Они встречаются рано утром на кухне: Доен стоял у окна с остывшим чаем, а Джехен останавливается, стоит ему его увидеть. Он подходит ближе, и когда не встречает какой-либо реакции, прислоняется к подоконнику. Джехен с сожалением оглядывает синие следы на белой шее и тут же стыдливо отводит взгляд, пока Доен даже не шевелится. Джехен тихо начинает:
- Я... не знаю, что это было. Но я ужасно сожалею, что причинил тебе боль, я...
- Мне снилось, будто Джонни меня топит в той ванне, пока я истекаю кровью. Но стоило мне проснуться, и это оказался ты.
Он опускает руки, отставляя кружку на подоконник, и смотрит на Джехена со слезами на глазах.
- Стоит ли нам быть вместе, хотя мы и любим друг друга?
Джехену страшно, и руки начинают трястись.
- Но я ведь... я ведь...
Он не может даже нормально вдохнуть из-за нахлынувших чувств, но Доен только продолжает:
- Я мог бы сказать тебе:"Джехен, давай ты пройдешь лечение у психотерапевта". Но каковы шансы успешности терапии? Твой случай практически один на миллион. Кто возвращается из плена спустя столько лет пыток и унижений? Как мы можем вместе жить, если ты даже во мне видишь угрозу? Ты вернулся, но ты все равно на той войне. Что, если ты вдруг навредишь Дже? Если напугаешь его? Я... я тебя так люблю, Дже, но я просто не могу рисковать собственным ребенком из-за чувств к мужчине.
Доен снова плачет. Роняет крупные слезы, пока держится за холодную трясущуюся руку Джехена и смотрит на него сквозь пелену. Он видит, как ему страшно от этих слов, как это все было жестоко для него, но он попросту испугался сам. Джехен отчаянно цепляется пальцами за плечи Доена, оголяя его плечи, и почти падает перед ним на колени, умоляя:
- Я прошу тебя, Доен, прошу, не оставляй меня одного. Я всегда говорил, что готов пожертвовать всем ради тебя и твоего счастья, а теперь и ради Джемина, но ни разу не признавался, как тяжело мне это дается. Я... я... словно убивал себя, когда отдавал тебя Джонни, когда просто ушел тогда в первый раз. И сейчас... я думал, что у меня есть ты и наш сын. Но что в итоге у меня будет? Никого и ничего. Даже меня самого. Я буду усиленно лечиться, будем спать раздельно, только...
Доен обнимает его, останавливая этот поток слов, и Джхеен срывается на плач. Джехен никогда не плакал при нем, - несмотря на свою добродушность, он был человеком закрытым, и ни с кем не говорил о своих чувствах. И Доен понимает, что жесток, что действительно его убивает, заставляя вот так умолять и клясться, но понимает, что такая жизнь будет тяжелой, невыносимой. Что будет думать Джемин? Как будет жить с таким отцом? Доен отрывается от Джехена и стирает его слезы.
- Все будет хорошо, Дже. Мы будем встречаться, постоянно видеться, заботиться друг о друге. Ты не будешь один, я тебя ни за что не оставлю.
- Ты же понимаешь, что это совсем другая жизнь?
- Но это лучше, чем подвергать нашего сына такой опасности. Клянусь, Дже, если ты сделаешь с Дже что-то ужасное, я тебя уничтожу, несмотря на все, что я к тебе испытываю.
Джехен понимает, что Доен и правда изменился, как и говорил. Он теперь в первую очередь оберегал интересы Джемина и ставил его на первое место. Теперь Джехен давно перестал быть для него номером один во всем, и это была правда, с которой нужно было смириться.
Доен съезжает на старую квартиру с Джемином уже на следующий день. Дже весь вечер расспрашивал его о Джехене, но все, что ему смог сказать Доен, так это, что они больше не будут жить вместе. Джемин не плакал, но ему было иногда грустно и особенно сильно это проявлялось в моменты, когда вместо привычной каши по утрам он просил персиковый рулет. Джехен любил их и делал Доену раньше почти каждое утро, но не давал рецепт. И Доен расстроенно откладывал все приборы, чтобы успокоить Джемина, и снова подать ему кашу.
Иногда он спрашивал и о Джонни: как-никак тот провел с ним всю жизнь, и ему было интересно, что с ним теперь. Доена вызывали в суд, но он не пошел, дав показания следователям и прокурору. Спустя месяц он узнал, что Джонни повесился в изоляторе. Он не оплакивал этого человека, но Джемину все же сказал, что тот умер. Мальчик принял эту новость проще, чем казалось мужчине, и, погрустив немного, снова спросил о Джехене.
Они стабильно встречались почти каждый день, когда выдывалось время. Это были простые, но милые встречи, как и прежде. Они улыбались и боялись прикоснуться друг к другу, но вся правда состояла в том, что Доен до сих пор не мог спать по ночам из-за кошмаров, а Джехен пытался не умереть от тоски по нему. И это было больно, но оба делали вид, что все хорошо. Джехен каждую ночь вспоминает их жизнь до его ухода, преисполненную любви, доверия и безграничной мягкости. Они были молоды, здоровы и ласковы. Было ли ошибкой Джехена вот так уйти и оставить Доена одного? Было ли ошибкой Доена отпустить его тогда? А может, никто из них не ошибся тогда? Кто сломал их жизни? И кто в силах ее возродить?
Доену хочется к Джехену прикоснуться - провести ладонью по густым волосам, пройтись кончиками пальцев по его шрамам, как и раньше, поцеловать и прошептать о своей любви. Джехен просто хочет Доена вернуть, но понимает, что это невозможно. Доен не станет его, как и прежде, потому что теперь Джемин занимал всю его жизнь. Это было справедливо, но порой Джехен думал:"А как же я?". Его ломало каждый день и каждую ночь после встречи с Доеном.
И это было невыносимо.
Тоска по нему, по их сыну, по прошлой жизни, кошмары - все это так смешалось. И все, что делает спустя полгода этих мучений, звонит Доену днем.
- Скажи, была ли хоть одна секунда из нашей жизни, когда ты был несчастен?
Доен на том конце линии только удивляется:
- С чего такие вопросы?
- Ответь. Это важно.
- Нет. Ни разу. А ты?
- Никогда. Даже в момент, когда я вернулся к тебе и увидел с Джонни, все равно был счастлив. Потому что, наконец, увидел тебя.
- Я к тебе приеду сейчас. Давай поговорим.
Джехен понимает, что ему нужно торопиться, пока сидит на подоконнике, свесив ноги из окна и глядя вниз, но просто не может решиться, хотя и знал, что больше так не может. Доен задыхается, когда видит его таким, и подбегает, пытаясь утянуть назад, но Джехен отталкивает его.
- Что ты делаешь?!
Джехен не подпускает его к себе и снова глядит вниз:
- Я... просто хотел, чтобы ты всегда был счастлив. Чтобы мы всегда были вместе. Но знаешь, в чем вся правда, Доен? Я тебя слишком люблю, а ты, хоть и чувствовал то же самое, отодвинул меня на другое место, и я не могу тебя винить. Для тебя теперь лишь Дже особенно значим. Теперь лишь ради него ты готов всем пожертвовать, а не ради меня. И это еще одна причина, по которой я так сильно тебя люблю.
Доен чуть не плачет:
- Дже, я тебя умоляю, слезь оттуда... Как я буду счастлив, если тебя с нами не будет?
Джехен оборачивается и смотрит до болезненного пронзительно:
- А меня уже нет. Я давно перестал быть, еще с того момента, как рядом со мной взорвалась граната, и меня признали погибшим. Я больше не существую.
- Но для меня ты всегда был. Я всегда верил, что ты все еще жив, понимаешь? Прошу, Дже, иди же ко мне, ну...
У него дрожат колени, и он плачет, умоляя альфу спуститься и закрыть окно, но тот уже не слушает его. Доен предпринимает последнюю попытку:
- Я еще одной твоей смерти просто не переживу, Дже...
Он видит, как Джехен отталкивается руками от подоконника, и в одну секунду оказывается рядом с ним, хватая за руку, но мужчина уже летит вниз, утягивая Доена за собой. Пока они летят вниз, Доен видит на доли секунды испуганный взгляд Джехена, но лишь слабо улыбается уголками губ, пытаясь его успокоить. Джехен с ужасом думает о том, что все должно было быть далеко не так.
Они не отпускают рук друг друга даже в момент, когда разбиваются об асфальт. Прохожие испуганно кричат, и все, что они видят, как Доен лежит на Джехене в луже крови.
***
Юта не может сдержать горьких слез, когда хоронит своих друзей, и это было событие настолько ужасное, что потрясает его до глубины души. Тэен не отходит от него ни на секунду и держит за маленькую ладонь Джемина, стоящего у свежей могилы.
Он плачет только спустя одиннадцать лет в собственной комнате в доме Тэена и Юты, что его папы больше нет с ним, что он так глупо погиб, и от злости на отца за то, что тот совершил все это с ними. Но Юта крепко обнимает Джемина.
- Доен всегда хотел, чтобы ты жил счастливо. И несмотря на то, как любил твоего отца, продолжал думать лишь о тебе.
Джемин трет глаза и произносит срывающимся голосом:
- Это так глупо! Они погибли по такой глупости!
- Да. Но они не могли жить друг без друга и вместе тоже. Поэтому прости их, прошу.
Все, что делает Джемин, - это снова обнимает родного Юту. Джемину шестнадцать, но он помнит почти все, что связано с папой, как тот улыбался Джехену во время их прогулок, как целовал самого Дже и тискал мягкие щеки, пока они играли. И это были по-настоящему счастливые моменты. Джемину шестнадцать: его вырастили Тэен и Юта, но они помнят почти каждую минуту, проведенную с Джехеном и Доеном. Юта помнит, как заставлял Доена ругаться из-за пустяков, как они учились в медицинском, как Тэен с теплотой говорил о Джехене, которому помогал во время их пропажи. Им всем было неимоверно переживать момент их внезапной смерти, но Юта облегченно выдыхает, когда в свой двадцать первый день рождения Джемин идет на могилы родителей и с горечью произносит, что простил их за все.
