Причина, по которой мы теряем любовь

Доен лежит в больнице почти месяц: организм долго восстанавливался, и за это время к нему то и дело приходили коллеги, Юта, Джехен и Джемин. Доен им улыбался, говорил, отвечал на вопросы и видел в их глазах сочувствие. Но Джехен видел что что-то не так, что что-то происходит. Доен был мил, спокоен и вежлив, как и прежде, но когда думал, что никто на него не смотрит, переставал улыбаться. И Джехен, оставив Джемина с Ютой, едет к нему один. Доен широко улыбается ему и подставляет щеки под мягкие поцелуи, но понимает, что что-то происходит, замечая пристальный серьезный взгляд Джехена. - Что-то случилось? Джехен присаживается на край кровати и обхватывает его руку своей. - Я беспокоюсь за тебя. Я вижу, как тебе тяжело, но скажи хотя бы, в чем дело. Я помогу. Доен выпутывает ладонь из его и складывает руки на груди, отворачиваясь к окну. - Доен... - Я не хочу ни о чем говорить. Если это и есть цель твоего визита, то уходи. Сегодня я не хочу с тобой говорить. Джехен видит, как напряжены его костлявые широкие плечи, и как упрямо смотрят глаза на окно, лишь бы не видеть его, но все равно не двигается с места. - Тэен дал номер одного хорошего специалиста, который... Джехен осекается, потому что Доен пронзает его таким резким и до ужаса злым взглядом, что становится не по себе. Доен никогда не был настолько зол и холоден с ним. - К психотерапевту меня отправляешь? Он презрительно шипит, сощурив глаза, но Джехен лишь спокойно продолжает: - Да. Тебе очевидно нужна помощь профессионала, потому что ни я, ни Юта, ни Дже, ни, тем более, ты, не сможем справиться с этим. Ты меняешься, Доен, и изменения эти ужасны, потому что их замечаю не только я, но и Дже. Ты стал холоден, хотя и притворяешься, что все в порядке, что мы не изменились. - Тут ошибка, Джехен. Вся правда заключается в том, что мы все изменились: я, Юта, Дже растет, наши жизни и распорядки стали другими, мы перестали что-то любить, куда-то ходить, мы стали старше. Но ты, Джехен... нисколько не изменился. Ты все тот же, что и пять лет назад, когда уходил из нашей квартиры в четыре утра. Ты все такой же добрый, понимающий, надежный и любящий. А я... я больше не тот, кого ты когда-то любил. - Что ты хочешь этим сказать? Доен переводит дух и выдавливает, сдерживая слезы: - Давай... расстанемся. На этот раз навсегда. Пожалуйста. Джехена вдруг охватывает паника: он обхватывает плечи Доена горячими ладонями и беспокойно произносит, пытаясь посмотреть ему в глаза: - Что ты такое говоришь? С чего вдруг? Мы ведь только собирались продолжить жить вместе, настоящей семьей. - Твоя жизнь замерла, понимаешь? А со мной она больше никогда не сдвинется с мертвой точки. Помнишь, как мы мечтали о большой семье? Что будет дом, трое детей, наши внуки? Но теперь никого, кроме Дже, нет. Я больше не смогу иметь детей, не смогу родить, я ведь... Джехен его тихо прерывает: - И что с того? Что с того, что ты больше не сможешь родить? Мне нужен ты, Доен. Я хочу только тебя в своей жизни. А много детей, большой дом, внуки - это все лишь мечты. Но разве всем мечтам суждено сбываться? Да, я не изменился, но у нас есть еще столько времени, чтобы все это увидеть. Мы с тобой столько раз можем поссориться из-за ерунды, увидеть, как растет Дже, порадоваться за отношения Юты, который впервые влюбился. Мы еще столького с тобой не сделали, а ты меня хочешь вот так оставить? Он обнимает Доена, прижимаясь губами к его плечу. Доен не знает, о чем думать, как справиться со всем этим, потому что все эти дни и бессонные ночи его посещали самые разные мысли, вплоть до суицида. Но чувство вины и стыда не покидало его. Будто он лишил Джехена будущего. Доена выписывают, как только убеждаются, что его здоровью больше ничего не угрожают. Дома у Джехена чисто и уютно, почти так же как в ту ночь, когда Доен уходил. Дже прижимается к нему и так нежно льнет всем телом и душой, что Доен не выпускает его из рук до самого вечера, хотя ему и нельзя было поднимать тяжести. Джемин был весел и больше не капризничал, как раньше, и это не могло не радовать Джехена. Он втайне от Доена все же обратился к психотерапевту, надеясь что отведет его к нему под подходящим предлогом, чтобы у него не было возможности сбежать или уйти. Но проблема заключалась и в том, что ему самому нужна была терапия, но он всеми силами пытался держать собственные рамки, чтобы им всем не было тяжело. Оба притворялись друг перед другом и перед Джемином, что все в порядке, что все хорошо, что все как и прежде. Но Доен сгорал от стыда и вины, а Джехен от собственных травм. Доена все эти чувства пожирали изнутри, и он почти не мог спать, потому что каждый раз, когда они выключали свет на ночь воспоминания начинали всплывать одно за другим. Медленно, мучительно и продолжительно, будто Джонни все еще держит его там, будто давит на него всем своим весом и подавляет, будто Доен все еще пытается сопротивляться ему, будто лежит в ванной в окровавленной воде, и Джонни топит его, стискивая крепкими руками его шею. Она душит его, давя на легкие и гортань, не давая даже вдохнуть, и в какой-то момент ему становится настолько больно, что он распахивает глаза, неосознанно хватаясь за чужие предплечья, но видит лишь полутьму и яростное лицо Джехена над собой. Доен судорожно пытается осознать, что сейчас происходит, слабо бьет по рукам и хрипит, пытаясь освободиться, но Джехен сдавливает горло только сильнее. Это было неправдой. Джехен не мог быть таким. Он не мог появляться в его снах таким. Но Джехен давит и давит, а Доен дрожащей рукой нащупывает стакан воды на тумбочке и из оставшихся сил разбивает его о голову альфы, который тут же со болезненным стоном валится рядом. Доен жадно хватает воздух ртом и громко кашляет, переворачиваясь набок. Его начало тошнить, а итак тяжелая из-за болезни голова кружилась и гудела. Он не сразу слышит тихий голос позади: - Доен? Что с тобой? Доен ощущает, как к его плечам кто-то прикасается, но испуганно отталкивает руки вслепую, падая с кровати и отползая к стене. Джехен смотрит испуганно и непонимающе: с его виска стекает кровь тонкой струйкой, а в волосах блестят осколки, но Доен кутается в рубашку, не зная, зачем. По его щекам текут слезы, и Джехен хочет слезть с кровати, но Доен выкидывает руки вперед с сиплым криком: - Нет! Не подходи ко мне! Не подходи... Джехен видит его расстроенное состояние, ему самому нехорошо от непонимания и того, что с Доеном происходит, и поэтому даже не обращает внимания на то, что его голова ранена. Джехен осторожно начинает: - Доен... скажи, что случилось? - Ты меня чуть не убил. - Ч-что? Он спрашивает это тихо, на грани какого-то ужаса и неверия, но Доен продолжает плакать, сжавшись в один комок на полу у стены. Джехен никогда бы не причинил Доену какого-либо вреда и боли, но тот так боится его сейчас и смотрит так, будто Джехен самое ужасное чудовище на всем свете. Будто он сейчас даже хуже Джонни. Доен выдавливает едва слышно: - Уйди, прошу. Джехен однако это слышит и лишь молча на ватных ногах выходит из комнаты. Доен усиленно трет глаза, пытаясь остановить слезы, но ничего не выходит. Он просто не мог поверить, что его страшные сны, его воспоминания нашли воплощение в том, кого он так любит и ценит. Кто на него даже повысить голос не мог.