Когда наступит вчера

Психология. Наука о личном и сакральном — так Вики начала считать с детства, когда сама закончила посещать курсы у детского специалиста по душевным недугам. В ее памяти на всю жизнь отпечатался образ тепло улыбающейся женщины, что на протяжении двух лет помогала ей шестилетней справляться с чрезмерной замкнутостью и отрешенностью. Казалось бы, абсолютно посторонний человек, не имеющий ничего общего с чужим пережитым горем, что он сможет дать или посоветовать? Особенно ребенку. Как ни странно, именно доктор Долорес Флетчер сумела достучаться до детской хрупкой души. Именно ее поддержка, не как врача, но как друга позволили Вики увидеть свет в конце тоннеля, возвращая ее к реальности, где все еще был любящий, но слегка потерявшийся от горя отец. Шаг за шагом, барьер за барьером, Лора (именно так называла ее Вики) раскрывала миру будущую врачевательницу чувств и прививала ей любовь к людям и, в первую очередь, к самой себе. — Виви? — ласковое обращение Долорес на финальном сеансе, — и все же кем ты хочешь стать в будущем? На первой нашей встрече ты сказала, что видишь себя тенью. Скажи, сейчас твое мнение изменилось? Сидя на широкой лавке качелей, женщина и девочка жмурились от яркого летнего солнца и лениво потягивали молочный коктейль. Такой холодный, но чертовски вкусный. — Хочу быть счастливой. И хочу это счастье дарить другим. Как ты. — Даже не задумываясь, Ви поделилась тем, к чему, как ей казалось, она пришла совершенно недавно. Даже скорей спонтанно. В один из выходных дней, Вики стала свидетельницей, как ее папа впервые за долгое время засмеялся. Заливисто и искренне, словно его насмешила мама. А поводом подобной реакции всего-навсего послужила свалившаяся на голову девочки горсть муки. Желая приготовить оладьи по маминому рецепту, Вики тайком пробралась утром на кухню и… вместо вкусного завтрака сотворила легкий хаос из мучного и сыпучего. На вопрос, не злится ли на погром, папа лишь шире улыбнулся и произнес: «Я безумно счастлив.» Одна фраза, и в голове Вики все срослось. Она любила, когда все вокруг были счастливы. Когда не было гнетущего чувства потерянности и одиночества. Когда папа, даже и без мамы, довольно обнимал и катал ее на спине, будто она еще совсем крошка, а не восьмилетняя школьница. — Как я? — доктор Флетчер удивленно посмотрела на свою подопечную, к которой вопреки врачебной этике привязалась, как к собственному ребенку. — Угу, — шумно допив из трубочки молочное лакомство, Вики довольно облизнулась. — Ты помогла мне найти друзей. А еще рассмешить папу. И когда я думаю о маме, то почти что больше не плачу. — Загибая пальчики, малышка даже не заметила, как в уголках глаз ее собеседницы скопилась соленая влага. То ли от не погодам взрослой рассудительности девочки, то ли от перспективы расставания с ней. Миссис Флетчер закусила изнутри щеку, чтобы не выдать свое состояние. — Я вчера призналась папе, что когда вырасту, хочу стать психологом. Я буду помогать другим людям выходить к свету. Ведь на свету лучше всего видно жизнь. Напряженная тишина. Даже без зрения Вики могла с легкостью определить, что ее просьба выбила Люцифера из колеи. Его недавний порыв и поцелуй, убедительная тяга к тактильности и очевидные, но несколько подозрительные приступы ревности к предыдущему клиенту подводили Викторию к логичной для ее врачебной практики теории. И чем дольше Бладхелл молчал, тем очевидней эта догадка становилась. «Главное, не давить. Случай, пусть и типичный, но в качестве «фантома», ты, Ви, еще не была. Новый опыт — не иначе.» Терпение — это самый главный союзник психолога. И, благо, Уокер не была этим качеством обделена. Стараясь поддержать настрой клиента, девушка мягко запрокинула одну ногу на другую и скрестила на коленях запястья, ладонями кверху. Поза максимальной сосредоточенности и открытости одновременно. Сковывая ноги, она словно говорила, что не убежит от чужих проблем, внимательно выслушав их, а положение кистей намекало о готовности принять всю боль и страдание. Она собрана. Она заинтригована. Она решительна. Люцифер гулко вздохнул и от натуги широкой мускулистой груди, едва слышно затрещала накрахмаленная ткань. — Полагаю, моя история Вас ничем не удивит, мисс Виктория Уокер. — Приятный, обволакивающий бархатом голос спровоцировал волну мурашек и короткое воспоминание утра с дилеммой между тонким кружевом и плотной чашкой. Благо, выбор пал на второй вариант лифчика. Спасибо создателям поролона и пуш-ап. А еще отличной интуиции и прохладной погоде. — У меня была дев… невеста, и она погибла. Конец. И вновь тишина. — Давно это произошло? — Год назад. — Вы ни дня не забывали ее? — Ни минуты. — И тогда в кафе увидев меня, Вы… — Да. Внутри терапевтической игрушки от сжатия крепкой ладони захрустели шарики. — Вы хотите смириться с потерей? — Нет. — Забыть? — Нет. «Все хуже, чем я думала.» — Чего Вы в таком случае желаете? Обжигающее касание кончиков пальцев, и Вики неосознанно передернуло. — Хочу снова быть с ней рядом. В ладонь вложили плюшевый антистресс. И вновь не обошлось без лишней тактильности. «Плохо. Я бы сказала херово и… Идеально!» Выдержав паузу, дабы убедиться, что Люцифер не хочет что-то добавить, Вики кивнула, завершая односложный диалог. Закон номер один — чем короче фразы в изъяснении проблемы, тем длиннее процесс восстановления. Потрясение, шок, вероятнее всего последующие самоистязание и самобичевание, затем затяжное псевдо-смирение и снова шок, от «фантома» любимого человека, чьи черты пригляделись в постороннем субъекте. Сжав всученную игрушку, Вики опустила ее на столик. — Люцифер? — нащупав мягкий переплет ежедневника, Виктория переложила его на колени и, потянув за язычок, открыла на нужной ребристой странице. Четыре ярких и отличных по фактуре листа ознаменовали смену годичных сезонов. Девушка же решила, что вместо предписанного назначения, эти и последующие девяносто две страницы будут хранить в себе информацию по клиентам. У каждого своя история и уникальность. И каждый достоин отдельного места. — Да, мисс Уокер? Щелчок автоматической ручки. — Вы искренне хотите, чтобы я Вам помогла? — проведя ладонью по бумажной поверхности, Вики установила чернильный кончик в верхнем левом углу. — А Вам это удастся? «Его дыхание почти не слышно, но напряжение ощущается как будто на энергетическом уровне. А еще эти нотки сарказма. Случай, однозначно, тяжелый.» — Смогу. Если доверитесь мне и поверите в будущий успех. Медленно, с характерным нажимом и в излюбленной вензельной манере девушка вывела первую букву имени подопечного. — В таком случае я нуждаюсь в Вашей помощи… мисс Уокер. Завершив начатое, Вики отложила ручку и развернула дневник к Люциферу.

Л. I.

Диван скрипнул от смещения мужского тела, а узкой коленки едва ощутимо коснулось чужое колено. — Это шифр? — легкая усмешка. — Это начало Вашего пути. Первые буква имени и римская цифра, означают и первый шаг к исцелению. И вновь ухмылка. Интересно, как он выглядит, когда так улыбается? — И сколько таких шагов будет всего? «Сомнения в себе или в моем профессионализме?» — Зависит от Вас. Возле острого мыса туфли остановился мыс чужого ботинка. С вероятностью в сто процентов это безукоризненно начищенные дерби из кордована. — Резонно. И с чего начнется первый этап? Не нужно было зрение, чтобы понять, как внимательно сканировал Люцифер женское лицо. Вики буквально осязала взор темных (в этом не было сомнения) глаз на своих щеках и губах. — С принятия основного, исцелительного факта. По необъяснимым причинам легкая аритмия так и норовила поддернуть сердце. Возможно, отсутствие крепкого сна давало о себе знать. Или… Нет. Никаких «или»! — Вы меня заинтриговали, мисс Уокер. — Пусть и не нарушая личных границ, но все же приблизившись, Люцифер заставил почувствовать Вики жар его нечеловеческого тела. Его внутреннего демона, источающего адское дыхание. — Что это за факт? Затуманенная зелень устремилась на пробивающий карюю преграду рубин. — Люцифер. Я не Ваша невеста. Я совершенно другой человек.

***

— Симпатичная юбочка и трусики, Непризнанная. Черная кожа и кружево, прямо, как я люблю. Серые крылья нервозно вздрогнули, от чего я невольно улыбнулся. — Скажи, тебя история Небес возбуждает, или ты так активно течешь на скрягу Фенцио? Любишь постарше? Шел третий час очередной занудной лекции ангела и уже полчаса моей телепатической связи с Уокер. Связь на самом деле занятная, если учесть, что говорил только я. А она мокла и недовольно кряхтела. — Люцифер! Катись к черту! — у-у-у, а вот и крепость самообладания начала рушиться. — Мисс Уокер! Мне кажется, или Вы изъявили процитировать третий псалом? — Н-нет, учитель. Прошу прощения. Малышка, прощение просить — это ведь не в твоем духе. Давай без этого напускного снобизма. Ты не ангел. Ты любишь требовать. Пылко и жарко. Меня так точно не проведешь. — Внимательней, мисс Уокер, грядущей экзамен будет крайне сложным и важным. И оценивать я вознамерюсь исключительно Ваши знания, а не статус кровных покровителей. Крылья Непризнанной снова напряжно встрепенулись, а по спинке пробежал едва заметный разряд. Ух, девочка, да ты явно не в духе. Куда подевалась твоя сосредоточенность? Неужели мой вчерашний подарок тебя настолько деморализовал? — Что ты в этой мыши нашел? — на пах внезапно опустилась чужая ладонь. — Мне кажется или… — Кажется, — Ости, не разочаровывай меня. Ревность тебя не красит. — Мистер Люцифер, говоря про покровителей, я и Вас имел в виду. Всполох белого энергетического сгустка ангела нарушил мои личные границы, пресекая попытку очередного погружения в голову интересной мне блондинки. Старик, ты серьезно? Мало тебе на Уокер срываться, решил посягнуть на калибр побольше? Весьма опрометчиво. — Прошу прощения, учитель. Мне вот показалось, что данное обращение было нацелено на Дино. — Уже начали краснеть глаза от ярости. Серьезно? Тебя так быстро можно вывести из себя? Учись у сынули, самообладание ты у него выдрессировал отменное. — Для будущего властителя Ада Вам, Люцифер, надлежит быть более внимательным. Статус лидера можно как легко получить, так и стремительно его лишиться. Выбирайте тщательней слова и тех, кому их адресуете. Как расхорохорился. Давай, взмахни еще рукой и полами мантии устрой сквозняк. Ошибочное мнение, что показушничество — это удел демонов. Ожидаемый жест руки, и кипенно белая мантия Фенцио легким вихрем всколыхнула пергаментные рукописи. Грустно, что бывшего Верховного так легко читать. Даже легче, чем новичков. Кстати о последних. Не успел я вновь нагрянуть на задворки сознания Непризнанной, как та стремительно соскочила с места. — Учитель, мне надо выйти! Вот! «Надо выйти», а не «Разрешите выйти». Ни капли от ангела. Неоспоримая чертовка. — Я Вас не держу, Уокер. Однако потом плакать из-за «неуда» даже не вздумайте. Плакать? Скорей, она здесь все подожжет. Начиная с этой выбеленной мантии. Ости, твой неизменный статус стервы заочно я уже передал Уокер. Нет. Она латентная сучка, а это на уровень выше. Осталось только помочь ей явить свою сущность. Подобно урагану девчонка подорвалась со своего места и, всколыхивая широким шагом неприлично короткую юбочку, выбежала из кабинета. Не так быстро! — Вам, как я погляжу, тоже не сидится на месте, Люцифер? Не обращая внимание на шипение ревнующей демоницы и переглядывания остальных, я последовал за Непризнанной. — Мистер Люцифер, я вообще-то… — Учитель, уверяю, даже если не сдам на «отлично» экзамен, плакать и молить о пересдаче я точно не стану. Не тратя время на очередное пустословие Фенцио, я покинул душную лекционную залу. — Какого хрена?! Каких-то несколько шагов до ближайшего алькова, и темный изумруд глаз вкупе с хрипловато озвученной претензией заставили меня остановиться. — Что ты вообще себе позволяешь? Кто дал тебе право читать мои мысли? — А мне на это разве нужно разрешение? Острая бровка еще пуще заострилась. — Да ты! Ты… — задыхаясь от негодования, Вики резко развернулась, хлестко ударяя лицо своим хвостом. Малышка, этому хвостику я скоро найду крайне удачное применение. — Ненавижу! Сегодня ты сама содержательность. Улыбка от подобной гневливой реакции лишь становилась шире. Меня заводила эта строптивость и необузданность. Характер хоть и отвратный, но было в нем что-то цепляющее. — Настолько ненавидишь, что трусики уже впору выжимать? Уокер, ты страдаешь от воздержания. Можешь это не скрывать и не устраивать комедию. Стою на месте, начиная мысленно отсчет. Десять, девять, восемь… — Да ты чокнутый биполярник! — ретировавшись, Непризнанная вновь ко мне подлетела, упираясь пальцем в грудную клетку: — То морду воротишь, как от прокаженной, то внезапно целуешь и распускаешь пальцы. Люцифер, что за херня? Если я тебя бешу, начерта ты ко мне лезешь и провоцируешь? — нос окутал аромат сирени в паре с цитрусовой нотой. Чертовски вкусно. — Если решил, что я стану твоей очередной сосалкой вроде Ости, или девочкой на раз, то сразу говорю — иди на хуй. Мне при жизни подобных долбоящеров хватало, поэтому после смерти у меня полный детокс. Ясно? — и вправду, что в тебе такого? — Ты меня вообще слышишь? — перед глазами щелкнули пальцы: — Как же бесишь. — Все сказала? — перехватил тонкое запястье, лишая возможности отступления. — Или есть что добавить? Не отводишь взгляд. Смотришь прямо и бескомпромиссно. — Добавить есть что. Но я тебе весь список эпитетов вышлю по почте. Так эффективней. Будешь перед сном зачитывать вместо Библии и по утрам вместо аффирмаций. — Много яда скопила, Уокер? Что, на малыша Дино так не зубоскалишься? Или уже успела задавить ангелочка своим псевдо-авторитетом? — вероятно, это наш с тобой стиль общения – через встречные предъявы. — Держись от меня подальше. — Перебьешься. — Да ты псих. — Сказала сумасшедшая. Ладонь легла на изгиб талии и плавно переместилась вверх по спине к основанию крыльев. Девчонка непроизвольно вздрогнула и закусила губу. — Отпусти, иначе ударю. Обожаю, когда она шипит. — Не ударишь. Притянул ближе за руку и дал нашим телам соприкоснуться, чтобы прочувствовала обоюдный жар. Жар и желание. — Почему не отстанешь от меня? — Не хочу. — А я хочу. — Лжешь. Сделав пару шагов, прижал Непризнанную к стене, пряча нас в арочном проеме. Дежавю. — Тебе что ли вчерашнего не хватило? — обжигающее подбородок дыхание и сведенный к шепоту голос окончательно сдал настрой негодующей. — А что было вчера? — приподнял колено, разводя пошире стройные ножки и прижимая его к промежности. Зажмурилась. Еще немного, и я услышу тихий стон. — Ошибка из-за лишнего бокала глифта, — влажная ластовица и румянец на щеках говорили об обратном. — Ты после всех ошибок так лихо фантазируешь и истекаешь? Твои мысли на уроке были отнюдь не об основных вехах создания Мира. И насколько мне удалось разобраться, я в твоих фантазиях, мисс Уокер, был главным героем. Через задний оконный витраж пробился солнечный луч, разместившийся цветной палитрой на смущенном лице Непризнанной. Как минимум одна причина, по которой девчонка меня зацепила, ясна. Она была безумно красивой. — В моих фантазиях единственное, что я делала — это душила тебя. В остальном ты промахнулся. — Сквозь тонкий шелк блузки я отчетливо ощутил острие сосков. Слегка пошевелив корпусом, я намеренно потерся о возбужденную плоть. Вики ожидаемо закусила нижнюю губу и судорожно вздохнула. Шея и грудь — две твоих Ахиллесовы пяты я уже отметил. — Перестань сопротивляться. Ты ведь и так понимаешь, что будешь моей. К чему все эти выкобенивания? За три месяца с момента появления Непризнанной в школе меня безостановочно лихорадило от нее. Высокомерная, напыщенная и чрезмерно самоуверенная сучка, возомнившая себя равной мне. Ведь хотел же поставить ее на место. Ткнуть мордочкой в реальное положение дел. Но, очевидно, где-то я оступился и проглядел, и изначальная цель видоизменилась. На скулу легла ладонь. Нежная и прохладная. Как змеиная кожа. — Люцифер, — от ощущения того, как щетину приятно задевали ноготки, по хребту бежали мурашки. И это странно, ведь даже на Ости и ее касания мое тело так не реагировало. — Что, Непризнанная? — чужой ритм сердца резонировал с моим. Внимательно разглядывая лицо, словно запоминания его черты, Вики нарочито медленно закусила губу. Невинный жест, а кровь уже вовсю приливала к члену. — Я хочу… — сочные губы с легким налетом прозрачного блеска приблизились к моим. Сирень дополнилась запахом ментоловой жвачки, а на языке осел привкус вчерашнего поцелуя. Терпкого от алкоголя, и будоражащего из-за нее. — Чтобы ты свалил из моей жизни! Пауза. Загрузка. — А с этим… — вторая нахальная ладонь нажала на ноющий пах, вынуждая меня болезненно зашипеть. Уокер, твою мать! — … попроси разобраться свою руку или рабочий ротик Ости. Коридор разразил бой башенного колокола, извещающего о перерыве. Воспользовавшись моим деморализованным состоянием, сучка отпрянула в сторону и, гордо продемонстрировав средний палец, оскалилась: — Я не твоя, демоненок. И ни-ког-да ею не буду. …

***

— Люцифер. Я не Ваша невеста. Я совершенно другой человек. Вымолвила на одном спокойном дыхании и, слегка отклонив колени от моих, замерла в ожидании реакции. А ведь это даже иронично. Расслабленная, приосанившаяся, сейчас, Ви, ты сидишь напротив меня и при совершенно иных обстоятельствах говоришь фактически то же самое, что и три года назад, на истоке наших отношений. Однако ... Я слышу мерное биение твоего сердца и осязаю ровный энергетический поток. Но ты безучастна. И твои слова вопреки моим ожиданиям синхронизированы с мыслями и чувствами. Грудная клетка, облаченная в плотную кремовую водолазку, не содрогается от тяжелого дыхания и учащенного пульса, на висках и ладонях на проступает испарина. Вики, ты абсолютно спокойна. И в этом существенная разница между тем признанием и нынешним. Ты не та Ви, что тогда. Сейчас ты действительно не моя. Не моя Вики Уокер, любящая ходить по грани и сводить с ума. Не та Непризнанная, жаждущая свободы во всем и во всех. Ты Вики Уокер до обретения своего истинного «я». Ты скована человеческими предрассудками и масками. Ты та версия, какой была до своей первой смерти. Смертная, о чьем существовании я, если бы не гипертрофированная ревность Фенцио, так и не узнал бы. — Понимаю, это больно принять… В груди все сжалось до болезненного спазма. — Но все же Вам нужно на это решиться. Нет, моя Королева. Не понимаешь. Как и я пока. Возможно, это будет сложней признать, чем то, что тебя нет в живых. Дьявол! Под пальцами скрипнула искусственная кожа подлокотника. Пульс заметно участился, а мышцы начали неистово гореть. Кислород буквально растворялся от каждого моего вздоха, а демонические сенсоры подавали сигналы о нарастающей чужой панике. Дерьмо! Ты начинаешь меня бояться. Ты рефлекторно чувствуешь мою ауру, и без понимания моей истинной природы, внутри тебя зарождается инстинктивный страх. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! — Люци… — На сегодня все… мисс Уокер. Достаточно! — Тело действовало на опережение, а потому не размениваясь на нужные слова прощания, я вихрем покинул кабинет. Нет! Я сбежал, подобно жалкому трусу. Лопатки саднили от проступающих крыльев, а лобные доли уже готовы были к прорыванию рогов. Не разбирая дороги и не отвлекаясь на доносившиеся голоса я оказался на улице. Пятьдесят, сто метров. Свернув в какой-то переулок, погрузился в его затемненную часть. — Portas aperire. Вспышка, сияние, и, минуя багровые кольца адского портала, я телепортировался в свои покои. Одинокие, холодные и без тебя. Ви, прости…