плевать на предупреждение из Министерства, но парочку проклятий она бы в нее запустила. Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Гарри подумал, что, когда они вернутся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что ему удастся стащить хотя бы одно. Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Гарри донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень. Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того чтобы его позлить? Три секунды… две… одна… БУМ! Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто? — Конец главы, — сказал Сириус. — За ним точно кто-то из Хогвартса приехал, — выдохнув, сказал Джеймс. — Пора расходиться, а то отбой скоро. — Что Питеру будем говорить? — спросил вдруг Ремус. — В прошлый раз прокатило, в этот придется что-то говорить. — Не придется, — смутился Джеймс. — Почему? — Ну. я это… усыпил его, — признался Сохатый. — Зелье сна без сновидений подлил в чай, который он от домовиков принес. — Ну ты даешь! — воскликнул Сириус. — У меня есть идея, надеюсь, она придется всем по душе, — подала голос Лили. — Что такого хитроумного придумала наша примерная староста? — с улыбкой спросил Сириус. — Мы ведь с вами ходим на руны? Предлагаю сказать, что у нас с вами общая работа. Сомневаюсь, что он попрется за вами в библиотеку. — Хорошая идея, — кивнул после долгого молчания Люпин. Питер и библиотека вещи несовместимые. С этими словами подростки решили разойтись. *** Чтение книги они продолжили, как и договаривались, спустя три дня. Скормили Питеру легенду о жутко сложном проекте по рунам, и со спокойной душой отправились в Выручай-комнату, чтобы прочесть очередную главу, в которой Гарри наконец-таки получит свое письмо. — Ремус, твоя очередь, — сказала Лили. — Глава 4. Хранитель ключей, — прочитал Ремус. — Хагрид? Они послали за Гарри Хагрида? — удивилась Алиса. — Странно, — кивнула Лили, соглашаясь с подругой. Обычно приходил кто-то из преподавателей, а тут лесник. Как бы хорошо она ни относилась к Хагриду, но все-таки, он был не тем человеком, которого надо посылать за ребенком в маггловский мир. Одна его внешность чего стоит. БУМ! — снова раздался грохот. Дадли вздрогнул и проснулся. — Где пушка? — с глупым видом спросил он. Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье — так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал. — Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружен! За дверью все стихло. И вдруг… ТРАХ! — Эпичное появление, — прокомментировал Фабиан. Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли. — Ну-ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец. — Какое точное описание маггла! — подал голос Регулус, старавшийся не особо выделяться в компании гриффиндорцев. — Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно. — А вот и наш Гарри! — удовлетворенно произнес великан. Гарри всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке. — Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил великан.—А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны. — Чувствую, ему еще не раз придется такое слышать, — пробормотала Лили, смущенно глядя на Поттера. Все подумали, что эта глава будет не такой тяжелой, как предыдущие. Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гарри взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано: «С днем рождения, Гарри!». — Хоть кто-то вспомнил, что у ребенка день рождения, — едва слышно сказала Лили, и Джеймс, сидевший рядом с ней, легонько сжал ее руку. Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок, — Дадли беспокойно завертелся. — Блин, я тоже проголодался! — воскликнул Сириус. — Тебя сколько не корми, всегда мало будет, — пробурчала Марлин. — На тебя никакой еды не запасешься. Все в ответ засмеялись. — Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон. — Ему никто не предлагает, жалкий маггл, — презрительно скривился Регулус. Великан мрачно усмехнулся. — Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне бы голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой. Он протянул сосиски Гарри, который был так голоден, что проглотил их в мгновение ока, думая о том, что в жизни не ел ничего вкуснее. Но даже наслаждаясь сосисками, он не сводил глаз с великана. И наконец решился задать вопрос, который, кроме него, кажется, никто задавать не собирался. — Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, — вежливо произнес Гарри. — Какой вежливый мальчик! — умилилась Алиса. Пока Хагрид рассказывал Гарри, кто он такой и откуда, все успокоились, ровно до того момента, как лесничий не стал рассказывать о Волдеморте. Лили даже гневную тираду Петуньи пропустила мимо ушей. — Зависть — плохое чувство, — все же прокомментировал крик души Петуньи Фрэнк. — Ты меня извини… плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес Хагрид. — Но так грустно это… я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут… В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может— он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунсов, Пруэттов, а ты ребенком был, а выжил. Фабиан с Гидеоном побледнели, а Лили с Алисой тут же подлетели к подруге, и стали утешать, как совсем недавно утешали Лили. — Ты была права, Лили, — всхлипывая, сказала Маккинон, — мы не забрали Гарри лишь потому, что были мертвы. Все… мертвы… Никто и слова не сказал. Слова Хагрида вновь напомнили им о разгорающейся за стенами Хогвартса войне, и о тех многочисленных жертвах, которые с каждым днем будут лишь увеличиваться. И почти всем было ясно, что они действительно все погибли. Регулус подумал, что не только родителей Джеймса и Лили не будет в живых к моменту их смерти. Матушка, как бы не относилась к магглорожденным, но не бросила бы того, в ком течет кровь Блэков, пусть даже четверть. Да и он сам… тоже мертв скорее всего. Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех. Все содрогнулись от ужаса. — Какой кошмар, — прошептала Лили. Джеймс тут же обнял ее, пытаясь утешить. Его самого трясло. — Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и… эта… непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть. А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они… эта… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… сломало. Что-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что, да и никто не знает… но сломал ты его, это точно. — Околдованные были, как же, — фыркнул Сириус. — Заплатили кому надо, вот и все колдовство. — И все-таки, как Гарри удалось пережить Аваду? — спросил Фабиан, когда пришел в себя после новости о их с братом гибели. — Узнаем из книг, — ответил Ремус, пробежавшись глазами до конца главы. — Дальше ничего интересного, все легли спать. — Хорошо, что Гарри наконец-таки попадет в магический мир, — вздохнула Лили. — Но подозреваю, если книга называется «Гарри Поттер и Философский камень», то его ждут впереди одни лишь неприятности, — высказал догадку Ремус. — Этот камень слишком сильно притягивает к себе сомнительные личности. — Не беги впереди паровоза, Ремус, — пробурчала Лили. — В смысле? — не понял Регулус. — Это маггловская поговорка, — улыбнувшись, ответила Лили, и объяснила, что она означает, удивляясь, что слизеринец внимательно и с интересом слушает ее ответ. — Ладно, прочтем еще одну главу? — спросил Ремус. — Давайте! — сказала Марлин.